Но мне не нужны ни те, ни другие — мне нужен я сам, и в этом я прошу у тебя помощи. Ты обещал мне дать ее, когда она понадобиться мне, и вот это время пришло — я прошу у тебя помощи для того, чтобы попытаться окончательно обрести самого себя.
— Ты реально смотришь на вещи, и это меня радует, — сказал мне «отец».
Мы помолчали, а затем он продолжил:
— Ты выстрадал то, о чем сейчас ты попросил меня; также ты прекрасно понимаешь суть своей просьбы, и все это вместе дает мне право сказать тебе о том, что в твоей жизни прошел очередной этап. Как я уже сказал тебе раньше, твоя психическая система не выдержит нагрузки такой силы ни в случае уничтожения планетарной системы, ни в случае войны людей и халан, однако это отнюдь не должно являться поводом для твоего беспокойства. Главное, что ты сам пришел к своей просьбе, а значит, психологически ты подготовился к положительному ответу и ты чувствуешь в себе силы столь большого масштаба, что ты уверен в том, что ты сможешь пройти выбранный тобой путь; поэтому сумма этих двух факторов позволяет мне поздравить тебя, сын мой! — отныне ты можешь считать себя настоящим Хозяином Миров!
Ты прошел этот трудный путь, который большинству людей даже предложить было бы нельзя, но ты прошел его весь — от начала до самого конца! С сегодняшнего дня ты — Властелин Миров; ты, а не тот человек, который говорит твои слова, — давай уберем этих посредников — они нам больше не нужны.
— Если ты считаешь нужным это сделать, папа, то делай.
Раздвоение личности у меня закончилось, и я снова остался один. Человек, с которого все для меня начиналось, был убран моим отцом — теперь он действительно стал моим отцом, причем безо всяких кавычек.
Мы расположились вместе, мой папа и я, расположились между звезд и планет, образуя саму ткань существования Мира, и разговаривали. Наши мысли текли напрямую друг к другу, не искажаясь ни из-за лингвистических свойств языка, ни из-за ненужных посредников. Я чувствовал боль утраты своего человеческого начала, и эта боль постоянно напоминала мне, что назад дороги нет и что это уже навсегда. Было печально, но, все же, к ней примешивалось и другое чувство: я радовался тому, что мне не пришлось быть причиной жуткой схватки между людьми и халанами, и от этого печаль становилась гораздо меньше и терпимее.
Нити, связывающие меня с людьми, окончательно разорвались — мне было горько, одиноко и тоскливо, но, все же, вместе с тем, меня не покидало чувство свободы, освобождения от чего-то хотя нужного и хорошего, но все-таки связывающего меня. Время шло, это чувство крепло во мне, и звездная ночь, в которой я находился, уже стала казаться мне по-настоящему родной — Мир, окружающий меня и проходящий сквозь меня, стал моим.
— Папа, все произошло так быстро, что я не успел узнать еще кое-что, — решил продолжить беседу я. — Помнишь, ты говорил мне, будто эта Вселенная — копия с оригинала, сделанная специально для меня, — так вот, я хотел бы убедиться в этом.
— Ты и сейчас, да и раньше тоже, был слишком юн, чтобы увидеть и понять мои доказательства, — ответил мне отец. — Для этого нужно уметь хотя бы частично, по одной из ее характеристик, охватить своим внутренним взором всю Вселенную, а она велика для тебя, сынок, слишком велика.
«Что ж, раз она слишком велика для меня, значит, она слишком велика для меня, — подумал я, — но у меня еще есть несколько не менее важных вопросов к тебе, отец», — и спросил:
— Что такое жизнь, смерть, любовь и бог?
— В человеческом смысле ты уже полностью постиг эти понятия, но в нашем с тобой случае тебе еще рано задавать вопросы такого плана: я объясню тебе все в свое время, однако кое-что ты поймешь сам, без меня, но не сейчас. Ответить на твой вопрос можно, оперируя только такими понятиями, суть которых ты еще не постиг или которых ты не знаешь вообще. Я могу попытаться и в упрощенном виде донести до тебя приближенный ответ на поставленный тобою вопрос, но из-за этого в моем ответе будут содержаться сознательные ошибки, спотыкаться на которых тебе совсем не нужно. Ребенок не понимает сути понятий «жизнь», «смерть» и «любовь», даже, если он знает все буквы и сможет написать эти слова, и в своей речи использовать их. Как объяснить ребенку долг перед Родиной? Никак — он все равно не поймет ничего, несмотря на то, что пожертвовать своей жизнью уже сможет.
— Кто мы относительно людей? — вновь спросил я.
— Бессмертные и обладающие бесконечным могуществом властелины судеб и миров, — ответил мне отец.
— Ты говоришь, что я молод, — начал я. — Тогда кто же я, и кем я буду?
