Я пошел вслед за человеком — мне нужно было пройти не так уж и много, чтобы выбраться из глубокого снега, но все равно я спешил выйти на продутую ветром малоснежную тропу перед плетнем, прекрасно понимая, что шелест моих шагов сольется с шумом валенок человека, и собаки раньше времени не услышат меня. Я подошел к забору когда и рассчитывал — как раз тогда, когда человек подошел к крыльцу.
Как все меняется в жизни: мгновением раньше — это уверенный в себе мужчина, а сейчас уже он — моя жертва!
Я специально ждал того момента, когда человек откроет дверь, и лишь потом напал, ибо сам я открыть ее не мог; поэтому, не теряя ни секунды, я молча бросился вперед — быстрыми шестиметровыми прыжками я подскочил к забору, перепрыгнул его и метнулся к цели. На собак я не смотрел — страх передо мной остановит их. Со всех сторон раздался лай, и ужас был в голосах псов — но эффект неожиданности… — его не купишь! Они опоздали, опоздали на всю свою жизнь!
Я бросился на человека сзади, рявкнул и сбил его с ног. Ружье мешало ему, он упал на порог. Я сознательно помедлил, дав ему возможность повернуться ко мне лицом. В его глазах застыл ужас и отчаяние, он все еще не верил, что это произошло с ним, именно с ним; он попытался закрыть лицо руками, но я вонзил свои клыки ему в шею. Кровь на моих губах привела меня в восторг и ярость — человек захрипел разорванным горлом — он умирал, а я метнулся в избу через открытую им дверь.
В доме было тепло и сильно пахло людьми. Я толкнул вторую дверь плечом, и она со скрипом отворилась — передо мной была большая теплая комната с каменной печью в углу и столом посередине. Обитатели избы встать еще не успели, но они уже не спали, разбуженные шумом борьбы у входа; было темно — лишь рассеянный серо-желтый свет тайги, падая в мутное оконце, освещал избу, и в этом бледном свете я завертел свою кровавую карусель.
За моей спиной собаки лаяли так сильно, что хрипов умирающего я уже не слышал; не теряя драгоценного времени, я набрал полные легкие воздуха и заревел. Я вложил в этот рев всю свою силу и ярость — в тесной комнате мое рычание было подобно грому — оно забирало храбрость, оставляя лишь ужас, парализуя волю и примиряя с неизбежностью смерти.
Я кинулся на людей, я наносил им раны в живот и горло, рвал их клыками и бил их своими кривыми когтями — это была кровавая резня. Стоны раненых и лай собак сплелись воедино в головах людей, полуоглохших от моего рева, — с такими противниками справиться было легко. Паники среди людей не было — был просто дикий безумный ужас. Теплый тошнотворный запах крови смешался с застоявшимися прокисшими запахами избы. Я прыгнул на стол и снова заревел.
Я спешил — село наверняка проснулось, и мне нужно было срочно уходить. За моей спиной молились те, кого я не успел найти и ранить вместе с теми, кого я ранил, но не добил, — да будет так — кому судьба жить дальше — тот выживет, а мне надо уходить.
Я выскочил из дома и, не теряя ни секунды, рванулся к забору. Собаки расступились, пропуская меня, но затем кинулись за мной всей стаей. Мне нужен был глубокий снег — на нем я точно обгоню коротконогих собак, поэтому, перепрыгнув через забор, я метнулся к ближайшим глубоким сугробам. Псы следовали за мной по пятам, уже примериваясь хватать за хвост и задние лапы — а вот и спасительный снег, доходящий мне до брюха. В таких сугробах мне было очень трудно двигаться, но собаки… — они безнадежно завязнут в них.
Я остановился и обернулся назад. Взрытый мною снег был весь в кровавых пятнах — это была кровь людей с моих лап и с моего брюха. Собаки визжали и лаяли, захлебываясь снегом, а я тронулся дальше: чтобы не попасть под выстрел, мне нужно было быстрее уходить,
Я шел стремительно насколько это было возможно для моего массивного тела, увязающего в снегу, теперь я хотел выйти на малоснежную тропу, а когда нашел ее, то двинулся по ней. Лай стал удаляться. Черно-белый лес из вековых деревьев безмолвно окружал меня, а я быстрым шагом все дальше и дальше уходил вглубь тайги. Время от времени мне приходилось пробираться под согнувшимися от тяжести снега ветвями, взрывая своей грудью снег. Я постоянно прислушивался к шуму погони.
Страшно, ох как страшно идти собакам по следу тигра! Что ждет их впереди? Кто знает… — быть может, они бегут за своею гибелью…
Лай вдруг стал звонким и заливистым — собаки явно выбрались на тропу и теперь догоняли меня. Мне стало жарко — я схватил пастью снег раз, другой, оставив на снегу следы крови с губ и подбородка; погоня за мной стала опасной: собаки могут окружить меня и дождаться прихода людей, ведь село-то еще близко, а это — конец.
