– Ты говоришь, что духа по желанию не вызовешь! – Он усмехнулся.
– Дух ни при чем, – сказала она серьезно. – У меня был клиент, карточный шулер. Недурно живет за счет «профессии». Ему предстояло играть среди себе подобных. Такое они сообразили соревнование. Ставки сам понимаешь какие. Он пришел сглаз снять. Шулера уважают наши дела. Мы подмешивали их противникам травы в вино и кофе. Есть такие настои – внимание рассредоточивают, волю ослабляют, вытаскивают забытые страдания.
– Вредные настои?
– Никаких последствий!
Эльвира выдержала его внимательный взгляд.
– На переговорах сегодня готова попробовать?
– Где будут происходить переговоры?
– В номере.
– Предоставь в мое распоряжение аперитивы. Я в команде Джессики хорошую школу прошла именно по аперитивам.
Ночью она сидела в баре, забившись в темном углу за столиком. Сидела долго – в высоком бокале с трубочкой растаял лед, кофейная кашица из перевернутой чашки высохла. Эльвира ковыряла ее ложкой, переводя напряженный взгляд с одинокого пианиста на вход.
Марио появился усталый и непонятный. Задержался у стойки, ожидая заказ, и только затем сел напротив. Эльвира вся трепетала от нетерпения, желая узнать результат, едва сдерживала порыв.
– Ты для меня уникальная находка! – сказал он. – Шеф не ожидал получить процент, с которого начал.
Эльвира затаилась, предвкушая комплименты и еще бог знает чего.
– Давай праздновать! – робко предложила она.
– Хочешь шампанского? – Марио поднялся.
– Я не пью. Ты выпей!
– Я уже прилично набрался. Хватит. Праздника сегодня не получится. Рано утром вылетаем в Нью-Йорк.
Ожидания не оправдались. Она молча поплелась за ним из бара.
Вилла выступала из-за деревьев угрюмым темным крылом. Красно-желтый с зелеными пятнами лесной массив уходил за горизонт. В полном согласии с летящим временем наступала осень. Листья беззвучно срывались с веток и планировали вниз.
Эльвира сидела на перилах беседки с прижатым к уху мобильником, выдававшим длинные гудки. Бровь и часть щеки были залеплены пластырем. Рукав вязаного свитера, спустившийся по руке с телефоном, обнажал бурый синяк на плече. Прислонившись к колонне, она болтала свесившейся ногой и блуждающим взглядом смотрела по сторонам. В отдалении садовник выравнивал граблями кучу опавших листьев.
Наконец послышался знакомый голос.
– Валь! Это – я.
– Наконец-то! – воскликнула подруга. – Ну что?
– За два месяца ни взгляда, ни интереса. Я для него пустое место. А тут… Не знаю, как и рассказать.
– Говори прямо. Что-то случилось?
– Случилось…
– Что? Говори уж!
– Я здорово издергалась за это время…
«Желтый листик скружился Эльвире на голову. Она не смахнула его. Полуприсев на боковой парапет входной лестницы, напряженно смотрела на кучку гостей. Воспаленный взор был устремлен на Марио, болтающего с высокой шатенкой. Марио обнимал женщину за плечи.
Приехавшие не спешили. Выходя из машин, они топтались на площадке у входа, приветствовали друг друга, разговаривали и курили.
Эльвира оттолкнулась от опоры и ушла в дом. С аперитивами в руках несколько гостей стояли у накрытого стола, галдя по-итальянски. Ревнивый глаз Эльвиры выхватил Марио, усаживавшего даму за стол. Они оживленно разговаривали. Повар выкатил на тележке серебряное блюдо с горой румяного плова. Марио обернулся и потребовал общего внимания.
– Наша хозяйка предлагает сегодня попробовать узбекскую кухню. Эльвира! – повернулся он к ней. – Не вижу вас за столом.
Народ расселся, глядел с интересом. Плов водрузили на середину, официанты нагнулись к блюду с обеих сторон, распределяя золотой рис с кусочками мяса по широким пиалам.
Эльвира присела за стол.
– Чем это едят в Азии – ложкой или вилкой? – спросил мужчина с проседью на висках.
– Клавдио! – засмеялся Марио. – Ешь как сумеешь.
– В народе едят руками, – сказала Эльвира. – Но это не обязательно.
– Как его руками есть? – заинтересовался носатый итальянец с вытаращенными глазами среди коротких ресниц.
– Очень просто. Сжимаете три пальца и аккуратно отгребаете с краю кучку риса. Добавляете кусочек баранины и – в рот.
Носатый попробовал, остался доволен. Разговор закрутился вокруг эксперимента.
– Потрясающая кухня! – воскликнула «женщина Марио». – Эльвира…
– О! Я тебя не представил, – спохватился и перебил ее Марио. – Эльвира, познакомься: моя сестра Стефания. Редактор женского журнала.
У Эльвиры с души схлынул жар и загорелись уши. Она на минуту «оглохла».
– Как вы к этому относитесь? – спрашивала Стефания.
– Что – как? – переспросила Эльвира.
– Я сделаю страницу узбекской кухни в нашем журнале. Можно блюда повторить заново для фотографий?
