К тому же на улицах было шумно; мы пробирались мимо уличных клоунов и музыкантов, громкоголосых разносчиков и торговок, зрителей, криками подбадривавших жонглеров и акробатов, и просто перекрикивающейся и смеющейся публики. Наконец, несколько освоившись во всей этой толчее и суматохе, я попыталась расспросить своего провожатого о пришельцах, но ему было мало что известно.
По его словам выходило, что, хотя большая железная птица и летала несколько раз над Лланкерой и окрестностями, самих пришельцев в городе практически никто не видел, кроме губернатора и высших сановников. Впрочем, он тут же добавил, что некоторым из простых горожан все же удалось пообщаться с чужезвездными гостями, но они, эти горожане, слишком высоко задрали нос и рассказывают об этой встрече только тем, кто заплатит им полновесным серебром. Я пропустила этот прозрачный намек мимо ушей: что мне чьи-то рассказы, если я собираюсь сама встретиться с пришельцами! А вообще, наблюдая всю эту праздничную суету на улицах, я лишний раз подивилась, насколько мало пришельцы занимают простых ранайцев. Город, в центре которого впервые за всю историю находятся существа с неба, из другого мира, живет своей обычной жизнью, если не считать усиленных постов. Сюда не стекаются толпы паломников со всей страны, никто не штурмует заграждения… кажется, рождение двухголового тйорла (не такое уж небывалое событие) и то вызвало бы больше интереса. Ну, пришельцы, ну, непривычно, конечно, любопытно было бы взглянуть, но раз нельзя — значит, нельзя, мы ж понимаем… Поразительно.
Хотя, разумеется, эти аньйо никогда не жили мечтой о полетах и других мирах.
Мой провожатый тем временем перешел к конкретным предложениям. Лезть по крышам и ломать шею, равно как лезть под землю и ломать ноги нет никакой необходимости, объяснил он, ибо стражники во всем мире — народ продажный и Лланкера, слава богу, не исключение.
Тем более что у него имеется среди них знакомый, который как раз дежурит до полуночи. Конечно, несмотря на знакомство, платить все равно придется…
— Сколько? — спросила я.
Глаза сквозь прорези птичьей маски скользнули по моей фигуре.
— Полета серебряных.
— Пятьдесят йонков всего лишь за то, чтобы караульный пропустил меня?! — возмутилась я.
— Во-первых, он должен поделиться с товарищами. А во-вторых, не только пропустит, а проведет в самый дворец. А иначе — ну, пройдешь ты первый кордон, а дальше? Там же везде солдаты. И парень, кстати, тоже рискует — неведомо кого провести, за это и на каторгу можно, если ты, к примеру, делов натворишь… Ты не смотри, что праздник, город-то на особом положении и вся провинция тоже.
Мы вышли на длинную прямую улицу, и я вдруг заметила, что ее дальние дома видны как-то смутно, а огни факелов и светильников окружены мягким ореолом. После захода солнца похолодало, и в сыром воздухе сгущался туман. Такое ведь бывает не только летом.
Мой спутник вновь увлек меня с улицы, кишащей народом, в какой-то кривой переулок; мы прошли дворами и остановились под полукруглым сводом подворотни. Он выглянул наружу и удовлетворенно кивнул.
— Угу, вон они стоят. Ну, давай деньги, пойду договариваться.
Я выглянула следом за ним. Действительно, в конце (точнее, в начале, считая от центра) узкой улочки стояли, опираясь на алебарды, трое стражников. Им, должно быть, было чертовски скучно здесь, в этом пустынном закутке, вдали от огней и веселья праздника. Даже в окнах домов здесь не было света — как видно, это были не жилые здания, а запертые на ночь конторы. Впрочем, если караульные заполучат полсотни йонков — минус комиссионные, которые, как я догадывалась, возьмет мой провожатый, — это будет им неплохой компенсацией. Не думайте, что я безоглядно доверилась новому знакомцу: я взглянула на дома по обе стороны улицы — они стояли плотно сомкнутой стеной, и улизнуть с моими деньгами, не дойдя до стражников, ему было бы просто некуда. Так что я отсчитала требуемую сумму и проводила его взглядом, когда он пошел договариваться.
Выглядывая из подворотни, я видела, как он о чем-то говорил с крайним справа солдатом, указал ему в мою сторону, а затем повернулся и пошел обратно.
— Все в порядке, — сообщил он мне. — Ну, счастливо тебе повидать пришельцев.
— Спасибо, — поблагодарила я и почти бегом устремилась к кордону. Неужели моя мечта осуществится прямо сейчас?!
Я направилась прямиком к правому стражнику, но во взгляде его отнюдь не читалась готовность уступить мне дорогу. Я вынуждена была остановиться.
— Вы проводите меня во дворец? — произнесла я полувопросительно, полуутвердительно.
— Иди проспись, парень, — усмехнулся он. — Маскарадный костюм еще не делает тебя офицером.
