Штора мешала смотреть на город. Она зашла за полотно, прислонилась лбом к стеклу.
– Алло! – крикнул Коля в номере.
– С новым счастьем! – услышал он голос Кимбла. – Привет «мамулечке», самый нежный. Завидую…
– Нет «мамулечки».
– Уже! Ну, ты, Дон Хуан, – шустряк!
– Нет Дон Хуана! Ушла.
Трубка на момент смолкла, потом разразилась грозным криком:
– Догоняй немедленно! Что хочешь придумывай! Фейерверк в Вашингтоне устрой! Купайтесь в бассейне перед Ассамблеей! Пусть полиция вас заберет – сближает очень. При Флоре не подпишем! Это – миллион, Ник!
– Да понимаю я! – Коля бросил трубку и ощетинился.
Он щелкнул пальцем, вышел и бесшумно пошел по ковру коридора. Дошел до номера Клавдии, постоял раздумывая. Поцарапал ногтем дерево на двери. Легонько повернул ручку. Заперто. Он двинулся вдоль номеров дальше. В конце коридор круто поворачивал, образуя маленький холл, где стояли кресла. Коля сел. Встал, подошел к открытому окну и выглянул. Вдоль стены шли лоджии комнат. Перелезть через промежутки не составляло большого труда. Преодолеть по карнизу угловой стояк и… можно добраться.
Он посчитал количество дверей в коридоре, вернулся к окну. Шагнул на подоконник, выглянул наружу. Карниз был наклонный, стоять на нем рискованно. Предстояло ухватиться за основание флага и быстро перебросить вторую руку вперед на перила первого балкона. Коля потрогал железный кронштейн флага. Капитально. Схватился за него, перебросил вторую руку к перилам, шаркнул по карнизу ботинками и повис на двух руках на перилах.
Внизу, на площади и повсюду, стояла тишина. Коля подтянулся и вступил на лоджию. Чтобы достичь незамеченным нужный балкон, требовалось только одно: не шаркать подошвами, в тишине каждый звук звучал самостоятельно. От духоты стеклянные двери номеров были распахнуты. В номере Клавдии видимость закрывали шторы.
Коля присел и пальцем раздвинул полотно. Уличный фонарь осветил пустую кровать. Коля «прорезал» пальцем промежуток между шторами выше. Рассмотреть, кто спал на второй кровати, в полумраке не удавалось. Он посидел на корточках, подумал. Потом беззвучно пролез под гардинами и юркнул под простынь с головой.
Соседняя кровать зашевелилась, и незнакомый голос пробурчал по-английски:
– Ходишь как тень. Не слышала, как вошла. Завтрак на полчаса раньше перенесли, – говорившая зевнула.
Коля глубоко вздохнул и затих. Вторая кровать скрипнула и умолкла. Он лежал, не зная, что предпринять. Клавдия не появилась. Нелепость ситуации стала раздражать. «Знать бы, можно было дождаться в коридоре». – Коля пошевелился и чуть не вскрикнул. В бок вонзилась какая-то колючка. Он пошарил под собой рукой и обнаружил на простыне брошку для волос. Беззвучно ругнувшись, не найдя, куда ее деть, сунул в карман и занялся исследованием обстоятельств. Отогнул уголок простыни, рассмотрел географию комнатушки. В углу чернел проем коридорчика.
Дольше лежать казалось бессмысленным. Он поднялся и шагнул в проход. Через секунду Коля повернул ручку и вздохнул в коридоре.
…В полумраке его собственной комнаты сидела Клавдия.
– Что смотришь!? Сама пришла. Где ночью болтаешься? В бар бегал, залить неудачу?
– К тебе лазил Коля.
– Ну, врешь! Опять ты врешь! Болтун! – Она аж закрутилась телом туда-сюда, как в отчаянии.
Колю задело, он вспыхнул.
– Ты гору гранитную можешь расколоть своими сомнениями! – заорал он. – Нужна ты мне, говорю. Видишь, что со мной делается. По балконам лажу.
