Линдси указала Эмме на кресло, а сама грациозно опустилась на подушку, лежавшую напротив изящной витой каминной решетки. Эмма уставилась на огонь. Три свечи, пучок ароматных палочек в небольшой медной вазочке, горка кристаллов и две-три маленькие гальки с побережья, разложенные на краю угольного ящика, – это были единственные вещи в комнате, по которым можно было догадаться о пристрастиях Линдси.
– Мне надо с вами поговорить – о Лизе. Что вы на самом деле знаете обо всем этом? – спросила Эмма.
Линдси не отводила взгляда от огня.
– С чего это вдруг вам понадобилось знать?
– Я видела сон сегодня днем. Еще один. – Эмма раздраженно повела плечами. – О ней.
– Опишите мне ее. – Линдси все еще не смотрела на нее.
– Старая... Плохие зубы, некоторые уже выпали... Этот отчаянный крик! Агония! Слезы... – Эмма замялась. – Ее пытала какая-то женщина, втыкала иглу в ее тело между ног... – И вдруг Эмма расплакалась.
Линдси поежилась и покрепче обняла свои колени, опустив на них подбородок.
– Это «ведьминская игла». А женщина – Мери Филипс. Помимо всего прочего, она была местной повитухой, поэтому достаточно хорошо знала женскую анатомию. Ей следовало бы быть милосердной, лечить людей. Вероятнее всего, она сама не раз пользовалась травами Лизы, чтобы лечить родовую горячку, гнойные раны, вызывать выделение грудного молока. Но она переметнулась в другой лагерь. Деньги ! Изменила своей профессии и своему полу!
Наступило долгое молчание, потом Линдси наконец-то подняла голову, слегка развернувшись, чтобы видеть лицо Эммы.
– Хотите, расскажу о самом мерзком? Эта ведьминская игла была устроена так, что острие могло убираться в ручку. Когда «охотник за ведьмами» решал, что уже достаточно позабавился, Мери делала вид, что втыкает иглу, а сама прятала ее в полую ручку и удерживала там, объявляя, что нашла одну из дьявольских меток, место, где женщина не чувствовала боли. Но сколько раз до этого она втыкала иглу в живое тело?..
– Я видела их изображение в музее замка, – медленно произнесла Эмма. – Я хотела выяснить, что же происходило тогда. – Ее глаза снова наполнились слезами.
Линдси долго как-то испытующе смотрела на нее, потом, словно приняв решение, встала и пошла к небольшому комоду в углу комнаты, где стояли бутылка и четыре стакана. Налив что-то в два из них, один она протянула Эмме:
– Выпейте.
Эмма с недоверием взглянула на стакан.
– Что это?
– О, не надо бояться! Это вовсе не кровь летучей мыши! Вообще-то это «гленморан». – Линдси криво улыбнулась. – Одно из моих «неколдовских» лекарств. Ваше здоровье!
Она осушила стакан и вернулась на свою подушку.
– Вернемся к теме. Во сне вы видели Хопкинса?
Эмма кивнула.
– Опишите и его.
– Он сидел за столом лицом ко мне. Я поднялась по лестнице прямо в комнату. Он невысокого роста, темноволосый, острая бородка. Лицо... какое-то детское. Очень щегольски одет. Безупречный черный костюм, широкий простой белый воротник и манжеты. Кожаные перчатки лежали на столе. Он болезненно кашлял. Глаза маленькие, блестящие, кажется, темные и очень холодные. Он как бы издали взирал на происходящее. Мне показалось, он не испытывал от этого никакого удовольствия. Словно он выше всего на свете, в том числе и этих пыток, и не имеет к ним никакого отношения.
– О, ему было вовсе не безразлично! Вовсе он не был выше всего этого! Думаю, вы еще узнаете, как он на самом деле наслаждался. – Огонь вдруг вспыхнул и громко зашипел, кусок морского топляка, пропитанного солью, загорелся зеленым пламенем среди угля.
