Эмма взглянула на нее. Потом протянула бутылку, которую по-прежнему держала в руках.
– Откроем? – Она принесла штопор и два фужера. – Паула, ты ведь не против, чтобы Алекс заходил ко мне?
Паула отвернулась, смущенная ее прямотой.
– Конечно же нет. Просто... видишь ли, порой ему нелегко устоять перед красивой женщиной. Не то чтобы у него случались романы, нет. Надеюсь, что нет. Просто... черт возьми! Мне не очень-то легко с этим мириться.
Эмма покачала головой.
– Тебе не о чем беспокоиться, Паула. Алекс очень мил, но, – Эмма пожала плечами, – никакого увлечения тут нет, по крайней мере с моей стороны. – И она протянула Пауле фужер. – Я по-прежнему люблю Пайерса. Не знаю, уладим мы с ним все это или нет, но никого другого я не ищу. Честно.
Паула кивнула:
– Верю.
– Я очень рада, потому что сказала тебе чистую правду. Тебе следовало бы больше доверять Алексу. – Последняя фраза получилась куда более резкой, чем она того хотела, и Эмма тут же заметила, как Паула сердито сжала губы. Она хотела было как-то смягчить свое замечание, но тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Макс. Он остановился и испытующе посмотрел на Паулу. Та в ужасе откинулась на диванные подушки.
– Ради бога, пусть он уйдет! Я не выношу кошек!
– Конечно. Макс, брысь отсюда! – сказала Эмма насупившись. Она выгнала кота из комнаты и закрыла дверь.
Паула успокоилась. Выпила несколько глотков вина, которое развязало ей язык, и решила сменить тему.
– Я слышала, раз уж мы стали обсуждать всякие слухи и говорим начистоту, что тебя постоянно допекает Линдси Кларк?
– Ну, это уж слишком громко сказано! – воскликнула Эмма, садясь поближе к камину. Она была рада, что они больше не говорят об Алексе. – Просто она немного действует мне на нервы.
– Она тебе говорила, что считает себя ведьмой? – Паула сделала еще глоток. – Разумеется, это глупости. Ей просто хочется чем-то шокировать окружающих. Не обращай внимания. Вообще-то, я тоже хороша, сказала тебе, будто здесь водятся привидения, но, конечно, все это ерунда. Ничего подобного тут нет. Про любой старый дом можно насочинять таких историй. – Она пристально оглядела комнату, словно оценивая, насколько велика вероятность проникновения в комнату привидения. – Не позволяй мне запугивать тебя. Думаю, я недооценила то, что ты живешь совсем одна. Я считала, что Пайерс хотя бы иногда здесь появляется... – сказала Паула, пожав плечами.
Эмма пристально смотрела на огонь.
– Вся беда в том, что я немного боюсь. Мне снились кошмары.
– Кошмары?
Эмма кивнула.
– Кошмары. Дошло до того, что я просто боюсь ложиться спать, – сказала она с виноватой улыбкой.
– Эмма, это ужасно!
Паула взглянула на нее, только сейчас заметив, какое у нее усталое лицо.
– Послушай, у тебя есть свой врач? Если нет, могу посоветовать нашего, он очень хороший специалист. Пусть пропишет тебе снотворное, будешь спать как убитая. Он мне выписывал отличное лекарство. – Она замолчала, подбирая слова. – А о чем сны, можно спросить?
– Сны? О ведьмах. Об этом месте. О смерти, о пытках...
Паула сморщилась.
– Это просто отвратительно!
– Да уж.
– Но это никак не связано с Линдси?
Эмма пожала плечами.
– Не знаю. Что-то здесь странное творится. – Она немного помолчала, потом сказала: – Кстати, тут выяснилось, что мы с Линдси – родственницы.
– Ты шутишь! – Видно было, что эта новость потрясла Паулу.
