Проявлять доверчивость к людям, которые в данный момент сами относятся к униженным, тоже очень и очень опасно.
Она поставила кувшин с охлажденным лимонадом на серебряный поднос и хотела отнести его в покои Ромелии. Дорогу ей загородил мужчина. Это был Клаудиус.
Глава 9
В Честь Приапа
Гнев отлетел от Пилы и уступил место изумлению. Клаудиус был здесь, рядом.
Пила так обрадовалась его появлению, что поднос едва не выпал из ее рук.
– Клаудиус! – Алая краска залила ее щеки, и Клаудиус заметил это с лукавой улыбкой. – Что ты здесь делаешь?
Он склонился к ней и поцеловал ее в губы.
– Разве так приветствуют милого?
– Брось глупости. Именем всех богов Рима, ты рискуешь головой.
– Не бойся, я вижу, ты идешь к своей госпоже, доложи ей обо мне.
– Ромелии? – Пила подумала, что ослышалась.
– Да, Ромелии. Она попросила меня прийти.
Пила уставилась на него.
Клаудиус рассмеялся и снова ее поцеловал.
– Ты очаровательна, когда так растерянна. Действительно, Ромелия посылала раба к Лентулусу, и в самом деле существует договоренность между Ромелией и Лентулусом.
– Но зачем ты нужен Ромелии?
– Я подозреваю кое-что, но не хотел бы слишком забегать вперед.
– Это что-то плохое. Клаудиус, скажи мне.
– Нет, конечно нет. Лентулус освободил меня от тренировок и дал мне отпуск. Это означает, что в ближайшее время я не буду бороться на арене ни в Капуе, ни в Помпеях.
– Но что хочет от тебя Ромелия?
Клаудиус пожал плечами.
– Чего хотят богатые скучающие женщины от красивого молодого, имеющего успех гладиатора?
– Ты имеешь в виду…
Он кивнул.
– А теперь иди и доложи обо мне своей госпоже.
Пила, не чуя ног, побежала в покои Ромелии. Она поставила поднос на стол.
– Госпожа, прибыл гость. Он желает говорить с тобой.
Ромелия приподняла брови и лениво повернулась на своем ложе.
– Кто это?
– Я его не знаю, госпожа, он в парадной форме гладиатора.
Ромелия вскочила, как будто укушенная тарантулом.
– Это Клаудиус?
– Думаю, что его зовут так, госпожа.
Пила попыталась унять дрожь в голосе, Ромелия, правда, и не обратила на это внимания.
– Оставь лимонад. Быстро сюда мою шелковую одежду, украшения, а еще принеси кувшин с ароматным маслом для тела. Торопись. Надень на мои волосы диадему. Да двигайся же ты, деревянный чурбан! Друзилла-а-а!
Пила никогда еще не видела Ромелию такой взволнованной и нервной. Наконец Ромелия была накрашена и одета и улеглась в соблазнительной позе на ложе.
– Принесите вина с травами и блюдо, полное гранатов, но ждите перед дверью, вы меня поняли? Вы войдете только тогда, когда я хлопну в ладоши. А сейчас просите гостя войти.
Друзилла и Пила поклонились и покинули покои Ромелии. Пила опустила глаза, когда стояла перед Клаудиусом.
– Госпожа ожидает тебя, благородный гость, – прошептала она.
Друзилла держалась более открыто и с удивлением уставилась на Клаудиуса.
– Вот это мужчина! – вздохнула она, когда дверь за Клаудиусом затворилась.
Пила глубоко вздохнула. Друзилла явно ничего не заметила, однако Пила не знала, удастся ли ей и в будущем сохранить в тайне, что она не только знает Клаудиуса, но и его… да что, собственно говоря? Любит ли она его на самом деле?
Ромелия снова овладела собой и бросила на Клаудиуса ленивый холодный взгляд, когда он вошел в ее покои и склонился перед ней. На нем была роскошная парадная форма, как ему и приказал Лентулус. Только шлем он держал в руках. Ромелия протянула ему руку, которую он схватил. Нежно его губы скользнули по ее руке.
