Она растерянно огляделась, пытаясь найти хоть какое-то оружие, чтобы улучить момент и ударить Холланда. Брайенна теперь не сможет ей помочь, придется защищаться самой.
Взгляд Джоан упал на клинок Брайенны, выпавший из ножен на постель, когда Холланд ударил подругу. Сейчас он потащит Джоан в эту постель и скинет трико, чтобы снова ее изнасиловать. Но нет. В эту минуту она поняла, что должна сделать!
Сознание медленно возвращалось к Брайенне. Она недоуменно поднесла руку к подбородку: мучительно болела челюсть. Брайенна чувствовала себя так, словно ее ударили тараном.
Она застонала, и Зубастик осторожно тронул ее лапой, как будто понял, что ей больно, и хотел помочь ей подняться с пола.
Брайенна осмотрелась, постепенно вспоминая, где находится. Иисусе, сколько же времени она провела в обмороке? Джоан сейчас в лапах Холланда, и насилие — самое меньшее зло, какое он может ей причинить!
Брайенна на четвереньках подползла к двери, попыталась как можно тише открыть замок, но поняла, что ее заперли, и нисколько не удивилась.
Она лихорадочно пыталась сообразить, какой отмычкой Адель ухитрилась однажды отпереть замок. Голова тупо ныла от недавнего удара и усилий освободиться. Она подняла руки к вискам, прогоняя боль. Тут вдруг пальцы случайно наткнулись на шпильку, и Брайенна сразу вспомнила: именно шпилька послужила однажды ключом!
Действуя по возможности быстро и бесшумно, Брайенна сунула шпильку в замочную скважину. Казалось, прошла вечность, пока она не услыхала щелчок. Брайенна затаила дыхание, надеясь, что ее не заметят, и, переведя дух, потянулась за ножом. Она убьет Холланда, чего бы это ни стоило.
Но тут она обнаружила, что ножны пусты. Это ее ошеломило. Может, нож выпал на пол?
Но, к ее разочарованию, кинжал так и не нашелся. Отказываясь признать поражение, она подняла железный подсвечник высотой около фута и осторожно толкнула дверь в спальню.
Как и предполагала Джоан, Холланд прижал ее к постели. Нож удобно улегся в руке, словно был специально сделан для маленькой ладони. Она снова увидела непристойно болтавшееся мужское естество Холланда и испытала жгучее желание полоснуть ножом по толстому багровому фаллосу, чтобы он не смог снова осквернить ее, но, борясь за две жизни — свою и Брайенны, — Джоан решила действовать наверняка. Ведь что бы там ни было, Холланд обязательно убьет Брайенну — как иначе заставить ее замолчать?
Когда Холланд накинулся на нее, Джоан вонзила клинок ему в горло. В этот же момент в комнату ворвался Зубастик и впился в ту самую часть тела Холланда, которой так хотела лишить его Джоан. Дикий крик вырвался из горла насильника и сразу оборвался, сменившись странным булькающим звуком. Из раны хлынула кровь и, пузырясь, потекла по шее. Но тут сзади появилась Брайенна и с силой опустила подсвечник на голову Холланда. Раздался тупой омерзительный стук, и Холланд покатился с постели на пол. Вокруг расплылась багровая лужа.
— Иисусе великодушный, с тобой все в порядке, Джоан?
Джоан вскочила. С клинка, который она по-прежнему держала в руке, скатывались алые капли.
— Я убила его?! — выдохнула она.
Брайенна взглянула на огромную рану на затылке
— Нет, это, наверное, я, — прошептала она.
Глава 40
Хоксблад летел в Бордо, не щадя скакуна, как безумный, мчась быстрее ветра. Сердце сжималось от предчувствия опасности, угрожавшей Брайенне, перед глазами вставали картины одна ужаснее другой. И тут внезапно все прекратилось, но Кристиан едва не потерял голову от невероятного страха. Хотя он отчаялся добраться до Брайенны вовремя, однако знал, что должен сделать все, что в его силах и даже больше, пожертвовать последним, пусть даже жизнью, но во что бы то ни стало попытаться спасти ее.
Женщины боязливо прижались друг к другу, в ужасе от того, что совершили. Но знали, что случись такое — пошли бы на это еще раз. Холланд не оставил им выбора либо их жизни — либо его, либо уничтожить, либо самим быть уничтоженными!
Одна опасность осталась позади, но возникла другая. Что теперь делать с трупом? Страх за последствия убийства чуть не парализовал обеих. Брайенна подошла к гардеробу и вынула пеньюар для Джоан, потом они подняли конец ковра и завернули окровавленную груду, бывшую когда-то сэром Джоном Холландом.
Женщины не имели представления, что с ним делать
Они боялись, что не смогут сдвинуть с места слишком тяжелое тело, но выхода не было.
— Подождем до темноты, — прошептала Брайенна. — Может, мы сумеем вытащить его в сад.
