– Особенно пойдут ваши кассеты, предваряющие сеанс, – продолжала Мыльникова. – За дополнительную плату, конечно. Придется делать тираж.
– Есть изумительная вещь, – заговорил наконец целитель. – К старости организм начинает сохнуть. Кожа – самый большой орган человека. Его можно предохранить натуральными мазями. Их надо варить. Мембрана клетки…
– Прекрасно! – загорелась Мыльникова. – Не надо ничего варить. Поставим лабораторию. Завод поставим! Боссы ухватятся за идею.
– Хорошо, – согласился Максимов и полез за чековой книжкой.
Когда вышли к машине, Колю пошатывало. Партнерша, наоборот, была исключительно бодра. Мыльникова вытащила из кармана два чека.
– Заедем в банк, обналичим. Э-э-э! – воскликнула вдруг и протянула руку к Колиной шее. – Что у тебя на скуле? Тушь! Бизнес улыбнулся?
– Улыбнулся, – грубо ответил Коля.
– Подожди-ка, я сотру, – участливо засуетилась она. Достала из сумки салфетки и оттерла черноту. Оценив хмурого Колю взглядом, Мыльникова открыла багажник и переодела обувь. – Ты оплошал! – сказала она, трогая «Тойоту» с места. – Делаешь деньги – не пей и не жри много.
– Мутит меня, – сказал Коля и закрыл глаза.
– Не сдавайся, собирай рекламу.
– У тебя талант выжимать деньги. Мужиков гипнотизируешь, как удав.
– Нет, нет, нет, – запротестовала она. – Дело опыта, поверь. Сам убедишься, если не остановишься. Запомни: отказавшийся клиент – не значит потерянный! Жизнь идет, обстоятельства меняются, настроения у людей – тоже. Я гипнотизирую мужиков? Кто тебе запрещает баб гипнотизировать? Ты вон какой быстрый. – Она посмотрела на него краем глаза. – Начни с баб.
– Баб! Ты вот что-то бегаешь от меня!
– Ой, Коля! Не до любви мне, – вздохнула она сердито. – Мужчина ты – ого какой! Я бы к тебе, как кошка, привязалась. Но у меня дочь подросла. Учить в престижной школе надо! Ответственность, она любовь не принимает в расчет. Ты на колледж пятьдесят тысяч отвалишь? Нет! Тогда на кой черт мне такой муж нужен! – выпалила она. – Отпускаю тебя на вольные хлеба. Там посмотрим. – И замкнулась. Во взгляде появилась отчужденность, повела машину молча. Подъезжая к городу, она заговорила мягко, как ни в чем не бывало. – Ничего. Сейчас поправлю тебе настроение. Слушай внимательно! На счет, что открыли, переведут деньги. Мы имеем с них пять процентов.
Кислая гримаса пробежала по лицу Мавроди.
Лина бросила на него хитрый взгляд:
– Лимоны, Коля. Десятки лимонов!
– С чего вдруг?
– Объяснять не могу. Тебе позвонят и скажут, что с ними делать. Оставишь наш процент и действуй.
– Ничего себе! – вскинулся Коля. – Так деньги грязные?
– Тебе-то что! – вскипела компаньонка. – Компания моя. Ты ничем не рискуешь. А получаешь половину с таких сумм!
Она замолчала, а Коля пришел в себя.
«Мать честная! Баба-то классная! – выдал его протрезвевший мозг. – А я – как хлюпик из подворотни. Тьфу!»
Они остановились у Колиного подъезда.
– Надо готовить встречу с Батюшкиным, – сказала Мыльникова. – Два дня осталось.
– Зачем возня с врачами, если такие деньги плывут?
– Счет должен быть рабочим, с оборотами. Деньги на освоение придут, но не завтра. Соберись и про Батюшкова все узнай. Вокруг его Центра рой баб вьется. Тебе легче. Форма одежды – парадная с галстуком. В руках кожаная папка. Вместе пойдем на переговоры, поучишься.
На другой день бодрым шагом он подошел к кинотеатру Батюшкина со стороны переулка. С боку здания, в черноте распахнутых железных ворот, сверкала вспышка электросварки. Сварщик работал над диковинным стулом. Сиденье и спинка маленькие, а ножки, как у жирафа, несоразмерно длинные. Коля засмотрелся на стул.
– Здорово! – приветствовал сварщик Мавроди, перестав сыпать искры.
– Здорово! – неуверенно отозвался Коля.
– Ты чего, не узнаешь меня?
– Маску сними – как я тебя узнаю?
– Леха я.
Сварщик хихикнул, снял маску и оказался помощником супера.
– Та самая новая работенка, что обмывали? – спросил Коля.
– Да. Работаем, как мудаки.
– Почему так неуважительно к себе?
– Соблазнились заработком.
– Хорошо платят?
– Хорошо обещают, но не платят. Помнишь, Жорка в ресторане орал? Был прав, зря на него кричали. Батюшкин мне тысяч десять должен, а заплатил полторы. Все акцию свою сует. – Лешка закурил. – Вон какой стеклянный куб на крыше сварганили, – бурчал он. – Все – в долг. Я хоть и сварщик, но у меня в Америке лицензии нет. И потребовать с работодателя деньги через суд не могу.
