Ц Я полежу несколько часов, а потом отправимся в порт.
Улыбка исчезла с лица Ани.
Ц Мальчик, я не собираюсь говорить о делах, пока не приведу себя в порядо
к. Я хочу поспать, поесть, потом умыться и надеть чистую одежду. Подождешь
до вечера.
Ц Я пойду один. Утром.
Ц Сбежишь, не заплатив мне ничего? Ты клялся, что возьмешь денег у своих д
рузей на корабле и дашь мне.
Ц Сколько ты хочешь, чтобы я тебе заплатил?
Ани, прищурившись, посмотрел на него. Цезарион откусил еще кусок лепешки
и стал жевать его, стараясь не встречаться взглядом с египтянином. Он не с
мог бы объяснить почему, но ему вдруг стало стыдно. Тем временем уже почти
рассвело.
Ц Я заплатил Сцилле четыре драхмы, Ц неторопливо начал караванщик. Ц Е
ще две драхмы и три обола
Единица веса (массы), равная примерно 0,7 грамма, а также серебр
яная и затем медная монета в Древней Греции, равная 0.4 драхмы
я отдал за мирру; одну драхму и четыре обола Ц за повязки. Ты съел... н
у, скажем, на четыре драхмы. Кроме того, ты ехал на моем осле и пользовался н
ашей защитой в течение двух дней Ц это, допустим, еще восемь драхм в качес
тве платы за услуги. Плащ, который сейчас на тебе, стоил мне двадцать драхм
...
Ц Можешь забрать его себе, Ц с презрением сказал Цезарион и скривился.
Ц Плащ! Эта тряпка больше годится как повязка на голову!
Ц Пожалуй, ты мне обошелся в двадцать драхм, ну и еще десять за неудобств
о.
Ц Я отдам тебе свою фибулу. Камень, вправленный в нее, должен стоить гора
здо больше.
Реакция караванщика была неожиданной. Он громко фыркнул, выражая крайне
е возмущение и гнев.
Ц Мальчик, эта фибула Ц самое ценное, что у тебя есть! Ты в незнакомом гор
оде, в сотне километров от своей семьи! У тебя нет средств к существованию
, ты бежишь из страны. Скажи мне, ради всех богов, как же ты собираешься выжи
ть, если сейчас выбросишь самое драгоценное, что у тебя есть?
Ц Прекрати называть меня «мальчиком»! Ц с обидой в голосе закричал на н
его Цезарион.
Ц Если камень в фибуле настоящий, он стоит не меньше шестидесяти драхм!
Ц заорал в ответ Ани. Ц Он принадлежит тебе, а не твоим так называемым на
дежным дружкам с корабля. Подумай, ты, малолетний идиот! Разве несколько ч
асов ожидания столько стоят? Ц Ани поднялся на ноги, возвышаясь над Цеза
рионом. Ц Да ты посмотри на себя. У тебя дыра в боку, ты едва стоишь на ногах
. О милостивая Изида, если бы у тебя, Арион, было побольше мозгов в голове, ты
остался бы в Гидревме. Та смазливая молоденькая шлюха ухаживала бы за то
бой! Чего тебе так не терпится уехать? Ц Египтянин перевел дыхание, а зате
м продолжил: Ц Я не возьму твою проклятую фибулу. Можешь пойти со мной сег
одня вечером в порт, а можешь уйти утром один. Да, ты должен мне двадцать др
ахм, не говоря уже о том, что я спас тебя от смерти. Однако, несмотря на это, я
хочу сказать: главное Ц ты сам, и пусть твой долг беспокоит тебя не больше
собственной жизни.
Цезарион не знал, что ему ответить. Ани тем временем ожидал его решения, но
, увидев, что юноша пребывает в замешательстве, махнул рукой, развернулся
и пошел, явно довольный собой. Сделав несколько шагов, караванщик оберну
лся и сказал:
Ц Можешь спать здесь. Ц Он кивнул в сторону навеса, натянутого возле кус
та. Там лежало одеяло, расстеленное на земле, и самым заманчивым образом в
лекло к себе уставшего путника. Ц Когда солнце взойдет, без навеса не обо
йдешься.
Цезарион доел мясо, ожидая, пока Ани скроется в своей палатке. Затем он под
полз к навесу, лег на одеяло и заснул, даже не сняв фибулу с хитона.
Он проснулся, когда снова пришла жара. Неуклюже встав на четвереньки, он в
ылез из-под навеса, чтобы посмотреть, нет ли рядом воды. До полудня было ещ
е далеко, но уже пекло, как в горниле. Белый песок на площадке, где они разби
ли лагерь, сверкал на солнце до боли в глазах. От зноя воздух над морем мер
цал подобно шелку. Чуть в стороне Цезарион увидел еще два навеса, между ко
торыми горой лежали сваленные на землю тюки с тканями. Для надежности он
и были привязаны веревками к навесам. Под ближним навесом спал Ани, зарыв
шись лицом в одеяло. Одна его рука лежала поверх грязных, всклокоченных в
олос. Осел спал в тени, между хозяином и кустом. Привязанные верблюды лежа
ли на земле и с невозмутимым видом жевали сено.
