Ромелия замолчала. Она терпеть не могла, когда супруг вмешивался в ее дела. Ее задачей было надзирать за громадным домашним хозяйством сенатора. Только в доме было занято сто семнадцать рабов и вдобавок еще несколько вольноотпущенников, не считая греческих учителей.
Ромелия также происходила из знатного и богатого рода. Она владела в Риме домами, квартирная плата за которые была равна маленькому состоянию. Но это было мелочью по сравнению с доходами ее мужа, которому должность сенатора приносила в год миллион сестерциев. Пока он зарабатывал деньги, Ромелия умно и трезво расходовала их, управляя огромным хозяйством и обеспечивая рост их благосостояния. Она была образованной дамой, обученной как наукам, так и искусствам.
Когда она в шестнадцать лет стала женой Валериуса, который был в два раза старше ее, она уже знала, какая роскошная жизнь ее ожидает. Валериус Северус Аттикус уже тогда был почитаемым, богатым и известным мужчиной в Риме. Его пленила красота Ромелии, и он знал, что хорошо сделал, выбрав в жены эту умную светскую женщину. Она сразу же взялась за ведение домашних дел, причем делала это железной рукой, решительно устраняя любые досадные помехи. Ей помогал в этом управитель Тибулл, вольноотпущенник с хорошим математическим образованием. Он много лет преданно служил своему хозяину и остался служить ему даже после того, как был отпущен на волю.
Валерия подарила своему мужу двоих сыновей и двух дочерей, которых сенатор любил сверх всякой меры. Заботу о них она, однако, поручила нянькам, рабыням-гречанкам, которые лучше всех умели обращаться с детьми.
– Мои носилки уже готовы, – сообщил сенатор, взглянув на одетого в красное раба, который стоял в дверях столовой и молча поклонился своему господину.
Ромелия также поднялась и проводила своего супруга до дверей столовой. Она не хотела покидать частные покои дома, потому что приемная кишела многочисленными посетителями сенатора, которые ожидали его появления.
Валериус наклонился к ней и взял ее за руку.
– Прекрасная Ромелия, сейчас я покидаю тебя. Желаю тебе чудесного дня.
Она ответила на его прощальное приветствие любезной улыбкой. Он повернулся и пошел в приемный зал. Его шаги эхом отдавались от розового мраморного пола. Гул голосов ожидавших перерос в многоголосый крик, которым они приветствовали сенатора. Валериус милостиво кивнул и позволил усадить себя в носилки. Окруженный свитой, он покинул великолепный дом, чтобы выполнять в городе свои общественные обязанности.
Улыбка исчезла с лица Ромелии, как только ее супруг покинул дом. Она лишь мельком взглянула на рабов, которые убирали в атриуме еду, оставленную просителями, и вытирали пол.
– Позови управителя, я хочу просмотреть с ним счета за вчерашний день. Потом он должен вместе с кухонным надзирателем составить мне список покупок. Завтра большой рынок и мы должны наполнить наши кладовые запасами, – сказала она Друзилле.
Сопровождаемая любимой рабыней, Ромелия поспешила в свои покои.
– Учителя уже пришли? Для мальчиков на очереди математика и прекрасные искусства, для девочек – танцы и музыка.
– Да, госпожа. Учителя здесь, и девочки уже в саду, – сказала Друзилла.
Она протянула Ромелии солнечно-желтый платок, которым та изящно украсила тунику. В то время как на Друзилле была скромная одноцветная туника до щиколоток, одежда Ромелии была богатой и изысканной. Вдоль всего подола шла широкая декоративная кайма, на руках блестели золотые кольца и браслеты, в ушах – сережки. Все свидетельствовало о тонком вкусе этой богатой, властной женщины.
После того как полностью оделась и критически осмотрела себя в полированном медном зеркале, Ромелия уселась за большой мраморный письменный стол. Теперь в комнату впустили управителя Тибулла.
Он почтительно склонился перед госпожой дома. Через плечо у него висела круглая корзина с крышкой, из которой он достал несколько свитков папируса. Ромелия взяла их и тщательно изучила.
Первую часть дня Ромелия целиком посвящала хозяйственным заботам и подгоняла рабов. К обеду она уставала, выдыхалась и удалялась в свою спальню. Согласно римскому распорядку, все дела ложились на предобеденные часы.
Друзилла принесла своей госпоже таз с холодной водой, чтобы освежить ее и затем переодеть. После обеда Ромелия прилегла отдохнуть на кушетку в саду, где от жары ее скрывала тень деревьев. Друзилла приготовила для нее прохладный лимонад, две рабыни обвевали ее большими опахалами.
Сад был чудесным произведением искусства. Тут росли деревья и кустарники, между ними струились фонтаны, на мраморных цоколях стояли ценные скульптуры. Часть сада была накрыта пурпуром, привязанным к изящным колоннам.
