Ты в последнее время встревожен, я вижу. И я догадываюсь, почему: тебя беспокоит близкий приезд нашего бедного сына. Ведь так?
– Возможно, ты и права. А мне, клянусь, Елена, лучше бы забыть, что я когда-то подарил жизнь такому ничтожеству, которое вынужден называть своим сыном. Мы избаловали его до такой степени, будто готовили к жизни в раю. Он не может решить своих самых элементарных проблем, оказался слабым…
– Не надо так говорить, Альберто, – в голосе доньи Елены была печаль. – Наш мальчик очень чувствителен, тебе хорошо известно.
– Он болен?
– Он не физически болен. У него моральная травма. Это серьезно.
– Его болезнь еще больше обострится, потому что дома нашего сына ждут значительные перемены.
– Что ты этим хочешь сказать, Альберто? – испуганно воскликнула донья Елена.
– А то, что по приезде Луис Альберто получит то, чего мы не смогли ему дать – сестру, которой у него не было. Да, да Марианну! Он обязан будет уделять ей внимание. И может быть, его эгоизм немного поутихнет. Я этого очень хочу, Елена.
– Это полудикое существо станет ему сестрой? – возмутилась донья Елена.
– Да, я так решил – твердо произнес муж. И если нашему сыну это не понравится, пусть, несмотря на свою серьезную болезнь, убирается к чертям.
Глава б
Марианна с трудом усваивала новые для нее порядки в доме сеньоров Сальватьерра. Чутье не обмануло ее: Мария единственная приняла ее сердечно, помогла освоиться, расположила девушку к искренности. В доме была масса вещей, о которых прежде Марианна и понятия не имела. Мария и тут приходила на помощь. Особенно тяжело доставались уроки хорошего тона.
– Когда один человек за столом, стоишь слева от него. Только не прикасайся к нему, не мешай есть. Стой рядом и жди распоряжений.
– Как призрак?
– Именно. Когда за столом несколько человек, будешь стоять вот здесь. Поняла? Главное, не разбить чего-нибудь, не болтать лишнего, чтобы не испортить хозяевам и их гостям аппетита.
– Нет, Мария, я никогда не научусь, – загрустила Марианна.
– Всему можно научиться, девочка, уверяю тебя, и плохому и хорошему.
– Может, лучше я буду работать в саду или кормить собаку старика, а? Мария?
– Говорить надо – собаку дона Альберто – или сеньора… Поняла? Какой он тебе старик? Запомни, пожалуйста, еще: когда звонит колокольчик, значит, пора к столу.
– Все колокольчик да колокольчик, а нельзя просто взять и позвать. Эй, все за стол!..
– Что ты, что ты, Марианна! Как можно? Когда выйдут хозяева, стой позади и старайся лишнего слова не проронить! Ну, вот и сеньоры спускаются к обеду.
– Мария!.. – позвал дон Альберто. Марианна, едва завидя их, юркнула в кухню.
– Да, сеньор?
– А где малышка?
– Минутку, дон Альберто. Марианна, Марианна! Ах, Марианна, сеньоры хотят тебя видеть, выходи, девочка. – Мария почтительно остановилась чуть поодаль от обеденного стола. – Я сейчас показывала ей, сеньор, как нужно накрывать на стол. – Дон Альберто одобрительно закивал, обратился к жене.
– Помнишь о чем мы говорили, Елена?
– Но ее одежда была такой отвратительной, грязной и у меня ничего не оказалось под рукой. Мария! Скажи, кто позволил привести се сюда, в столовую, в таком виде?
– Извините, сеньора, я хотела, чтобы она училась..
– Ты правильно сделала, Мария. – Дон Альберто строго взглянул на жену. – Принеси еще один прибор, Мария. Для девушки.
– Господи, Альберто! Что ты делаешь, ты в своем уме? Я не вынесу такого унижения!
– Хорошо, Елена, ты можешь встать и уйти, это твое право. Вижу, ты не совсем поняла о чем мы говорили с тобою полчаса назад. Марианна теперь член нашей семьи, она не будет прислугой. Я говорю вполне понятно?
