Пиле стало резко не хватать воздуха.
– Нет, госпожа, я только…
– Ты дала ей отравленное вино. Атенаис и я видели это. Чье слово весит больше, наше или твое?
– Я понимаю, – пробормотала Пила.
– Я так думаю. А теперь иди и позови Клаудиуса.
Пила поторопилась выйти. Клаудиус все еще бродил по саду.
– Пила, всегда, когда я тебя вижу, я боюсь, что ты улетишь. Как белый лебедь.
Он обнял ее за талию.
– Отпусти меня. Ты должен немедленно идти к Ромелии. Она послала за тобой. И быть в парадном снаряжении. Ее подруга тоже там.
– Ого! Боги слишком заботятся о моих удовольствиях.
– Ты не должен шутить. Атенаис очень нежная, благонравная супруга.
Клаудиус рассмеялся.
– И ты думаешь, я должен одобрить ее вышивку? Пила смущенно замолчала.
– Ты хочешь теперь также с Атенаис?..
– О хотении речь не идет. Кто спрашивает о том, чего я хочу?
– Я, например. Чего ты хочешь?
– Ты еще спрашиваешь? Все мои стремления, все мои желания, все мои хотения, все мои ухаживания имеют только одну цель и знают только одно имя. Это имя – Пила.
– Если бы только это было правдой, то, что слетает с твоего языка! Однако я сомневаюсь в твоих словах. Ты не докажешь мне, что они правдивы.
– Как мне тебе их доказать, любимая Пила? Разве не является достаточным доказательством то, что я пришел в логово льва, чтобы быть ближе к тебе?
– Ба! Ты развлекаешься с Ромелией, сейчас ты, может быть, будешь развлекаться еще и с Атенаис. Это и есть доказательство твоей любви ко мне?
– Ты очень требовательна, прекрасная лесная фея. Я должен схватиться за меч и спрыгнуть со скалы в море, чтобы доказать тебе свою любовь?
– Нет, во всем этом нет необходимости. Отдай мне свое сердце. Без сердца человек не может жить. Тогда, чтобы иметь возможность жить, ты должен будешь постоянно находиться рядом со мной.
– Мое сердце уже в твоих руках. Только ты этого совсем не замечаешь. Ты – маленькая упрямица. Я уже не могу жить без тебя, только поэтому я здесь.
Пила опустила голову.
– Я и не знаю, чему верить, – пробормотала она. Он притянул ее к себе. Она обвила руками его шею.
– Поцелуй меня, Пила, – прошептал он хриплым голосом. – Поцелуй меня, тогда я забуду весь этот кошмар вокруг себя.
Пила взяла его голову своими руками и нашла его губы, своими пальчиками она погладила его густые каштановые волосы, потом внезапно отпрянула.
– Ты должен идти, иначе Ромелия накажет меня.
Клаудиус опустил голову и пригладил руками свой кожаный фартук. Он подавил свое волнение.
– Ну, тогда мы посмотрим, как продлить мое пребывание в этом раю, – сказал он, вздохнув, и зашагал к вилле.
Пила провела по приказу Ромелии всю ночь рядом со спящей Акме. Ромелия передала ей бокал с вином и маленький флакон.
– Если она проснется раньше времени, то влей ей в рот вина, это снотворное, ничего больше, только на рассвете она может идти к своей госпоже. Ты меня поняла?
Взгляд Ромелии буравил беспомощную рабыню.
– Да, госпожа.
Она вытянулась рядом с храпящей Акме и пожелала себе спать так же глубоко и крепко, чтобы снова не думать о Клаудиусе. Сейчас он наедине с Атенаис или с обеими женщинами? Она прижала свое лицо к соломенному матрасу и дала волю слезам.
С Атенаис произошло чудесное изменение. Из тихой робкой женщины она превратилась в расцветшую розу. Пила заметила это с удивлением, Ромелия – с удовлетворением.
– Вот так выглядит хорошо обработанная пашня, – сказала она однажды Атенаис и указала на ее мягкие округлости. – Я вижу, ты чувствуешь себя хорошо.
– Совершенно верно, дорогая Ромелия, и это связано не с райским климатом здесь, в чем я заверила моего супруга.
Атенаис тихонько улыбнулась. Ромелия опустила глаза. Она делила с Атенаис Клаудиуса, и это, казалось, пошло обеим женщинам на пользу. Ромелия также чувствовала себя более спокойной и удовлетворенной. Только желание Атенаис, чтобы ее тело наполнилось плодом жарких ночей, казалось, оставалось невыполненным. Ромелия же была уверена, что такой день скоро наступит.
Ромелия довольно мурлыкнула рядом с Клаудиусом, который все еще крепко спал. Она смотрела на его красивое натренированное тело, его точеный профиль, который был совсем другим, чем глупые лица у большинства хорошо обученных и натренированных гладиаторов. Клаудиус был мужественнее и желаннее всех мужчин, которых она знала, и он лежал рядом с ней, устав от долгой любовной игры этой ночью, хотя еще и не истощив все свои силы. Его блестящее снаряжение было небрежно брошено на пол, только на руках еще оставались кожаные, покрытые металлом браслеты, с любопытством она провела пальцем вдоль его шеи.