— Но… ведь с вами только что договорились… к вам подходил аньйо… — пробормотала я, уже начиная понимать, что произошло.
— Он просто спросил короткую дорогу до Пекарской улицы.
Я обернулась. Разумеется, мошенника уже и след простыл. Гнаться за ним было бесполезно — лланкерцу ничего не стоило затеряться в лабиринте хорошо знакомых ему дворов и переулков. Я даже не могла пожаловаться на него стражникам — они меня же и арестуют за попытку подкупа. Или все же попытаться предложить им денег? Уж больно рискованно… Один бы, наверное, взял, но их трое — каждый побоится, что другой может донести.
— А зачем тебе во дворец? — прервал стражник мои мучительные раздумья.
Соврать, что там работает кто-то из моих родных? Нет, пожалуй, это легко разоблачат. А что, если сказать правду? Но, похоже, ни король, ни губернатор не хотят, чтобы простые ранайцы общались с пришельцами.
— Нну… э-э-э… дело в том, что… — протянула я, лихорадочно подыскивая ответ, который оставлял бы мне шанс проникнуть внутрь.
— И вообще, сними-ка маску, парень, — не стал дожидаться моего ответа второй стражник.
— Ну ладно, раз нельзя, значит, нельзя, — поспешно согласилась я. — Я пойду…
— Я сказал — сними маску!
Третий солдат прислонил к стене свою алебарду (теоретически, конечно, таким оружием можно разрубить аньйо пополам, но стражники пользуются им главным образом для того, чтобы перегораживать улицы, для боя с легким и юрким противником оно слишком громоздко) и неслышно двинулся вперед с явным намерением зайти мне за спину. Я покорно стащила маску, подавляя желание схватиться за эфес шпаги.
— Вот так парень! — хохотнул второй. — Ну еще бы, где тебе, дубине носатой, предположить, что девушка может надеть костюм гвардейца. У женщин ведь другие интересы, они только и могут, что работать по дому и нянчиться с детьми, правда?
— Как твое имя? — спросил мой несостоявшийся проводник.
— Тайелла Клаайре.
— Ты не лланкерка?
Уж это-то им ничего не стоит проверить.
— Я из Тйертена.
Надеюсь, никто из них не знает Тйертен достаточно хорошо.
Третий был уже у меня за спиной, я теряла драгоценную возможность для бегства, но, может, все еще обойдется?
Двое стражников внимательно меня разглядывали.
— А ножны у тебя не игрушечные, — заметил второй. — Небось и шпага тоже?
— Мне скоро пятнадцать, имею право, — пожала плечами я. — Мало ли хулиганов на улице? Мой отец не настолько богат, чтобы приставлять ко мне телохранителя, уроки фехтования обошлись дешевле.
— Сними плащ. —Что?
— Сними плащ! — повторил первый, кладя руку на эфес. Он тоже предпочел отставить алебарду в сторону.
«Пистолетов у них нет, — отметила я про себя, — только шпаги. И стальных нагрудников тоже. Собираясь стоять полночи на этой тихой и пустой улочке, они не стали надевать тяжелые и холодные железяки…» Я потянулась к булавке, которой крепилась бумажная накидка, но стражник сделал нетерпеливый жест:
— Не маскарадный, настоящий.
— Зачем? — изобразила я недоумение.
— Хочу проверить, не прячешь ли ты кое-что за спиной, — оскалился он.
— Что я там могу прятать? Что это вообще за произвол? Раздевают на морозе, как какие-нибудь бандиты! Я буду жаловаться вашему начальству! Мой отец — королевский чиновник, он этого так не оставит!
— Хорошо, — неожиданно согласился солдат. — Отдай шпагу, и пойдем в караулку. Там тепло, и там наше начальство.
В этот момент рука третьего с силой легла мне на спину. То есть, конечно же, на сложенные крылья, скрытые плащом. Сквозь мех одежды он мог и не понять, что нащупал, если бы только не знал, что именно ищет…
Я резко крутанулась на месте, нанося ему удар левым локтем в челюсть, прежде чем он успел хоть что-нибудь сказать. Пошатнувшись, он все же устоял на ногах, но при этом практически отключился, «поплыл», как говорят кулачные бойцы. В следующий миг я уже выхватила шпагу — как раз вовремя, чтобы парировать выпад первого стражника. Второй махнул алебардой, пытаясь отсечь мне путь, но я поднырнула под ней, отскакивая дальше в глубину улицы. Тогда он тоже бросил тяжелый топор и обнажил шпагу. Шутить они не собирались. Хотя перед ними, вопреки объявленным приметам, была четырнадцатилетняя девчонка, они помнили, что произошло с младшим тар Мйоктаном.
В этот миг я еще надеялась просто убежать, но краем глаза заметила, что, пока второй стражник рвется ко мне со шпагой, первый вытащил глиняный свисток на цепочке и собирается поднять тревогу.
Мне доводилось слышать, как пронзительно свиристят такие свистки. А учитывая, что рядом дворец и караулы на других центральных улицах, подмога моим врагам прибудет быстро.