– Ты ставишь меня на одну доску с бродяжкой? Чего ты добиваешься? Только посмотри на нее! Что плохого я тебе сделала, Альберто? Ты творишь зло! Место, которое ты хочешь, чтобы она заняла в нашем доме, не для этой девчонки.
– Марианна, садись, пожалуйста! – позвал дон Альберто, дослушав бурную речь супруги.
– Нет, нет, сеньор, я совсем не хочу есть.
– Не обращай внимания на наш спор. Такое случается в каждой семье. Садись.
– Но как же?..
– Садись. Мария!
– Да, сеньор.
– Где прибор для Марианны?
– Нет, нет, дон Альберто! Пока не скажет хозяйка, я не буду есть. В доме должна командовать женщина, иначе мужчина сядет ей на шею. – Марианна прижалась к двери.
– Послушай меня и запомни: ты ни в чем не виновата. Садись вот сюда и ешь спокойно. – Дон Альберто подвел Марианну к стулу, отодвинул его, предлагая сесть.
– Вообще-то, я сейчас такая голодная. Как хорошо, что вы догадались…
Марианна быстро уничтожив закуску, положенную Марией в ее тарелку, как ни в чем не бывало, облизала пальцы, а запив соком, громко шмыгнула носом. Видя, что тарелка Марианны опустела, Мария молча подложила ей еще немного.
– Достаточно? – тихо спросила она девушку?
– Нет, еще, Мария!
– Ешь, ешь, Марианна, – подбодрил сеньор Альберто. – И прошу тебя, не старайся нам подражать. Ешь, как ты привыкла.
– Да? Ну хорошо, а то я все смотрю… Ой, как вкусно. Очень вкусно! – Марианна, снова облизала пальцы и шмыгнула носом. Донья Елена была на грани обморока.
– Теперь ты понимаешь, наклонился дон Альберто к жене, – как жила эта бедная девочка? А наш сын – неблагодарный человек, которому еду в постель подавали и с ложечки кормили. Мне стыдно, Елена, и обидно… Марианна, тебе понравился суп? Хочешь еще?
– Первый раз в жизни ем такой вкусный суп, дон Альберто! Я бы не отказалась.
– Оставь местечко, – улыбнулся сеньор Сальватъерра, – будет еще и второе блюдо.
– И на второе хватит места и на третье и на четвертое!.. Я раньше, ей-богу, и не представляла, что бывает такая вкусная еда.
– Альберто, я с твоего позволения удалюсь. У меня голова болит, – не выдержала донья Елена.
– Да, пожалуйста, как тебе угодно.
Марианна с наслаждением причмокивая и, каждый раз облизывая ложку с двух сторон, ела суп, откусывая по большому куску хлеба.
– Я, наверное, не нравлюсь сеньоре, да? – сквозь набитый рот обратилась она к дону Альберто.
– Нет, нет, Марианна, у нее по дому много всяких забот, не обращай внимания на ее слова, извини ее.
– Я и не собиралась за стол садиться, но раз уж вы приказали, – все, как тут откажешься.
– Все правильно, девочка! Сиди, доедай спокойно.
Пато не решился входить за ограду дома: попросил, чтобы шофер Максимо, стоявший около ворот, позвал Марианну. Пато с трудом узнал девушку.
– Ой, как тебя нарядили, Марианна! Чем же ты будешь заниматься? – в голосе юноши была озабоченность.
– Не знаю, Пато, пока меня откармливают. Я все время только и слышу разговоры сеньоров о сыне. Почему-то о нем тут всегда говорят шепотом. Не знаю пока, в чем тут дело. А я почти все время в саду, играю с собакой.
– Кстати, если увидишь падре Адриана, не говори ему, что я сюда приходил.
– Угу.
– Он мне не велел, до его разрешения. Но мне очень хотелось тебя повидать. Не ходи, говорит падре, не смущай девчонку!.. А этот, их сын, какой он из себя, а? – Пато с любопытством уставился на Марианну.
