– Повыше поднимитесь, он на лавочке возлежит, – сказала она не поворачиваясь. Оказывается, за ним наблюдала. – Возьмите вторую подушку. Если хотите, чтобы он на вас был похож, принесите фотокарточку.
– Фото есть в деле у вашего любимого мужа, Веруньчик.
– Опять вы говорите пошлости, Мавроди. – Она взяла в руку линейку. – Я должна померить ключицу и руку. Не нарушайте позу. Я сама.
Она подползла поперек кровати.
– Измерьте заодно еще что-нибудь. – попросил он, скалясь. – Мне будет так приятно.
– Пошляк вы все-таки!
– Вера, вы же знаете, я от вас с ума сошел с первого взгляда.
Она оглянулась на дверь.
– Прекратите, мужа позову.
– Не зовите, Вер. – Он картинно застонал. – Между прочим, у всех великих художников роман с натурщицами. Почему мы должны быть исключением? Маленький романчик! А?
Она не ответила. Надув губы, рассматривала, что-то прикидывая.
– Вам надо на натурные эскизы выезжать, – продолжал он плести интригу. – Я могу на пляже позировать. Или в воде. Поставите треножник прямо в воду. Оригинально! Вами пресса заинтересуется.
Алабышев с желтым конвертом в руках остановился в темном проеме двери. Момент смотрел на шевелящуюся в кровати пару. И с улыбкой шагнул в комнату.
– Это кто на моем месте разлегся? – разразился он «гневным» вопросом.
– Альянс укрепляем! – Коля решил, что ответил остроумно. – Шучу, – на всякий случай добавил он.
– Работаем, – сказала художница.
– Приятная работа, – отметил Коля. – Интересно, сколько за нее платят?
– Десятку в час, а то и больше, – ответил Алабышев.
– Под сотню в день! Неплохо, – подсчитал Коля.
Алабышев бросил папку в угол кровати, прыгнул к ним и улегся рядом.
– Вера, может, и мне раздеться?
– Неплохая идея, – ответила она.
Алабышев задрал было рубашку через голову и неожиданно зло заорал:
– Ну-ка, убирайся отсюда! Иди, иди. Пропахло тут все! Вера!
Вера отползла к мольберту. Коля оторопел и недоуменно забегал глазами с нее на Алабышева.
– Ты чего? – нервно спросил Мавроди. Ему совершенно не хотелось оказаться участником скандала.
– Мальчики, не надо! – всполошилась Вера.
– Пусть отвалит. Разлегся тут на моем месте! – Алабышев выдержал паузу и неожиданно хихикнул, как ни в чем не бывало. – Шучу, Николай, шучу. Ты шутишь, и я шучу. Каждый, как может. Не обижайся. – Он похлопал Колю по плечу. – Успокойся! – повторил, потянувшись за конвертом.
Коля все еще недоумевал.
– Сейчас от радости запрыгаешь, натурщик! Во-первых – вот справка из баптистской церкви. Во-вторых, бумага пришла из госдепа. Пошлина принята, и заявление к рассмотрению принято. Возьми! Копии – для тебя. Теперь, если виза закончится, ты здесь – легально. Ни полиция тебя не тронет, ни иммиграционные службы, пока тебе не ответят.
Коля взял документ.
– Рад?
– Рад.
– Отпразднуем событие? А? Гони за бутылкой! Вер, сваргань закусочку.
Спустя час они чокнулись рюмками в тепленькой компании на углу обширной кровати, приспособив под стол стульчик.
– Вообще тебе грин-карта во как нужна! – вещал Алабышев, разливая водку. – В Америке советскую мореходку – единственное, что и ценят. Зарплаты и страховки на флоте – тебе не приснится какие! Если заболеешь, на всю жизнь обеспечен. Скажи, Вер?
Та кивнула. Она раскраснелась и забралась на матрас с ногами.
