Клаудиус помедлил.
– Ну, тогда я, по крайней мере, приобрету травы и лекарства, которые помогут тебе с желудком, и велю приготовить для нас что-либо очень вкусное. Мой желудок тоже бунтует, потому что мы питаемся только сырыми фруктами и ворованными яйцами.
Клаудиус отправился на рынок, в то время как Пила заперлась в комнате. Ужасные события в Ариминуме все еще не могли изгладиться у нее из памяти. Они договорились об условном стуке, на который Пила должна будет открыть дверь.
На рынке он продал часть драгоценностей Ромелии, чтобы сделать на полученные деньги покупки – травы, хлеб, сухое мясо, а также два толстых шерстяных плаща. Он остановился около сапожника. Скоро придет зима, им нужна будет крепкая обувь. Клаудиус посмотрел на готовые сандалии и сапоги с ремнями, стоявшие на прилавке, затем взял в руки один кальцеус и старательно осмотрел его.
– Сколько ты хочешь за такие? – осведомился он у сапожника.
– Триста сестерциев, – ответил он.
– Ты шутишь? На такую сумму я могу кормить мою семью целый год.
Сапожник равнодушно пожал плечами.
– Тогда не бери их. Тот, кому нужна крепкая обувь, имеет на это свою причину.
– Причина – плохая погода, – ответил Клаудиус сердито.
– Плохая погода – дело дорогое. Возьми эти калиги, у них крепкая подошва, такая, какую носят солдаты, и, если в них маршируют через Альпы, то ты, наверняка, доберешься в этой обуви от своего дома до рынка, не так ли? Они стоят всего сто сестерциев.
– Согласен, но мне требуются две пары.
– Тогда это будет двести сестерциев. Что ты так нервничаешь?
Клаудиус отсчитал деньги и взял сандалии. На рынке перед форумом Плацентии царила толкучка, и он не заметил, как двое подозрительных типов последовали за ним.
– Ты видел украшения, которые он продал? – спросил один у другого.
Тот кивнул.
– Это, вероятно, еще не все. Мы должны проследить за ним.
На постоялом дворе Клаудиус велел принести хозяину в комнату сытный обед из вареной свинины, жареного мяса, лука и чеснока. Вдобавок к этому большой кувшин вина.
Едва хозяин закрыл за собой дверь, как Пила прижала руку к животу.
Глаза у нее округлились, и ее вырвало прямо перед пришедшим в ужас Клаудиусом.
Дрожа, с холодным потом на лбу, она рухнула на постель.
– Извини, но я не смогла вынести этого запаха, – пожаловалась она и упала на матрас.
– Пила, я позову врача, – заикаясь, пробормотал Клаудиус.
– Нет, возьми еду и спустись вниз. Мне нужен покой, только покой…
Смущенный Клаудиус оставил комнату. Пила, казалось, серьезно заболела. Весь побег был под угрозой. Будет лучше, если они на несколько дней останутся в Плацентии.
Но уже на следующий день Пила чувствовала себя свежей и отдохнувшей, и у нее появился волчий аппетит. Она проглотила две громадные овсяные лепешки с сиропом и сладкими фруктами, затем суп с укропом и луком, и высушенный виноград с орехами. У Клаудиуса камень упал с сердца, когда он увидел, с каким удовольствием Пила ест.
От радости он заключил ее в свои объятия и снял поцелуями крошки с губ любимой.
– Я тебе говорила, что утомилась от долгой езды верхом. Я чувствую себя хорошо. Мы должны продолжить путешествие, пока погода еще сравнительно хорошая. На севере осенью часто идут дожди.
– А о зиме лучше и не думать, – продолжил Клаудиус.
Они упаковали свои вещи и поехали на запад.
В своей радости оттого, что Пила снова здорова, он не заметил двух одетых в темные плащи всадников, которые следовали за ними на некотором расстоянии.
