Зигрун удивительно быстро оправилась от трудных родов. Смущенно и пристыженно Велокс прошмыгнул, отоспавшись после ночи попойки, в комнату жены. Он горько упрекал себя за то, что не был с ней во время родов, хотя у него не было ни малейшего шанса находиться в тот момент рядом с Зигрун.
Радость в связи с рождением сына заставила его быстро забыть неприятные мысли, и он, счастливый, обнял жену, прижимавшую к груди их младенца.
Он осторожно взял сына в ладони и хотел положить его в плетеную корзинку, но увидел на дне две маленькие деревянные палочки. Сначала он рассердился на служанок, которые без должного старания подготовили ложе для малыша, но потом замер – он различил на палочках магические знаки.
– Это не те две палочки, которые на нашей свадьбе…
Он не осмеливался коснуться их. Их осторожно взяла Зигрун.
– Да, я узнаю их, – Она уставилась на руны. – Дерв – дуб, виду – лес…
Внезапно она вздрогнула.
– Велокс, это же имя нашего сына – Дервидиос.
– Дервидиос? Лес и дубы? Тот, кто вышел из дубового леса? Звучит многозначительно.
Однако у него не оставалось времени поразмыслить над этим. Предстоял праздник Белтаин, и они должны были добраться до своего имения. Велокс и Зигрун были поражены красотой природы, окружающей это место.
– Это будет твое королевство, Зигрун, – гордо сказал Велокс. – Ты теперь богатая женщина. У тебя двадцать коров, много свиней и кур, есть батраки и служанки, они помогут тебе в работе.
– Не беспокойся, я дочь крестьян, и я знаю, как вести хозяйство. Странно, прежде я была свободнорожденной и бедной, потом я была рабыней, а теперь я богата и хозяйка большого имения, и у меня есть батраки.
Она схватила его руку.
– Я никогда не забуду, насколько это унизительно, когда с тобой обращаются, как с рабом.
– Тогда будь внимательна, чтобы батраки и служанки не сели тебе на голову, – предостерег ее Велокс.
– Ты думаешь, что со мной можно такое проделать?
Велокс рассмеялся:
– Конечно нет.
Была глубокая ночь, но во всем королевстве спал только Дервидиос.
Из расположенного поблизости Лугудунума шествовала торжественная процессия друидов. Король ожидал их у края долины.
Верцуликс зажег факел и передал его Антекусу.
Факел стал источником света в царстве мрака.
Антекус поднес факел к груде древесины, сложенной на поле Велокса. Огонь коснулся дерева, с шипением стал пожирать его, и в темноту пространства взметнулось пламя костра, желтые искры полетели ввысь.
– Год двигается по кругу, ночи и дни составляют времена года, за светом следует тьма, а за тьмой следует свет. То, что рождено, умрет, а после смерти возникнет новая жизнь.
Мощный голос прорезал тишину ночи. И тут вдали загорелся второй костер, затем третий, четвертый.
Повсюду на всей окружающей территории запылали костры, люди праздновали Белтаин, прогоняли тьму и холод зимы.
Велокс и его батраки проводили через маленькие костры животных, украшенных ветками омелы, чтобы испросить у богов плодородия. Верцуликс благословил двор и конюшни Велокса и произнес магические заклинания над его стадом, затем перешел к следующему двору.
Антекус со своей свитой оставался до рассвета сидеть у костра и наблюдал за тем, как Велокс проводил свое стадо через огонь так, чтобы ни одно животное не получило ожогов.
Король чувствовал, что его новый воин – особый человек. Не напрасно Верцуликс вложил судьбу Велокса и Зигрун в его королевские руки – он, должно быть, знал о тайном предназначении этой пары.
Когда рассвело и первые лучи солнца упали на долину, Велокс запряг в плуг двух сильных быков и повел их на пашню. Антекус надавил на плуг, и батраки погнали быков. Прямая полоса отпечаталась на темно-коричневой, дышащей соками пробуждения земле. В конце ее Антекус остановился и воткнул ветки омелы во свежевспаханную землю.
– Да будут твои пашни постоянно урожайными, а твои стада плодовитыми… как и твоя жена. – Он улыбнулся, и на его сильном, грубо отесанном лице промелькнуло нечто мягкое. Величественным взмахом головы он отбросил назад свои рыжие космы. Зигрун при этих его словах покраснела. Взошедшее солнце окрасило весь мир алым светом, и шевелюра короля засветилась подобно костру в честь Белтаина.
– На коней! – крикнул он своей свите. – Праздничный стол ждет нас, а вместе с ним и развлечения.
Он повернулся к Велоксу, который нежно обнимал Зигрун, прижимавшую спящего Дервидиоса к своей груди.
– Конечно, ты желанный гость за моим столом, как и все мои воины, – сказал Антекус. – Однако я пойму, если ты сегодня захочешь остаться со своей семьей у себя дома. Тебе теперь достаточно часто придется оставлять их одних.