– Тебе при коммуняках бы сбежать! – сказала Вера. – Как взяли в первый рейс, так и сиганул бы за борт! Через неделю убежище бы имел.
– Кто ж знал!
– Я попытаюсь пробить тебе временное разрешение на работу, – по-деловому распалился Алабышев. – По религиозной линии это легче. Дополнительные затраты, конечно…
Коля насторожился:
– У меня денег не хватит, жить же надо. Третий месяц тут, а прихода никакого.
– Мы вот как сделаем. Документы ты видел, все безупречно. Протоколы ОК. Я раньше сомневался, сейчас – нет. Ты получишь политическое убежище. Дело времени. А сейчас полностью расплачиваешься за работу. Под расписку, разумеется. Мне выгодно так именно сейчас. Налоги подоспели, шефу я должен. Если вдруг что не так, верну.
Коля посмотрел на Веру.
– Никакого риска. Всем выгодно, – подтвердила та.
Защемило у Коле под ложечкой. Денег в файлхолдере оставалось на донышке. Но момент сложился – не откажешь. «Он, ведь, сука такая, провалить все может!» – тяготела мысль.
– Хорошо, – решился Мавроди в конце концов.
Выпив, Алабышев разомлел и разговорился:
– Чего ты из России деньги не вывез?! Сейчас бы фиктивный брак тебе оформили, и дело в шляпе.
– Сколько такой брак обходится?
– Дорого стало. Тысяч пятнадцать наши «американцы» требуют, а то и больше. С коренными американцами – дешевле, но рискованно.
– Почему?
– На наркоманку можно попасть. В мэрию сходить, расписаться – нехитрое дело. Но грин-карту дадут только после собеседования через несколько месяцев. А наркоманку, получившую деньги, потом ищи-свищи. Не явится на интервью, и все.
В квартиру Коля вернулся поздно. В почтовом ящике скопились конверты на имя некоего Козловского. Видимо, тот раньше здесь проживал и уехал, не предупредив почту.
На одном из писем адресат был обозначен так: «любому, проживающему по указанному адресу». На конверте красовались тряпочный мишка и швейная машинка. «Зарабатывайте с нами!» – предлагала фирма «Приятель мой Мишка». Коля вскрыл конверт, просмотрел текст и хотел было бросить в мусор, но задумался. Сел за стол, стал читать вслух, чтобы не пропустить что-то важное. Английский еще не твердо сидел в голове.
– «Членство в предприятии – сорок долларов. Стоимость материалов – шестьдесят долларов. Партия в количестве не менее двадцати изделий принимается почтовыми отправлениями через службу ЮПС, оплата пересылки и стоимость материалов будет возвращена вместе с выплатой заработка чеком по адресу исполнителя…» – Коля призадумался. – Если нанять швей… – Он замолчал, шевеля губами, и вдруг просветлел. – Больше трехсот в неделю получается. Не бог весть что, но для начала…
Коля повертел в руках послание, нашел телефон, взял трубку и набрал номер. Мужской голос скороговоркой что-то сообщил. Человек говорил неразборчиво, как с «пуговицей во рту». Что сообщил, Коля не понял.
– Алло! У меня вопрос, – пытался объясниться Мавроди.
Трубка некоторое время молчала, затем ответила женщина.
– Фирма «Приятель мой Мишка»? – спросил Коля, старательно произнося слова.
– Да, сэр.
– Можно производить не двадцать мишек, а, скажем, двести одновременно? У меня семья… – собрался Коля хитрить.
– Да, сэр, – перебила женщина.
Так четко ответила, что Коля не нашелся о чем еще спросить, поблагодарил, положил трубку и радостно потер руки. В нем оживал запуганный перестройкой предприниматель. Он заходил по комнате.
– Да, сэр! – передразнил он работницу фирмы «Приятель мой Мишка». – А пятьсот мишек? Да, сэр! Так. Так. Так, – повторял он, барабаня пальцами по столу и соображая.