Увернувшись от шпаги второго стражника, я метнулась к первому, сделала обманный выпад в грудь, а когда он поспешно закрылся, изменила направление шпаги и пронзила ему предплечье левой руки. Он выронил свисток — тот закачался на цепочке возле пояса, — а я с неожиданным трудом выдернула свое оружие. Стражник на мгновение замешкался — кажется, пока еще больше от удивления, чем от боли, — и я воспользовалась этим, чтобы выбить его шпагу и отшвырнуть ее ногой.
В тот же миг я, даже не тратя времени на поворот головы, отпрыгнула в сторону, чувствуя, что второй уже рядом, — и вовремя: его клинок успел на излете кольнуть меня в бок сквозь одежду, но не успел вонзиться достаточно глубоко.
Я повернулась к этому новому противнику и стремительно контратаковала, не давая ему опомниться. С большим трудом парируя мои удары, он был вынужден отступить. Должно быть, что-то в выражении его лица указало мне на новую опасность, и я развернулась, встречая пришедшего в себя третьего. В первую долю секунды я поднырнула под его клинок, а во вторую снизу вверх вонзила шпагу ему между ребрами.
Собственно, теперь я даже не уверена, что главная роль тут была моя. Может быть, он сам с разбегу наткнулся на острие. Но факт оставался фактом: нелепо дернув руками, он вдруг завалился набок, соскальзывая с моего клинка. Я убила ранайского стражника! Убила служителя закона!
Но размышлять об этом было некогда. Я быстро перекатилась по снегу, уходя от шпаги второго из моих врагов. Он так надеялся приколоть меня к мостовой, что его клинок, с силой ткнувшись в камни улицы, сломался; однако он тут же подхватил оружие убитого товарища. Едва я вскочила, наши шпаги снова скрестились, и тут я поняла, что должна убить и его, и последнего из стражников. Только так я смогу избежать погони. Я, только что считавшая себя законопослушной ранайской гражданкой, жертвой несправедливой пристрастности губернатора Лланкеры…
Я прыгала на полусогнутых вокруг своего противника, стараясь все время держать его между собой и первым солдатом, который был ранен в левую руку и обезоружен, но отнюдь не списан со счетов. Впрочем, он уже был вооружен: пока я фехтовала с остальными, он успел подобрать свою шпагу и теперь выбирал удобную позицию для атаки. Однако, видя, что я не даю ему такой возможности, он вдруг вспомнил о своем свистке, все еще болтавшемся на цепочке. Не выпуская из руки оружия, он нашарил свисток, поднес его двумя пальцами ко рту — а я не могла ему помешать, отражая в это время атаку второго! — и громкий переливчатый свист разорвал воздух. От этого внезапного звука рука атаковавшего меня дрогнула, я легко отбила его выпад и пронзила его насквозь в верхнюю часть живота.
Остался последний стражник, но было уже слишком поздно. Он успел поднять тревогу. Но тут же в голове у меня мелькнула мысль, что, если я прикончу и его, преследователи не будут знать, кого им преследовать. Видимо, стражник прочел эту мысль в моих глазах, потому что, не выпуская свистка изо рта, вдруг повернулся и бросился бежать в сторону дворца. Взрослый мужчина, профессиональный солдат в страхе улепетывал от меня! Но мне было не до гордости и не до попыток преследования. Его коллеги будут здесь с минуты на минуту. Я помчалась в противоположном направлении.
Добежав до подворотни, я сорвала карнавальный плащ, отерла им от крови шпагу и сунула ее в ножны. За плащом на снег полетела и «гвардейская» шапка. Маска все еще болталась у меня на шее; мгновение подумав, я вновь надвинула ее на лицо.
К счастью, я хорошо запомнила дорогу, хотя похоже, что мошенник вел меня не самым коротким путем. Издали доносились чьи-то радостные взвизги, треск первых шутих и музыка. Я бежала по узким пустынным улочкам и переулкам, слыша, как сзади перекликаются свистки преследователей. Казалось, сам воздух вокруг обагрился кровью: это рассеивался в тумане свет взошедшей на западе Лла.
Наконец я выскочила на запруженную народом улицу и смешалась с толпой. В этом был свой плюс — найти меня в такой кутерьме крайне затруднительно, — но и свой минус: теперь я при всем желании не могла передвигаться быстро, а какой прок от возможности прятаться в толпе, если стража закроет все выходы из города?
Тут же мой мозг пронзила новая мысль: если я сейчас выберусь из города, вряд ли смогу попасть обратно, оставаясь свободной. Но ведь моя цель здесь! Здесь пришельцы! Пожалуй, смешавшись с толпой, я могу не опасаться стражи до утра, но что дальше? Гости уедут, жители разойдутся по домам, по улицам двинутся патрули… Как мне пробраться к пришельцам сквозь кордоны?
Я лавировала между гуляющими, машинально пресекая попытки вовлечь меня в хоровод или танец и строя в голове планы один фантастичнее другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86