Ею оказалась висящая на стене ржавая рапира. Лора с силой всадила ее в Колину грудь. На его счастье, учебная рапира распорола кожаный пиджак и, перегнувшись, обломилась.
Лори на этом не остановилась. Она хватала все, что было поблизости, и неистово лупила Колю.
– Ты что?.. Ты что подумала? – повторял он, сворачиваясь, группируясь и отходя.
Лори наступала, стараясь попасть в лицо и по голове. Коля рванулся вперед и сгреб невесту в охапку. Лори расцарапала ему лицо, поранила ухо и вцепилась зубами в плечо. Пока он отдирал зубы, она, мокрая, извиваясь телом, била коленкой. Они повалились на пол и катались, пока Коле не удалось прижать Лори телом и распластать ее руки.
Тяжело дыша, он приподнял голову, посмотрел на нее. Большие глаза Лори были затянуты белесой пленкой, едва различимые зрачки сосредоточились на потолке. Она ничего не видела и не понимала. Коля ослабил руки. Лори не шевелилась.
– Лори!
Она встрепенулась, и все началось сначала. Терпя удары и вынося боль от зубов, Коля приподнялся на ноги и потащил Лори на кровать. С трудом замотал и связал простыней. Лори затихла. Через минуту раздался плач. Она не всхлипывала, ревела в голос. Коля оглядывался по сторонам, сел на кровать, развязал узлы простыни.
– Лори…
– Уйди! – закричала она, глядя в глаза. – Баста! Ненавижу тебя!
Коля засуетился:
– Хорошо, хорошо!
Он ретировался в ванную, наспех отер кровь с лица и рук, пришлепал пластыри на щеку и ухо, схватил куртку, темные очки и, не заходя в спальню, ушел.
– Ой-ой! – вскрикнул Гиви, открыв дверь и подавляя приступ смеха. – Что с тобой?
Коля разозлился.
– Упал, – огрызнулся он.
– Где?
– Дома. На занавеску наступил. – Коля посмотрел затравленно. – Дай где-нибудь отлежаться.
– Конечно, конечно, – засуетился Гиви. – Ложись на диване. Тома! – крикнул в комнату.
– Вот как с мужиками надо обращаться, – сказала та, поняв, в чем дело. – Сними рубашку, протру для дезинфекции.
– Только не зеленкой, – попросил испуганный Коля.
– Перекисью протру.
Вскоре он, кое-как декорированный тонированным пластырем, сидел с компаньоном за завтраком.
– Катастрофа, Гиви, – сказал Коля расстроенно.
– Еще не катастрофа! – ерничал тот. – Хуже бывает. Турцию вон в Европу не принимают, потому что у них за измену тюрьма положена. А лобби особо ярых смертную казнь требует. – Он рассмеялся и хлопнул приятеля по плечу. – Радуйся, что жив остался и на свободе!
Коля угрюмо посмотрел на него:
– Отказ мне пришел на убежище. Месяц как.
– Как – месяц назад! – удивился Гиви. – Где твой юрист?
– Сбежал.
– Куда сбежал?
– Неизвестно. Его баба тоже не знает.
– Поехали!
У входа в офис Алабышева стоял заляпанный грязью джип «Пассфайдер». Торцевая дверца была распахнута. Коротко стриженный японец передвигал внутри ящик. Освободив пространство, он захлопнул дверцу и ушел в дверь медицинского офиса. Компаньоны последовали за ним. Врач, хозяин здания, диктовал что-то секретарше за стойкой.
– Жена Алабышева в офисе? – спросил Коля.
– Наверху. Бывший муж помогает перевезти картины, – ответил доктор. – По внутренней лестнице можете подняться.
В разоренном кабинете Вера связывала картины в пачки. На оголенных стенах торчали гвозди. Над креслом сбежавшего хозяина одиноко висело лишь одно полотно: похожий на Колю загорелый мужлан лежал под ветвями цветущего куста.