Остановился у шкафа, отрыл дверцу и порылся в кармане пиджака. Достав оттуда визитку грузина Гиви, он бросился к телефону, застучал по кнопкам. После нескольких гудков механический голос сообщил: «Набранный номер отключен, дополнительной информации нет». В трубке пискнуло, и сообщение повторилось.
Коля с досадой положил трубку и почесал затылок. Вспомнил человека в кафе на бордвоке.
– Вот кого бы найти сейчас!
В один из первых дней пребывания в Америке сидел он на набережной, пил кофе, щурился на солнышке. Даже от удовольствия веки прикрыл и отвернул козырек кепки назад.
Когда открыл глаза, увидел некую личность. У столика стоял аккуратный маленький пожилой мужичок, держа в руках тарелку с едой и бутылку пива, накрытую прозрачным стаканом. Долго, видно, стоял. Тарелка в руке потряхивалась. Извиняясь, мужичок спросил:
– Можно подсесть на свободное место?
Коля скосился на пустые столы, но неудовольствие не проявил, благожелательно кивнул.
Присев, мужичок снова на него посмотрел.
– Состояние такое. Мне выпить надо, а один я не пью, – произнес с кислой миной. Он снял с бутылки стакан (их оказалось два) и спросил: – Вы как?
– Нет, – закрутил Коля головой. – Мне сейчас ни к чему пахнуть.
Мужичок оглянулся по сторонам, достал из кармана четвертинку желтой перцовой водки, набухал полный стакан, выпил половину, запил пивом, принялся за еду.
– Что за состояние такое? Случилось что? – поинтересовался Коля.
– Угу, – ответил мужичок с полным ртом. – С работодателем я попал впросак. Она меня в Киеве нашла. «Работа есть, – говорила. – Работа творческая». У нее тут балетная школа. Я – художник по костюмам в театре. Жена шьет, я шью. Приехали. Спектаклей у нее один, два. Костюмы как один раз сшили, так и гоняют их в спектаклях по сей день. Платить вроде не за что. Я взбунтовался сегодня. Она говорит: «Не хочешь, не надо!» Теперь что делать?!
– Заказную работу поискать, – высказал предположение Коля.
Художник посмотрел на него и разозлился:
– Как ее поищешь! Языка мы не знаем, связей никаких. А! – махнул рукой, допил оставшуюся водку. – Спасибо за компанию!
И быстро ушел…
– Где его искать?
Коля набросил куртку и выскочил на улицу. На бордвоке он замедлил шаг. По широкому настилу гулял морской ветер. Поверхности столов блестели от влаги.
Коля двинулся мимо стеклянных витрин, заглядывая внутрь ресторанов. Одиночные пары и скучающие официанты на разговор не вдохновляли.
В ресторане «Москва», правда, сидела компания работяг. Громко о чем-то спорили.
Коля вошел, заказал у стойки рюмку водки и яйцо, посыпанное сыром. По телевизору гнали русские музыкальные клипы. Коля отхлебнул глоток, поставил рюмку на стойку, присмотрелся к компании и расстроился – народ за столиком был в хорошем подпитии.
– Николай! – услышал он мужской голос. От двери шел Лешка, помощник супера, держа в руке черный пакет с торчащим из него горлышком бутылки. – Здорово.
– Здорово. Вот кто мне нужен. Но я смотрю, ты при деле.
– Обмываем новую работенку. Давай к нам!
Он потянул Колю в компанию.
– Неудобно, – слабо сопротивлялся тот.
– Удобно. Приглашаю.
За столом никто внимания на Колю не обратил. Горячились в споре. Больше всех разорялся черноволосый мужик. Лешка передал бутылку одному из сидящих и крикнул бармену:
– Фима, сообразите нам приборчик! – Потом повернулся к Коле: – Зачем я тебе нужен?
– Может, ты знаешь кого. Хороший заказ имеется на пошив мягких игрушек. Мне нужны швеи-надомницы.