– Что это за странная цепь, которую ты носишь? – спросила она его.
Клаудиус внезапно полностью проснулся и отодвинулся.
– Она из волос?
– Не касайся, она приносит мне счастье.
– Да? – Ромелия надула губы. – Здесь какая-то сладкая тайна?
– Ни в коем случае, это единственное, что напоминает мне о моей матери, – ответил он с неожиданной резкостью.
– Я не хотела касаться твоих личных дел. – Ромелия со вздохом опустилась на ложе. – Клаудиус, я безумно в тебя влюбилась. Наступит время, когда мы узаконим нашу маленькую связь.
Клаудиус выпрямился.
– Что ты имеешь в виду?
– Все очень просто, похить меня.
– Ромелия, как ты себе это представляешь?
– Ты похитишь меня, мы убежим в горы на Сицилии и начнем новую жизнь. Жизнь вместе.
– Это невозможно, нас найдут повсюду.
– Тогда мы убежим в Египет, или к парфянам, или в Каппадокию, или…
– А как насчет галлов?
– Галлов? К дикарям?.. – Она прижалась к его широкой груди и погладила твердые мускулы. – Нет, лучше Финикия, или Иудея, или…
Он склонился над ней и нахмурил лоб.
– Ты говоришь серьезно? Я гладиатор и должен однажды вернуться назад в казармы Лентулуса.
– Ты там слишком близок к смерти. Ты никогда не желал вести другую жизнь, быть свободным от всего, быть господином самому себе и чтобы рядом с тобой была маленькая жена?
Клаудиус снова лег и прикрыл глаза рукой.
– Как бы красиво мы ни называли эту воображаемую жизнь, это всего лишь глупые мечты.
– Нет, это можно осуществить, ты должен это сделать. Клаудиус, у меня есть деньги, много денег. Мы основательно подготовимся к нашему побегу. Подкупом можно достигнуть многого, и где-нибудь мы начнем новую жизнь. О, это будет прекрасно, дни, полные любви, ликования, чувственности, веселья. Ты как будто создан для этого. Приап наградил твои чресла неистощимой силой. Мы должны поблагодарить его и принести ему жертву.
– Приап – защитник проституток.
Клаудиус положил свою руку на живот Ромелии. Медленно его рука двинулась к ее бедрам.
– Я знаю, – промурлыкала она. – И я понимаю их удовольствие. Нет больше никакого основания к дележу, и с Атенаис тоже. Я оказала ей услугу, сейчас ее тело готово к тому, чтобы зачать, если только ее деревянному супругу это покажется удобным, но он совсем не обращает на нее внимания.
Клаудиус тихо присвистнул.
– Она хочет забеременеть?
– Безусловно, она бегает из храма в храм, но все ее жертвы не приносят пользу. Она расцвела с тех пор, как провела несколько ночей с тобой, и, вероятно, скоро ее ожидает успех.
Клаудиус повернулся на живот.
– Может быть, ей следует принять участие в вакханалии, и если она и после этого не забеременеет, значит, боги не хотят этого.
– Она просила уже и Исиду о плодородии.
– Исиду? Это же запрещено.
– Конечно, именно поэтому и думают, что она помогает. Итак, когда ты меня похитишь?
– Ромелия, это опасно, смертельно опасно.
– Верно, но опасность – это слово, которого ты не знаешь.
– Я – да, но не ты.
– О, я сильнее, чем ты думаешь.
– Охотно бы в это поверил, – пробормотал он. Постепенно до него дошла суть ее замысла. То, что она хотела позабавиться с ним, пока ее муж находился в Риме, это он еще мог понять. То, что она хотела разделить это удовольствие с подругой, которой пренебрегали, это он тоже мог понять, но то, что ей сейчас пришло в голову с похищением… Клаудиус слышал о том, что гладиаторы похищали богатых женщин, и в большинстве случаев именно женщины настаивали на том, чтобы гладиаторы их похищали. Может быть, иногда речь действительно шла о любви. Однако обычно подобное бегство заканчивалось трагически. Гладиатора лишали жизни, а благородную даму или изгоняли из общества, или же также приговаривали к смерти.
Пощекотать свои нервы, – вот что побуждало к этому таких женщин, как Ромелия.
– Не торопись, все нужно основательно продумать, – заверил он Ромелию. – Может быть, тебе тоже следует пойти с Атенаис к храму Бахуса.
– Не раздумывай слишком долго, дорогой Клаудиус, идея с храмом Бахуса неплоха, ты проводишь нас туда.
– Я?
– Да, ты. Ты вместе с нами примешь участие в вакханалии, и я возьму еще кое-кого.
– Кого же?
– Пилу, например.
Глубокой ночью четыре человека, одетых в темные простые одежды, приблизились к храмовому комплексу бога вина Вакха. Атенаис колебалась, но Ромелия притащила ее с собой.
– Пойдем, я подкуплю одну из жриц, чтобы та позволила тебе принять участие в вакханалии. Собственно говоря, не разрешается, чтобы непосвященные принимали участие в мистерии.