Эмма потягивала свое виски.
– Откуда вы так много знаете обо всем этом?
Линдси покачала головой и махнула рукой, отводя вопрос. У нее была своя цель.
– Вы с ним разговаривали во сне?
– Да.
– Что вы сказали?
– Я велела ему отпустить Лизу.
– А он что говорил? – Линдси все еще смотрела на огонь. Эмма заметила, что она плотнее поджала колени и поудобнее положила на них подбородок.
– Запугивал меня. Говорил, что у него имеется разрешение парламента делать то, что он делал. Потом они предположили, что я тоже ведьма. Я... Я убежала и бросила Лизу!
– У вас не было выбора. – Линдси развернулась и посмотрела ей в лицо. – Так кем же вы были во сне, Эмма?
Эмма нахмурилась, задумавшись. Теперь ей ясно вспомнилась каждая подробность. Она вспомнила Мери Филипс с ее жестоким взглядом. Вспомнила тусклые глаза, красные сальные щеки, огромные грубые руки женщины, которая, когда был еще жив ее муж, осматривала ее, ощупывала ее живот, поднимала ей юбки и внимательно осматривала, чтобы сделать заключение, почему у нее не было детей. Спустя два года брака она так и не забеременела...
«Это Божья воля, – объявила она наконец. – Господь не желает, чтобы вы понесли, Сара Паксман». Она откровенно злорадствовала. У нее не было никакого сочувствия, понимания, она не давала советов.
А Лиза была чуткой, доброй, и у нее всегда были добрые советы...
– Ну? – прервала ее раздумья Линдси. – Вы знаете, кем были во сне?
Эмма наконец кивнула:
– Сарой Паксман. – Она посмотрела Линдси прямо в глаза и была буквально потрясена ее ответным взглядом.
– Я так и знала! – Линдси подошла к комоду и взяла бутылку, потом вернулась, присела на край дивана и потянулась налить Эмме еще. – Вы посланы мне в помощь! Я поначалу не догадывалась, но потом, когда вы сказали, что вы одна из Беннетов и моя кузина... Тогда я все поняла!
– Что именно? – Эмма беспокойно разглядывала ее лицо.
– Я сказала: вы здесь, чтобы мне помочь отыскать его! Обуздать! Сара Паксман – наш общий предок, Эмма. До замужества она была Сарой Беннет! Она родилась в «Оверли-Холл». – Поставив стакан, Линдси соскользнула перед Эммой на колени и положила ладони ей на руки. – Мне не удавалось собрать все силы в одиночку. Пока Хопкинс был слаб, это было просто. Ежемесячно я произносила заклинания на церковном дворе. Но сила его росла! Поначалу я винила в этом вас, потому что вы вселились в дом Лизы, но это было глупо с моей стороны. Потом я поняла. Вы знаете о духах и привидениях? Знаете, как именно они заряжаются энергией? – Минуту она изучала лицо Эммы своими внимательными голубыми глазами, потом покачала головой. – Нет конечно, вы этого не знаете. Но это не важно, я научу вас всему, что вам надо знать. Нарушилось равновесие. Стали происходить разные события. Одно из них – этот новый священник. Тот, кто забрал мои ритуальные предметы. Он начал совать повсюду свой нос, во все вмешиваться, пришел на церковный двор. Он заметил, что здесь происходят странные вещи, и я уверена, он думает, что все делает правильно. Но это не так! Он почти ничего не знает о мире духов. Он очень... открытый, ранимый и глупый, Хопкинс его слопает с потрохами! Теперь – эти киношники, снимающие фильм о магазине Баркера. Неужели они не понимают, что делают? Они вызывают, воссоздают Хопкинса, упрашивают его, чтобы он появился. Я виделась с ними, умоляла их не продолжать, но нет, они не послушали! Программа, возможно, будет показана по центральному телевидению, и тогда он сможет набраться энергии от миллионов, миллионов людей! – Линдси все еще сжимала руки Эммы. – Мы должны добраться до него первыми! – Она встала. – Вам придется кое-чему научиться, причем очень быстро.
