Она вытерла руки, измазанные в муке, о юбку и потянула дочь к своей постели. Покопавшись под соломенным матрасом, она достала кинжал тонкой работы с рукоятью из рога оленя. Глаза Зигрун расширились.
– Это мой дар Хелфгурду? – спросила она удивленно.
Херта кивнула.
– Я получила кинжал в дар. Он достоин того, чтобы освятить им начало супружеской жизни. Конечно, если Хелфгурд, со своей стороны, принесет достойный подарок. Это не только быки и объезженная лошадь, это также щит, меч и копье.
– Я знаю, – подтвердила Зигрун. – Ты сомневаешься, что он принесет щедрые подарки.
– Нет, – засмеялась Херта. – А теперь поторопись с работой. Когда солнце сядет, придет посредник. До этого у нас еще полным-полно дел.
Весь в поту, недовольно ворча, к обеду с поля вернулся Зигмунд. Он считал ниже своего достоинства гонять быков и обрабатывать землю вместе со своими батраками. В кого только превратился теперь гордый и воинственный кимбер? В жалкого полевого раба! Он наполнил глиняную кружку ячменным пивом и выпил его одним глотком, затем рукой вытер губы и отправился к ручью помыться. Он знал, что на нем лежит задача принять посредника от Хелфгурда. Для этого он должен быть чистым, отдохнувшим и одетым в хорошую одежду. У ручья он наблюдал за своей дочерью. Она кормила свиней в хлеву рядом с домом. Он снова нахмурил брови. Не дело это для дочери свободного воина – кормить свиней. Однако последняя служанка умерла зимой, как и батраки, от голода и болезней.
– Я желаю тебе лучшей жизни, Зигрун, – тихо промолвил Зигмунд и начал старательно мыться.
Одноглазый Айзенхард приехал на роскошно украшенном коне мышиной масти и с легким презрением посмотрел на жалкое строение. Были ли эти люди действительно достойны связи с его родом, из которого происходит король Бойорикс?
Зигмунд вышел ему навстречу и приветствовал его в своем доме. Как и на Айзенхарде, на Зигмунде были надеты узко прилегавшая шерстяная нижняя рубаха с длинными рукавами, штаны до колен и нарядная цветная накидка из ткани, скрепленная застежкой на правом плече.
Айзенхард положил перед домом свое оружие. Зигмунд втайне восхитился ценным кожаным щитом с магическими знаками. Не был ли прибывший самим Одином? В любом случае Зигмунд будет с ним очень любезен.
В жилом помещении Айзенхард сел на скамейку, в то время как хозяин устроился на деревянном стуле. Стол ломился от мисок и тарелок, на которых были разложены мясо ягненка, ржаной хлеб, овсяная каша, сыр, сушеные фрукты и орехи. Кувшины полнились фруктовым вином и медом. Херта удалилась в угол помещения и ждала приказаний мужа, если гость еще захочет есть или пить.
Она знала, что переговоры затянутся до ночи. Потом к ним присоединятся еще их сын и батраки и Айзенхард будет так пьян, что даже не сможет сам взобраться на лошадь. Лошадь уже стояла в стойле и степенно жевала душистое сено.
Зигрун наполняла на пивоварне новые кувшины ячменным пивом.
– Тсс, Зигрун…
Зигрун удивленно обернулась. Позади изгороди, сплетенной из хвороста, она различила голубую накидку Хелфгурда.
– Хелфгурд, что ты здесь делаешь? Айзенхард в доме и ведет переговоры с отцом.
Зигрун осторожно отставила кувшин с пивом и подбоченилась.
– Тсс! Не говори так громко. Конечно, я знаю, что Айзенхард ведет переговоры. Твоего отца трудно уговорить.
Зигрун рассмеялась:
– Я это знаю. Мне только девятнадцать. Если ты не хочешь подождать еще год, то должен будешь поднести особенно красивый подарок невесте.
