Но на этот раз Брайенна с раздражением оглядела то, что получилось, и отбросила пергамент.
— Не лошадь, а собака какая-то, — презрительно фыркнула она.
Как ни пыталась отвлечься, а мысли постоянно возвращались к Джоан. Брайенна снова принялась рисовать, но уже рассеянно.
Прямо на нее с листа пергамента смотрело лицо Кристиана Хоксблада. Она раздраженно швырнула уголек и стерла с пальцев черные пятна. Тяжело вздохнув, Брайенна вновь уселась у окна.
Дверь в комнату Джоан Кент тихо отворилась, и на пороге появился принц Эдуард в черной мантии, вышитой золотыми валлийскими драконами. Джоан с криком радости бросилась к возлюбленному, и тот страстно сжал ее в объятиях. Девушка была так мала ростом, что ее макушка едва доходила до груди принца. Прижавшись ухом к этой сильной груди, она слушала гулкий стук сердца и не могла наслушаться.
— Ваше высочество, как вы успели добраться сюда раньше нас?
— Милая, не называй меня «ваше высочество», это сразу создает преграду между нами, а Господь знает, их и без того немало.
— О, Эдуард, я так боялась, что мы больше никогда не увидимся наедине.
— Отныне это станет моей главной целью, Жанетт. Принц почувствовал, как боязливо дрожит девушка.
— Я… я не хочу выходить замуж за Уильяма де Монтекьюта.
Эдуард нежно поцеловал сверкающие волосы, приподняв пальцем подбородок Джоан, взглянул ей в глаза, блестящие от непролитых слез, и сказал, подчеркивая каждое слово:
— Не волнуйся, моя любовь, ты не станешь его женой.
— Но король…
— Король — любовник Кэтрин де Монтекьют и не может ей ни в чем отказать. Верь мне, милая, я сумею найти выход для нас.
Джоан потрясенно замолчала. Весь двор пребывал в твердой уверенности, что король ни разу в жизни не изменял жене. Подумать только, ведь королева Филиппа снова беременна!
— Он очень осторожен и всячески оберегает репутацию Кэтрин. — Эдуард словно прочел ее мысли. — Я купил дом в Лондоне, где мы сможем без помех встречаться и проводить время наедине.
Его слова как бы объединили ее и Кэтрин.
Джоан уже дрожала всем телом. Сейчас принц дал понять, что намеревается стать ее любовником. Сильные пальцы Эдуарда начали выплетать коралловые ленты из ее кос.
— Я так долго ждал этого. Наконец мы проведем вместе всю ночь, — хриплым от желания голосом пробормотал принц. — Ты позволишь мне любить тебя?
— Да! — страстно воскликнула Джоан. — И, что бы ни ждало нас в будущем, никто не сможет отнять у нас эту ночь.
Эдуард сел в массивное мягкое кресло, притянул ее к себе, посадил ее на колени, губами снимая слезы с ресниц, припадая к розовому ротику и наслаждаясь его сладостным вкусом.
— Господи, ты вся — словно вино, сдобренное медом…
Поцелуи становились все крепче, и Джоан почти без сознания прильнула к возлюбленному, словно боясь, что их сейчас разлучат.
Обезумев от желания, принц дрожащими руками попытался снять с нее тунику, но не смог, и Джоан пришлось самой развязать шнурки. Оставшись в прозрачном нижнем платье, она вновь прильнула к нему.
— Джоан, ты нежна, словно цветок, — прошептал Эдуард. — Как ты можешь любить такого неуклюжего медведя?
— Эдуард, ты не медведь, а мой нежный, идеальный, прекрасный рыцарь.
— Я хочу раздеть тебя. С чего начать?
Он неожиданно показался таким юным и неопытным, что Джоан в тот же момент почувствовала себя зрелой женщиной. Она подняла юбки, открыв чулки с изящными, вышитыми жемчугом подвязками. Эдуард с трепетом, медленно, дюйм за дюймом, скатывал чулки с ее ног, и его рука невольно прокралась сзади под юбки, чтобы погладить шелковистые бедра.
