Для вас, сэр, старалась! – Лина улыбалась с чашкой чая в руках. Из-под козырька желтой кепки горели зеленые глаза.
– С такой закуской и выпить не грех. У меня, правда, только горилка с некоторых пор, да и то початая.
Он принес бутылку.
– Я – пас, – сказала она твердо и как-то по мужски. – Завтра вставать рано. Я еще и учусь.
– Где?
– В Академии бизнеса. Дистанционно. Бизнес в Америке образования требует, ты вот на себе ощутил.
– Дистанционно – это как? – поинтересовался Коля.
– Заочно, – ответила она и добавила язвительно: – Ну а тебе – сам Бог велел запить дефолт с предприятием.
Коля налил себе рюмку. Ее содержимое, достигнув желудка, направило мысли в предсказуемое русло. Он включил телевизор, нашел музыкальный канал, убавил звук.
– Хорошие дивиденды приносит реклама? – спросил, расслабляясь в кресле.
– Реклама – дело сладкое, – ответила она и озарилась какой-то идеей. – Я фотографом начала, в Сибири и Азии. Смех один, что иногда бывает. В городке Муйнак, в устье Аму-Дарьи, шла добыча ондатры. Охотники за месяц годовую зарплату делали и платили за «фоту» щедро. Серега, сотрудник столичного НИИ, открыл «золотую жилу». В аулах вдоль реки паспорта меняли. Фотография – только в городе Нукус. Ехать – дело хлопотное, люди отлынивали и тянули. Мы погрузились на лодку, запаслись фотоаппаратом «Момент», ящиками кассет и двинулись на заработки на институтской моторке. Черта с два фото на паспорт в тех условиях «Моментом» сделаешь! На улице – яркое солнце. Глаза проваливаются. Ну, думаю, влипли. Денег натратили жуть. Свои, чай! Знаешь, что я сообразила. Не поверишь. Сейчас ржать будешь, гарантирую. Я людей на землю укладывала, на простыню. Лежат, такие хорошенькие, умиротворенные, только что не спят. – Мыльникова заразительно рассмеялась, живо представляя лежащих на простыне каракалпаков. Они посмеялись вместе, и она продолжила: – Потом в Сибири начали собственность делить. Тюрьмы раскрыли. Жулье плавает, как рыба в воде. Сказала тебе, реклама – дело сладкое, любой деляга норовит на ней деньги отмыть и охотно делится. У меня в то время яхта на Тихом океане появилась. Как назло, с ней разборка началась. Пришлось бежать.
– Знакомо. – Коля потихоньку ел и чокался с бутылкой. – Твое здоровье! Я тоже бежал. Да вот сейчас споткнулся немного.
– В рекламном деле, знаешь, заказы поначалу трудно собрать, а как раскрутишься, обороты приличные получаются. Хочешь со мной поработать? Введу тебя в курс дела. Скооперируемся.
Опьянел Коля и почувствовал усталость. Он вытянул ноги, но «теплая» голова вдруг выдала сумасшедшую идею. В глазах заблестел азарт.
– Скооперироваться с тобой?! С удовольствием! – воскликнул он с энтузиазмом и пересел на диван. – Давай поженимся?
Она хихикнула.
– У тебя деньги есть? – отрезвила вопросом.
– Нет.
– Не веришь в дело или сомневаешься?
– Верю, верю!
Возбужденное Колино существо не имело никаких сомнений. Он дожидался момента.
– С яхтой-то что, мисс Мыльников? – спросил и обнял ее рукой.
Она не отстранилась, изучала его насмешливым взглядом.
– Отогнали в Японию. Яхта не моя стала. – И вроде как попыталась подняться. – Ладно, иду спать. Завтра рано встану. Я в прихожей устроюсь, там у тебя раздвижное кресло.
– Уступаю тебе кровать!
