Таким образом, единственная технология одиночной успешной, многократно повторяющейся атаки на планеты может быть следующая — корабль выходит из тоннеля достаточно далеко от солнца (но не слишком далеко! ), затем быстро, почти без прицеливания, наносит один-единственный удар основным лучом и сразу же прыгает. Даже на большом расстоянии от звезды все равно присутствует солнечный ветер, и ее гравитационное поле все еще достаточно велико, а значит, и жесткость главного луча будет выше, нежели при стрельбе в открытом космосе вдали от звезд, поэтому: во-первых, шансы на успешное попадание значительно повышаются, а во-вторых, столь крупный участок космоса неприятель не сможет полностью взять под свой контроль, и у атакующего звездолета появится определенное, весьма небольшое время. Это время будет очень спокойное, можно даже сказать почти мирное, — в непосредственной близости от выпрыгнувшего из тоннеля корабля вряд ли будет находиться вражеский крейсер и, следовательно, в первые секунды после прыжка можно будет надеяться на то, что увидишь бездонную черноту космоса, а не прожигающий броню поток антинейтронов! Но «безмятежное» время окончится очень быстро — охранная группировка кораблей откроет огонь, и тогда все — конец: в разрывах псевдозвезд прыгнуть не удастся, а дальше… — один в поле не воин. Итак, у нападающего звездолета есть меньше минуты времени на то, чтобы, выскользнув из туннеля, выстрелить основным лучом и, прыгнув снова, скрыться в новом тоннеле; получается, что у него не будет времени ни на прицеливание, ни на включение главного оружия: но включить его можно заранее, еще до прыжка, а вот прицелится, пусть даже кое-как, не получится никоим образом; однако самое худшее — это то, что рассчитать прыжок времени не будет тоже — прыгать придется наугад, надеясь исключительно на свою удачу. Только так и никак иначе — других вариантов нет; или, быть может, они есть, но я их не вижу!
Продолжим рассуждать дальше: скорость моего корабля может быть любой — ведь при прыжках ни ее числовая характеристика, ни направление не имеют решающего значения. Но иметь крайние параметры скорости невыгодно: слишком медленно летать глупо — в случае чего, противник сможет легко догнать нас, а слишком быстро — опасно: кораблем становится трудно управлять, и именно поэтому самый лучший интервал скорости для звездолета — от 40 до 80% скорости света.
Также необходимо, чтобы солнце ни в коем случае не находилось между мной и планетами — в противном случае вполне можно будет взорвать светило, а этого делать ни в коем случае нельзя; получается, что плоский угол с атакующим звездолетом в вершине, а также векторами, направленными от корабля на звезду и на группу планет, не может быть меньше 70°, — а еще лучше, чтобы он был больше 90°, то есть был тупым, желательно градусов от 110° до 180°. Если получится такое значение угла, то можно будет совершенно спокойно и безбоязненно стрелять по планетам, нисколько не опасаясь за судьбу центрального светила — оно останется в неприкосновенности при любых изгибах основного луча.
Но в целом вся технология такого рода атаки не дает уверенности в успехе — попасть в астероид будет очень и очень сложно, но можно; а чтобы все-таки попасть, мне нужно учиться, и учиться этому я буду сейчас, на планетарной системе противника — я попытаюсь одним главным лучом, без несущего и почти без подготовки, выстрелить и попасть; кстати говоря, возможно (а почему бы и нет?), что благодаря эффекту неожиданности у меня будет время на несколько попыток, — и я сделаю их!
Получается, что сейчас я меняю реально возможную победу ради призрачного будущего. Выпрыгнув возле солнца и быстро выстрелить — это первый вариант — надежный, но однократный; выпрыгнуть чуть дальше от светила и начать стрелять — это второй вариант — неясный, но перспективный. Что лучше? А не стоит ли одно другого? Я не знаю. Нас, когда мы были курсантами, не учили атаковать планеты — нам только лаконично прочитали лекцию об особенностях стрельбы по астероидам, и больше ничего (я думаю, что руководство правильно сделало, не акцентировав наше внимание на столь чудовищных вещах; если мы научимся по-настоящему сражаться в космосе, то мы сможем уничтожать и планеты, — хотя лучше было бы, чтобы делать этого нам никогда не пришлось)…
Я хочу увидеть, как ведет себя пространство-время в такого рода ситуациях для того, чтобы суметь воспользоваться этим знанием в будущем, а значит, я должен пойти по второму, многообещающему, варианту. Но синица в руках лучше журавля в небе — первый вариант надежнее, — а значит, возможно, я ошибаюсь…
А что если то же самое оформить по-другому: сейчас я меняю тактический успех ради стратегического — это уже лучше, но почему меняю и причем тут стратегия и тактика? Нет, все равно это не то — ведь я в любом случае буду учиться стрелять быстро и метко по планетам, хотя может быть, мне следует сначала поймать синицу, а уже потом заняться ловлей журавля? Может быть… но все же я думаю, что пока мы два месяца сражались между звезд, кто-то уже использовал первый вариант… — да, я чувствую, что, скорее всего, так оно и было, а значит, несмотря на всю его привлекательность, он для меня закрыт. Итак, решено — я буду учиться атаковать планеты по второму варианту!