Общественный источник находился всего в нескольких метрах. Это был прос
той каменный бассейн с резервуаром, куда можно было палить воды для живо
тных. Цезарион поковылял к нему, напился из крана и побрызгал водой на ран
еный бок, который горел от боли. Он снял платок, который дал ему Ани, и намоч
ил волосы. Затем он намочил платок и снова обвязал его вокруг головы. Неко
торое время юноша сидел неподвижно, прислонившись к прохладной каменно
й стенке и болтая руками в воде.
Тебе следует избегать всего прохладного и влажного. Это ухудшит твое сос
тояние.
Провались оно все в Аид: жара и сухость, по всей видимости, тоже не улучшаю
т его состояние.
Нужно идти искать корабль. Цезарион отдавал себе отчеты признавался, что
страшно боится того, что корабля в порту не окажется. Они ждали его с сере
дины июля, а он так и не пришел. Откуда он может знать наверняка, что капита
н не предал его гак: же, как и все остальные? Для большей надежности капита
на выбирали, исходя из того, насколько ему можно доверять. Но ведь точно та
ким же образом выбор царицы пал на учителя Родона, личность которого тог
да не вызывала никаких подозрений.
Эвмен оставил в Беренике человека, уверенный в том, что тот незамедлител
ьно сообщит о прибытии корабля. Его знали Дидим, он остановился на постоя
лом дворе под названием «Счастливое возвращение». Сейчас нужно идти в го
род, найти гостиницу и этого человека, чтобы разузнать у него, как обстоят
дела.
Что подумает Ани, когда проснется и увидит, что Цезариона нет на месте?
Не важно. Если корабль стоит в порту, Цезарион вышлет ему тридцать драхм и
на этом распрощается с египтянином. А если корабля нет...
Ани, вероятно, обидится на Цезариона, получив деньги, но, так и не увидев ко
рабль собственными глазами. Почему караванщик затаит на него обиду, юнош
а не смог бы объяснить, как не мог понять, почему в глубине души он сам, возм
ожно, отреагировал бы точно так же.
Но какое это имеет значение? Ани Ц всего лишь невежественный крестьянин
, который успел несколько раз оскорбить его. Клеопатра, несомненно, прика
зала бы выпороть его. И все-таки у Цезариона в душе остался неприятный оса
док. Караванщик спас ему жизнь. И как бы ему не хотелось вспоминать о своем
спасении, он невольно признавал, что, несмотря на все оскорбления, Ани обр
ащался с ним с большой добротой. Его осел, на котором ехал Цезарион. Послед
ний глоток пива, отданный случайному спутнику. Мирра... Тушеное мясо и одея
ло...
Ани мог забрать себе его фибулу в любой момент, но отказался от нее даже то
гда, когда Цезарион сам предложил ему взять ее. Непонятно, почему он так по
ступил. Казалось, что египтянин и вправду беспокоится о безопасности сво
его гостя. Наверняка дело именно в этом! Для него Цезарион был гостем, пере
д которым он, будучи хозяином, испытывал чувство долга. Может, как раз поэт
ому Цезариону стало неловко при мысли о том, чтобы просто уйти от него: это
было бы нарушением правил гостеприимства.
А может, дело совсем в другом?.. Кто знает, а вдруг египтянину нравятся маль
чики и Цезарион просто приглянулся ему?
Юноше стало не по себе от внезапного отвращения и неприязни, которые он и
спытал. Цезарион вспомнил, как Ани придерживал его на осле в первую ночь: м
ужская рука у него на талии, тяжелая от боли и усталости голова Ц на плече
одетого в грязный хитон караванщика. Мог ли он себе такое представить? Он
вспомнил, с каким видом собственника Ани наблюдал за тем, как Сцилла пром
ывала ему рану. Цезарион представил, как он лежит обнаженный в тени палат
ки, а эта старая ведьма втирает мирру в его тело, не замечая, что неотесанн
ый крестьянин смотрит на него с вожделением... В присутствии Ани он нескол
ько раз впадал в беспамятство, и тот, пользуясь моментом, успел заглянуть
в мешочек с лекарственным сбором. Кто знает, что еще он мог сделать?
При мысли о таком унижении Цезарион почувствовал тошноту и приложил меш
очек с травами к лицу. Он Ц сын царицы, которая заявляла о себе как о вопло
щении богини Изиды. Он Ц сын человека, более могущественного, чем все цар
и мира, человека, которому даже римляне поклонялись как богу! Ему самому б
ыл дан божественный титул Ц Theos Phiiopator Philmetor Ц бог, любящий своих отца и мать. Его
называли «господином двух стран» и даже «царем царей». В его честь был по
строен храм. Возможно, он недостоин этого и все эти титулы Ц не более чем
пропаганда для невежественной толпы, Ц но стать объектом похоти погонщ
ика верблюдов... Он должен убить этого грубого мужлана!