– Я это, безусловно, сделаю. Положись на меня. Я тоскую по тебе, Зигрун, я должен тебя видеть.
Хелфгурд откинул свою нарядную накидку. Стало видно его мускулистое тело, и Зигрун улыбнулась.
– Подожди, – шепнула она. – Я только отнесу кувшины в дом, а потом мы встретимся в саду, за домом. Однако постарайся, чтобы тебя не заметили батраки.
Зигрун схватила тяжелые кувшины и без видимого усилия понесла их в дом. Она робко стояла в дверях, пока отец не кивнул ей.
– Разве она не чудесная девушка? – спросил он Айзенхарда и любовно положил свою руку на поясницу Зигрун. – Она родит вам много здоровых детей, потому что у нее широкие бедра и сильные плечи.
Айзенхард кивнул. Его здоровый глаз блеснул в сумрачном помещении. Он и без света знал, какая красивая Зигрун. Он знал, что сватовство лишь формальность, и он ее в точности соблюдает. А пивом, которое варила Зигрун, действительно пренебрегать не стоило.
Смеясь, Зигрун снова выскользнула из дома и побежала в сад, за которым они ухаживали вместе с матерью и посадили там горох, бобы и репу. Хелфгурд прятался за дикой грушей и притянул к себе Зигрун.
Она ради смеха стала обороняться и вырвалась от него.
– Хелфгурд, почему ты нарушаешь священные обычаи? Разве ты не можешь потерпеть?
Хелфгурд расхохотался во все горло.
– Нет, этого я не могу. Почему мне нельзя обнять мою будущую жену?
Он снова схватил ее, его губы искали ее рот. Однако она отвернула лицо. Поэтому он удовлетворился ее гибкой шеей, покрыв ее нежными поцелуями. Жар пронизал ее, сердце ее бешено забилось.
– Потому, что твоя жена должна вступить в брак девственницей, – выдохнула она.
– Я знаю, – прошептал он, не прекращая ласк. – Я хочу тебя только поцеловать, твои губы, твою шею, твою чудесную грудь…
Его руки скользили под ее тонкой рубашкой. Он подавил стон.
– Какое жестокое испытание – так долго ждать.
У Зигрун прервалось дыхание, когда она ощутила его руки на своей груди. Девушка качнулась.
– Милый, то, что мы делаем, нам нельзя.
Она обняла его широкие плечи.
– Кто осмелится судить там, где правит любовь? А я люблю тебя.
– Я не сомневаюсь, именно поэтому мы должны уважать обычаи.
Ее ладони нежно провели по его рыжим волосам, спадавшим на плечи. Солнце отбрасывало на них свои красные блики.
– Покажи мне свою любовь, Зигрун, хотя бы совсем немного, – попросил Хелфгурд.
Она ответила на его поцелуй и ощутила тепло его губ, они были подобны жару летнего солнца. Его руки обняли ее покорное тело, и она почувствовала, как все ее хорошие намерения угрожают отлететь от нее в потоке этой страсти. Он прижался к ней всем телом, волнение охватило его, и голова пошла кругом. Он был как в тумане.
– Нет, ты должен потерпеть. Очень скоро я стану твоей женой. Однако сначала ты должен меня поймать.
Смеясь, Зигрун вырвалась у него из рук, выбежала из сада и помчалась по зеленому лугу.
– Как только женщина может быть такой жестокой, – выругался он, задыхаясь, и побежал за ней, а Зигрун, оборачиваясь, смотрела, чтобы ее отрыв не был слишком большим.
– Напрягись, Хелфгурд, и поймай свою невесту. Она – олениха, легко прыгающая по лугу, а глупый охотник не должен ошибиться.
Она высокомерно засмеялась и скрылась между стволами деревьев в лесу.
– Я – хороший охотник, – закричал Хелфгурд и побежал за ней.
– В этом я не сомневаюсь, – поддразнила его Зигрун, – однако для меня нет ничего дороже свободы.