Клаудиус и Пила следовали за обеими женщинами. Пила была взволнована и испугана одновременно. После того как Ромелия в открытую пригрозила ей, не оставалось ничего другого, как сопровождать свою госпожу.
К тому времени она поняла, что Атенаис готова на все, лишь бы забеременеть. Однако ее жертвы Исиде и проведенные вместе с Клаудиусом ночи позволили расцвести ее физической красоте, но ребенка под сердцем у нее не было.
Акме при каждой возможности впадала в глубокий сон. Думая, что вино тому причиной, она стала отказываться от предлагаемых напитков, и тогда Атенаис, которой понравился Клаудиус и его искусство соблазнять, вынуждена была сказать своей рабыне.
– Акме, мне кажется, ты страдаешь припадками. Всегда, когда мы покидаем наш дом, Ты где-либо падаешь и после этого ничего не помнишь. Я думаю, мне нужно сообщить об этом господину. Как служанку я, конечно, не могу больше тебя использовать, может быть, он пошлет тебя на полевые работы.
Атенаис с сочувствием посмотрела на Акме.
Акме испугалась. У полевых рабов была ужасная судьба. Они тяжело трудились под плетьми надсмотрщиков. Многие из этих рабов рано умирали, их никто не щадил, потому что рабы так дешевы, что было легче купить себе нового раба, чем ставить на ноги заболевшего.
– Госпожа, я не знаю, как такое могло случиться, до этого у меня никогда не было подобной болезни.
– Видишь ли, некоторые переносят припадки во сне и даже не знают об этом. Я проявлю милость и пока не отошлю тебя. Ромелия дала мне лекарство, ты должна его принимать, как только станет похоже на то, что ты вот-вот снова упадешь.
– Да, госпожа, благодарю тебя.
Акме была слишком растеряна и испугана, чтобы раскусить коварство. Ромелия, Атенаис или Пила вызывали у бедной Акме легкое головокружение курящейся ароматной палочкой, или напитком, или разрезанным плодом дурманящего растения, а когда Акме начинала качаться, Пила протягивала ей кубок с известным напитком и Акме засыпала по меньшей мере на десять часов.
Вначале Пилу мучила совесть, однако она должна была выполнять указания Ромелии, к тому же у нее появилась возможность видеть Клаудиуса. У Пилы болело сердце оттого, что она знала: Клаудиус проводит ночь с Ромелией или Атенаис, но он использовал каждую возможность хотя бы накоротке увидеться с Пилой. Для Пилы это были самые прекрасные мгновения. Клаудиус выказывал себя веселым, счастливым и ужасно влюбленным, когда Пила была в его объятиях. Однако Пила все еще сомневалась в серьезности его чувств. Между ними стояли Ромелия и Атенаис.
Пока они проходили через ворота храмового комплекса, Клаудиус украдкой схватил руку Пилы и пожал ее. Ее сердце забилось сильнее от его прикосновения, однако она быстро убрала свою руку, так что обе женщины, шагавшие впереди, ничего не заметили.
Храмовый комплекс состоял из двух сооружений. Налево высился храм, посвященный Вакху, и множество женщин уже собралось на лестнице, ведущей к святилищу. На другой стороне маленького сада находился храм Приапа. Он был значительно меньше, и три его стены окружали изготовленное из кипарисового дерева изображение похотливого божества с огромным возбужденным фаллосом. Ему поклонялись преимущественно мужчины, которые надеялись обладать такой же жизненной силой в своих чреслах и одновременно хотели отвести от себя всякую беду.
Ромелия направилась к Приапу. Она взяла у Пилы корзину с фруктами, которую та до этого несла.
– Мы принесем сначала жертву Приапу, чтобы он защитил наши леса и поля, наши сады и виноградники. И пусть он испугает воров своим могучим членом. А свою неутомимую жажду любви он должен передать нашему другу Клаудиусу, чтобы тот наполнял радостью наши ночи.
Ромелия и Атенаис преклонили колени. Они положили гранаты на блюдо с жертвами, стоявшее перед изображением. Когда обе женщины отошли, перед изображением склонился Клаудиус. Тихим голосом он пробормотал слова преклонения перед богом:
– У всех богов есть особый признак: у Аполлона золотистые локоны, у Геркулеса сильные мускулы, у Вакха вместо волос на голове виноградные гроздья, у Венеры соблазнительное тело, вестник богов Меркурий всегда в легких сандалиях, знаменитый кузнец Вулкан хром, у Марса широкая грудь, а самый большой пенис принадлежит тебе, Приап.
Произнеся эти слова, Клаудиус вылил жидкость из флакона на фаллос деревянного божества.
Широко раскрыв глаза, Пила следила за тем, как обращаются с мольбой к странному богу, и еще больше, чем в храме Исиды, ей хотелось рассмеяться при виде безобразного бога с глупым похотливым лицом и чрезмерно большим членом, но она прикусила себе губу, чтобы не разгневать стоявших рядом. Многие мужчины, обращавшиеся к Приапу со своими недугами, и женщины, молившие о плодородии, и проститутки, защитником которых также считался этот бог, глубоко, неизбывно верили в него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44