С губ Джоан сорвался вздох наслаждения, и тут его рот впился в розовые губы, а язык глубоко проник в душистый грот. Рука меж тем искала другую, такую же сладостную пещеру, и, когда их языки сплелись, Джоан с тихим вскриком приоткрылась навстречу этим нетерпеливым пальцам.
Осторожно обведя нежные складки, указательный палец скользнул в потаенную расщелину, в поисках драгоценности, скрытой в глубине ее женского естества.
Джоан резко втянула в себя воздух, ощущая тепло, исходящее от его руки, и чувствуя еще больший, почти испепеляющий жар его чресел, прижатых к ее ягодицам. Только сейчас она поняла, что под мантией у Эдуарда ничего не было, и девушку охватило страстное желание взглянуть на его мужское великолепие.
Эдуард вскинулся, как от ожога, когда руки Джоан расстегнули застежку у горла и откинули мантию. Он нетерпеливо повел плечами, сбрасывая одеяние. Наконец Эдуард остался обнаженным, и крохотные ручки Джоан пробежали по мышцам на груди, прикоснулись к его соскам, твердым как алмазики. Девушка глубоко вздохнула, не в силах выразить свою безбрежную любовь к этому совершенному мужчине.
— Ты мой золотистый бог, — прошептала она.
Эдуард застонал, все еще не веря собственному счастью. Как могло столь грациозное и прекрасное создание полюбить его? Это дар небес, великое чудо! Ее кожа была словно шелк, и он хотел держать ее, обнаженную, на коленях, слышать воркующие звуки, исходящие из ее горлышка, когда он ласкает это нежное тело.
Вскоре любовных игр ему уже было недостаточно — Эдуард хотел лечь с ней… около нее… над ней… под ней… Ощутить себя в ней.
Он встал, прижимая драгоценную ношу к сердцу. Мощный отросток набух, поднялся, коснувшись ее тела, а светлые серебряные волосы рассыпались по его рукам, словно лунные лучи.
Брайенна знала, что должна делать. Она ни за что не уснет, пока не помирится с Джоан.
Не позаботившись о том, чтобы накинуть мантию, она вышла в коридор. На девушке по-прежнему было абрикосовое нижнее платье, вряд ли кто-нибудь в этот час будет бродить по замку.
Брайенна, тихо ступая по камням, пробралась к противоположному крылу, где находилась спальня Джоан. Может, подруга уже уснула?
Брайенна медленно повернула ручку, и тяжелая дверь приоткрылась. Но донесшийся изнутри странный шум заставил ее помедлить на пороге. Шуршание упавшей на пол материи… вздох… стон… поцелуй. Она не могла ошибиться: это звуки любви.
Меч ревности вонзился в сердце Брайенны. Джоан отдалась Кристиану Хоксбладу де Бошему, прекрасному арабскому рыцарю Брайенны. Они оба предали ее!
Чувствуя, как невыносимая боль разрывает душу, Брайенна широко распахнула дверь и потрясенно застыла при виде открывшейся ей сцены ослепительно-чувственного обольщения.
Глава 16
— Брайенна! — охнула Джоан.
Но та, прижав руку ко рту, уже исчезла. Эдуард крепче прижал к себе возлюбленную.
— Пусть уходит. Поверь, она не выдаст нашу тайну.
— Я рада, что она узнала. Сама не понимаю, как я могла так долго скрывать от нее нашу любовь. Может, стоит догнать ее и все объяснить. Она нуждается во мне.
Эдуард тихо рассмеялся.
— Но я, крошка Жанетт, нуждаюсь в тебе еще сильнее. Мы все объясним вместе. До завтра все равно ничего не изменить.