– Обождите. – Эмма высвободила руки и, встав, прошла мимо нее к камину. – Обождите, Линдси! Я не могу, я не буду ни во что вмешиваться!
Лицо Линдси стало суровым.
– Вы уже вмешались.
– Нет, это не так! Просто у меня было несколько кошмарных снов. И это неудивительно, учитывая, что я поселилась в доме колдуньи, но это отнюдь не означает, что я собираюсь быть втянутой в какую-то... мистическую вендетту! Этот человек мертв уже триста лет!
– Но его дух не успокоился.
– Но он же не может никому причинить зла! И вообще, зачем ему это?
– Потому, что он проклят. И потому, что он не может избежать наказания. Пока он бродит по земле, то может продолжать свое черное дело. Он вне досягаемости и не может понести справедливое наказание, чтобы переместиться.
– Переместиться куда?
Эмма чувствовала себя все более неловко и неуютно.
– В следующий круг, в более низкий астрал. Если хотите, в ад. – Линдси улыбнулась. – Вы видели картины Иеронима Босха? Читали «Божественную комедию» Данте? Конечно, да. Эти муки ему и предстоят, муки проклятых; ему предстоят страдания те же, которым он подвергал всех этих несчастных женщин. Он все еще сопротивляется, он боится, потому что прекрасно знает, что с ним там произойдет!
Эмма направилась к двери.
– Линдси, сожалею, но я и слышать не хочу об этом.
– Тогда зачем вы пришли? – уставилась на нее Линдси и вдруг отступила на шаг. – Вы не христианка?
– Нет... – Эмма колебалась. – По крайней мере, я не колдунья. Я не принадлежу ни к какому колдовскому сообществу и не верю в вендетту.
– Я тоже не принадлежу к колдуньям, – тихо заметила Линдси. – Возможно, было бы лучше, если бы я принадлежала. Я то, что называется «пограничная колдунья». Работаю сама по себе, ради куска хлеба. – Она отвернулась, опустив плечи. – Зачем вы пришли ко мне, если не собираетесь помочь?
– Я... – Эмма постаралась собраться с мыслями. – Мне надо было просто понять, что происходит. Сны меня сильно напугали. Но я вовсе не хочу вмешиваться.
– Вы уже вмешались, хотите вы этого или нет. По зову крови и выбору. Бросили свой противный город, чтобы жить здесь. Вас призвал этот дом! Лиза призвала вас и Сара, Сара Паксман, которая является нашим предком, вашим предком. – Линдси схватила ее за руку. – Неужели вы не понимаете? Вы приехали сюда, чтобы помочь мне!
«Она права. Ты приехала сюда, чтобы отправить Мэтью Хопкинса в ад».
В голове Эммы вдруг зазвучал тихий голос, заглушив все остальные звуки в комнате. Она схватилась за голову. С тех пор как она поселилась в доме Лизы, она впервые услышала голос не в сновидении.
Линдси отпрянула:
– Что такое? Что случилось?
«И ты его найдешь в последнем его убежище на земле...»
– Эмма? Что случилось? – Линдси положила руки ей на плечи и сильно их сжала, слегка встряхнув ее.
– Не знаю! Кажется, я услышала голос...
– Защитите себя, Эмма. Знаете, как это делать? Соберитесь. Я здесь, чтобы вам помочь. Со мною вы в безопасности...
– Нет! – Эмма вырвалась от нее. – Нет! – Отвернувшись, она побежала к двери, распахнула ее и выбежала на причал. Ночь была облачная, черная вода слегка покачивалась из-за прилива. На секунду Эмма остановилась, ослепленная темнотой, потом повернулась и побежала вдоль коттеджей в сторону фонтана, где оставила машину.