– С удовольствием!
Неизвестно почему, ее глаза остановились на мужчине с проседью, которого Марио назвал Клавдио. Тот пытался рукой собрать рис. На мгновение Эльвира поймала его взгляд. По коже побежали мурашки, и стало холодно внутри. Точно так, когда она видела мужа перед его смертью.
Эльвира извинилась, вышла, села в гостиной. «Холодок» не исчезал. Она просидела довольно долго. Вернулась к столу, застала разъезд гостей. Попрощалась, послушала любезности об «изумительной» кухне, вернулась назад, в гостиную, села в кресло.
Марио пришел озабоченный. Увидел вжавшуюся в кресло «хозяйку».
– Ты что?
– Как тебя предупредить, не знаю.
– О чем?
– Клавдио скоро умрет!
– Ты спятила, подруга! Он здоров, как слон. А! Оставим. У меня и без того – забот полна голова.
Встал и ушел наверх.
Утром Эльвира застала Марио в холле у телефона.
– Клавдио! Как вы там, живы, здоровы? – Марио скосил глазом на Эльвиру. – Я буду, как договорились!»
В беседке Эльвира сползла на лавочку и продолжала говорить с Валей по телефону:
– Вечером он не появился. Звонок раздался ночью. «Я сейчас буду», – сказал Марио тихо, но у меня сердце в пятки ушло. Я поднялась с постели, надела халат. Места себе не нахожу. Накрыла столик, села у окна, жду. Ты бы видела, какой он приехал!..
«Черная «Порше» выскочила из темноты к подъезду, как будто пантера скакнула из ветвей на жертву. Через минуту Марио вбежал в спальню вместе с охранником. Черные глаза сверкали мертвецкой злобой. Такого Марио она не знала. Незнакомец готовился ее растерзать. Он с силой ударил ее по лицу.
– Как ты могла знать, что Клавдио ждет автокатастрофа?
Эльвира отлетела на кровать, тут же вскочила, прислонилась к стене и приняла боевую стойку…»
– Они меня скрутили и связали, – продолжала она рассказывать подруге. – Марио кричал: «Откуда ты знала? С кем ты связана?» Отвечаю ему: «Если бы я была с кем-то связана, зачем бы тебя предупреждала! Я получила знак, что он умрет, и все…»
– Господи! – вскричала Валентина в ужасе. – Ты где?
– Да я здесь, на вилле…
«Марио постепенно принимал знакомый образ. Глаза ожили. Кивком он отпустил охранника.
– Часто это у тебя? – спросил глухо.
– Нечасто, – прошептала она.
Он подошел к столику, налил виски, не разбавляя выпил, опустился на угол кровати.
Эльвира молчала, глядела на его сутулую спину.
– Разве ты не видишь, что я влюбилась в тебя до корней волос? Могу я погубить тебя?
Марио повернулся, провел рукой по ее лицу, пытаясь стереть кровь, и потянул к себе».
– Я, наверно, извращенка, Валь, – шептала Эльвира в трубку. – Он бил меня ремнем, но я наслаждалась. Чувствовала себя частью его тела. Я хотела боли, мне нравилась боль. Было жуткое желание видеть, слышать и дышать его жаром. Под моим взглядом он становился агрессивным. Казалось, что он требует чего-то большего. Потом произошло совсем невероятное…
Она закрыла глаза.
– Эльвир!
– У меня так никогда не было! Выносить агрессию кончились силы, я перестала ощущать что-либо. Сознание захлестывалось. Я провалилась буквально в пропасть. В глазах потемнело, и сердце остановилось. Я закричала.
И Эльвира отключила телефон, заново переживая этот момент.
«Пальцы рук судорожно впились в мужское плечо, спину и до крови ранили кожу. Эльвира нашла себя лежащей рядом с Марио, что-то шепчущей. Тело горело и вздрагивало.
– Любименький мой! Нас теперь водой не разольешь! – выдала Эльвира сентиментально-слащавую фразу, но она была счастлива и не выбирала слов. Лежала с остановившимся взглядом, как будто не жила. Редкие снежинки беззвучно накрывали железный карниз. За окном – бесцветный зимний день. В душе – аксакал Джафар играл на рубобе. – Никому в жизни я не говорила ничего подобного, – не пошевелившись, произнесла она.
По лицу Марио пробежала тень:
– Мы не можем быть вместе.
До Эльвиры не сразу дошел смысл сказанного. Музыка детства медленно ушла и затихла.
– Мы с женой взяли на содержание семью погибшего брата, – продолжил он. – Дети, жена и невестка живут в Майами.
Все утро, одна в спальне, она тихо плакала. Перестали радовать работа и деньги. Отказаться от Марио сил не хватило. В обед она привела себя в порядок и спустилась вниз. Найдя его в гостиной, подошла и улыбнулась:
– Я уйду, милый. Не выдержу рядом с тобой. Что-нибудь сотворю…
Марио забеспокоился, оглянулся по сторонам:
– Пойдем прогуляемся, ты явно переутомилась.
Он вывел ее на улицу, и они пошли по промерзшим плитам тропинки.
– Это невозможно, малышка, – сказал он тихо.