Он подошел к кровати, и Джоан спрятала раскрасневшееся личико у него на груди…
Брайенна мчалась без оглядки по темному коридору, сама не зная куда, потеряв голову от стыда и смущения, и не заметила скрытую полумраком темную высокую фигуру, пока рыцарь, выступив из тени, не преградил ей дорогу. Девушка от неожиданности споткнулась и едва не упала.
— Что случилось, леди?
— Я… Я… пошла к Джоан… с ней… его высочество там, и они…
— Вы не знали об их связи? — недоверчиво спросил Хоксблад.
Брайенна покачала головой. Неестественная бледность ее лица встревожила рыцаря.
— Пойдемте, — властно сказал он и повел ее в свои покои.
Брайенна, потеряв волю и присутствие духа, покорно шла за ним. Хоксблад усадил ее в кресло, начал растирать руки.
— Я услыхала мужской смех и подумала…
— Вы подумали, что это я, — закончил за нее Кристиан, иронически усмехаясь. — Неужели я не дал понять достаточно ясно, что вы моя женщина?
Брайенна в паническом ужасе глядела на него. Свечи отбрасывали на стены гигантские тени, на фоне которых он выглядел еще более зловещим. И огромная кровать, казалось, занимала всю комнату.
Увидев искаженное страхом лицо, Кристиан опустился на одно колено, вновь сжал ее холодные руки и заговорил тихо, спокойно:
— Не бойся меня, Брайенна. Я не попытаюсь овладеть тобой, пока ты сама не придешь ко мне, — поклялся он.
Пламя свечей окутывало обоих мягким светом. Нижнее платье абрикосового цвета льнуло к упругим грудям, золотистые волны волос рассыпались по ковру. В этот момент Кристиан понял, что лжет. Кровь Христова, он возьмет эту женщину силой, если она будет сопротивляться слишком долго!
Брайенна слегка успокоилась и вновь вспомнила о Джоан:
— Я очень тревожусь за нее. У Джоан просто талант попадать во всякие переделки! Принцу Эдуарду никогда не позволят жениться на ней!
— Никогда — очень долгий срок, — загадочно произнес Кристиан. — Они понимают, что не смогут пожениться, не смогут даже показываться вместе и должны встречаться украдкой.
— Но это грех! Джоан не может отдаться человеку, будучи помолвленной с другим.
— Очевидно, может. Брайенна, любовь обладает мистической силой.
— Ты полагаешь, что власти, которой обладают члены королевской семьи, никто не смеет противиться? — вспыхнула Брайенна.
Кристиан разжал ее пальцы, поднес ладонь к глазам и стал внимательно рассматривать.
— Похвально, что вы желаете защитить подругу, но Эдуард горячо любит Джоан, еще с тех пор, когда оба были детьми, и она отвечает ему такой же страстной любовью.
— Но Джоан причинят боль, разобьют сердце!
— Да, ей причинят боль, — спокойно согласился Хоксблад. — Когда сердце открыто для любви, каждый становится уязвимым. Порой любовь требует мужества, но зато награда настолько восхитительна, что некоторые верят — ради нее стоит вытерпеть любую боль.
Брайенна знала, что его слова обращены к ней.
— Еще больше храбрости нужно, чтобы сделать выбор между плохим и хорошим, совершить благородный поступок, — настаивала она.
— Когда-нибудь вы поймете, что в любви нет бесчестья. — Он пальцами обвел линии на ее ладони. — Вы верите, что разум управляет сердцем, но ошибаетесь. Это не так.
Но Брайенна гневно вырвала руку.
— Вы считаете себя очень умным и хотите посеять в моей душе семена, которые позволят вам властвовать надо мной.
— Я посею в тебе мое семя, Брайенна, не сомневайся в этом! — поклялся он.
При этих откровенно-чувственных словах она задохнулась. В самом деле, оставаться с ним наедине — значит искушать дьявола.
Она вскочила.
— Отпустите меня!
Кристиан небрежно показал на дверь:
— Вы не моя пленница, леди, и совершенно свободны.