С этим риском пора кончать — я быстро запутал следы, надеясь выиграть время, и поспешил дальше. Сзади послышался вой и визг — собаки увидели кровь своих хозяев на отпечатках моей пасти в снегу, и ее запах проник в их сердца. Я отпрыгнул в сторону и пошел назад, скрываясь за деревьями и держась параллельно своему следу — я искал удобное место для засады и, наконец, нашел его. Собаки оказались храбры — они не испугались следов моих окровавленных клыков и не повернули назад, а двинулись дальше, и сейчас, судя по их суматошному лаю, стая спешно распутывает мою маленькую загадку. Мы находимся все еще слишком близко от села — я слышу голоса людей и их возбужденные крики: люди не побоялись пойти за мной в ночную тайгу, и это мне совсем не нравится. Наверное, предположил я, они не будут слишком далеко удаляться в мрачный лес — сейчас люди ориентируются на собачий лай, но ни те, ни другие далеко вглубь тайги ночью не пойдут.
Мне надо было побыстрее разделаться с собаками, и поэтому я с радостью услышал, что их лай стал быстро приближался. Они распутали мои следы, и догоняли меня. В стае самый сильный и уверенный в себе идет первым — он вожак, а самый слабый идет последним. С последним мне будет справиться гораздо легче, чем с первым, — поэтому по древнему звериному инстинкту я ждал последнего.
Собаки пробегали мимо меня одна за другой, они бежали быстро и с азартом — видимо, они раньше не встречались так близко с тигром — меня же в пылу погони они не заметили.
А вот и последний пес. Испустив грозный рык, я бросился на него, сбил с ног и разорвал ему горло. Я не уходил, а собаки стояли передо мной всей стаей, надрываясь от лая; и тогда я заревел, заревел, глядя прямо им в глаза, чтобы они увидели мои могучие челюсти и громадные окровавленные клыки. Люди далеко, а я вот он, стою перед вами, псами, страшный, весь в крови ваших хозяев, рядом с трупом одного из вас!
Я ревел снова и снова, пока храбрость не покинула псов, и в их душах не поселился страх. Они надрывались от лая, но ужас передо мной и тайгой уже дал ростки в их сердцах, и вскоре от их мужества не осталось и следа. Я пошел в сторону, в глубокий снег, пробираясь между занесенных снегом кустов, а собаки остались на месте; они заскулили и завыли, а потом, уже молча, пристыженные, побежали обратно в село.
Я шел вглубь тайги — мне нужна была небольшая полянка в лесу, и я нашел ее. На ней я тщательно запутал свои следы. Шел снег — к утру он скроет отпечатки моих лап. Я уходил прочь от села, погружаясь в дебри первозданной тайги. Я чувствовал себя в безопасности и… не торопясь, открыл глаза.
Я вновь оказался в рубке своего корабля — ну и сон же мне приснился! — мне все еще казалось, что я чувствую морозный запах крови и что я там, в тайге, где под ледяным панцирем катит свои студеные волны Уссури.
— Расчеты закончены, командир! — сказал мне штурман.
— Давно? — спросил его я.
— Мы не хотели вас будить, — ответил он.
Они все заулыбались, и я вместе с ними. Сон придал мне решительности, я чувствовал в себе силы идти до конца.
…Итак, атака. Я провел языком по губам и — сердцем чувствую! — там была кровь! Ух, какое реальное было видение!
Перед боем я решил обратиться к экипажу с речью:
— Орлы! — выкрикнул я по внутренней связи. — Родина смотрит на нас. Мы пришли сюда, чтобы исполнить свой долг перед ней. Я надеюсь на ваше мужество! Вперед! Вперед без страха и сомнения — нас ждут великие дела, и пусть горят за нами мосты — я верю, я знаю — нас ждет удача! Пошли, ребятушки, пошли!
…Все готово, теперь главное зависит от меня.
— К бою!
Как и раньше, я буду стрелять сразу же основным лучом. Корабль прыгнул, — мы вышли в обычное пространство около нужной нам звезды, и я без расчетов, быстро, на глаз выстрелил. Гравитационное поле звезды придало основному лучу значительную жесткость. Попал или не попал? Теперь это уже не важно — второго выстрела не будет, надо прыгать, иначе будет поздно. Вокруг нас миллионы кораблей — они и с боков, и сверху, и снизу — я слышу, я чувствую ее всей кожей, сердцем, а не разумом — это тишина перед бурей. Вражеские корабли еще не опомнились от нашей дерзкой атаки, но пройдет еще немного времени, и пространство вокруг нас взорвется тысячами разрывов псевдозвезд — защититься мы не сможем, мы сможем только умереть.
Но время пока еще работает на нас — оно за нас, но это только пока. Мы успеваем прыгнуть прочь отсюда, прочь, быстрее прочь, так и не закончив расчетов прыжка, не зная, куда нас вынесет (но примерно догадываясь, что не в звезду), прочь, ибо космос «горит под нашими ногами».