— Малыш или ребенок — это такой человек, который пока еще не обладает необходимыми свойствами взрослого человека: он не знает слова «надо», а знает только слово «хочу», его нервная система не способна выдерживать нагрузки, которые должна выдерживать и выдерживает нервная система взрослого человека; физически малыш тоже слаб. Ребенок думает, говорит и делает одно и тоже; а взрослый цивилизованный человек может думать одно, говорить другое, а делать третье. Также, громадное количество отличий взрослого от ребенка заключается в биологическом, психологическом и философском смыслах. Ты — малыш Хозяина Миров, аналогично тому как ребенок — малыш человека.
Ты только что пришел в новый для тебя мир. Ты не знаешь ни этот мир, ни себя в нем и у тебя нет никаких целей. Вспомни: самое главное для человека — это система целей его жизни — краткосрочных и долгосрочных — тех целей, ради которых он, по его мнению, живет, — точно так же дело обстоит и у тебя, но на выработку таких целей тебе еще предстоит потратить время и приложить определенные усилия.
Краткосрочное цели — это цели ближайшего будущего: сегодняшнего дня, завтрашнего дня, следующего месяца и последующих лет. Долгосрочные цели — это те цели, которые, в идеале, должны быть больше человеческой жизни и которые за время быстротечной человеческой жизни могут быть выполнены лишь частично.
Каждый сам решает для себя и выбирает себе эти цели, но акцент исключительно на краткосрочных целях делает жизнь человека и любого другого разумного существа плоской, похожей на существование коровы на лугу: безмятежное спокойствие относительно будущего; судьба, похожая на щепку, плывущую по воле волн, и в итоге — смерть, с горечью от бесцельно прожитой жизни и с ясным осознанием того, что жизнь не удалась и подходит к своему бессмысленному завершению. Из-за того, что такой человек бесцельно жил, только родные и близкие пожалеют о нем, а больше — никто. Такой человек не получит ни признания своих заслуг, потому что у последующих поколений заслуг будет не меньше, ни памятника после смерти, ни, тем более, памяти в веках и народах — и таких людей большинство — они образуют основу человечества, но никак ни его лицо, ни его совесть, ни его дух.
Краткосрочные цели имеют тяготение к мелкому, в то время как долгосрочные цели — к великому.
Великие силы — только для великих целей.
Великие цели могут быть только долгосрочными, но не все долгосрочные цели — великие. Великие люди велики прежде всего тем, что поставили перед собой великие цели и частично выполнили их, тем самым оставив после себя след в истории человечества. Выдающиеся труды в области человеческой мысли и высокие духом поступки — вот то, что обычно не ценится современниками, и за что они часто порицают гениев — но это именно то, за что помнят и на что равняются потомки.
Пользуйся мудростью, накопленной человечеством за прошедшие века. Ты удивишься, но часть из сказанного великими людьми прошлого — это истина или нечто похожее на истину. Тебе предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты станешь ощущать себя примерно так же, как ощущаю себя я сам, и мы поможем тебе на этом пути — и я, и другие, такие как я. Спрашивай, делай, думай, — в общем, познавай свой новый мир.
— Почему мы Хозяева Миров? Зачем нам все это? — снова спросил я.
— Создание Вселенной, наблюдение за ее развитием, а потом ее возможное уничтожение — это средство для достижения одной из целей.
Человек придумал себе кресло для того, чтобы ему удобнее было сидеть. Когда кресло становится старым и ломается, его выбрасывают или делают из него что-либо еще. Зачем человеку кресло? Ответ: чтобы удобнее было сидеть. Но какова цель существования кресла со стороны кресла? Кто знает… — правильного ответа оно не даст, ибо кресло не знает своего истинного предназначения. Кресло, если ему дать разум, может предполагать все, что угодно, но из-за ограниченности своей сущности, внутренней логики и восприятия все его предположения будут ошибочны.
Также и со Вселенной: она служит нам только для определенного рода целей, причем эти цели не самые главные для нашего с тобой мира. В свое время ты узнаешь, зачем мы делаем Вселенные, и научишься сам делать их. Иногда, я подчеркиваю это, иногда мы используем их для размножения, как, например, в твоем случае.
— Я хочу написать книгу о том, что со мной произошло, — сказал я, — я хочу, чтобы об этом знали люди.
— Что же, пиши, — разрешил мне отец. — Но в какой Вселенной ты хочешь сделать это: в копии, в которой мы сейчас находимся, в оригинале или же в какой-нибудь другой копии?
— Хотелось бы, в оригинале.
— Его, я думаю, трогать не стоит, — решил отец. — Пусть это будет копия, а единственным ее отличием от оригинала станет твоя книга. Нам с тобой будет интересно сравнить дальнейшее развитие обеих этих Вселенных, и так мы легко узнаем, какое значение для человечества имеет твое произведение.