«Потерял он свои деньги, – пришла Мавроди ненужная мысль. – Учись, Коля, как с народом работать».
Покинув Лешку, он пошел к центральному входу. За стеклом кассы с приклеенной скотчем запиской «Билетов на сегодня есть» сидела дама с травлеными голубизной волосами. Этакая светская львица.
Коля вдруг сообразил, как найти к ней подход. Он представился корреспондентом и попросил дать интервью.
Дама что-то писала в тетрадке и была очень зла. Она посмотрела на Колю так, будто тот посягал на ее личную честь. Но благообразный вид джентльмена при галстуке и с папкой сбил ее с толку. Львица вспомнила свою принадлежность к слабому полу, смягчилась и прищурилась.
– Ты можешь здорово помочь делу и покончить с безобразием раз и навсегда. – она подчеркнула «ты», приближая его для соучастия в чем-то ей важном.
– С каким безобразием? – заинтересовался Коля.
– Батюшкин продал распространение билетов нашей кассе. В кинотеатре знаешь что делает?
С первых ее слов стало ясно, что в хозяйстве Батюшкина образовалась пятая колонна.
– Что? – уточнил Коля.
– Я скажу: ты только не упоминай меня в газете. Он зарабатывает на дублях.
– Как это? – Он профессиональную терминологию не понял.
– Клава из бухгалтерии продает билеты на проданные места. Деньги они с Батюшкиным кладут в свои карманы.
– Разве есть смысл этим заниматься? Мелочь!
– Четыре, пять тысяч долларов с концерта не хочешь? Стопроцентного заполнения зала нет. Акционеры заметили. Рустам, бывший летчик, продал во Флориде ресторан, вложился в акции Батюшкина. Стоит каждый вечер со счетчиком, считает зрителей. Все без толку. В каждом мероприятии есть ущерб от возврата, я его скрыть не могу.
Дама запутала Колю расчетами, но картина, которая сложилась в результате ее болтовни, выглядела впечатляющей, и Мавроди искренне позавидовал финансовому таланту Батюшкина.
– Кинотеатр нес убытки несколько лет подряд, – рассказывал Коля компаньонке, везя ее на встречу с удачливым коммерсантом. – Но вот на Брайтоне появился концертный продюсер Батюшкин и заразил общество идеей Международного культурного центра. Он использовал известный принцип – с каждого хоть шерсти клок, и сумма собралась вполне приличная. Оформлением документов никто не интересовался – размах предприятия производил впечатление. Затмился разум местных воротил. Вкладчики получили акции на миллионы. Здание срочно перестраивалось. Кабинет хозяина охраняла крепкая тюремная решетка. Вовсю шла закупка дорогих автомобилей и костюмов из моднейших материалов «от Версачей» для Батюшкина, чтобы реклама на телевидении выглядело поэффектней. Открытие тянулось, тянулось, кувыркалось в мелких финансовых скандалах типа – на что покупать новую тысячу кресел (при собранных-то деньгах)? – но наконец состоялось концертом российских музыкантов. Теперь у Батюшкина трудности позади. Концерты идут. Недавно, правда, вызывал полицию и надел наручники на акционера-художницу, попытавшуюся выяснять отношения в фойе при народе. Та продала квартиру в Питере, купила акции Батюшкина и искала у него справедливости. Вкладчики дивидендов-то и не нюхали.
Батюшкин слушал представителей «Ньюз» и любезно улыбался им. Те сидели в торце длинного низкого стола, уставленного печеностями и окруженного всевозможными причиндалами телевизионной студии, включая мощную видеокамеру. Вдоль стены огромные телеэкраны беззвучно транслировали новостные российские каналы. Присутствовал на встрече и фиолетовый пиджак, наброшенный на желтую рубашку и небрежно повешенный на стойку осветительного прибора. Он возвышался в углу и терпеливо ждал хозяина.
– Если вы заинтересованы в рекламной кампании, мы привлечем акционеров из Средней Азии, – величественно вещала Мыльникова о возможностях «М. интернешнл ньюз», оценивая стоимость предлагаемого контракта в «тысяч пятьдесят».
Но Коля чувствовал, что делягу они и на цент не расколят.
Хозяин кабинета думал в это время совсем о другом: «Если эта пижонская пара морочит голову денежным мешкам Узбекистана, присвоивших авиакомпанию, можно пижонов обойти и самому выпотрошить “хорошего барашка”».
Батюшкин достал с полки папку.
– Для крупных инвестиций есть очень солидный и почти готовый проект. Отвоевал у голливудской компании. – Он шоколадно улыбнулся, разворачивая бумаги. – Достройка зданий прибрежного района с видом на Манхэттен. Законсервировано шесть домов.
Коле захотелось шепнуть «боссу»: «Фуфло, под которое в Питере раздевают наивных инвесторов с Запада».
Но Мыльникова оправдала надежды хозяина.
– То, что надо! – воскликнула она с горящими глазами и привстала.