Это укрытие удерживало солнечные лучи и отбрасывало красноватый отблеск на землю. Между дорожками росли яркие цветы на фоне нежно-зеленого коврика из мха. Фонтаны тихо, умиротворяюще журчали.
Ромелия сонно закрыла глаза. С началом лета жара в Риме становилась невыносимой. Она удалилась бы в свое имение на юге, если бы не ее страсть к разнообразным удовольствиям, которыми соблазнял ее такой город, как Рим.
Но она тосковала по освежающему морскому бризу с Тирренского моря, аромату олеандров и пению цикад.
Вздыхая, она потянулась и услышала голоса из дома. Перед ней склонилась молодая рабыня. Ромелия знала се. Это была Эмилия, любимая рабыня ее соседки Флавии, докладывавшая ей о приходе госпожи.
Ромелия кивнула и объяснила, что готова принять свою соседку.
Должно быть, была какая-нибудь особая причина, если Флавия, несмотря на полуденный зной, пришла к ней с визитом. Конечно же, она не прибежала пешком, хотя участок земли, на котором она жила со своим супругом Барбилусом, граничил с участком сенатора. Большие парки, окружавшие обе виллы, создавали расстояние, и Флавия преодолевала его на носилках.
Теперь она стояла у портика с колоннами и поправляла свою одежду. На ней было легкое платье, скрепленное на груди узким поясом. Легкое покрывало, накинутое на волосы и плечи, спадало на бедра. Ромелия скривила рот.
«Фальшивая змея», – подумала она про себя. Но тут же любезно улыбнулась и поприветствовала Флавию. Два раба поставили под пурпурную крышу еще одну кушетку и положили на нее прохладные покрывала. Флавия со стоном опустилась на нее и несколько раз обмахнула рукой лицо. Она улыбнулась своей подруге.
Ромелия слегка кивнула, и Друзилла протянула Флавии кубок с лимонадом. После того как выпила его, Флавия осторожно откинула покрывало. Ромелия не поверила своим глазам: черноволосая Флавия внезапно стала светловолосой.
Ромелия сглотнула и вынудила себя сдержаться. Как такое стало возможно?
– Ты удивляешься, не так ли? – вырвалось у Флавии. Наконец-то она смогла хоть раз произвести впечатление на высокомерную Ромелию.
– Конечно, – ответила Ромелия, сцепив зубы. – Как тебе это удалось?
– Я ничего не делала. Жена патриция Александра красками настолько повредила свои волосы, что они у нее стали выпадать. Ей пришлось посетить множество лекарей, чтобы добиться роста волос. После всей этой истории моя рабыня Эмилия сделала мне чудесное предложение. Однажды в городе она наткнулась на мастерскую изготовителя париков. Мужчина был из Египта. Знаешь, в этом деле египтяне – настоящие мастера. Потом я отыскала себе германскую рабыню, у которой были особенно красивые волосы. Я велела их отрезать, и египтянин сделал мне из них парик. Как он тебе нравится?
Флавия кокетливо повернула голову, чтобы Ромелия могла созерцать ее великолепные волосы.
– Ну да, неплохо, – пробормотала Ромелия, у которой в голове пронеслось, что ей непременно тоже нужно раздобыть себе такой парик.
– Только представь, какая будет сенсация, когда я пойду в этом парике на игры. Там всегда собирается почти весь Рим, и все смогут мною восхищаться, – торжествовала Флавия.
Ромелия промолчала.
– А что говорит твой муж по этому поводу? – спросила она наконец.
Флавия рассмеялась:
– Ему нравится. Да он все равно ни в чем не принимает участия. Ты же знаешь, ему нездоровится и он отошел от всех общественных дел. Однако он подарил мне чудесные зеленые серьги, которые идут к золотистым волосам.
– Я не понимаю, как можно в жару таскать на голове такую тяжесть. Не возникает ли у тебя ощущение, что в твоей голове поселились блохи?
Флавия обиженно опустила уголки рта.
– Совсем нет, даже наоборот, светлые волосы отражают солнечные лучи. Кроме того, они блестят как золото.
– Только следи за тем, чтобы уличные разбойники не утащили у тебя вместо браслетов волосы с головы.
Ромелия рассмеялась. Она знала, что этим она задела Флавию. Ей доставляло удовольствие иногда насмехаться над своей соседкой. Флавия молча сносила грубые шутки, хотя было заметно, что она злится. Однако дружба с домом сенатора и его супругой были для нее явно важнее, поэтому она проглатывала оскорбления.
Она позволила Друзилле налить себе еще лимонада. Ей не представилось возможности ответить, потому что к ним приблизился Тибулл и остановился на почтительном расстоянии. Ромелия кивнула, разрешая ему подойти.
– Госпожа, я хотел бы доложить тебе, что из пекарни привезли хлеб, а из гавани прибыли материи. Тончайшие египетские хлопчатобумажные ткани.
Ромелия кивнула.
– А что нового в городе? О чем говорит народ? О чем сплетничают на римских улицах? От твоих внимательных ушей ничего не ускользает.