Через два дня пути Клаудиус и Пила добрались до перекрестка. Две дороги вели к Лигурийскому побережью, третья – в западные Альпы.
– Мы остановимся рядом с дорогой, а утром поедем в горы, – решил Клаудиус.
Они устроились на ночлег и разожгли маленький костер. Пила приготовила простую еду из продуктов, которые они везли с собой. А после ужина утомленные беглецы легли, тесно прижавшись друг к другу.
– Как мы перейдем через границу? – озабоченно спросила Пила.
– Посмотрим, в большинстве случаев пограничники продажны, а если не будет другой возможности, то мы должны будем воспользоваться охотничьими тропами.
Пила тихонько вздохнула.
– Я думаю, самое худшее у нас еще впереди.
Посреди ночи Пила проснулась.
– Что случилось? – пробормотал сонный Клаудиус.
– Ничего, спи дальше. Я выпила слишком много чая.
Она поднялась и отбежала к маленькой группе кустов неподалеку, чтобы облегчиться.
И услышала неясный шорох, потом шаги.
– Клаудиус? Ты потащился за мной? – спросила она, смеясь.
Однако она не получила ответа, вместо этого она услышала приглушенный стон и вслед за тем лошадиное ржание.
В тревоге Пила вскочила и побежала к костру. Клаудиус все еще лежал там, где она его оставила. Но лошади и узел с одеждой исчезли.
– Клаудиус! Просыпайся!
Она встряхнула его и развернула за плечо. Когда она коснулась его головы, то почувствовала что-то теплое и клейкое на своих пальцах.
– Клаудиус!
В ужасе она посмотрела на свои окровавленные пальцы. Клаудиус медленно повернулся и застонал.
– Любимый, что случилось? – в страхе воскликнула Пила.
Он пошевелился, но ничего не ответил. Пила быстро принесла кувшин с водой и приложила мокрый платок к ране на затылке. Губы ее дрожали от отчаяния. На них напали.
Клаудиус не мог подняться. Рана у него на голове оказалась небольшая и почти не кровоточила, однако он был оглушен, и из-за сильной боли не мог говорить.
– Оставайся лежать, – прошептала Пила. – Ты должен отдохнуть, иначе рана снова откроется.
На рассвете она огляделась. Воры забрали все. У них больше не осталось ничего, кроме того, что было на них надето. Мужество покинуло Пилу, и она долго и горько плакала.
Все пропало. Без денег и без лошадей они не смогут перейти границу.
Пила накрыла Клаудиуса плащом, и так в полудреме он пролежал несколько часов.
Постепенно его боль поутихла.
– Мы должны идти к берегу моря, – произнес он вдруг.
– Клаудиус? Что ты сказал?
Пила поднялась и склонилась над ним.
– Нам нельзя терять время. Нужно двигаться в сторону моря. Через три-четыре дня пути мы доберемся до Генуи и попытаемся взять лодку.
Пила отпрянула.
– Нет!
– А ты что хочешь? Через Альпы бежать мы больше не сможем. Остается только море.
Он откинул свой плащ.
– Вот это они нам оставили. – Он похлопал по кожаному мешочку с деньгами у своего пояса.
– А мы не могли бы купить новых лошадей? – поинтересовалась Пила.
Мысль о том, чтобы плыть на лодке по морю, вгоняла ее в панику.
– Нет, денег не хватит, и мы не можем ничего больше тратить, потому что я должен подкупить рыбака, который высадит нас на своей лодке где-нибудь на побережье Галлии. Это недешево.
– А другого пути нет? – спросила Пила в отчаянии.
Клаудиус не осмелился покачать головой – боль могла вернуться. Он только печально посмотрел на Пилу.
– Нет, другого пути нет.