Силен был Коля, когда чего-то добивался. Он вспомнил про булавку, оттопырившую карман, выхватил ее и сунул под нос.
– Болтун! Да?
Глаза ее стали «квадратными». Она вскочила и бросилась на шею.
– Коленька! Прости! Страшно мне.
– Что – страшно?
– Я Флоре не говорю ничего. Болезнь у меня серьезная. В Минске определили. Операцию на сердце назначат, если я пройду обследование. Может, умру в больнице. Так лучше помилуюсь с тобой на прощание. Не помню, когда и миловалась.
Они повалились на кровать. Клавдия отчаянно его целовала, подолгу не отрывалась от губ, ласкаясь телом. Двигалась и Колю тормошила. Когда она приняла его, Коля тяжело дышал и взмок.
Клавдия попросила:
– Лежи. Тихо. Хочу насладиться. Тебя поласкать и запомнить.
Наслаждались они до утра. Вставали. Пили молоко. Коля заказал, позвонив в ресторан и удивив просьбой. Ласкались и «запоминали».
У Коли на руке заиграл будильник. Вместе открыли глаза.
– Ты неутомимая, скажу тебе. Утро уже, – произнес Коля и наткнулся на каменный взгляд. Следов отчаяния у Клавдии, как не бывало.
– Почему тебе обо всем болтать требуется?! – бодро воскликнула она. – Утро! Я вижу, что утро! Какая неутомимая?! Нормальная голодная нерастраченная баба с хорошим мужиком! – Она уставилась бесстыжим взором в глаза. – Не было ничего, понял?! Тайну имей. Чтоб людям узнать хотелось. Как про Кеннеди, сплетни по чужим постелям собирали. А у тебя все на лице написано! Ни Флоре, ни Кимблу – ни слова. По морде я тебе залепила, когда пристал. Вот у тебя у уха какой-то шрамик. Сейчас расковыряю до крови, никто сомневаться не станет.
Она наклонилась к лицу, больно уперлась ногтем пониже виска. Коля не пошевелился. Смотрел ей в глаза.
– Клав! – произнес.
Она отодвинулась.
– Я сорок три года – Клав. Помолчи! Хорошо тебе было? Радуйся, ходи и радуйся. Вспоминай!
Она встала обнаженная, стянула с Коли простынь, завернулась в нее, как в тогу, посмотрела не него, лежащего, горящим глазом.
– Что так смотришь? – Коля сжался от собственной наготы.
– Какого бы я из тебя мужика сделала! – сказала она с упоением. – Подправить только немного. Президентом бы стал! Чего-нибудь в жизни хочешь добиться или иметь?
– Иметь хочу, – определенно сказал Коля.
– Вот и стал бы президентом. Шастаешь по курятнику, потому что никто не вкладывает в тебя ни душу, ни сердце. Половинка от семечка. Потому не растет ничего как следует.
Она замолчала, взглянула на него, как прощалась, взяла одежду и ушла в ванную. Вернулась одетая, подкрашенная и независимая.
– Уоррен оставил для тебя готовую страховку, – осторожно сказал Коля. – Через нашу контору ее оплатить – Биллу дешевле обойдется. Только взносы.
– Спасибо большое. Без Флоры я не могу решать денежный вопрос, – сразу сказала Клавдия. – Скандал будет. Она меня извела совсем. «Живу на деньги Билла! – кричит и плачет. – Содержанка я! Чем я отплачу?!» Оплату обследования я едва пережила.
– Не думал, что у вас конфликт, – сказал он, проклиная все на свете.
– Нет конфликта. Болезнь, Коля. Жуткий приступ. С истерикой справиться не может. Что-то нарушилось в мозгах, пока от горя отхаживали. В народе называют – «дьявол вселился». Все враги вокруг. Нужно выместить зло, и все. А на ком? Только на близких! Потом плачет, обнимает, извиняется. Привыкнуть не могу к приступу. Так искренне обвиняет. Завожусь, тут же и ору в ответ.