Тем временем, пока я размышлял, наш крейсер успешно отбивался от выстрелов противника, и белый карлик приближался к нам все ближе и ближе. Корабль постепенно гасил свою субсветовую скорость — я замедлял его бег для того, чтобы он после прыжка не слишком быстро пролетел возле вражеского солнца и позволил нам хотя бы пару минуту побыть «прикрытыми» близлежащим светилом от разящих залпов основного оружия. Звезда типа Солнца имеет диаметр порядка четырех с половиной световых секунд, и если мы выйдем из туннеля той скоростью, с которой я запланировал, — около семидесяти тысяч километров в секунду, и в том месте, где я рассчитывал, то этого нам будет вполне достаточно для того, чтобы быть «прикрытыми» светилом от основного оружия минуты полторы, а их мне должно хватить на несколько быстрых выстрелов. Я уменьшил скорость до ста восьмидесяти тысяч километров в секунду и больше ее не снижал, ибо тогда неприятель мог в скором времени подойти к нам совсем близко и расстреливать главным оружием почти в упор — он и так подбирался к нам все ближе и ближе… — но спасительная гаснущая звезда приближалась еще быстрее.
Возле потухающего белого карлика вражеские корабли перестали стрелять по нам, опасаясь случайно попасть в светило. Пространство успокаивалось — из-за этого мне стало гораздо легче управлять кораблем, и я перестал волноваться относительно предстоящего прыжка — мы прыгнем в тихом космосе и выпрыгнем в расчетной точке с расчетной скоростью, направлением и без ускорения; а пока я не собирался изменять скорость корабля, и он неслышной черной тенью «шелестел» в пустоте.
Что меня всегда удивляло и поражало своей красотой, так это то, как звездолет легко и красиво, будто бы на чудесных роликах, скользит в космосе. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, после стольких лет, проведенных вдалеке от корабельной рубки, я не могу избавиться от ощущения изысканной прелести от мощи, быстроты, маневренности и тишины межзвездного крейсера.
…А белый карлик приближался к нам со все возрастающей быстротой — он уже занял собой все экраны, и когда он на мгновение оказался рядом с нами, чтобы затем остаться позади нас, — тогда мы прыгнули. Штурман заранее подготовил все данные для прыжка — ему даже не нужно было ничего нажимать: настроенная навигационная система сама выбрала момент времени и сделала все необходимое — наш звездолет нырнул в тоннель, оставив преследователей далеко позади.
Да, мне кажется, что на лезвии ножа очень много места — нужно только уметь правильно использовать его!
…А мое нервное напряжение постепенно достигло апогея. Судьбы триллионов людей сплелись с моей в единый клубок — я чувствовал себя всего полностью, вплоть до самых потаенных глубин своего тела; и сейчас я тратил огромные количества своей нервной энергии, совершенно не считая ее, не заботясь о будущем и не вспоминая о прошлом!
Все, абсолютно все теперь зависит исключительно от меня одного!
И я знал это, и остальные члены моего экипажа тоже знали это — и осознание столь огромной ответственности вкупе с колоссальным риском придавало мне еще больше сил.
Я хотел навязать свою волю этой кровавой буре — так вот и навязывай!
Это не чужой мне мир Халы — это родной мне мир Земли, и от этого все происходящее здесь воспринималось мной гораздо острее. Я стиснул зубы, собрав в кулак всю свою волю, — да будет так!!!
Мы вышли из туннеля — и перед нами возникло солнце. Наш крейсер двигался чуть в стороне от него, и я увидел как красный протуберанец, похожий на арку, блестевшую золотым отблеском, постепенно стал сдвигаться, пока мы медленно скользили вдоль звезды. Противника вблизи нас не было, но зато чуть дальше — на расстоянии десяти миллионов километров — весь космос со всех сторон был просто покрыт броней чужих кораблей, и не было видно нигде ни одного из наших. Видимо, неприятель не ожидал такого рода атаки, а значит, я все-таки был первым, кто придумал этот метод нападения! Приятно осознавать это, но, кстати говоря, сейчас я бы мог напасть и по первому варианту тоже, но… — решение принято, и другой возможности уже не будет, а второй вариант атаки перспективнее и безопаснее, так значит — вперед!