Дрожь блаженства пробежала по ее коже. Она кокетливо улыбнулась и указала на стул.
– Садись, Клаудиус. Твои блеск и сияние радуют мой взор. Я польщена тем, что такой избалованный победами гладиатор откликнулся на мой зов. Я надеюсь, что твою гордость не задевает, если женщина приглашает тебя к маленькому приключению. И, конечно же, я не первая, у которой возникло это желание.
Клаудиус с минуту сидел, прислушиваясь к отзвуку слов Ромелии. Глазами он ласкал ее тело.
– Не первая, но самая красивая, благородная Ромелия, – сказал он, и снова мурашки побежали по телу Ромелии.
– Ну, тогда будь моим гостем. Это будет тебе не в ущерб. Многочисленные радости ожидают тебя. Я приготовлю для тебя комнату в покоях для гостей, чтобы ты больше не жил в тесноте своей казармы, и, конечно же, я велела приготовить для тебя гражданское платье, чтобы тебе было удобнее. Хотя…
Она помедлила, казалось, она взглядом пожирает его.
– …этот роскошный панцирь будит во мне некоторые желания, но сейчас, дорогой Клаудиус, попробуй вина и фруктов.
Она громко хлопнула в ладоши, и обе рабыни, до этого стоявшие у дверей, вошли.
Клаудиус не удостоил обеих ни единым взглядом, и Пила также старалась казаться совершенно равнодушной, только в глазах Друзиллы читалось волнение.
– Гранаты. – Клаудиус взял в руку один плод и игриво повертел его туда-сюда. – Для этого не требуется слов.
Ромелия колко улыбнулась.
– Теперь тебе ясен смысл приглашения? Клаудиус кивнул.
– Для меня это будет честью, прекрасная Ромелия. Ленивым движением руки Ромелия отослала рабынь.
За дверью Друзилла запыхтела, как будто ей стало невыносимо жарко.
– Именем Юпитера, ну она и сказала! Он сразу все понял.
– Что понял?
Пила приостановилась.
– Как ты еще не понимаешь? Гранаты – это приглашение к любовной игре. Их жертвуют богу Приапу. Ромелия хочет окрутить Клаудиуса.
– Ты уверена?
– Абсолютно уверена. Разве ты не видела, как он на нее глядел? А она на него?
Ах, вот оно что! Почему Клаудиус принял приглашение? Он ведь подозревал, что Ромелия положила на него глаз. Все было ошибкой. Он не любит Пилу. Он ее просто разыгрывал. А Пила потеряла из-за него свое сердце. Из-за него, который сейчас сидит у ее госпожи и строит ей глазки. Вероятно, он нашептывает ей на ухо чарующие стишки.
Пила выпрямилась.
– Ну и что? Какое нам дело до того, что происходит за этой дверью? – спросила она резко.
Друзилла вздрогнула.
– Никакого, но можно ведь и помечтать…
Пожав плечами, она исчезла в направлении кухни.
Пила медленно последовала за ней. Наверняка Ромелии она сегодня будет больше не нужна. У Клаудиуса и у Ромелии будут длинный вечер и длинная ночь, только почему она из-за этого так расстроилась? Чем ей мешает то, что Клаудиус лежит на ложе у Ромелии?
Пила быстрыми шагами шла через парк к имению Диодороса. Ромелия поручила ей передать весточку Атенаис о том, что Ромелия желает, чтобы та ее посетила. Пила была рада тому, что должна делать быстрые движения. Ее мучило ужасное внутреннее беспокойство. Она едва могла сомкнуть глаза прошлой ночью. Мысль о том, что Клаудиус у Ромелии, не позволяла ей сомкнуть глаз.
Она закрывала глаза и представляла, как он удовлетворяется с ее госпожой. Потом воображала, как всегда холодная Ромелия в объятиях Клаудиуса теряет власть над собой. Пила крутилась на своей постели до тех пор, пока ее не одолел беспокойный сон. Теперь ей нужно было просто бежать, чтобы стряхнуть с себя черные тени ночи.