— Но ведь люди могут обидеться, когда узнают, что живут в копии, а не в оригинале, — предсказал я, — мне что, не писать об этом?
— Пиши смело: их обиды — это их обиды — не наши, — решил отец. — Но зато они будут знать, что за границей их Вселенной существует другая, где тоже живут люди. Нельзя приобрести что-то, не потеряв чего-либо взамен — они будут знать о людях за границей Мира (а это — хорошо), и знать, что их Мир — копия (а вот это обидно и, значит, плохо), но одно уравновешивает другое.
— Вполне логичные рассуждения! — похвалил я.
— Ты когда будешь издавать свою книгу? — поинтересовался отец.
— После лагерей смерти и первого полета человека в космос — после событий такого масштаба люди стали взрослее… Бьют часы 12 раз, я стою и смотрю в ночь на праздничный салют: мгновением назад кончилось II тысячелетие, сейчас начинается III-е — да, это лучшее время для моей книги — перед освоением космоса и перед Марсианской войной, — сообщил я своему родителю давно принятое решение.
Немного подумав, я спросил его снова:
— А что ты собираешься делать с этой Вселенной?
— Убрать, конечно же, ведь она была сделана специально для тебя и теперь нам уже больше не нужна.
— А ты можешь подождать еще немного? — попросил его я. — Я хочу еще немного понаблюдать.
— Играй с ней — когда закончишь — скажи мне.
Прежде всего, я нашел своего изначального человека — оказывается, он не был уничтожен моим отцом, а продолжал существовать и дальше. Когда отец окончательно разделил нас, он просто разорвал связь между мной и моим родителем. Этот человек сильно пострадал — мы слишком долго были единым целым, поэтому, когда мы разделились, у меня осталась вся душа нашей пары, а у него — лишь жалкие остатки ее — те человеческие свойства, которые мне не нужны были в будущем плюс наши общие воспоминания. Его душа была разорвана и выпотрошена в буквальном смысле этого слова. Отец знал о последствиях такого жестокого отношения с душой, поэтому (сразу же после моего отделения) перенес его прямо к воротам психиатрической клиники. Жалко, конечно, но отныне — это его место.
Мой родитель быстро и естественно попал в эту больницу, его лечили там около полугода, до самой его смерти, но безуспешно, чего и следовало ожидать — он был неизлечим. Я слышал его мольбы ко мне: «Приди ко мне! Приди!» — почти каждый день. Он звал меня, я мог прийти к нему, но мне незачем было приходить — наши пути окончательно разошлись. Я забрал у него все: и силу, и власть, и ум, и все его надежды. Мне было жаль его, я сочувствовал ему, но так должно было быть — и так стало. Его безумная душа сжигала тело, и, когда он умер, я увидел, что он и сам испытал облегчение. Меня связывали с ним две смерти, а третья разлучила уже навсегда.
Чувства потери я не испытывал: тот, кто вместе с отцом дал мне жизнь — умер, но все равно продолжал жить во мне.
…Итак, я прерываю свой рассказ и обращаюсь к тебе, мой читатель. Кто бы ты ни был — человек или нечеловек, раз ты читаешь это, значит, у тебя есть разум — так слушай же меня!
Хочешь ли ты власти над Миром, а, читатель? Готов ли ты пройти тот путь, который прошел я? Но не забывай, что можно не дойти до конца его и бесславно погибнуть, а если и пройдешь, то к чему ты стремишься? Ведь быть Господином Миров трудно, как трудно быть богом; также трудно, как быть подлинной истиной мира. Я — почти истина этого Мира, и я говорю тебе: «Это очень тяжело».
Загляни внутрь себя и ответь себе, постарайся хотя бы самому себе ответить безо лжи: «Достоин ли я встречи с Хозяином Миров, готова ли моя душа к власти над Миром и к ответственности за свои поступки?» Ответь себе, человек, задумайся о своем месте в этом мире и о том, зачем ты пришел в него, подумай о своей смерти, и ты поймешь свою жизнь.
Загляни в себя — там тоже находится целый мир, который по размерам и богатству не уступает внешнему, однако находится гораздо ближе и доступнее. Это советую тебе я, Властелин Вселенных, который смотрел и будет смотреть себе в душу и который находит это занятие интересным и полезным. Помни, что Повелителем Вселенных я стал сначала в своей душе и лишь потом фактически, на самом деле.
К чему золото и слава, если душу точит червь?
Живи в мире с самим собой, человек.
…Я продолжаю свой рассказ дальше, и он подходит к концу. Того человека похоронили с почестями, хотя некоторые и считали их незаслуженными. Он умер, едва перешагнув тридцатилетний рубеж; он умер молодым, не зная серьезных болезней:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80