– Я знаю это. И то, что ты очень гордая. Но я знаю также, что ты меня любишь, и поэтому ты добровольно позволишь мне поймать себя.
– В это веришь только ты, дикий охотник. Старайся догнать свою олениху.
Смеясь, она убегала все дальше в лес, чтобы спрятаться от Хелфгурда. Косые солнечные лучи проникали сквозь темные ветки, окрашивая все в желтовато-зеленый цвет. От земли поднимались белые облачка тумана. Зигрун присела на корточки между широкими листьями папоротника.
Пахло влажной землей и смолой. Она крикнула, подражая сове, чтобы приманить Хелфгурда. Потом подождала.
Позади нее что-то зашелестело. Смеясь, Зигрун повернулась и окаменела. Она увидела сильные ноги в черных волосах, обутые в ременные сандалии. Медленно ее глаза поднялись к короткому кожаному фартуку и сверкающему панцирю на груди. Из-под шлема на нее глядели холодные черные глаза. Римский солдат!
– Один, помоги! – закричала Зигрун.
В то же мгновение она вскочила на ноги и побежала. Теперь только сильные ноги могли помочь ей спасти жизнь. Она зигзагами металась между деревьями, сбивала ветки и рвалась вперед к свету, к окраине леса, к спасительной долине. Сильные батраки разобьют череп этим проклятым римлянам. Где же только Хелфгурд?
– А она умеет бегать! – ухмыльнулся солдат. – На коней! Мы добудем эту дикую кошку.
Римляне взлетели на лошадей и поскакали за убегавшей Зигрун. Они гоготали. Погоня забавляла солдат, как при охоте на зайца.
– Окружайте ее! – крикнул предводитель, когда Зигрун выбежала из леса на зеленый луг. Громко крича, они гоняли отчаявшуюся девушку то туда, то сюда, чтобы утомить ее. Однако у Зигрун была сила, много сил. Сильным движением она столкнула одного из солдат с его лошади. Чертыхаясь, он покатился по траве и снова вскочил на ноги. Зигрун попыталась вскочить на лошадь, вцепившись ей в гриву. Ей это почти удалось, но другой солдат ударил ее по голове рукояткой короткого меча. С глухим стоном Зигрун рухнула на землю.
– Она мертва? – спросил кто-то из солдат.
– Нет, нет, было бы жаль, посмотрите только на ее волосы, желтые, как солнечные лучи. Представьте себе, что она принесет на рынке.
Выбитый из седла римский солдат снова вскочил на лошадь. Он задумчиво посмотрел вниз на Зигрун. Юбка девушки разорвалась, и были видны ее длинные белые ноги.
– Она большая и сильная, и еще эти красивые ноги. Было бы удовольствием сейчас с ней позабавиться. Вы бы только подержали ей ноги. – Он засмеялся.
– Не болтай глупостей. Центурион сказал, что мы должны приводить к нему красивых девственниц. Только они имеют высокую цену. Если ты возьмешь ее, то у нее больше не будет никакой ценности.
– Тогда берем ее с собой, и центурион решит, что с ней делать. Положи ее к себе на лошадь, мне она больше не интересна. – С деланным равнодушием он отвернулся.
Два солдата подхватили Зигрун и перебросили ее через лошадь. Один из них сел позади нее. Пока они в полном спокойствии покидали долину, он посмотрел на болтавшееся перед ним тело. Он приподнял повыше подол ее шерстяной нижней одежды.
– Эй, только посмотрите, какая у нее задница, белая и круглая, как луна. Мы должны просто отвезти ее в наш лагерь.
– Я не собираюсь ссориться с центурионом из-за этой варварки, – сказал предводитель. – Даже если у нее волосы как солнце, а задница как луна. На вознаграждение, которое мы получим за эту пленницу, мы сможем позволить себе не одну девушку.
Одобрительно ворча, остальные поехали за ним.