Эльвира смотрела, не понимая.
– Клуб принадлежит семье. Я – только ее солдат. Тогда, в отеле, Барон выбрал тебя. Тебя проверили. Ты подошла по всем данным. Теперь просто так ты не сможешь уйти: ты – свидетель и «слишком много знаешь».
Возникла ситуация, которую Эльвира и предположить не могла.
– Что я знаю? Итальянского я не понимаю.
– Кто это будет учитывать?
– Ты, Марио!
– Кто меня будет спрашивать?
– Уйдем вдвоем! На свете много мест, где нас никто не найдет. Детям ты сможешь помогать.
– Нам не с чем уходить, Эли. Лучшего заработка не найти, а я ничего не умею. Деньги быстро закончатся, их не так много. Что тогда?
Под ногами похрустывал лед, они шли молча. Если бы кто-то наблюдал за ними издалека, был бы удивлен. Они вдруг остановились, ожесточенно заспорили, успокоились и долго говорили, опустив головы. Затем оглянулись и разошлись в разные стороны, в обход единственной тропинки».
Ситуация замерла в воздухе без ответа и выхода. Эльвира терялась. Мафия у нее ассоциировалась с группой бандитов, которые только тем и занимаются, что убивают. Созрело решение – надо бежать.
В спальне Эльвира прошла в смежную комнату, где хранились ее туалеты. Открыла дверку шкафа. Из батареи туфель всех цветов и фасонов она выбрала спортивные и сорвала с вешалки теплый шерстяной костюм и куртку. Одевшись, устроилась у окна, выжидая удобный момент.
Наконец она увидела, как Стефания вышла из дома – похоже, как обычно, собиралась в Нью-Йорк. Она остановилась у крыльца и стала о чем-то болтать с садовником.
Эльвира накинула сумочку на плечо и спустилась вниз. Она вышла на улицу и, собрав все свои актерские способности, небрежной походкой направилась к стоящей у крыльца паре.
– Стефания, подвези, пожалуйста, до Манхэттена. Хочу походить по магазинам.
Та не возразила. Эльвира дошла с ней до автомобиля, и они уехали.
В центре Манхэттена она поблагодарила Стефанию, подождала, пока ее машина исчезнет в потоке автомобилей, и юркнула вниз, на станцию подземки.
…Валентина ахнула, увидев подругу на пороге.
– Срочное дело, Валя. Сейчас соберусь, и едем в аэропорт. Возьмешь мне билет на свое имя.
– Что произошло?
– Расскажу по дороге. – Эльвира кинулась к платяному шкафу.
– Куда ты летишь?
– Куда подальше. В аэропорту решу. Посмотрим, какой ближайший рейс. Хорошо бы в Сан-Франциско. Дай твой чемодан, разберемся потом. И вызови такси.
Желтое такси взяло курс на аэропорт «Кеннеди».
…В Сан-Франциско время года не ощущалось. Яркое солнце, бесснежье и вечнозеленые растения охраняли безвременье.
Эльвира стояла у телефонного автомата, тревожно поглядывая вокруг. На ней была длинная коричневая юбка афганского пошива, в цвет юбки – кофта и темно-бордовый платок, спускающийся на плечи, спину и руки. Пальцы пробежались по кнопкам телефона. Зуммер прогудел два раза, трубку подняли.
– Алло!
– Валюш, никто не появлялся у тебя?
– Нет, никто не появлялся.
– Никто и не должен появиться. Не могу я тебе все рассказать. Позже как-нибудь. Живи спокойно.
– Эльвир…
– Роза, – тут же поправила Эльвира.
– Извини, больше не повторится. Ты, Роза, как в воду канула. За месяц я извелась вся!
– Канула, точно. Пока устраивалась… Ты бы меня видела сейчас! – «Самокрещеная» Роза вздохнула и улыбнулась.
– Что вздыхаешь?
– Скучаю. В конце концов, он ни в чем не виноват. Я сама все устроила.
– Ну вот, началось! – воскликнула Валентина.
– Нет, нет. Умом я понимаю. Борюсь. Я знаешь что сделаю? Я замуж выйду. Первый, кто предложит, – как в омут головой!
Сказала и подождала реакцию.
– Не пойму, что ты задумала! С делом что?
– Хочу к кому-нибудь примкнуть. Побывала у одной гадалки. Трудно в незнакомом месте. Ладно, монеты кончаются. Буду сама звонить, не волнуйся.
Эльвира повесила трубку, оглянулась и пошла по улице. Внимание ее привлекла необычная картина. На кромке тротуара стояла на штативе видеокамера. Управлял ею пожилой человек в кепке. Вокруг мялись с ноги на ногу мальчишки и несколько зевак. Камера была направлена на витрину. Над стеклянной витриной сверкала новенькая вывеска: «МАССАЖНЫЙ ЦЕНТР. Эстетический массаж».
За стеклом витрины – обитый золотым штофом антикварный диван, на диване – девица в бикини. Сбоку стоял столик, за которым перед микрофоном сидел человек в торжественном костюме с бабочкой, рядом пожилой мужчина восточного типа в свитере и белой рубашке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62