– Нет. – Эмма взглянула на столик, где были разложены альбомы и письма, недавно полученные от матери. Эмма изучала их все утро.
– Ну что ж, – задумчиво промолвила Паула. – А знаешь, Линдси куда богаче, чем предпочитает выглядеть. У нее состоятельные родители.
– Но, похоже, она не слишком счастлива.
– Нет, – ответила Паула, вздыхая, – хотя я не могу понять почему. Она очень добра с нашими ребятишками. И они ее просто обожают. Линдси всегда казалась мне счастливой. Она рисует, пишет... Я думала, она работает над книгой о растениях. Она же преподавала в Кембридже ботанику.
– Наверное, она очень умная. – Эмма вспомнила маленькую темную комнатку, убогую меблировку. Она не помнила, чтобы там были книги. – Да, так, мы с ней родственницы, и это все меняет. Я больше не чувствую себя такой одинокой, хотя мы пока и не ладим с Лин, – добавила она с горькой усмешкой. – Все как-то запутано... пока не придет на помощь священник. – Эмма сказала это в шутку, но слова почему-то прозвучали как-то фальшиво.
– Что ты думаешь о Майке? – спросила Паула, внимательно вглядываясь в ее лицо.
Эмма глубоко вздохнула:
– Майка явно беспокоит Линдси.
– Вполне закономерно. Это его работа – беспокоиться о ведьмах. – Паула рассмеялась. – А он симпатяга, тебе не кажется?
Эмма улыбнулась.
– Мне кажется... – Она никак не могла подобрать нужные слова. – Что-то в нем есть такое... тревожное. Да, он хорош собой, он милый человек, но в его обществе я почему-то чувствую себя неуютно. Это каким-то образом... – Эмма опять сделала паузу, глаза ее смотрели в куда-то пустоту, – связано со всем остальным: с ведьмами, с домом Лизы, с призраками и моими ночными кошмарами. – Голос ее стих до шепота.
Паула не сводила с нее глаз. Быстро сделав большой глоток вина, она спросила:
– А... в церковь ты ходишь?
Эмма покачала головой.
– Может, тебе и следовало бы. Если тебе не нравится Майк Синклер, можешь ходить в нашу церковь, – сказала Паула.
Эмма лишь развела руками:
– Думаю, это лучше оставить про запас. В данный момент я больше рассчитываю на себя, чем на Провидение.
Паула залпом допила вино и встала.
– Да, пожалуй, если ты происходишь из рода ведьм, в церкви без тебя тоже будет куда спокойнее, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Кто знает, что именно ты могла унаследовать? Ну, мне пора. Главное, помни: не очень-то рассчитывай на моего мужа, иначе мы с тобой не поладим.

57

– Так что магазин – это и есть центр, хотя после нашей прогулки по городу я бы сказал, что этому недугу подвластен весь район.
Тони сидел в старом кожаном кресле напротив Майка. Автоответчик, стоявший на столе, снова замигал. На нем было семь сообщений.
– Мое мнение таково: в некоторых местах атмосфера зла особенно накаляется, и тогда там наблюдаются сверхъестественные явления. И вероятно, они всегда наблюдались в той или иной степени, – добавил он со вздохом, – возможно, именно поэтому здесь и началась вся эта колдовская мания.
– Что именно ты подразумеваешь под злом? – спросил Майк, внимательно посмотрев на него. – Что же его породило, если не сами ведьмы?
Тони задумчиво откинулся на спинку кресла:
– Я объясню. Тебе известно, что после того, как ты покинул магазин, привидение исчезло. Мы с Руфью помолились и тоже ушли. – Он сложил пальцы замком на животе. – Мне доводилось видеть подобное в разных частях страны, но никогда еще это не ощущалось так сильно, как здесь. Тут, на берегу моря, какая-то особенно мощная природная энергия – она исходит от самой земли. Поначалу она ни на что конкретное не направлена, но зато может быть использована как угодно и для чего угодно. Она просто есть – и все. И в прошлом люди, обладавшие необходимыми эзотерическими навыками, знали, как ее использовать. Например, тамплиеры. – Для большей убедительности Тони даже закивал головой. – Там, где стоят их храмы и башни, имеются просто невероятные по мощности источники энергии. И викингам и древним скандинавам тоже была нужна эта энергия, для их куда более темной северной магии.