Бывший муж протянул руки, чтобы снять картину.
– Оставь. Доктору подарила. Понравилась ему, – сказала Вера, скользнув взглядом по Коле.
Японец посмотрел на кота, сидящего на подоконнике.
– Кошку забирать?
– Зачем мне его кот!
– Жду внизу, не задерживайся! – Он поднял связку холстов и ушел вниз по лестнице.
– Ты совсем не знаешь, где Алабышев, детка? – вежливо спросил Гиви.
Вера посмотрела на исцарапанного Колю с усмешкой, отдернула взгляд и ответила:
– Говорила ему, не знаю. В Германии, думаю. В России он на уголовное дело может нарваться. – И двинулась вниз по лестнице.
– Ловко воранул, – изобрел Гиви новое слово. – Там достать у меня связей нет. Без рекомендации к нашим «юристам» не стоило бы обращаться, Коля.
– Что я знал, когда приехал! Вроде рекомендовали.
Они выдвинули ящики папок, брошенных на произвол судьбы, нашли Колино дело.
– Довези до дома, – попросил пострадавший, садясь в машину. – Пойду ее умолять. Поминутно о ней думаю, прямо напасть.
– Для тебя теперь она во всех отношениях – шанс. Даю тебе минимум четыре дня. Посиди около нее, побудь паинькой, придумай что-нибудь этакое. Женщины любят жесты и глупости. Только не застрелись! В аффекте человек жуть что творит, – усмехнулся Гиви. – Мы на юбилей приятеля в Коннектикут отъедем. Вернусь, проверю.
Коля втянул голову в плечи и зализывал раны. В жизни явно не хватало Лори. Впервые он ощутил тоску по человеку, справиться с которой не было сил. В душе зияла пустота, как пробоина в стене от снаряда, сквозь которую гуляла стужа. Ночью он достал листок бумаги.
«Письмо жене…», – написал сверху. Перевернул карандаш, стер резинкой слово «жене», написал «невесте», стер «невесте», написал «тебе». «Я без тебя жить не могу, потому что…»
Коля задумался, начал скрести ногтями пластырь на ухе, сорвал его, измазался капелькой крови. Стер резинкой слова «потому что», поставил восклицательный знак, написал с новой строчки: «Ревность – дело плохое. Надо же дать человеку возможность объяснить…»
Предложение не заканчивалось. Комок подступил к горлу. Но слезы не пришли. Коля уронил голову на руки и просидел так до утра.
Гиви появился «проверять» с бочонком грузинского вина, нашел Колю осунувшимся и небритым. На ранках без пластыря запеклась кровь. На кровати валялось нераспечатанное письмо.
– Что с тобой?
– Тебя жду.
– Не удержал?
– Я ее не застал.
– Что за конверт на кровати?
– Послал письмо и чек на кругленькую сумму, которую она в жизни, может, не видела. Не стала читать.
– Поступил по-мужски. Щедро! – похвалил Гиви. – Еще раз пошли. Лучше на ее счет переведи. Ей труднее будет вспылить и отказаться, не раздумывая. Знаешь номер?
– Не знаю! – выкрикнул Коля.
– Банк-то ее знаешь. По фамилии найдут. Класть – не брать. Они делают такую любезность… – Он замолк, увидев на полу целлофановый пакет с пачками долларов. – Что за деньги?
– Моя доля от круиза, ты извини.
– Ты рехнулся! – вскрикнул Гиви и снова замолк: компаньон смотрел на него с безумной решительностью.
– Так надо! – сказал он сквозь зубы. – Сам говорил: если будут деньги, женщина на все закроет глаза. Поедем к ней!
Через час они остановились у дома с башенками.
– Посиди здесь! – попросил Коля.
Он позвонил в дверь, отшагнул назад, будто готовился к прыжку. Открыла Мириам, прыснула смешком, увидев расцарапанного Колю, крикнула, обернувшись:
– Лори! К тебе гости.