В приливе «джентльментства» Коля обхватил собеседницу руками и прижал к себе. Показалось, что она подалась телом, глядя снизу понимающим взглядом. Коля нагнулся для поцелуя.
– Служить тебе буду, как раб! – Мавроди изобразил страсть. – Иди за меня!
И он повалил ее на диван.
– У-у-у! – протянула она. – Какие мы неистовые и решительные! – Не сопротивляясь, избранница подняла руку и приложила вытянутый указательный палец к его губам. – Нет, дорогой. Ни-ни! – И задвигала пальцем в разные стороны, как тогда, в машине. – Насчет женитьбы поговорим, как протрезвеешь. Согласен?
Коле вдруг решительно понравилось ее поведение, он отпустил Мыльникову и уронил голову, изобразив отчаяние:
– Согласен, согласен.
Коля ворочался, ворочался на обширной кровати, перекрутил простыни, спать не мог. Поднялся, накинул рубашку и вышел в прихожую.
– Лин!
Он плюхнулся на край разложенного кресла, дал волю рукам.
– О! Боже мой! Тебе, как говорят, легче дать, чем отбиться, – буднично произнесла ему в ухо. – Подожди, давай будем цивилизованными людьми.
Она ушла в ванную, включила воду. Коля, не раздумывая, пошлепал за ней. Толкнул незапертую дверь, в рубашке и плавках шагнул под душ.
Ранним утром гостья поднялась первой, оделась. Подошла к телефону, взяла трубку, обернулся на спящего Колю, поразмыслила, опустила трубку на рычаг. Наклонившись над зеркалом, прошлась помадой по губам, критически осмотрела себя, накинула дубленку, взяла сумку и вышла из дома. Смахнув корочки льда со скамейки, Мыльникова уселась во дворе и набрала номер на мобильнике.
– Гюля, доброе утро! Лина звонит. С Назымом можно поговорить?
– Минутку.
– Слушаю тебя! – сказал бас с восточным акцентом.
– Назым, я нашла кандидатуру. Ждет статуса, про его счет в банке ничего сказать не могу.
– Смышленый?
– Вполне. Владеет английским. У меня есть время приглядеться к нему. Когда подъехать?
– Приезжай сейчас.
– Я на машине. Имею в виду, чтоб не парковаться.
– Возьмешь шестьдесят седьмой блок, он свободен.
«Тойота» проскочила по Тридцать второй улице зимнего Манхэттена и выехала к Гудзону. Через два квартала на юг она ушла в подземный гараж высотного здания.
Мыльникова прошла в лифт и нажала кнопку двадцать восьмого этажа. На этаже было две двери красного дерева. Мыльникова прошла по ковру к одной из них и позвонила. Открыла худенькая черноволосая девушка с раскосыми глазами. Сзади выглядывали две, помоложе, тоже восточного типа.
– Гюлечка, девочки, это вам. Прямо из резервации индейцев украшения. – Мыльникова раздала пакетики.
– Спасибо, – по очереди благодарили девочки.
– Что предпочитаете, кофе, чай? – спросила старшая.
– Чай! Зеленый! Давно не пила настоящий. Отец свободен? Можно к нему?
– Папа в гостиной.
Просторная гостиная, уложенная коврами, выходила окнами на панораму Нью-Йорка. На низком столике был раскрыт лэптоп последней модели. Хозяин, смуглый восточный мужчина, сидел в углу на длинном диване и возбужденно кого-то отчитывал на родном языке по телефону. Он приветствовал вошедшую кивком и продолжал ругаться.
Мыльникова остановилась у окна, ждала, рассматривая пейзаж.
Старшая дочь принесла поднос с круглым чайником, пиалами, блюдом со смесью орешков, кураги и изюма.
– Угощайтесь, – сказала она, наполняя пиалу. – Попозже устроим ланч.
Гостья присела на кожаный пуфик, подвинула к себе пиалу с чаем, отпила глоток и потянулась к сладостям.