Значит, он отплатит невежественному крестьянину, который спас ему жизнь
, черной неблагодарностью? На самом деле Ани ничего плохого ему не сделал
Ц по крайней мере, когда он был в сознании. Может статься, что Ани относит
ся к нему по-доброму только из дружелюбия, подчиняясь законам гостеприи
мства. Реального повода думать, что это не так, у Цезариона нет. Нужно выбр
осить отвратительные мысли из головы. Более того, он оставит Ани фибулу
Ц это даже более достойная награда, чем какие-то тридцать драхм. Сейчас о
н один пойдет в город и никогда больше не увидит этого человека.
Цезарион вернулся к навесу, опустился на колени и положил фибулу на одея
ло, на котором спал. Испытывая явное удовлетворение от принятого им реше
ния, юноша с трудом поднялся на ноги и поправил повязку на голове.
Внезапно он вспомнил, как заявил египтянину, что не возьмет эту тряпку. Но
на таком палящем солнце без какой-нибудь повязки на голове не обойдешьс
я, а на то, чтобы купить другую, у него нет денег. Что ни говори, а имей он фибу
лу, можно было бы купить не только новую повязку...
Медленно ступая по хрустящему песку светло-красного цвета, Цезарион отп
равился в сторону Береники.
Это был небольшой портовый город: рыночная площадь, средних размеров хра
м, посвященный богу Серапису, уже несколько лет пустующая крепость, расс
читанная на гарнизон солдат, три улицы и порядком обшарпанные дома.
Однако количество товарных складов, корабельных компаний и постоялых д
воров превышало все мыслимые пределы даже для юрода, который был в три ра
за больше Береники. Этот город, основанный для ведения торговли на Красн
ом море, прекратил бы свое существование, если бы сюда не свозили товары с
о всех концов света.
В такое раннее утро на рынке и улицах почти никого не было. Месяц назад, в и
юле, жизнь в городе кипела: муссоны дули с зануда, и в Индию отправлялись к
орабли, раскрашивая своими яркими парусами морскую даль. Сейчас уже было
слишком поздно, чтобы ехать на восток, а на запад корабли начнут возвраща
ться не раньше февраля, когда ветер снова поменяется. Торговля в южном на
правлении, вдоль африканского побережья, не зависела от времени года и в
ызывала гораздо меньше суеты.
На рыночной площади Цезарион остановился, чтобы попить воды из фонтана и
намочить тряпку, которой обматывал голову. Пока он шел сюда от лагеря, она
уже успела высохнуть. Невдалеке в тени сидели две пожилые женщины, торго
вки дынями. Они перешептывались между собой, с любопытством поглядывая н
а Цезариона. Поколебавшись, он поборол неловкость от столь пристального
внимания и подошел к ним.
Ц Женщины, Ц хриплым голосом произнес юноша, Ц скажите, не знаете ли вы,
где находится гостиница «Счастливое возвращение»?
Они переглянулись, как будто им было в диковинку, что он умеет разговарив
ать. Затем одна из них кивнула и ответила:
Ц Это на набережной, сынок, неподалеку отсюда. Ты очень плохо выглядишь.
Не хочешь посидеть здесь, а я позову твоих друзей?
Ц Нет, Ц отказался Цезарион. Ц Спасибо.
Он повернул налево от рыночной площади и поспешил, преодолевая боль, вни
з по улице, которая выходила к гавани.
Гавань в Беренике была неглубокой. Корабли вытаскивали на безопасное ме
лководье и потом загружали, используя наклонные доски, спущенные с кораб
ля. А иногда грузчики подходили прямо к кораблю, стоя по пояс в воде. Сейча
с возле берега стояло три или четыре корабля, и об их корму бились волны гл
убокого бирюзового цвета. Один из них сразу же привлек внимание Цезарион
а. В отличие от пузатых торговых кораблей эта изящная, легкая галера с фиг
урой богини на носу имела продолговатую форму. Он направился к ней, чувст
вуя, как сердце начинает учащенно биться. Вскоре у него не осталось ни мал
ейшего сомнения. Это была триемиолия Ц тяжелая трирема
Также триера Ц древнее па
русно-гребное судно с тремя рядами весел различной длины, в которой весл
а с верхнего яруса можно было убрать и продолжать путешествие под парусо
м
. Цезарион почувствовал, как его лицо невольно расплывается в судор
ожной ухмылке. Корабль, которого они так долго ждали, был как раз триемиол
ией под названием «Немесида», и эту богиню всегда изображали в виде женщ
ины с огненным колесом в руках.
Если бы Цезарион не заприметил сначала гостиницу, то направился бы прями
ком к кораблю. Но по дороге он увидел вывеску, на которой были изображены с
покойная гавань и корабль, стоящий на якоре, и яркими красными буквами бы
ло написано название. Он решил остановиться и спросить, есть ли там Дидим,
который, возможно, сообщит ему что-нибудь важное.
Гостиница «Счастливое возвращение» оказалась довольно внушительной. Е
е двухэтажное здание гордо стояло на видном месте, прямо напротив гавани
. Цезарион толкнул некрашеную дверь и вошел в темный проход, который вел в
о внутренний дворик, окруженный галереей. Из горшков, врытых в утрамбова
нную землю, рос виноград, обвивая галерею и своей пышной зеленью образуя
приятную тень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57