У Хелфгурда было чувство, будто он лежит в теплой каше. Он попытался двинуться. Но ужасная боль вынудила его снова затихнуть. Осторожно он поднял руку и ощупал свое плечо. Он почувствовал что-то теплое, клейкое – кровь.
И сразу все вспомнил.
Он видел, как Зигрун, смеясь, исчезла между деревьями, слышал ее звонкий голосок, когда она звала его. Он последовал за ней, предполагая, что она прячется в чаще, там, где деревья становились более редкими и рос высокий папоротник. Его хорошенькая олениха совершенно точно сидит на корточках под зеленым навесом. Вот крик совы, это была Зигрун, только почему позади него захрапел конь? Когда он обернулся, он увидел, как взметнулся широкий короткий меч. Как будто молния Циу настигла его плечо. Падая, он вцепился в ствол дерева. От второго удара он потерял сознание.
Зигрун! Где Зигрун? Эта мысль молотом застучала у него в голове. С трудом Хелфгурд попытался подняться. Он огляделся вокруг. Уже стемнело.
– Зигрун!
Голос звучал хрипло. Он прислушался. Только ветер шелестел в высоких вершинах елей. Со стоном он поднялся. Ужасная рана в плече болела и сильно кровоточила.
– Зигрун!
Молчание леса выдало ему, что он один. Шатаясь, Хелфгурд вышел из леса и побежал вниз, в долину, при этом несколько раз спотыкался и падал. Из последних сил он дотащился до дома.
В жилом помещении Зигмунд, Айзенхард, Наякс и батраки праздновали успешное заключение брачного договора. Они уже крепко приложились и к меду, и к пиву. Было шумно и весело.
Истекавшего кровью Хелфгурда первой заметила Херта. Из материнской груди вырвался пронзительный вопль. Теперь пьяные обратили на вошедшего внимание. Айзенхард вскочил и подхватил Хелфгурда своими сильными руками.
– Что случилось? – спросил он, растерявшись.
– Зигрун, – заикаясь, произнес Хелфгурд. – Зигрун!
– Что с Зигрун?
– Ее похитили! Римляне! – с трудом проговорил Хелфгурд и потерял сознание.
Зигмунд вскочил на ноги, Наякс тоже. Батраки схватили оружие. Они ринулись через дверь в темноту.
Долина лежала в мирном молчании. Наякс взмахнул своим копьем в воздухе.
– Месть! – закричал Зигмунд. – Месть римлянам!
Но тут же рухнул на землю и остался лежать на ней, горько, безутешно рыдая.
Сначала Зигрун почувствовала какой-то странный запах. Она попыталась открыть глаза. В голове у нее шумело, и глазам стало больно, едва она увидела свет. Был яркий день. Она услышала вокруг себя смех и шум голосов, ржание лошадей. Звенел металл, сверкало оружие. Испугавшись, она хотела резко встать и тут же снова упала. Ноги ее были в цепях, а цепи приковали к стене.
Теперь она узнала римских солдат, которые деловито сновали туда и сюда. Одни тренировались на открытой площадке, повторяя приемы владения мечом, другие чистили лошадей, стоявших за изгородью. На лугу были раскинуты просторные палатки. До Зигрун постепенно начало доходить, что она попала в плен и находится в солдатском лагере римлян.
Никто не заботился о ней. Только сейчас она заметила, что к этой стене прикованы и другие пленники: мужчины, молодые женщины и дети. Девушка глубоко вздохнула. Теперь она знала, откуда шел странный запах, который она почувствовала вначале. Неподалеку была расположена полковая кухня. В огромном котле варили мясо.
В животе у Зигрун заурчало.
Несчастной стало дурно. Она пленница, находится в лагере врагов, ей не надо больше есть, она убьет себя. Немедленно, такой позор свободная германка не переживет. Свобода для нее дороже всего. Если ее отнимут, то исходом может быть только смерть. Это единственный путь избежать позора. Единственный путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44