– Говорят о многом. Рты у плебеев никогда не закрываются. Однако нельзя верить всему, о чем сплетничают в переулках и тавернах. Между прочим, Понтикус получил новый товар, который он завтра будет предлагать на продажу. Так как завтра рыночный день, наверняка придет много покупателей и просто любопытных.
Ромелия знала, что Понтикус был самым крупным и самым богатым торговцем рабов в Риме.
– А какой товар он получил? – спросила Ромелия.
– Мавров из Африки, девушек из Египта, однако большую часть составляют галлы и германцы.
– О, мавры, как очаровательно! – Флавия взволнованно захлопала в ладоши. – Я бы охотно купила маленького мавра. Они очень забавные. Им можно сшить одежду, и они будут ездить на собаках.
Ромелия пропустила мимо ушей восторженные возгласы Флавии. Итак, прибыли рабы из Германии! Они ведь светловолосые! Завтра она непременно посетит рынок рабов.
– Ты не находишь, что женщине твоего положения не пристало болтаться на рынке рабов? – ворчал Валериус, вынужденный сопровождать свою супругу, потому что ее невозможно было отговорить от посещения рынка рабов. Она не сообщила ему о причине своего внезапного пожелания.
– Женщина моего положения должна принимать участие в общественной жизни, – защищалась Ромелия.
– Общественная жизнь – это нечто совсем другое. Ты можешь молиться в храме, гулять в укрытых аллеях или расслабиться в бане. Ты можешь пойти в цирк, в театр, на бои гладиаторов. Ты можешь посетить библиотеку или свою соседку Флавию, но зачем тебе мотаться по этому грязному рынку?
Ромелия нетерпеливо отмахнулась.
– Флавия тоже здесь и покупает себе мавра.
– Нет, Флавия велела привести мавра к себе в дом, как и требуют обычаи. Тебе-то для чего быть здесь?
– Только чтобы посмотреть, что здесь есть.
– Нам не нужны рабы, по крайней мере в доме. За рабов в поместье отвечает управитель, на покупку новых рабов я даю ему средства. Он сам ищет подходящих для работы в имении рабов.
– Тут должны быть германцы, как сказала Флавия. – Ромелия вытянула шею. Понтикус, подобно императору, сидел, как на троне, на богато украшенном стуле, стоящем на подиуме, и рабы обмахивали его опахалами. В стороне толпились жалкие, одетые в лохмотья и закованные в цепи создания, они душераздирающе стонали и жаловались. Но были среди них и мрачно молчавшие, крепкие телом великаны.
– Неплохая идея, – задумчиво признал Валериус. – Я, так и так, планировал в следующем месяце проведение игр. Пикантно было бы использовать германцев в качестве гладиаторов. Только посмотри на этих высокорослых. Они превосходят наших гладиаторов на целую голову. Это сделает борьбу напряженной. Итак, я поговорю с Понтикусом, интересно, что он сможет мне предложить.
Валериус протиснулся сквозь толпу любопытных. Понтикус тотчас узнал его, спустился с помоста и побежал навстречу сенатору. Он предвидел хорошую сделку.
– Приветствую тебя, благородный сенатор. Чего желает твое сердце? Что я могу для тебя сделать? Прекрасная нубийка? Галл, сильный, как медведь? Маленький мавр? Приищи себе что-либо, у меня большое предложение.
– Пощади меня с твоим предложением, старый мошенник, – возразил Валериус и без всякого интереса покачал головой. В прошлый раз ты меня обвел вокруг пальца своими пятью хилыми даками и двумя евреями. Львы на арене, и те ими не насытились, и я здорово опозорился перед плебеями. Нет, благодарю, ты меня уже обслужил. – Валериус резко отвернулся.
Несмотря на полноту, Понтикус живо обежал вокруг Валериуса и загородил ему дорогу.
– Ты несправедлив ко мне, Валериус. Только посмотри на мой товар. Первоклассный! Разве эти глаза могут лгать?
Он неловко повернулся к Валериусу и с силой оттянул свои нижние веки так, что его лицо превратилось в подобие маски.
Валериус застонал и позволил подвести себя явно против собственной воли к подиуму, построенному для показа рабов. Он кивнул надсмотрщику, который, махая своей громадной плетью из кожи бегемота, вытолкнул пятерых прикованных друг к другу рабов.
– Это варвары, германцы. Посмотри, какие они большие и сильные. Ты можешь использовать их для полевых работ. Для боев гладиаторов они тоже подойдут. У них есть мускулы и мужество.
Валериус выдвинул вперед нижнюю губу, как будто должен был срочно подумать.
– Нет, – после паузы медленно проговорил он. – Ты просто хочешь задурить мне голову.
– Только три тысячи сестерциев за штуку, – предложил Понтикус.
Валериус громко рассмеялся.
– Нравится же тебе шутить! Три тысячи!
Он снова отвернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44