Она взяла полис в руки. Коля нервничал. Время безвозвратно уходило с каждой минутой. Завтрак пропустили. Через окно он видел – внизу, на улице, собирались члены группы к автобусу, на отъезд.
Скрывая волнение и презирая собственную гнусность, Коля торопливо заговорил:
– Если у тебя найдут, как ты говоришь, что-то серьезное, сумма взносов обозначится немалая. Вот когда у вас скандал начнется, – давил он на больное место.
– Да? – Клавдия испугалась.
– Этот сюрприз для нее не такой болезненный, – доказывал Коля. – Биллу меньше платить придется.
– Да? – опять произнесла она.
– Если сейчас не подписать, Кимбл не успеет зарегистрировать полис до обследования, – удачно сымпровизировал Коля.
Она присела на стул. Вздохнула.
– Будем «сюрприз» переживать. Где тут подписывать?
Он указал места. Она подписала. Коля поспешно спрятал листки в сумку. Клавдия заторопилась за вещами.
– Улетишь на родину, закроем полис! – пытался успокоить Коля, крича ей вслед.
– Внизу встретимся. – Клавдия исчезла в дверях.
В день обследования скандал таки случился. Коля и Кимбл привезли заверенные бумаги. Клавдия, повернувшись к сестре, осторожно указала Флоре на листки.
– Страховку оформила, Фло. Биллу не придется много тратиться!
Флора вскинула голову:
– Покажи!
Коля протянул копии. Кимбл стоял, кивал.
– Это – ваши! – сказал Коля.
Флора читала полис.
– Почему задним числом? – спросила.
– Число стоит в день договоренности. Иначе не будет с сегодняшнего дня действовать, – пояснил Коля.
– Какая тебе разница, Фло?! – воскликнула Клавдия.
С Флорой произошло невероятное. Она посмотрела враждебно, вскочила и закричала:
– Тебе не стыдно жульничать?! Выгоду ищешь! За тридцать сребреников Бога продаешь! Потом не отмолишь! Никогда не думала…
– Чего я продаю?! – Клавдия мгновенно воспламенилась.
Глаза расширились. Нервы не держали, она взметнулась порвать страховку.
Коля остановил.
– Клав, подумай. Ты говорила, приступ так начинается, – тихо сказал он.
Клавдия посмотрела на сестру и занервничала. Флора повалилась на колени, попыталась молиться, захлебнулась в слезах. Упала на ковер, зарыдала.
Билл бросился к ней.
– Отойди, не трогай меня! – кричала Флора.
Билл не слушал, сел рядом, гладил ее по голове. Она вдруг примолкла, посмотрела на него.
– Не вози мне больше ничего, Билл. Умоляю тебя. Я тебе не жена и не буду никогда!
Она зарыдала в голос и повалилась на пол. Билл, не обращая внимания на сопротивление, потащил ее на диван. Флора уткнулась в подушку и всхлипывала.
– Нет! – Она вдруг подняла размазанное лицо. – Билл не будет ничего платить. Я знаю, где деньги возьму. Бог мне простит!
Кимбл перепугался:
– Флора, успокойся. Мы никого не обманываем! – суетливо говорил он.
Флора не успокаивалась. Истерика усилилась.
Клавдия нервно моргала.
– Вот как бывает, Коль. – сказала она одними губами. – Сестра ничего не понимает сейчас, – и ринулась к ней.
– Не трогай меня! – кричала Флора. – Зачем приехала?! Лечиться здесь выдумала! Они – преступники! – выбросила палец в сторону Коли и Кимбла.
Клавдия отпрянула.
Билл оглядывался на страховщиков, будто оправдываясь в собственной вине:
– Переживает Флора. Но это пройдет. Ни при чем здесь ваша страховка. Клавдия, поезжай, сделай, что нужно…
Флора не реагировала. Всхлипывала и размазывала по воспаленному лицу тушь от ресниц.