Брайенна, отчаянно задыхаясь, поспешила скрыться от темноволосого чужестранца. Свободна? Она ни на секунду не верила в это. Он приковал ее к себе неразрывными цепями.
Кристиан страстно желал, чтобы Брайенна провела с ним ночь, но понимал: время еще не настало. Не с силах сладить с собой, он вызвал образ возлюбленной. Эта Брайенна, искрящаяся любовью и смехом, была олицетворением страсти. Лицо повернут к нему, как цветок к солнцу. Он наклонил голову, чтобы завладеть ее ртом, и был потрясен тем, с какой полнотой чувств она ответила ему, восхитительно игривая и лукавая, ненасытно-любопытная и очаровательно несдержанная.
Брайенна сняла с него покрывало и встала рядом на колени, чтобы исследовать, изучать, касаться и… да, дразнить и мучить, изводить его. Зарывшись пальцами в густую поросль волос на его груди, она коснулась кончиком языка крохотных сосков, которые тут же затвердели. Тогда Брайенна прикусила соски острыми белыми зубками, угрожая вонзить их глубже, и, по-видимому, так и сделала, потому что Кристиан взвыл. В ответ он сдавил Брайенну с притворным гневом, словно собирался задать ей трепку. Это понравилось девушке. Она дернула его за волосы, провела ногтями по ребрам сверху вниз, по плоскому животу там, где черная поросль кончалась у пупка, а потом снова начиналась ниже, расширяясь в темный островок, покрывающий чресла.
Кристиан застонал, когда она окунула язык в ямку пупка, лизнула разок-другой, осторожно, словно кошечка, и, подхватив свою длинную золотистую прядь, начала щекотать пульсирующую головку его мужского естества, пока Кристиан не начал молить о пощаде.
— Веди себя как следует, — упрекнул он, хотя вовсе не желал этого.
Но Брайенна немедленно улеглась рядом с ним, словно приносимая в жертву девственница, и прикрыла наготу покрывалом золотых локонов. Кристиан приподнялся на локте, не в силах насытиться ее прелестью, а когда поднял руку, чтобы отвести сверкающую массу волос, Брайенна лукаво воскликнула:
— Никаких рук на этот раз!
— Изменила правила, вот как, — проворчал он, наслаждаясь игрой, в которую ей вздумалось играть. Он начал потихоньку дуть на локоны, закрывшие холмики грудей. Розовые твердые соски выглянули из-под похожих на солнечные лучи прядей. Кристиан нагнулся и, пробуя их на вкус, поочередно дотронулся кончиком языка до возвышений, но вскоре, охваченный неодолимой потребностью взять в рот упругие соски, отодвинул волосы носом, вдыхая опьяняющий до головокружения женский запах.
Он тихо подул и на округлый венерин холм. Теплое дыхание приятно щекотало и возбуждало ее настолько, что Брайенна невольно выгнула спину. И в этот момент он зарылся лицом в ее женскую прелесть, раздвигая языком тугие завитки, пока не отыскал розовую расщелину, гладя ее снова и снова. Брайенне показалось, что сердце ее сейчас разорвется от любви.
— Как прекрасно, — прошептала она, хотя желала большего, желала всего его. Брайенна снова выгнулась, стремясь быть ближе к его рту, словно умоляя его погрузиться глубже в таинственную пещерку, и обвила ногами его шею, умоляя почти бессвязно:
— Еще, Кристиан, пожалуйста, пожалуйста!
Его сильные руки удерживали ее бедра, длинные пальцы распластались по ягодицам, и тут его язык, проникая все глубже, разорвал тонкую преграду и Кристиан ощутил вкус крови.
— О Боже, — выдохнул он, — я только сейчас взял твою девственность!
Он так глубоко погрузился в грезы, что уже не отличал их от реальности. Чувственное видение рассеялось, и он поклялся, что, когда настанет время, брачный ритуал будет выполнен в более традиционной манере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67