Генуя была шумным портовым городом с типичным запахом смолы, рыбы и морской соли. Дома с плоскими, крышами громоздились в порту, в котором бросили якорь множество кораблей, и прежде всего торговые и военные. Лодки рыбаков стояли на привязи несколько в стороне от порта. Вдоль берега сушились сети. Несколько часов Клаудиус наблюдал за рыбаками издалека. Наконец он присмотрел подходящего человека – большого, сильного. У него была маленькая, но казавшаяся надежной лодка… и он был один. Клаудиус долго и упорно торговался с ним. Потом они пришли к соглашению. Кожаный мешочек с деньгами поменял владельца, и они смогли взобраться на борт.
Пила не хотела признаваться Клаудиусу в своем страхе перед морем, однако когда она заметила, что Клаудиус договорился с рыбаком, она впала в панику.
– Оставь меня здесь, – умоляла она, – пожалуйста, Клаудиус, оставь меня здесь, я не могу войти в эту лодку.
– Пила, я тебя не понимаю. Мы скоро доберемся. Через три дня мы высадимся в Галлии и будем свободны.
– Я не хочу быть свободной, я хочу остаться здесь. Я хочу умереть.
Клаудиус растерянно уставился на Пилу, которая дрожала всем телом и едва могла держаться на ногах.
– Ты снова заболела? – Он беспомощно поднял руки.
– Н-н-нет, нет. Я… я… я только не хочу в лодку.
– Да, но почему?
Внезапно он понял.
– Ты боишься?
Пила стыдливо кивнула, но не смогла подавить дрожь.
– Еще и это. – Он в отчаянии схватился за голову и застонал, потому что коснулся раны.
– Что еще? – нетерпеливо спросил рыбак. – Мы должны использовать благоприятный ветер.
Клаудиус взял Пилу за руку и потащил ее за собой. Пила сопротивлялась, но Клаудиус был сильнее. На лодке Пила обмякла и осталась лежать на вонючих сетях.
Рыбак хладнокровно отчалил, и лодка направилась по Синус Лигустикус.
Два дня и две ночи лодка шла вдоль побережья в направлении юго-запада.
Пила лежала в лодке, прижав лицо к сетям и не осмеливаясь поднять глаза. Она отказывалась от пищи и только тихо повизгивала. Клаудиус, беспомощный и расстроенный, сидел на корточках рядом с ней. Только время от времени Пила приподнималась, чтобы склониться над краем лодки, когда ее рвало. Желудок у нее болел, хотя в нем ничего больше не было, и эта ужасная тошнота, казалось, была готова разнести ей череп.
– Она явно не переносит море, – извиняющимся тоном сказал Клаудиус рыбаку.
Тот понимающе ухмыльнулся.
– Вы, похоже, удрали из дома, поэтому так странно оделись.
Клаудиус счел за лучшее оставить рыбака в его убеждении.
– Ее мать терпеть меня не могла. Она нашла для нее другого, – с наигранной трагичностью Клаудиус приподнял плечи, и, если бы Пиле не было так плохо, она бы рассмеялась при виде этой сцены.
– Да, да, я понимаю, любовь есть любовь. Во всяком случае, твоя любимая ведет себя так, как моя баба, когда она снова беременна.
– Ах! – Клаудиус удивленно подскочил. – Как так?
– Может быть, у нее действительно морская болезнь, но ведь особого-то волнения сейчас нет. С моей женой дома бывает именно так в первые месяцы беременности. Жуть, потому что я всегда боюсь, что ее вырвет прямо на мою еду. Ну, да после восьми детей ко всему привыкнешь. Между прочим, через два-три месяца все проходит.
Клаудиус схватил Пилу за плечи и притянул ее к себе.
– Пила, посмотри на меня.
Пила подняла измученные глаза. Выглядела она ужасно.
– Я много в этом не понимаю, но месяц назад ты была… нездорова?
Она растерянно посмотрела на него, потом поняла и пожала плечами.
– Я не помню, я не обращала на это внимания. Полагаю, что еще в Помпеях…
– О Юпитер, еще и это.