– Стой! Не беги так быстро! – Сильная рука высунулась из-за тиса и схватила Пилу.
– Отпусти меня, ты, грубиян. – Пила оборонялась, но Клаудиус был сильнее. Он просто накрыл губы Пилы поцелуем.
– Почему ты не целуешь Ромелию? Она наверняка без ума от твоих поцелуев.
Клаудиус рассмеялся:
– Верно. И ненасытна. Как только женщина может быть такой жадной, как она?
– Ты действительно был с ней всю ночь? – спросила Пила.
– Гм. Почему, ты думаешь, меня сюда позвали?
– О, коварный лжец! И ты еще лицемерно проявляешь какие-то чувства ко мне! Иди к ней, пусть она тебя обольщает. Только смотри, как бы паук не закусал тебя при этом до смерти.
– Мне кажется, что сегодня именно у тебя ядовитый язык. – Он снова притянул ее к себе. – Я просто не могу вдосталь с тобой нацеловаться.
– Прекрати! Я тебя ненавижу! И я еще думала, что ты отвечаешь на мои чувства. – Ее кулаки барабанили по его плечам, однако его объятия были стальными.
– Я так и делаю, только ты не хочешь этого замечать.
– Я ничего не замечаю? Я вижу больного от любви петуха, который вьется около надменной гусыни.
– Потому что ты ослепла от нескрываемой ревности. Оставь Ромелию в покое. Для меня не могло быть ничего лучше, чем это приглашение. Я полагаю, что я еще пробуду здесь довольно долгое время, к ее удовольствию. По меньшей мере, до тех пор, пока ее супруг будет в Риме.
– Ты считаешь, это хорошо? О, да ты просто чудовище!
– Пила, подумай, иначе я никогда не смог бы снова увидеть тебя, а теперь я здесь, совсем близко, днем и ночью.
– Вблизи Ромелии днем и ночью. – Пила презрительно фыркнула.
– Не принимай это так близко к сердцу. Пила, мы сможем каждый день видеться, целоваться и…
– И позволить Ромелии обнаружить нас. Тогда смерть соединит нас.
– Дорогая, о чем ты говоришь? Есть так много возможностей. Не всегда же Ромелия сможет желать меня.
Иногда ей тоже нужно спать. – Он широко ухмыльнулся. – Я получил прекрасную комнату в крыле для гостей. Почему бы тебе не принести мне туда кувшин вина в качестве снотворного?
– Что мне только думать о тебе, Клаудиус? Для меня все это непросто. Ты говоришь от чистого сердца?
Клаудиус приложил обе свои руки к левой стороне груди. Пила была свободна. Она убежала мгновенно.
– Я не верю ни одному твоему слову, ты, дикий бык, – крикнула она, смеясь, и побежала так быстро, как только могла, к Атенаис.
Клаудиус посмотрел ей вслед. Нежная улыбка смягчила его профиль. Что за волшебное создание? Он хотел, чтобы Ромелия еще долго желала его, только ради того, чтобы он мог оставаться рядом с Пилой.
Атенаис уже ждала Пилу. Под каким-то предлогом она отослала Акме.
– Он тут? – прошептала Атенаис.
– Кого вы имеете в виду, благородная госпожа? – спросила Пила.
– Ну, гостя, о котором сообщила Ромелия.
– Гостя? О, ты имеешь в виду гладиатора Клаудиуса?
– Да, именно его. Я – вся любопытство. Но Акме, что мне с ней делать? Не могу же я оставить ее здесь?
– Я не знаю, госпожа. А ты не уверена в молчаливости Акме?
– Нет, нет, если дело касается моего супруга. И при этом Ромелия пообещала мне помочь в моей беде.
– Беде?
Акме снова вошла в комнату и внесла покрывало, которое передала своей госпоже.
– Ты можешь не провожать меня сегодня, Акме, я пойду с Пилой. Так как нам нужно только пройти через парк, нет необходимости, чтобы ты шла со мной.