Я стал учиться стрелять: первый выстрел был неудачен — я попал в атмосферу планеты; и псевдозвезда не сформировалась, рассеявшись в воздухе. Энергия основного луча стала распространяться кольцевыми волнами — у меня сложилось такое ощущение, будто кто-то бросил в воду камень, — только вместо воды была поверхность атмосферы планеты, а вместо камня — энергия выстрела. Теперь жители половины этого небесного тела смогут в течение нескольких дней наблюдать полярное сияние, которое будет слабеть с каждым днем пока, наконец, не исчезнет совсем. Яркость сияния будет максимальной в точке прицеливания главного луча, то есть примерно на половине пути от экватора к северному полюсу, и будет уменьшаться к периферии зоны. По-моему, лучше уж полярное сияние там, где его никогда не было — в средней полосе и на экваторе, — нежели мощный, разрывающий тело, гравитационный удар!
Я выстрелил снова — во второй раз получилось более удачно — псевдозвезда сформировалась, но не на выбранном мной астероиде, а просто в открытом космосе. Она получилась довольно слабой и в целом безопасной для окружающих, вот почему, обнаружив это, я перестал наблюдать за ее поведением и принялся внимательно следить за показаниями приборов, обдумывая их, примечая особенности поведения пространства и пытаясь интерпретировать их. Я изменил определенные настройки, однако третий выстрел получился по результатам таким же, как и предыдущий, после чего я произвел некоторые поправки, которые, по моему предположению, должны были увеличить точность стрельбы, и снова выстрелил… — и наконец-таки, с четвертого раза, я попал в астероид!
У меня еще оставалось время для одного, максимум двух выстрелов, и я уже выбрал цель — почти на векторе моего последнего выстрела находился вражеский корабль, но я решил не спешить и не пытаться охватить все сразу — пусть штурман спокойно рассчитывает наш будущий прыжок, а я тем временем оценю перспективы нарождающейся псевдозвезды. На том корабле даже не поняли, как близки они были к смерти, ну да ладно…
Важнее, чем уничтожение крейсера противника, было то, что я не смог даже примерно предположить, какой силы будет гравитационный удар во время шестой фазы, а значит, я не был полностью уверен в качестве моих настроек, но тогда у меня было слишком мало времени: мы уже пролетали солнце, и «открывались» для удара основным оружием, отчего наше пребывание здесь подходило к концу.
Мы прыгнули. О дальнейшей эволюции псевдозвезды на астероиде и о ее воздействии на окружающие планеты мы узнаем гораздо позже (если будем живы), но только не сейчас.
Наш звездолет выскользнул из туннеля. Как мы и рассчитывали, он оказался довольно близко к соединению, охраняющему нашу планетарную систему. Я даже не успел порадоваться этому, как понял, что наши корабли находятся все же слишком далеко и что помощь нам они оказать не успеют — мы все-таки ошиблись! — вражеские крейсера едва не наступали нам на пятки, и поэтому, чтобы не погибнуть, нам опять следовало прыгать.
Космос «горел у нас под ногами» — я чувствовал, что преследователи отстают от нас всего лишь на полшага, спиной ощущая холодную тяжесть гравитационного удара и сердцем испепеляющий жар антиматерии.
Штурман успел лишь примерно оценить область пространства, куда мы попадем после нашего нового прыжка — ничего опасного там не было, и поэтому я решился прыгать: снова туннель и новое небо, снова бездонная пустота мира, а где-то сбоку, вдалеке, — черная дыра. Мы пролетали достаточно далеко от ее чудовищного гравитационного поля, такого сильного, что даже свет не в силах вырваться из него, но все же, даже на столь значительном расстоянии, оно все равно мешало нам рассчитывать следующий прыжок.
Мы выстрелили куда-то в сторону, пытаясь замести следы, затем прыгнули еще раз, потом снова выстрелили и прыгнули еще один раз, а космос все так же «горел у нас под ногами», и хотя своих преследователей мы еще ни разу не видели, — мы были живы именно потому, что их не видели. Я предполагал, что, скорее всего, за нами все еще мчатся несколько взводов, пылая жаждой мести, и это мое предположение базировалось на знаниях, полученных во время обучения, когда я был еще курсантом, поэтому я все также спешил побыстрее достичь своих, не надеясь на то, что мне удастся хорошо запутать следы и тем самым оторваться от погони.
Спешка до добра не доводит — мы снова неудачно прыгнули: после выхода из туннеля звездолет оказался в пылевом облаке, и его мелкие частички, состоящие из камня и льда, стали со скоростью сто семьдесят тысяч километров секунду вонзаться в нашу наружную броню, сдирая ее с корпуса корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80