– Не знаю, он еще не приехал.
– А он что, молодой?
– Да почем мне знать, Пато, я ведь его еще ни разу не видела. А вообще, мне многое кажется здесь странным и непонятным.
Эти же чувства обуревали сейчас и донью Елену, возмущенную выходкой мужа. Она никак не могла придти в себя после злополучного обеда, – ей необходимо было выговориться… Кому же? Тетушка срочно вызвала к себе племянницу. Та, сгорая от любопытства, прилетела немедленно.
– Ах, если б ты только видела, Эстерсита, как вела себя за столом эта оборванка! А муж обращается с ней, как с равной. Я никогда ничего не имела против бедняков, я христианка и знаю, что такое милосердие. Но чтобы обращаться к этой девчонке как к члену семьи – в голове не укладывается.
– Это пройдет, тетя, уверяю вас!
– Вот-вот вернется Луис Альберто, – и это не дает мне спать спокойно. Ты знаешь какой он чувствительный, мой сын, а присутствие этой девчонки в нашем доме… даже не знаю, как повлияет на него.
– И где же она, – иронизировала Эстер, – ваша приемная дочка?
– Мария сказала, где-то в саду играет с собакой. Я ее видеть не могу! Поверь!
– А можно мне взглянуть на новую родственницу? – глаза Эстер загорелись хищным блеском.
– Да, да, иди посмотри, Эстерсита, убедись сама, что это такое.
Эстер спустилась в сад и увидела непринужденно болтающих Марианну и Пато. Остановившись в дверях, позвала:
– Эй ты, поди сюда! Ты новая служанка?
– Да.
– Так вот, в этом доме прислуга должна заниматься делами, а не тратить попусту время на разговоры с приятелями.
– Марианна, – заторопился тут же Пато, – я пошел, ладно… Мне пора. До встречи!
– Счастливо тебе, Пато, – она приветливо помахала ему рукой. – А вы кто такая?
– Здесь я буду задавать вопросы, – повысила голос Эстер! – Как тебя зовут?
– Марианна.
– А фамилия?
– Марианна Вильяреаль.
– Вильяреаль? Ты уверена?
– Конечно. Мой отец был довольно известным человеком в провинции.
– Все ясно! Значит, ты, девушка, плод любви известного сеньора?
Марианна не поняла всей глубины язвительной остроты Эстер и сочла за лучшее не связываться с неприятной сеньоритой, кто бы она ни была. Взяла на руки собаку, тихо сказала:
– Идем, малыш.
– Я с тобой разговариваю, дрянь ты эдакая! – преградила дорогу вышедшая из себя Эстерсита. Глаза ее метали молнии.
– Что тебе от меня нужно? – подняла на нее глаза Марианна.
– Сколько тебе лет? – без всякой связи с предыдущим разговором поинтересовалась сеньорита.
– Скоро восемнадцать.
– А знаешь ли ты для чего тебя взяли в этот дом?
– Зачем взяли, затем и взяли, – отвернулась Марианна.
– Так я тебе напомню! Ты здесь всего-навсего служанка! Это тебе, надеюсь, ясно?
– А кто вы такая, чтобы вмешиваться в мои дела? Вы что, старику дочкой приходитесь?
– Почти! Так что держи язык за зубами, а еще лучше вообще рта не открывай. Предупреждаю!
– Старик пришел. Ой, – внезапно осеклась Марианна, вспомнив наставление Марии. – Я хотела сказать – сеньор…
Обе одновременно увидели, что в сад вошел дон Альберто. Замолчали.
– Разговариваете, девушки? О чем, интересно? Ну, как тебе нравится моя протеже, Эстер?
– Очень симпатичная девушка, дон Альберто. – Голос Эстерситы был слаще меда. – Если ее привести в порядок, приодеть, помыть, она будет выглядеть замечательно.
– Вот это да! – громко воскликнула Марианна. – Куда ее понесло. Минуту назад она готова была выцарапать мне глаза, а теперь, ишь ты, как запела. Какие чудные все в этом доме…
– Ты помнишь, Эстер, я всегда говорил, что искренность – это прекрасное качество?