– Коль, отвези меня, – сказала Клавдия. – Я не успокою ее…
Коля завел «Шевроле». Они поехали.
– Сама-то успокойся, – сказал Коля. – Тебе тест проходить.
– Да, да, да. – Клавдия до хруста сжимала пальцы рук. Подняла глаза. – Побудешь со мной до конца? – спросила неуверенно.
– Обязательно, Клав, не сомневайся.
Коля засел в приемной, где, как в лекционном зале, стояли ряды свинченных вместе стульев. Напротив, между двух внутренних дверей на шарнирах, из-за высокой стойки высовывалась макушка медсестры, которая отвечала по телефону и принимала новеньких. Шарнирные двери постоянно открывались. Работники в халатах вызывали людей пройти внутрь. Колина соседка постоянно вставала, шла к автомату с водой и пила воду из бумажного стаканчика.
– Мистер Мартинес, пройдите в палату! – услышал Коля приглашение от медбрата, появившегося в двери.
Коля поднялся. Бледная Клавдия лежала на узком столе в окружении ламп и приборов. В комнате был полумрак.
– Как? – спросил Коля.
– Чувствую себя нормально. Боялась, больно будет. Зря волновалась.
Пришел кардиолог, отозвал Колю в угол к столу. Клавдия смотрела на них, напрягая глаза. Они поговорили недолго, и врач ушел.
– Что он сказал? – спросила Клавдия.
– Два сосуда закупорены, – объяснил мрачно Коля. – Можешь отказаться от операции. Говорит, умереть можно в любой момент.
– Коль, я боюсь, – вырвалось у Клавдии.
Подошла медсестра, протянула планшет с бланком:
– Форма об отказе от операции.
– Что это? – испуганно спросила Клавдия.
– Заявление об отказе, иначе они из больницы не выпускают.
Клавдия механически взяла бумажку.
– Я решилась! – сказала она, бегая глазами с сестры на Колю.
– Мы согласны на операцию, – сказал тот.
Клавдия закрыла глаза.
– Надо Флоре позвонить, – предложил Коля. – Она, наверно, пришла в себя.
Лицо Клавдии напрягла гримаса боли.
– Не знаю, что делать. Операция с утра. Придумай что-нибудь, чтобы завтра сообщить.
– Самое простое – сказать, что тебя задержали на второй тест. Я посижу тут.
– Правда посидишь? – Она смотрела умоляюще. От прежней Клавдии не осталось и следа.
Колино сердце сжалось. Он собрал силы, чтобы улыбнуться.
– Что ты паникуешь, «Первая Леди»?! – сказал бодро. – Меня твоим мужем, между прочим, назначили. Тебя не спросили. Так что я – президент я, правда, не знаю чего.
Искусственная улыбка скользнула по ее лицу.
– Как? Кто тебе выдал такой аванс?! Я жалобу подам.
– Поздно. «Мистер Мартинес, пройдите в палату» – так меня к тебе пригласили.
– Тогда обязательно сиди. Навязался в мужья, неси ответственность.
– Я несу.
– Вижу.
– Вот что! – сказал Коля собравшись. – Врач говорил, они десятки таких операций делают и ни разу не прокололись. Позвонишь сейчас Флоре, скажешь: все в порядке, и ты поехала со мной в ресторан праздновать.
– Куда?
– Не знаю куда! Хоть в Париж полетим! – крикнул на нее Коля.
Он протянул мобильник. Клавдия нерешительно взяла.
– Набирай! – грубо потребовал Коля. – Чего рассусоливать?!
Клавдия почувствовала мужскую силу и подчинилась.
Коля ехал, куда вела дорога. Просто так ехал, на автопилоте. Шоссе поворачивало, и он легонько крутил рулем.
Из-за поворота появилось кафе с «Крабом» на крыше. Коля притормозил, припарковал автомобиль на стоянке…
Солнце скрылось за облаками. Обнажившийся после отлива помост, на котором Кимбл показывал «чудеса невесомости», блестел, слабо отражая небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62