Тут он взглянул на Майка.
– Думается мне, что твоя беда уходит корнями куда-то далеко за Северное море. Но, кто бы тут ни был замешан, их волшебство имело большую силу. Они знали, как подчинить себе эту энергию, и использовали ее в недобрых целях. А потом они ушли, а зло их так и кружится здесь, кочует в тумане, гонимое приливами и отливами, и каждый может использовать его как угодно.
Майк поежился:
– Я видел этот туман. И ощущал его. Так ведьмы его используют?
– Думаю, да. Но и мы тоже можем им воспользоваться. Разыщем источник энергии и используем ее во имя добра, – сказал Тони.
– Если бы только знать, каким образом это сделать, – печально сказал Майк.
Тони опять кивнул.
– Если бы только знать... – Он встал и подошел к камину. – Энергия, как прилив, она приходит и уходит, Майк. Не знаю, с чем это связано, возможно, со сменой времен года, или с движением звезд, или еще с чем-нибудь. Но сейчас дело обстоит плохо. И люди это почувствуют, Майк. Возможно, возрастет уровень преступности, и у меня такое ощущение, что ты, Майк, явишься своего рода катализатором. А магазин на данный момент – это нечто вроде вентиляционного отверстия для этой энергии, и ты тоже с этим связан. Сила часто бывает направлена на священников просто в силу того, что они – священники. Мне было интересно, изменится ли в магазине атмосфера после того, как ты уйдешь. Я хотел посмотреть, последует ли оно за тобой.
– Оно?..
У Майка по спине пробежали мурашки.
– Пока пусть будет «оно». – Тони опять задумчиво кивнул. – Это может быть просто сгусток энергии... или неблагоприятная атмосфера... это он, или она, или и он и она одновременно.
– Ничего себе... он и она... – Майк сложил руки на груди. Он весь дрожал. – И... и они последовали за мной?
Тони улыбнулся:
– На этот раз – нет.
– Слава тебе, Господи!
– Аминь, – добавил Тони, кивая. – А теперь скажи мне, Майк, ты кому-нибудь рассказывал об этом?
Майк пожал плечами:
– Один-два человека. Конечно, Юдит. Да еще один малый по имени Марк Эдмундс. Он с телевидения, снимает здесь фильм. И еще... Эмма Диксон.
Майк замолчал. Надо бы рассказать об Эмме, но, непонятно почему, говорить о ней не хотелось, даже с Тони. Он только мимоходом заметил:
– У меня такое ощущение, что Эмме известно больше, чем она мне рассказала. И еще, она знакома с Линдси Кларк. Она застукала ее на месте преступления на старом церковном дворе.
– Ты говорил об этом со своим духовным наставником? – спросил Тони.
Майк отрицательно покачал головой.
Тони потер нос:
– А с кем-нибудь из окружения епископа?
Майк только усмехнулся:
– Поговорил, и они сказали, что сами этим займутся. А еще намекнули, что мне стоит обратиться к психиатру. Потому я и позвонил тебе, Тони.
За их спинами открылась дверь. Вошла Руфь с подносом в руках. По дороге к Майку они с Тони зашли в магазин деликатесов и принесли оттуда несколько сортов замечательного сыра и выпечку, а также хлеб из муки грубого помола и упаковку с четырьмя банками легкого пива.