Взглянув на Джоан, Брайенна поняла, что та вот-вот потеряет сознание. Она подвела подругу к креслу у окна и усадила. Если сейчас Джоан потеряет самообладание, Брайенна пропала. Паника охватила ее, она почувствовала, что вот-вот задохнется, ясность мышления была губительно затуманена, кровавая драма угрожала окончательно сломить ее. Сознание безнадежности все больше завладевало Брайенной, угрожая в любую минуту прорваться криком.
Черный скакун покрылся белой пеной к тому времени, как Хоксблад соскочил с седла и влетел в дом.
— Где она? — требовательно спросил он у Адели.
— Собиралась ночевать у Джоан, — пролепетала Адель, ослабев от чувства облегчения и сознания того, что Хоксблад сумеет уберечь ее ягненочка от бед и зла.
Кристиан ринулся вверх по холму, по дороге, ведущей к дворцу. Перепрыгнув через высокую ограду сада, он побежал по лестнице в покои Джоан, перескакивая сразу через три ступеньки.
Дверь с треском распахнулась, Брайенна вскрикнула, но, о чудо! Она мгновенно очутилась в объятиях Кристиана и зарыдала. Муж появился именно в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Все так просто — она больше не обязана быть сильной, потому что Кристиан защитит ее! Она безоглядно отдавалась его воле.
Джоан, онемев от неожиданности, наблюдала, как Кристиан Хоксблад обнял жену сильными руками, окружая ее любовью. Она видела, как эти двое смотрели друг на друга, слышала их тихие слова, предназначенные только для них двоих.
Кристиан с трогательной нежностью приподнял заплаканное лицо жены.
— Я хочу, чтобы ты была сильной ради Джоан. И ради меня.
Брайенна кивнула, беззаветно доверяясь мужу в эту минуту.
— Откуда ты узнал?
— Прислушался к зову сердца. Прости, что не приехал раньше. Я отдал бы все, чтобы избавить тебя от пережитого!
Брайенна прижалась к мужу. Он был ее опорой, источником силы.
— Я должна была сделать это, Кристиан.
— Не нужно объяснений. Моя безмерная любовь не нуждается в них.
— Эдуард не должен знать, что Холланд изнасиловал Джоан.
— Никто не узнает об этом, — твердо заверил Кристиан.
— Что нам теперь делать?
— Тебе ничего. Постарайся оправиться после этого ужаса. Я позабочусь о Холланде. А вы поддерживайте друг друга и будьте спокойны: все обойдется.
Брайенна кивнула, словно его уверенность переливалась в нее. Кристиан наклонил темную голову, чтобы прикоснуться губами к ее губам, и тихо пробормотал:
— Мне нужно снова ехать. Скажи, что все будет хорошо. Обещай, что будешь мужественной.
— Обещаю.
Брайенна запрокинула голову, чтобы скрепить клятву поцелуем.
Стиснув ее руки, Кристиан обратился к Джоан:
— И еще я хочу, чтобы вы тоже были сильной ради Эдуарда и Дженны.
— Обещаю, — кивнула Джоан, зная о безграничной преданности этого человека.
Кристиан снова повернулся к Брайенне.
— Теперь мне не о чем волноваться. Ты вне опасности. Верь мне, я знаю.
— Кристиан, я верю тебе, — поклялась Брайенна и неожиданно подумала: «Теперь я знаю, что такое убить одного ради безопасности другого. Ты убил своего брата, чтобы защитить принца Эдуарда, а я из-за этого едва не убила нашу любовь».
Кристиан мрачно поглядел на нее, услышав ее мысли так же ясно, как если бы Брайенна говорила вслух.
— Брайенна, умоляю, слушай свое сердце.
Он завернул тело Холланда в ковер и перекинул тяжелый сверток через плечо, исчез так же быстро, как появился.
Два часа ехал Кристиан, не избавляясь от ужасного груза, и только потом, спешившись, развернул ковер и начал рассматривать труп Холланда. Обе раны явно были смертельными. Но тут он заметил пергаментный свиток в дублете Холланда, и вытащил его. Пергамент пропитался кровью, но печать короля все еще была видна. Кристиан, поняв, что дело, должно быть, важное, сломал печать и прочел депешу. Многие слова было почти невозможно разобрать, но общий смысл Кристиан понял.
Армия Ланкастера отступает! Король приказал вернуться в Бордо! Десять тысяч человек не могут бороться со всей французской армией — это настоящее самоубийство.
Хоксблад с омерзением взглянул на Холланда, догадавшись, что тот и не думал передавать депешу. Ему были нужны Джоан и власть! Утаив послание короля, Холланд послал бы Эдуарда и его людей на верную смерть.
Но у Хоксблада не осталось ни времени, ни энергии на эту груду дряни, лежавшую перед ним. Подняв глаза к ясному голубому небу, он послал свое желание ветру, и уже через несколько минут заметил одинокого стервятника, медленно спускавшегося к земле на широко раскинутых крыльях. К нему присоединились другие, пока над трупом не собралось около двух дюжин хищных птиц, чертивших в небе ленивые круги. Достойный конец! Пепел к пеплу! Земля к земле! Падаль — стервятникам!