Лори смотрела зверем.
– Убирайся! Мне не надо от тебя ничего…
Коля не дал договорить, закричал, как с цепи сорвался:
– Кто тебя научил деньги швырять?! Забыла, как служанкой была?! Для семьи заработано! Салон собственный собирались открывать!
– Для семьи! – пошла она в ответное наступление. – Какая семья?! Не надо мне такой семьи, если ты по ночам шляешься. Не хочу я-я-а!
– Куда я шляюсь! – кричал Коля в ответ. – Мне отказ пришел…
Лори не слушала. Было понятно, что соображает она мало. В лицо ударила кровь, глаза стреляли нездоровым блеском, на белках взбухли кровяные жилки.
– Вот и хорошо. Посадят тебя в тюрьму, там поймешь, если сейчас не понимаешь. Не хочу я ходить и на всех баб оглядываться.
– Для нас зарабатывал! Для нас! – беспомощно повторял он.
Других доводов в голову не приходило. Он с силой кинул пакет с деньгами. Пакет ударился в косяк, разорвался, упал на порог. Лори хлопнула дверью.
Коля повернулся, сбежал по лесенке и прыгнул в машину:
– Трогай!
– За бабу она тебя зарежет, Коля. – Гиви не сдержал желания разразиться «рекомендациями». – Не в гневе, так ночью. Ей ведь теперь картинки начнут сниться с бабами. Будь осторожен.
– Какими бабами?! – Коля дернулся на сиденье и уже сам верил, что он ни в чем не виноват.
За окном офиса гремели на стыках вагоны подвесной дороги. Коля смотрел на мелькающие тени.
Гиви смял листок.
– Актеры требуют гонорары вперед. Все, как один! – возмущался он. – Наверно, сговорились!
– Они друг с другом общаются, – сказал мрачный Коля.
– Напишем, что пошлем гонорары, когда получат визу. Ответили, значит, согласны, – успокоил он сам себя.
– Я отойду. Неделя прошла.
– Спроси, подобрала ли деньги. Прохожему могла подарить!
Коля не обернулся, ушел. На улице он схватил телефонную трубку и набрал номер салона. Попал на Мириам.
– Ник, я что-то не вижу ее. Может, отошла. У нее конкурс мастеров на носу. Носится туда-сюда. Важная фигура стала. У нас событие произошло. Хозяйка салона вышла замуж и уехала в другой штат. Предложила совладение предприятием с выплатой части прибыли. Лори внесла основную долю. Теперь она – наша хозяйка.
Коля больно шлепнул себя по голове. В глазах потемнело. Лори осуществила мечту без него, идиота. У Мавроди подкосились ноги. Он сполз на землю вместе с трубкой, сев на асфальт.
– Да вот она! – сказала Мириам, и голос ее зазвучал издалека: – Лори!..
– Спасибо, – сразу поблагодарила Лори. – Я тебе обязательно отдам.
– Давай увидимся, – сказал Коля, не слушая про деньги. – Я прошу…
– Не хочу, Ник. Не могу сейчас ничего слушать. Долг отдам обязательно. Я с братом договорилась. Он приезжает.
– Не надо мне ничего отдавать! – настаивал Коля.
– Верну, верну! – повторяла Лори.
На том разговор закончился. Прохожие оборачивались на сидящего под автоматом Колю. Женщина с собачкой теребила за плечо. Собачка обнюхивала рукав.
– Вызвать «скорую»?
Он поблагодарил и поднялся.
Не чувствуя мокрого снега на непокрытой голове, Коля целенаправленно шел по улице и, не останавливаясь, вошел в стеклянные двери здания отеля. На прозрачной двери белела реклама шоу-конкурса мастеров оригинальной прически «Фантазия!».
– Я – в штаб конкурса, – сказал он портье за стойкой.
– Зал конференций, второй этаж. – Портье протянул листок посетителей. Коля расписался.