Хозяин поставил наконец точку в разговоре и тут же, без предисловия, спросил:
– Смышленый, говоришь. Сколько лет?
– Точно не скажу, Назым. – Мыльникова задумалась, потом встрепенулась: – Могу фото показать. Компьютер разверните на минутку.
Она достала из сумки фотокамеру и проводок вставила в лэптоп. Отыскала нужный файл. На экране появился Коля, недовольно смотрящий на сваленную продукцию мишек.
– Что за игрушки в таком количестве?
– Накололся на пирамиде. Я объяснила кое-что.
– Сохрани мне фото! Счет его в банке не нужен. Персональный – подозрителен. Открой ему от «Ньюз»… Вернее, так – пошли бумаги на закрытие «Ньюз». Наши имена пусть уйдут в прошлое. Пока они ходят, открой ему в «Бэнк оф Нью-Йорк», именно в «оф Нью-Йорк», – подчеркнул Назым. – Надо, чтобы он активировал счет как можно быстрее.
– От рекламодателей чеки будут, через «Бэнк оф Нью-Йорк» и пройдут.
– «Аэрофлот» отказывается от выпуска.
– Моя проблема, Назым. Соберем деньги, не откажется.
– Любопытный деятель из Перми появился, кинотеатр перестраивает. Разузнай про него все, что можно.
– Папа, – показалась в дверях одна из дочерей. – Время ланча!
– Мы идем, радость моя.
Прошла неделя. Наступил канун Рождества – всенародного для Америки праздника. Дома обтянули гирлянды лампочек. Под сверкающими кустами расселись мадонны с младенцами, цари, ангелы, верблюды, олени, лебеди. Трудовое население разгибало спины, предвкушая беззаботный праздник с подарками. В торговых салонах играла музыка.
Но Колю не радовало ничего. Праздничная суета только усиливала его переживания. Он купил на почте мани-ордер (за квартиру не принимали наличными), заполнил квитанцию на оплату, заклеил бумажки в конверт и бросил в ящик.
Пришел домой расстроенным. Пересчитал остаток денег, совсем поник.
– Женитьбу я, видимо, поспешил предложить. – Он тосковал о неожиданно образовавшейся «родной» душе и мучительно перебирал в голове невеселые мысли.
Тут-то она и позвонила:
– Как дела?
– Куда ты пропала?! – заорал Коля. – Скооперировались, называется. Я тут сохну с тоски и без работы.
– Все готово. Надо встретиться.
– Приедешь сегодня?
– Нет. Завтра прямо в «Бэнк оф Нью-Йорк» встретимся, в Манхэттене. Откроем счет и дела обговорим.
– Может, сегодня куда-нибудь сходим?
– Не могу я. Знакомая семья вернулась. У меня тут вещи. Не падай духом! Праздник – завтра. Я тебя представлю кое-кому. Связи нарабатывать начнешь. Оденься, как на прием. Завтра гуляем.
В назначенный час на углу банка, при галстуке и в длиннополом кожаном пальто, Коля крутил головой, провожая глазами все проходившие мимо юбки. По Манхэттену шли женщины крутого покроя, ухоженные и «выразительные».
Коля зацепил взглядом блондинку, плывущую на каблуках, как кинозвезда на подиуме. Под меховой накидкой шелестела клинообразными складками неописуемого дизайна юбка. Зеленые глаза под опахалами ресниц среди копны соломенных волос остановились на Коле. Тот заулыбался, «завилял хвостом», суетливо открывая дверь банка:
– Привет, босс!
– Привет! – сказала она небрежно и двинулась внутрь.
– Мы не в настроении? По вас скучали! – заигрывал Коля.
Она недовольно скосила глазом, от слов воздержалась.
В банке они открыли счет. Коля поставил подпись на бланках, ощутив волнение от причастности к законному бизнесу.
– На неделе пришлют карточку и чеки, – сказала Мыльникова. – Начнешь работать. При обналичивании снимай копии, в дальнейшем могут пригодиться.