Клаудиус был в отчаянии.
– Проклятие. Значит, ты не предохранялась?
– Разве это возможно? – Пила удивленно на него взглянула.
– Каждая проститутка в Помпеях знает, как это делается. Например, кошачья печень, которую носят в маленьком сосуде у коленки, помогает еще орлиный папоротник. Я слышал также о смоле кипариса и рассоле…
– Но я ведь не проститутка, – запротестовала Пила и душераздирающе всхлипнула, вытираясь тошнотворно пахнувшей рыбачьей сетью.
– Прости, я не это имел в виду, – извиняющимся тоном произнес Клаудиус. – Я просто очень… расстроился.
Пила закрыла лицо руками.
– Рыбак считает, что это скоро пройдет, – сказал Клаудиус.
– Я хотела бы умереть, – проговорила она в который раз.
Глава 14
Князь друидов
На четвертый день своего путешествия они оказались в Галлии. Где-то севернее Нарбо Мартиуса рыбак высадил их на сушу.
Потерянные, они стояли на берегу чужой страны.
Поблизости от побережья проходила торговая дорога, на которой царило бурное оживление. К их удивлению, здесь было много римских торговцев. Клаудиус лихорадочно обдумывал, следует ли им смешаться с торговцами или же лучше покинуть дорогу. Он посмотрел на себя. Одежда у него была разорвана, сандалии разбиты о камни. У них больше не было денег и ничего, что они могли бы продать.
Пила выглядела жалко. Морское путешествие ее ужасно измотало. Она была бледной, с темными кругами под глазами, желудок сводили болезненные судороги. Страх перед глубокой темной водой и качающимся бортом лодки чуть не свел ее с ума.
Теперь под ногами у них была твердая почва, но опасность еще не миновала.
– На север, – заикаясь, пробормотала Пила, – мы должны идти на север.
Солнце скрылось за серым облаком, и стало неприятно прохладно. У Клаудиуса в желудке заурчало. Прошло три дня с тех пор, как он в последний раз ел теплую пищу.
– Спрячься здесь, в кустах, – сказал он, расстелив свой плащ на траве, – отдохни немного.
– Что ты собираешься делать? – спросила Пила.
– На берегу рыбаки выложили просушить свой улов, я хочу попытаться украсть несколько рыб.
Пила кивнула, хотя при мысли о рыбе желудок у нее снова взбунтовался. Она несколько дней лежала на сети, вонявшей рыбой. Однако она слишком устала, чтобы возражать. Кроме того, голод мучил ее не меньше, чем Клаудиуса. В своей прошлой жизни она почти ежедневно ощущала голод. Что только теперь с ней сталось?
Спустя некоторое время Клаудиус вернулся назад. Под одеждой он нес несколько сухих рыбешек и две только что пойманные, еще блестевшие от воды макрели. Он радостно ухмылялся и был горд своей добычей.
– Пойдем, давай удалимся от побережья, разожжем костер, поедим рыбы и выспимся. Сухую рыбу мы возьмем с собой.
Он взял Пилу за руку, поднял ее и взял свой плащ. Она глубоко вздохнула, впитывая мокрое дыхание осени. Она подозревала, что эта страна приготовила для ее любви суровое испытание.
Чем дальше они шли на север, тем хуже становилась погода. Моросящий дождь окутывал лес серым покрывалом. После того как они прошли через долину и холмистую местность, перед ними оказались странные горы, поросшие густыми лесами. Землю покрывали черные камни. Когда взобрались на одну из гор, они с растерянностью увидели перед собой плоский зеленый кратер. Впереди были вулканы, один за другим, насколько хватал глаз. Они, казалось, давно не действовали, потому что лес был из высоких старых деревьев.
Пила вздрогнула. Она вспомнила о внушавшем страх Везувии, который угрожающе поднимался над Помпеями. Дотянулась ли и сюда рука бога Вулкана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44