Трясущимися руками она вставила ключ в замок, открыла дверцу, забралась внутрь и захлопнула ее.
Линдси за ней не пошла. Стоя на пороге, она глядела в темноту, потом подняла руки и начертила в воздухе защитную пентаграмму, которая слегка засветилась и минуту висела в воздухе, перед тем как растаять золотистой дымкой и исчезнуть. Довольная, Линдси закрыла дверь и заперла ее. Взяв свой стакан, она вернулась на место у камина и, закрыв глаза, стала медитировать. Эмма далеко не убежит. Скоро она вернется! Сидя в позе лотоса, Линдси, не открывая глаз, слабо улыбалась.
В машине Эмма с трудом попала ключом в зажигание, руки у нее все еще сильно дрожали. Мотор не заводился. Еще раз повернув ключ, она вгляделась сквозь ветровое стекло в темноту. Начал накрапывать дождь.
В голове ее прозвучал чей-то тихий смех.

52

Понедельник , вечер
Времени на тщательный анализ дневных хаотичных событий не было. В тот день у Майка был намечен визит в больницу, потом состоялось собрание комитета колокольного фонда, затем беседа с молодой парой, желающей обвенчаться в церкви, и еще два визита в частные дома. Около девяти вечера он вернулся в свой холодный, темный дом и решительно захлопнул за собой дверь. На автоответчике было три сообщения. Со вздохом он нажал кнопку и прослушал их.
Через минуту бестелесные голоса разговаривали сами с собой. Сидя за столом, уронив голову на руки, уставший ректор церкви Святого Михаила спал как убитый.
– Больше сообщений нет, – проинформировал женский голосок. Послышался щелчок, затем жужжание, когда автомат перемотал ленту. Майк ничего этого не слышал.
«Ты не слушал!»
Теперь голос, шипевший ему в ухо, был мужским и полным презрения.
«Открой глаза, человек! Увидь то, что вижу я! Смотри, что они творят! Следи за ними! Различай дьявольщину повсюду вокруг тебя!»
Майк сонно вздохнул. Где-то в глубине своего сознания он понимал, что надо сопротивляться, отбросить прочь этот голос, но он слишком устал, и голос слишком громко звучал в его мозгу. Глаза, которыми он видел происходящее во снах, были глазами другого человека. Мысли, образование, верования – все это принадлежало человеку, который жил триста лет тому назад. Человеку, которого преследовали тяжелые кошмары. Который уже был в аду!
Медведь стоял у кровати, огромный черный медведь со слюнявой окровавленной пастью. Его длинные когти тянулись к нему. Майк вскрикнул, отпрянув назад.
– Значит, ты хочешь вмешаться в дела дьявола? – Медведь... заговорил. – Ты казнишь моих слуг, притесняешь моих последователей. Но все бесполезно. Победа будет за мной! Я похороню последователей Христа! – Медведь исчез из поля зрения, и он понял, что в комнате есть еще кто-то. Это была Мери Филипс с ее отвратительной иглой. Она направила иглу острием на медведя, когда он скосил на нее свои маленькие, как пуговки, глазки.
– Изыди, сатана! – Лицо ее было потным от страха и злости.
Медведь подбирался все ближе.
– Не злите его, Мери. – Он с ужасом посмотрел на нее. – Не дразните его, уберите эту иглу... – Он нахмурился и посмотрел на нее еще раз. Белый чепец был прежним, как и черное платье, и решимость, и ее гневный рот, но... женщина рядом с ним была уже не Мери Филипс, а Юдит Садлер, и она смеялась над ним, а в руке у нее была игла! Теперь с нее капала кровь, растекаясь по ее платью, и вот она повернулась к нему...
С диким криком Майк проснулся и увидел, что сидит за столом. Стаканчик с карандашами был перевернут, они рассыпались по столу. Автоответчик все еще мигал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68