– Слушаюсь, босс! – тихо рявкнул Коля и вытянулся: все надеялся на взаимопонимание.
Ее взгляд саркастически осудил Колин порыв. Настроение у избранницы было неконтактное.
– Сейчас смотри и слушай внимательно, – сказала она серьезно. Они присели за столик для посетителей, Лина раскрыла толстую папку. – Вот макет бортового журнала для «Аэрофлота». Расчет на то, что в рейсах пассажиров занять нечем. Врачей здесь миллион. Народ жирный. Цена рекламы на каждую страницу – тысяча долларов. Полстраницы – соответственно. Во много раз получается дешевле, чем в газете.
– Как работаем?
– Пополам с того, что соберешь. Учти, с наличными люди трудно расстаются. Будешь брать чеки и обналичивать. Возьми, – она протянул листки. – Бумага тебе от фирмы, как компаньону, и форма расписки, которую оставляешь при получении чека.
– Что за телефон на расписке?
– У меня домик под Детройтом. Успела обзавестись. Там автоответчик сейчас. Переделай фамилию на свою и размножь. Закажи визитки, вот такие, – протянула свою. – Учти, врачи загородились секретаршами. Секретарши ничего не решают. Каждый раз надо выдумывать что-то – когда на прием записаться, когда рекомендацию от кого-то принести.
Коля перелистал глянцевый журнал.
– Все на сегодня. Едем «в свет», – сказала она, поднимаясь. – По дороге обсудим. Ты машину водишь?
– Вожу. Права у меня, правда, российские.
– Сядешь за руль, мне на каблуках трудно.
На заднем сиденье «Тойоты» лежали килограммы каталогов по фототехнике.
– Куда мы едем? – спросил Коля, выкатывая машину из подземной стоянки.
– К некоему Владу. Сейчас двигай на север, там прямую дорогу возьмем. Дальше покажу. Влад когда-то в Бруклине рояли полировал. Потом вместе с отцом они организовали семейную фирму «Отец и сын» и поставляли в Россию пищевые добавки. Я им рекламу делала. У Влада есть одна слабинка. Неравнодушен к любой технике. Хочу расколоть на роскошную фотокамеру. В счет расчетов как бы. Твоя задача отвлечь от него отца. Он, как услышит цену, испортит мне дело.
Покинув Нью-Йорк, «Тойота» неслась по скоростному шоссе.
Мыльникова наклонилась с лобовому стеклу, считая выезды:
– Следующий – наш. Держись правее.
После поворота замелькал стынущий безлистный лес. Коля крутил руль, постоянно поворачивая то вправо, то влево. Снега не было, среди сухой травы поблескивали полузамерзшие лужицы болот.
Трехэтажный дом обнаружился на пригорке, над лесной речкой за площадкой, сплошь уставленной автомобилями. Дом был новый, местами доделывался – одно окно залеплено пленкой. Внутри по стенам висели заготовки скрипичных и гитарных дек, колки со струнами и хитрые зажимы для склеивания различных деталей. Стены отливали желтизной полированного живого дерева.
Гости набились всюду. Пожилые и молодые, расфранченные по последней моде и одетые в домашние свитера и кофты, смеющиеся и занятые серьезным разговором. Они сидели за столом в большой столовой, в плетеных креслах на застекленной террасе, ходили по лестнице, танцевали в гостиной. Гул голосов, шум посуды, оглушительные децибелы музыки.
– Познакомься, Николай, папа Влада, – сказала Лина, педалируя слово «папа».
– Алик, – представился папа, одетый в белую рубаху старик.
– Где хозяйка, Алик? – спросила Лина.
– Надя у гриля с тарелкой шашлыков. Видишь?
Его тут же отвлек подросток, который требовал коку.
Лина повела Колю по комнатам, обозначая ориентиры в гуще людского беспорядка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62