И всадники умчались галопом, прежде чем Велокс успел что-то ответить.
Верцуликс стоял на холме и глядел вниз, на широкую долину Родануса. Свет полной луны наполнял ее серебряным мерцанием. Он опирался на свою сучковатую палку и медленно спускался по склону ко двору между яблоневыми деревьями. Своей палкой он постучал в деревянный косяк двери и отошел на несколько шагов назад.
Велокс вскочил и схватился за меч. Зигрун испуганно прижала ребенка к груди. Не разбойники ли это, которые рыщут повсюду в поисках добычи, или кто-то чужой из племени, кочующего в поисках земли? А может, над ними шутят демоны ночи?
Когда она, однако, не услышала звона оружия, она последовала за Велоксом к выходу, боязливо прижимая к себе своего маленького сына.
В ярком свете луны перед ними стоял Верцуликс, излучавший неземной свет. Зигрун в ужасе отпрянула, Велокс угрожающе поднял свой меч.
– Напомнить тебе о твоей клятве, Велокс?
– Я ни в чем тебе не клялся, старик. Я принес клятву моему королю, что буду верно служить ему.
Верцуликс не тронулся с места, только его длинная белая борода развевалась на теплом весеннем ветру. Был Зимивизониос, полнолуние.
Мгновенно Зигрун все поняла.
– Нет, – воскликнула она и прижала к себе Дервидиоса. Велокс неуверенно переводил свой взгляд с нее на Верцуликса и нерешительно перекладывал меч из одной руки в другую.
– В чем дело?
– Нет! Оставь мне моего ребенка! – Крик Зигрун, казалось, достиг ночного неба.
Велокс взмахнул своим мечом, но в то же мгновение Зигрун выбила меч из его рук. То ли бледный свет луны окрасил ее лицо в такой белый цвет, то ли ужасное горе, которое внезапно охватило ее душу.
Однако Верцуликс протянул руку и указал на ребенка.
– Ты это знала, – сказал он сильным голосом. – Велокс должен следовать гecce. Я заберу его в шестой месяц Зимивизониос в его жизни. Его воспитают на туманных островах, он получит мои указания в священных рощах. Подумай, есть много призванных, но лишь немногие являются избранниками, а вы избранники.
Он повернулся и медленно пошел на холм, крепко опираясь на палку. Они смотрели на его согбенную спину, которая издали напоминала склоненную шею лебедя.
– Что он имеет в виду, называя нас избранниками? Почему он хочет отнять нашего ребенка? – спросил Велокс и снова сжал в руке меч.
– Это гесса, – прошептала Зигрун. – Ты забыл гессу? Наш сын станет жрецом в дубовых лесах.
Велокс опустился на скамейку, Зигрун села рядом с ним и протянула ему сверток с младенцем. Он с любовью взял его на руки и поцеловал нежный хохолок на головке.
– Он не останется нашим единственным ребенком, – тихо сказала Зигрун. – Мы избраны для того, чтобы вести наш народ дальше. Наши дети и дети наших детей будут жить в этой стране. Разве это не прекрасная задача?
Рука Велокса нащупала руку Зигрун. Она таинственно улыбнулась.
– Кто знает, может быть, наши сыновья станут однажды великими воинами, мужественными героями, как их отец.
Велокс положил сына в плетеную колыбельку, которая висела прикрепленной к балкам потолка, и мягко ее покачал.
– А ты не хотела бы дочерей?
– А ты хотел бы? – ответила Зигрун вопросом на вопрос.
– Конечно, хотел бы, и я знаю, что они будут такими же красивыми, как их мать.
– Откуда ты знаешь?
Он рассмеялся:
– Есть вещи, которыми руководит одна природа.
Он притянул ее на ложе и нежно погладил ее грудь.
– Это было под солнцем далекой страны, – начал он свой тихий рассказ. – Под оливковым деревом лежала женщина, подобная богине. Она была не по-земному прекрасной, ее волосы блестели золотом, как солнечные лучи, ее глаза излучали голубизну, как чистое горное озеро, а ее тело было крепким, как мрамор в горах Каррары. И когда луна вышла из-за облаков, ее белое, как алебастр, тело засветилось. Воин увидел богиню и загорелся пылкой любовью. Он опустился перед ней на колени, чтобы почтить ее красоту. Однако она желала не его тело, а его сердце. Тогда воин раскрыл свою грудь и положил свое сердце к ногам богини.
– Какую это историю ты мне рассказываешь? – спросила Зигрун и улыбнулась. – Она мне кажется знакомой.
– Это история любви. Нашей любви. Это божественная история, которую пережили двое смертных.
Она притянула его к себе.
– …и продолжают переживать, – шепнула она.
Когда их губы соединились, казалось, наступил момент вечности.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44