– Не надо дядя смешивать искренность с недостатком воспитания, – язвительно ответила племянница. – Вы слишком добры, дон Альберто.
– Если хочешь, мы продолжим разговор на эту тему в другой раз, Эстер, а сейчас мне надо поговорить с Марианной.
Дон Альберто присел на скамейку рядом с девушкой, потрепал по шее пса.
– Ты любишь собак, Марианна?
– Мне нравятся все божьи твари, сеньор!
– Тогда я тебе дарю его.
– Дарите? Мне дарите? – не веря своим ушам, обрадовалась Марианна.
– Если нравится, он твой.
– Ой, спасибо, сеньор.
– Можешь называть меня просто – дядя Альберто.
– Хорошо.
– Я вот зачем пришел, Марианна. Тебе нужно пойти к портнихе и заказать новое платье.
– Вы так добры ко мне, сеньор!
– Ты заслуживаешь этого, дочка. Поверь.
Возвратившись в комнату доньи Елены, Эстер недовольно передернула плечами, поглядела на себя в зеркало, не сумев скрыть дурного расположения духа.
– Ну что, познакомились? – осведомилась тетушка.
– Да, познакомились.
– Ну, и как она тебе?
– Надо быть настороже, тетя.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что нельзя допустить, чтобы она прижилась в вашем доме. – Эстер присела рядом.
– Вы разговаривали? Что она сказала тебе?
– Это неважно, тетя, одно я поняла, что эта девчонка строит из себя святую невинность, а на самом деле она просто лицемерка. Такие особенно опасны, уж поверьте мне.
– Не пугай меня, Эстерсита.
– А хуже всего, тетя, что дядя Альберто верит ей, она обаяла его и, если вы не вмешаетесь, все может плохо кончиться.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду? Любишь ты загадками говорить, Эстер.
– Поймите, дядя Альберто мечтает о спокойной жизни, счастливой старости, а Луис Альберто обманул его надежды. В ваши годы тетя, давно пора иметь внуков, любой дом без них пуст. Дядя Альберто ищет тепла… Ну, а что может дать ему эта глупая деревенская кукла, кроме забот? А дядя, я заметила, уже у нее на поводу. Вы должны понять, эта девушка очень опасна!
– Боже, как же быть? – от волнения донья Елена стала ходить по комнате.
– Нужно помешать ей каким-то образом воздействовать на дядю. Понимаете? Ну, например, когда он уходит из дома, заставьте ее почувствовать свою власть.
– Да, но как, Эстерсита, научи?
– Надо дать ей понять какое место она занимает в доме. Она ведь служанка и только! Давайте ей поручения потруднее и она сама убежит от вас, уверяю!
– Мой муж и слышать не хочет, чтобы она занималась домашним хозяйством. Он требует, чтобы к ней относились как к члену семьи.
– Какая ерунда, тетя! Подумаешь, мало ли что требует дядюшка. Найдите причину, но обязательно добейтесь, чтоб девчонка убралась отсюда до того, как приедет Луис Альберто.
– Да, тебе легко говорить. А я просто в отчаянье. – На глазах доньи Елены блеснули слезы.
– Если она только почувствует, какое влияние оказывает на нашего доброго дядю, то воспользуется этим немедленно. И правильно сделает: идиоткой надо быть, чтобы упустить такой шанс!
– Скажи, Эстер, за что мне Господь посылает такое наказание?
– Ой, тетя, какая вы наивная! Господь тут вовсе ни при чем. Но на меня вы можете рассчитывать. С сегодняшнего дня я объявляю войну протеже моего дяди.
– По-моему странно, что ее взяли в дом на правах члена семьи, – не переставала удивляться сдержанная Мария, допивая чай после обеда.
– Да, это неспроста. Дон Альберто неравнодушен к девчонке, не такой уж он святой. – Кухарка Пачита считала, что она смотрит в корень.
– Прикуси-ка свой язычок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78