Хоксблад нещадно пришпоривал скакуна, пытаясь догнать армию Эдуарда. Хотя он провел двадцать часов в седле, усталость улетучилась, стоило ему сосредоточиться на своей цели.
Он облегченно вздохнул, только добравшись до Ангулема, где армия остановилась лагерем на ночь. Спешившись и поприветствовав первого же рыцаря, он почувствовал, как холод жесткой рукой сковал его нутро: сам того не подозревая, он оказался во французском лагере! Кристиан выругался. Почему он не воспользовался своей интуицией, чтобы предвидеть опасность? Слишком занят был мыслями о Брайенне и «черной смерти», угрожающей матери. Но как, черт возьми, французы успели добраться до Ангулема?
Он попятился под защиту деревьев и скоро растворился в темноте. Кристиан был одет в черное, сидел на черном жеребце. Если он хоть чего-то стоит, значит, должен считать свои сегодняшние приключения Божьим промыслом. Ведь он легко может узнать численность французского войска.
Хоксблад двигался осторожно, ведя лошадь на поводу, и за два часа успел выяснить протяженность лагеря на юг, запад и север. Лишь восточная граница оставалась неизвестной. Казалось, здесь собрались воины со всей страны.
Растянувшись под деревьями на теплой земле, Хоксблад попытался сосредоточиться. Войдя в транс, он проник через барьеры времени, пространства и расстояния, а затем вызвал видение, каким бы невероятным это ни казалось. Иоанн Французский успел собрать сорокатысячную армию. С ним было четверо сыновей, двадцать шесть благородных герцогов и графов и свыше пятисот рыцарей нового «Ордена Девы Марии», принявших обет умереть в битве, но не сдаться. И к тому же, словно всего остального было недостаточно, французы стали лагерем между армией Эдуарда и Бордо, что лишало англичан какой бы то ни было надежды на отступление.
Обремененный лишь плохими новостями, Хоксблад продолжал путь на север, пока не встретился с принцем Эдуардом и Уорриком в нескольких милях от Пуатье.
— Лучше всего созвать Военный Совет. Рыцари должны знать о нашем отчаянном положении, — предложил он.
На совете Хоксблад без утайки рассказал, что армия Ланкастера отступила к Шербуру и не придет на помощь. Кроме того, сами они продвинулись слишком далеко к северу, и теперь французская армия стоит между ними и Бордо. Изложив все это, нерешительно назвал количество вражеских воинов.
— Но они нас сомнут! — воскликнул Солсбери и выругался.
Эдуард впечатал кулак в походный сундучок.
— Святотатство утверждать, что меня можно победить или взять живым!
— Ни одна армия на земле не сможет сопротивляться храбрым английским лучникам, — вмешался Уоррик.
— Я предупрежу солдат об опасности, которая нам грозит, — решил Пемброк.
— Нет! — вскинулся Хоксблад. — Исход битвы решается еще до ее начала. Наших людей не должно смутить численное превосходство противника!
— В традиции англичан сражаться с превосходящим по силе врагом, сражаться и побеждать! — гордо заявил Эдуард.
— Отсюда и, до Пуатье тянутся холмы, заросшие виноградниками, — решительно сказал Уоррик. — Мы займем эту стратегическую позицию. Виноградные лозы укроют нас.
На следующее утро кардинал Пуатье, Талейран де Перигор, боясь, что его прекрасный город скоро будет лежать в руинах, направил Иоанну Французскому послание, в котором сообщал, что свирепствующая во Франции чума — Божье наказание за непрерывные войны, и повелел королю начать переговоры.
Иоанн и его рыцари не желали мира и стремились победить английских собак, посмевших позариться на трон и корону Франции. Но нельзя спорить со священником такого высокого ранга. Власть церкви превосходит власть короны, и король был вынужден согласиться на встречу с принцем Уэльским.
Они собрались под белым флагом — Иоанн со своими дворянами, Эдуард, Уоррик и Хоксблад. Черный Принц, самый великодушный рыцарь во всех христианских странах, благородно предложил отпустить пленников, которых держали ради выкупа, и отдать недавно взятые города и замки в обмен на семилетний мир.
Французский король, заметив пренебрежительные взгляды своих дворян, потребовал, чтобы принц Эдуард сдался в плен вместе с сотней рыцарей. Черный Принц рассмеялся ему в лицо.
— Ваши соотечественники так сильно любят вас, что будут готовы отдать какой угодно выкуп, — продолжал настаивать король.
И тут знаменитая вспыльчивость Плантагенетов дала себя знать.
— За кого же вы меня принимаете? Я скорее погибну с мечом в руках, чем соглашусь, чтобы меня обвинили в деяниях, противоречащих моей чести и славе Англии! Англичане никогда не будут принуждены платить за меня выкуп! — заявил Эдуард.
Уоррик, обыкновенно сдержанный и невозмутимый, был не в силах подавить негодование:
— Вы, французы, даже не попытались заключить перемирие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67