– Жаль, что не шью. Если бы варить! Я – сварщик высшего разряда. Жора! – крикнул он черноволосому. – У тебя вроде жена шьет?
– Шьет. А что надо? – остывая от спора, спросил Жора.
– Мой друг работенку имеет.
Мужики примолкли. Любопытствуя, посмотрели на Колю.
– За наличные работа? – поинтересовался один.
– Можно за наличные, – уверенно ответил Коля.
– Швей-то тут по домам за наличные, как кошек весной на крыше.
Компания разговорилась:
– Марк, у тебя жена вроде шьет?
– Надо Полину спросить.
– Арнольд, кто у нас шьет?
– У Мары племянница приехала, работу ищет.
– У Шульманов машинка есть.
– Во, сколько тебе работников! – подытожил Лешка. – Давай разливай! За удачу безнадежного дела! – Он хохотнул и поднял рюмку.
Коле налили водки. Он выпил и снова посмотрел на Лешку:
– Еще есть вопросик. Хочу отыскать одного человечка. Может, знаешь?
– Кого? – спросил Лешка, закусывая.
– Художника по костюмам. Говорил, в театре раньше работал. Сейчас в балете каком-то устроился.
– Ха! – вскрикнул Лешка. – Серун!
Компания за столом прыснула смешком.
– Как – Серун? – спросил Коля удивленно. – Фамилия такая, что ли? – и хохотнул.
Лешка успокоился от смеха, пояснил:
– Анекдот с ним приключился. Ты только смотри, не назови его так. Севка – обидчивый, страсть. Фамилия у него нормальная: Цирунь. Паспортистка на Украине английского не знала и записала букву «Ц» через «Т» и «С». Американцы «Т» не произносят, зовут его мистер Серун. По селектору особо хорошо звучит. В очередях оборачиваются и ржут. – Мужики снова засмеялись, Лешка продолжил: – Жена у него стерва, не дает пить. Он корешит тут с нами.
– Не корешит особо-то, – поправил черноволосый работяга. – Хряпнет и убежит. С ним за жизнь не поговоришь, интеллигент, – определил он осуждающе.
– Вот что! – Захмелевшего Лешку распирала гордость от собственных возможностей. Он поднялся. – Давай-ка прямо сейчас к нему пойдем. Тут недалеко.
Табличка на двери подвала могла бы украсить подъезд Большого театра:
«БАЛЕТНАЯ ШКОЛА им. ГАЛИНЫ УЛАНОВОЙ»
Дверь отворилась в зал. Группа в трико упражнялась в прыжках. Слышались команды:
– Раз, два, три… и раз, два, три… Тяни носок, тяни… Спина прямая… Рука наверху расслаблена…
Хореограф делал пируэт, и девичья стайка, повторяя движения, перемещалась за ним.
В ближнем углу мистер Серун красил стойки балетного станка.
– Сева, можно тебя на минутку? – позвал Лешка.
– Войди сюда, – обернулся художник.
– Заказчика привел, – важно заговорил Лешка, пропуская Колю вперед.
– У-у! – выразил художник восторг. – Женя! – крикнул он хореографу. – Завтра второй раз пройду. Не смажьте смотрите! – Вытер тряпкой руки.
– Давайте в «Москву»! – предложил Лешка. – Мы капитально сидим.
– Не, – сказал художник. – У меня за углом своя «Москва».
– Как хотите. Я вас свел, я побежал.
– Спасибо! – крикнул Коля вслед.
– Зайдем, возьмем горилки? – предложил Сева, завинчивая банку с краской.
– Я – не против. Я возьму.
– Не, вы – мой гость. Я сам. Жена нам картошечки отварит и селедочку подаст.
Коля вспомнил про «стерву» в Лешкином описании и предложил:
– Может, в баре уютненько посидим?
– Не, жена у меня – ангел, такую закуску в баре не сделают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62