В фойе зала он растерялся. За столами, под непонятными Коле табличками, сидели люди. В глубине виднелся пустующий бар со скучающим барменом.
Коля направился к стойке, чтобы осмотреться. Он сел боком на стул и заказал чашку кофе. При виде клиента бармен оживился, зашипел кофеваркой, не отрывая от него глаз.
– Фактура – великое дело! – восхищенно произнес он сладким голосом, подавая чашку на прилавок.
– Что? – не понял Коля.
– Я говорю, счастливые руки, которые коснутся такой головки и будут расчесывать твои волоски.
Коля повернулся и рассмотрел бармена. Гладко зализанная черная шевелюра была завязана в хвостик кружевной ленточкой. Под высоким расстегнутым воротником розовой рубашки блестела золотая цепочка с кулоном. Бармен улыбался Коле во весь рот и благоухал духами. Мавроди легко определил его сексуальную ориентацию, хотел отвернуться, но решил попытать шанс.
– Связей нет, чтобы до счастливых рук добраться.
Бармен склонил голову и поднял вопросительно бровь.
– Опоздал я, – объяснил Коля. – Отобрали кандидатов.
Он потупил глаза, «преодолевая» смущение, заулыбался, наигрывая безысходное отчаяние.
– Какая несправедливость! – воскликнул бармен, оперся о прилавок локтями, положил голову на изящно скрещенные пальцы и спросил: – У тебя оригинальный акцент. Финн?
– Русский я.
– А! Перестройка. Бабушка! – Гей выпалил весь известный ему русский словарь. – Помочь исправить?
– Что? – не понял Коля.
– Несправедливость.
– Если есть возможность. Я в долгу не останусь, – многозначительно сказал он. Коля решил спекульнуть на международной солидарности меньшинств.
– Какой может быть долг!? Просто приятно оказать услугу такому выразительному джентльмену!
Бармен подмигнул и направился в зал. Коля не успел допить кофе, как увидел его в другом конце фойе. Бармен семенил рядом с затянутым в приталенный костюм кудрявым мужчиной, по-видимому важным маэстро. Быстрыми шажками они направлялись к Коле.
– С такой-то фактурой вас отклонили! – сказал кудрявый. – Вот и доверяй женщинам отбор! Набрали усатых и жестковолосых.
Бармен согласительно кивал и улыбался Коле. Маэстро потрепал Колины волосы, цокнул языком.
– Пройдемте немедленно, я устрою кое-кому головомойку!
Мелкими шажками он двинулся назад.
– Догоняйте Мишеля, – кивнул в сторону маэстро бармен. И добавил: – Не пропадайте надолго.
Коля решил доиграть роль.
– Все как в сказке! – сказал он бармену. – Вы – просто волшебник!
…Встреча получилась поистине неожиданной. На сцене, среди массы рекламных щитов косметики и парфюмерии. При горластом зале, наполненном молодежью разных «революционных» течений – от хиппи до металлистов и панков. Под яркими софитами и вспышками блицев. Перед камерами, транслирующими героев на большие экраны. Перед солидным жюри, расположившимся в первом ряду за столами.
В одном из дюжины кресел, где находились под сушилками «фактуры», восседал под колпаком Коля. Процедура конкурсного спектакля начиналась с представления участника. Ведущий шоу Мишель, в смокинге и бабочке, объявлял конкурсанта и разрешал ему задать три вопроса модели. Зал реагировал криками.
Очередь дошла до Лори.
– Мисс Эсмеральда Санчес! Мастер из Бруклина, Нью-Йорк, – объявил Мишель.
Она появилась в длинном платье. Пышные волосы крупной волной обрамляли сверкающее улыбкой лицо. Лори цвела очарованием молодости и выглядела, как принцесса Вселенной. Она раскланялась на хлопки публики и направилась к креслу, где сидел завернутый в целлофановую накидку Коля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62