Мы выскакиваем в обычное пространство и летим в нем — надо дать время штурману сориентироваться и рассчитать характеристики нашего следующего прыжка. Первый пилот помогает штурману, второй пилот ждет за излучателем, а у меня в руках — основное оружие. Интересно, а что там происходит, там, куда я выстрелил и откуда мы ушли?
Пространство возле нас вспухает несколькими точками — это вражеские крейсера идут по нашему следу — они вот-вот появятся, и мы их увидим.
Корабли противника начинают появляться ото всюду, их много, очень много — скоро они будут стрелять, но наши расчеты закончены, и мы уносимся к ближайшей спасительной системе из двух тесных звезд, одна из которых — небольшой красный карлик, а другая — белый, и в этой двойной системе происходит процесс перетекания массы с одной звезды на другую. Я специально выбрал эти звезды, потому что возле них можно легко запутать следы.
Обе звезды имеют суммарную массу порядка солнечной, а размер всей двойной системы немногим меньше диаметра Солнца. Белый карлик вращается вокруг красного со скоростью в сотни километров в секунду с периодом вращения около пяти часов.
Красный карлик имеет грушевидную форму. Вещество, истекающее с его «носика», навивается спиралями на магнитосферу белого карлика, образуя вокруг него аккреционный диск. Когда вещество диска выпадает на поверхность белого карлика, то на плотном несжимаемом ядре белого карлика образуется слой еще не перегоревшего ядерного горючего. С течением времени этот слой увеличивается до тех пор, пока температура и давление не станут достаточными для возникновения ядерных реакций, и тогда этот слой взрывается. Вещество приобретает скорость более тысячи километров в секунду и разлетается во все стороны, что и наблюдается как вспышка новой звезды.
Такой процесс перетекания вещества и дает вблизи этой пары звезд очень сложное распределение вещества и излучения, именно поэтому исходные данные для моего прыжка не будут совпадать с исходными данными у моих преследователей, и, естественно, что после него я окажусь в одном месте, а они — в другом. Самое главное, чтобы ни один вражеский корабль не присутствовал вблизи точки моего прыжка, в противном случае он может записать мои начальные данные, однако космос вокруг нас чист.
Для надежности я выстрелил в сторону, а затем мы прыгнули. От основной группы противника наш корабль наверняка оторвался, однако, может быть, кому-нибудь из них повезет, и он вдруг случайно выпрыгнет возле нас… — такую возможность исключать нельзя, но я не чувствую в себе сил для дальнейшего риска, поэтому приказываю проложить курс на ближайшую базу. Там, на базе, нас, во-первых, прикроют от погони, а во-вторых, мы узнаем — попали ли мы, и куда именно мы попали.
Глава 7.
Битвы между звезд.
Мы успешно достигли одной из наших планетарных систем. Военная база здесь была небольшая; поэтому в космосе возле нее находилась соответствующая охранная группировка наших кораблей. Такие сторожевые группировки есть у каждой населенной системы в Галактике. Не задерживаясь, мы доложили о себе командованию, и пролетев сквозь строй кораблей, заскользили дальше.
Я объявил отбой боевой тревоги. Мне нужно было проанализировать сложившуюся ситуацию, поэтому я, не сходя с боевого поста на капитанском мостике и не вставая с кресла, открыл обсуждение:
— Мы должны научиться уходить от погони на строго научной основе, — начал я. — Обычному кораблю такое умение ни к чему: он сражается в составе больших групп и сражается, в основном, против столь же крупных соединений вражеских кораблей, а у нас уже трижды получилось атаковать планетарную систему и успешно уйти от погони, поэтому командование прикажет нам действовать в том же ключе и дальше: а именно, мы будем нападать на планеты, и поэтому бой с крейсерами противника принципиально не должен входить в наши планы. Оказаться в расчетной точке для следующего выстрела несложно: штурман у нас хороший; быстро нанести удар мы успеем — куда-нибудь энергия да уйдет, точность выстрела я беру на себя, а вот возможность самого выстрела и отход после атаки представляются мне наиболее трудной частью операции, поэтому нам жизненно необходимо проанализировать наиболее перспективные космические объекты, используя которые мы сможем даже без поддержки со стороны кораблей нашего флота, сравнительно легко отрываться от преследователей. Обсуждение начнем с самого простого, с черных дыр.
— Обыкновенная черная дыра обладает гигантским полем тяготения, — сказал один из пилотов, — это поле достаточно стабильно, вот почему движение около такой звезды трудностей не представляет. Единственное, что можно сделать, это, как обычно, выстрелить вблизи нее основным оружием, надеясь на то, что некоторые из наших преследователей выпрыгнут слишком близко к ней и будут затянуты внутрь ее гравитационным полем и затем, попав за горизонт событий, никогда не вернутся оттуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80