– Извини, госпожа, но господин велит выпороть меня плетьми, если я оставлю тебя хоть на одно мгновение одну. Я останусь с тобой, даже если дорога ведет только через парк.
При этом она бросила на Пилу враждебный взгляд, как будто ожидала, что Пила хочет убить ее госпожу.
– Тогда пойдем, – сказала Атенаис и покинула свои покои.
В покоях Ромелии обе женщины удобно устроились. Они пили вино, ели фрукты и показывали друг другу изящные вышивки, которые сами сделали, пока болтали друг с другом. Ромелия несколько раз бросала косые взгляды на египетскую рабыню, на которую это, однако, не производило впечатления. Постепенно Ромелия начала выходить из себя. До этого она устраняла со своего пути все препятствия. Препятствия, которые были намного больше, чем эта маленькая надоедливая рабыня. Однако из-за нее могло провалиться все дело.
– Как ты чувствуешь себя, дорогая Атенаис? – притворно сладким голосом спросила Ромелия. – Подействовала ли уже твоя жертва в храме Исиды?
Атенаис вздохнула.
– Воля богов действительно непредсказуема. Моя жертва была явно слишком малой.
– Ни в коем случае. Только, насколько я знаю, пашня должна быть хорошо подготовлена, чтобы посеянное принесло плоды.
– О, что ты имеешь в виду, дорогая Ромелия?
– Ну, я имею в виду… ах, почему бы тебе не дать твоей рабыне немного вина. Мне кажется, она вот-вот упадет.
Атенаис испуганно обернулась.
– Тебе нехорошо, Акме?
– Нет, госпожа, я чувствую себя хорошо.
– Она подозрительно качается, – вставила Ромелия. – Пила, передай ей этот кубок вина.
Ромелия подняла кубок с вином. Пила поспешила к ней, чтобы взять бокал. Когда она стояла перед Ромелией, та крепко держала кубок. Другой рукой она капнула в бокал несколько капель какой-то жидкости из флакона, который висел у нее под одеждой. Акме и также Атенаис не могли это видеть, потому что Ромелию от них закрывала Пила. Пила уставилась на свою госпожу.
– Передай это Акме, – настойчиво приказала Ромелия, когда Пила помедлила.
– Да, госпожа.
Пила взяла кубок. Яд! Это был яд. Ромелия хотела убить Акме. Она должна уронить кубок. Даже если она терпеть не могла эту египтянку, все равно все восставало в ней против того, чтобы она сама, своей рукой, нанесла вред маленькой чернокожей женщине, не имевшей возраста.
С другой стороны, в последнее время всегда, когда она позволяла своему сердцу заговорить, то неприятности получались у нее. Она остановилась перед Акме. Ее рука, державшая кубок, дрожала. Она видела, как Акме смотрит на нее своими горящими черными глазами. Позади себя Пила ощущала взгляд Ромелии, который жег ей спину.
«Один, помоги! Если ты считаешь это верным, то пусть она опустошит кубок, если ты считаешь, что будет лучше, если она его не выпьет, тогда пусть кубок выпадет у меня из рук».
Медленно Пила протянула кубок Акме. На полпути она остановилась, и рука ее, державшая кубок, ослабела. Акме быстро перехватила ее руку и взяла кубок себе. Медленно, не спуская глаз с Пилы, она опустошила его глоток за глотком. Пила снова встала рядом с дверью и уставилась в противоположную стену. Разговор обеих женщин прекратился. Ромелия все время поглядывала на Акме. Прошло не слишком много времени, когда та покачнулась. Она пыталась удержаться на ногах, но внезапно упала, как срубленное дерево.
Атенаис в ужасе вскочила.
– Не беспокойся, – сказала Ромелия, – она только уснула глубоким и долгим сном. Пила, позови Клаудиуса. Он должен прийти. В своем боевом снаряжении. Потом ты отнесешь Акме в комнату и запрешь ее там.
Она настойчиво посмотрела на Пилу.
– Пила, ты сделала нечто нехорошее. Ты дала ей отравленное вино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44