Батюшкин завибрировал и широким жестом расправил на столе план местности.
– Смотрите! Дома – все под крышей. Требуется только внутренняя отделка. Квартиры практически в центре Нью-Йорка! Знаете, сколько сейчас «попса» накупила жилья на Тверской в Москве? А новые русские? Цены – те же! Они не захотят здесь купить?!
– Почему строительство законсервировано, если так выгодно? – спросил Коля.
– Инвестор ушел. Новый не появился. Дома принадлежат банку. Видите пустырь? На нем построить суперконцертный зал… Большой театр попрет со спектаклями! – Батюшкин распалился и приволок рисунок концертного зала. Автором, похоже, был сам. Зал напоминал гигантский стеклянный пивной ларек с какими-то конструкциями на крыше. – Надо торопиться! Ситуация временная. Дадите инвестора, свяжу прямо с банком. Мой юрист все организовал. Никто внакладе не будет.
Коля заскучал, оставил мысль о рекламе. Глядя на ларек, ему захотелось пива. В комнате было душно. Батюшкин как будто читал Колины мысли.
– Реклама нужна громадная. В пятьдесят тысяч ее не уложишь. Напишите бизнес-план, обязательно разработайте систему распространения и расценки. Не экономьте! – магнетизировал он Мыльникову взглядом.
Она «горела» в ответ:
– Не ожидала, что у вас настолько все готово! Тянуть мы не будем. Сами понимаете, я заинтересована в разработке рекламы. У меня к вам предложение. Крупный инвестор из Азии сейчас здесь. Я сведу вас. Сколько необходимо средств на завершение застройки и строительство зала?
– Будете смеяться! – захлопал крыльями Батюшков. – Для начала – всего-то четыре миллиона. Если мы выкупаем право застройки, банк сам выдает кредит.
– Прекрасно! – воскликнула Мыльникова. – Вот телефон инвестора. Звоните, встречайтесь. Но вы получите позитивное решение, если наша рекламная кампания будет в работе. Поскольку у вас по ней тоже грядут расходы, вы переводите нам пятьдесят тысяч. Двадцать я возвращаю вам наличными. Устраивает?
– Я встречаюсь с инвестором сразу, так я понял? – уточнил Батюшков.
– Разумеется, звоните хоть сейчас.
– О’кей!
– Отлично! – подытожила Мыльникова. – Мой компаньон доставит вам наличность сразу же, как только…
Через несколько дней в банке компаньоны пересчитывали заказанную сумму долларов.
– Боссы из Азии его не кинут? – спросил Коля.
– Они все проверят, Коля, да так его прижмут, что не пикнет. И мы не остаемся в стороне. Все с твоего счета пойдет. Проценты, помнишь?
– Помню.
Она посмотрела на него.
– Знаешь, почему Батюшкин перевел деньги? Реклама ему не нужна. У него проблема с наличными. Потому и с билетами мухлюет. – Она передала Коле пухлую пачку банкнот. – Отвезешь Батюшкину. А эти, – передала стопочку поменьше, – тебе за обналичку. На поддержание штанов, как говорится. Заработок теперь – в твоих руках. Система понятна? – улыбнулась Лина. – Действуй! – В машине она взглянула в Колины глаза, смягчилась. Нежная хитринка проскочила во взгляде. – Наговорила тебе прошлый раз… Не верь всему, когда бабу несет. Я сильно тебя хочу. А сейчас, похоже, удача прет. Я такую возможность год выращивала.
У подъезда она обняла Колю рукой и расслабилась в страстном поцелуе.
– Давай зайдем! – потребовал он.
– Не могу сейчас, дорогой.
Коля не отпустил, спросил:
– Говори, когда?
– Завтра! Вечером буду.
Расставшись с ним, Мыльникова развернула машину и через несколько минут выехала на «Белт» – скоростное шоссе к прямой дороге в аэропорт «Джей Эф Кей».
В аэропорту «Тойота» проехала мимо платной стоянки и припарковалась в проезде между терминалами, прямо под знаком «стоянка запрещена». Мыльникова вышла с вещевой сумкой, накинула ремень на плечо, открыла багажник и вынула большой чемодан. Захлопнув багажник, она покатила чемодан по эстакаде терминала на посадку.
Не прошло и получаса, как к терминалу подъехал грузовик с краном, погрузил «Тойоту» на платформу и увез в индустриальное чрево между подсобными блоками.

Глава третья
На большой дороге

Коля был взбешен. Он несколько раз набирал номер телефона «домика в Детройте» и каждый раз выслушивал одно и то же: «В данный момент, к сожалению, мы не можем ответить на звонок. Оставьте ваш телефон после сигнала. Вам перезвонят сразу же, как будет возможно…»
Прошло две недели, и обида за «обманутые надежды» вытеснила нарастающая тревога. Бизнес, который успешно демонстрировала компаньонка, никак не продвигался. Вчера вообще случился «позор».
На вывеске значился кардиолог Черный. В приемной, на стульях, молчаливо сидел болящий народец.
– Записаны на прием?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62