– Тебе надо подкрепиться, Майк, – сказал Тони с улыбкой, – ведь у тебя еще много работы. Я попрошу, чтобы хозяева магазина разрешили провести молебен. Боюсь, правда, что тогда в других местах скопится больше этой энергии... – Он внимательно посмотрел на Майка – тот покусывал кончики пальцев и потому не заметил его взгляда. – А пока нужно постараться разрядить обстановку. Ты не можешь заставить Марка и его ребят отказаться от этого телевизионного шоу?
Майк покачал головой:
– Сомневаюсь. Я уже просил его.
Тони поджал губы.
– Все ясно. В таком случае, нам придется нелегко. Майк, тебе надо серьезнее относиться к черной магии. Церковь очень обеспокоена тем размахом, который она принимает, и ее растущей популярностью. Когда я еще только учился на священника, нас часто предупреждали – будьте осторожны. – На лице Тони появилась кривая усмешка. – В некоторых местах и, в частности, в Эссексе, встречаются люди, пытающиеся подкупить священника во время исповеди, чтобы потом продать его ведьмам. Так что, может статься, перед нами стоит серьезная проблема.
Тони посмотрел на часы.
– Майк, мне пора, – сказал он и залпом допил пиво. – Мне нужно все обдумать, помолиться – и тебе советую заняться тем же и, если удастся, договориться, когда можно будет провести службу в магазине. Чем быстрее, тем лучше! Майк, ты прекрасно знаешь, Бог тебя защитит, но ведь Он хочет, чтобы ты и сам смог найти в себе силы!
Тони и Руфь ушли, и Майк долго безучастно глядел на пустые тарелки. Очнувшись, он машинально взял ломтик сыра. Дом казался очень пустым.
«Думать и молиться», – велел Тони.
В церкви царил полумрак, лишь слабо сочился в окна водянистый дневной свет. Медленно идя по ковровой дорожке к алтарю, Майк сосредоточил взгляд на цветном витраже над головой.
– Господи, как всегда, ищу я Твоей помощи и совета. Дай мне силы и защити от темных сил зла. Наполни этот город светом и любовью. Дай силы и остальным – Эмме, Марку и его помощникам, Юдит, Тони и Руфи, и особенно Линдси – благослови ее и упаси от игр с дьяволом. Пусть она поймет, как это опасно. Пусть пребывает в любви...
Майк медленно опустился на колени и, закрыв глаза, стал шептать молитву.
Сгущались сумерки, в церкви становилось все темнее.
Вдруг щелкнула ручка, и дверь со скрипом отворилась – Майк чуть не подскочил от неожиданности. Немного помедлив – он только сейчас понял, что за окном уже совсем темно, – он поднялся и повернулся к двери. Там горел свет.
– Прошу прощения за беспокойство...
Это был Марк Эдмундс.
– Сперва я зашел к вам домой, а потом подумал – дай-ка и сюда зайду: вдруг вы, так сказать, на работе.
Майк улыбнулся.
– И оказались правы. Как у вас дела?
– Неплохо. Я тут разузнал еще кое-что про «охотника на ведьм» и его приятелей, возможно, вам это будет интересно.
Майк оглянулся. Иногда даже он бывал поражен, как быстро его слышат «там, наверху».
Пока они шли по дорожке навстречу свежему ветру, Майк думал, как он заговорит с Марком об отмене съемок. Разумеется, Майк не рассчитывал обсуждать это дело в присутствии кого-либо из прихожан. Когда они уже подходили к его дому, от крыльца отделилась темная фигура.
– Это вы, священник?
Майк узнал сгорбленную фигуру Билла Стэндинга.
– Чем могу помочь, Билл?
– Мне бы вас на несколько минут, если позволите. – И Билл многозначительно посмотрел на Марка, не узнавая его.
Марк понял намек.
– Я, пожалуй, еще немного прогуляюсь, Майк. А к вам зайду попозже, когда вы освободитесь.
Билл стоял спиной к пустому камину и теребил в руках шапку.
– Кое-что неладно, священник.
Майк нахмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68