https://wodolei.ru/brands/Royal-Bath/
«Оч
евидно, Питер, если насилия над детьми имели место, то Мишель не может прод
олжать жить с тобой. Или даже с тобой видеться.»
Я почувствовал боль в груди. Невыносимую боль. «О чем ты говоришь? Кто сказ
ал тебе, что насилия над детьми имели место?»
«Питер, мне кажется, что в настоящее время мне не стоит это комментироват
ь.»
«Это был Вильхельм? Кто позвонил тебе, Лорен?» «Питер, не смысла входить в
подробности. Я официально ставлю тебя в известность, что приеду забрать
Мишель в четыре часа. Я хочу, чтобы к четырем она была готова ехать.»
«Лорен…»
«Моя секретарша, мисс Уилсон, прослушивает линию и стенографирует наш ра
зговор. Я даю тебе формальное оповещение о своем намерении забрать дочь
и отвезти ее на медицинское освидетельствование. У тебя есть какие-нибу
дь вопросы по поводу моего решения?»
«Нет.»
«Тогда в четыре часа. Благодарю за сотрудничество. И позволь одно личное
замечание, Питер. Я глубоко сожалею, что дошло до такого.» И она положила т
рубку.
* * *
Я был вовлечен в дело о насилии над детьми, когда работал детективом. Я зна
л, как это бывает. На самом-то деле по физическому осмотру обычно ничего н
е определишь. Он всегда сомнителен. А если ребенка опрашивает психолог, к
оторый молотит ее вопросами, ребенок обычно соглашается и выдает ответы
, которые нравятся психологу. Нормальная процедура требует, чтобы психол
ог записывал разговор на видеоленту для доказательства, что опрос не был
наводящим. Но когда дело доходит до судьи, ситуация почти всегда остаетс
я неясной. И судья, поэтому, обычно решает консервативно. А это означает, ч
то если существует возможность насилия, то надо забрать ребенка у обвиня
емого родителя. Или по меньшей мере не позволять посещений без наблюдени
я. И визитов с ночевкой. И даже…
«Достаточно», сказал Коннор, сидя рядом в машине. «Вернись обратно.»
«Извините», сказал я, «я расстроился.»
«Вижу. И теперь: что ты мне тогда не рассказал?»
«О чем?»
«Об обвинениях в насилии.»
«Нечего рассказывать. Ничего не было.»
«Кохай», тихо сказал он, «я не смогу тебе помочь, если ты мне не расскажешь.
»
«Дело не имело отношения к сексуальным домогательствам», сказал я.
«Здесь совсем другое. Дело в деньгах.»
Коннор ничего не сказал. Он просто ждал. И смотрел на меня.
«А, черт», сказал я.
И начал рассказывать.
* * *
В жизни случаются моменты, когда кажется, что понимаешь, что делаешь, а на
самом-то деле нет. Потом уже оглядываешься и видишь, что действовал совсе
м неправильно. То есть, вляпался во что-нибудь и был совершенно не прав. Но
в то время, ты думал, что все прекрасно. Когда это со мной случилось, я был вл
юблен. Лорен была тогда одной из тех девушек-патрицианок, худощавой, грац
иозной и понимающей. Казалось, что она выросла на породистой лошади. Она б
ыла моложе меня и чертовски красивой. Я всегда знал, что между нами не слож
ится, но все равно пытался, чтобы сложилось. Мы поженились, стали жить вмес
те и она сразу начала выражать недовольство. Ей не нравилась моя квартир
а, место, где она расположена, сколько денег у нас имеется. Все такое. Она на
чала полнеть и не могла остановиться. Она держала крекеры в машине, креке
ры под кроватью, крекеры везде и всюду. Она выглядела такой жалкой и несча
стной, что я пробовал делать ей приятные мелочи. Покупать всякую всячину.
Готовить еду. Делать мелкую домашнюю работу. Вообще говоря, я так не делаю
, но я был влюблен. Понемногу у меня образовалась привычка ее баловать. Я п
ытался ее умилостивить.
А она постоянно на меня давила. Больше того, больше этого. Больше денег. Бо
льше и больше.
У нас также была еще одна особая проблема. Ее медицинская страховка в офи
се окружного прокурора, как и моя, не включала беременность. После женить
бы нам не хватало повременной оплаты, чтобы возместить расходы на ребенк
а. Стоимость доходила до восьми тысяч долларов, а мы с этим даже не были вр
овень. Ни у кого у нас денег не было. Отец Лорен был врачом в Вирджинии, но он
а не хотела просить у него денег, потому что он с самого начала был против
ее замужества. У моей семьи вообще не было никаких денег. Вот так. Денег не
было совсем. Она работала на окружного прокурора. Я работал на департаме
нт полиции. У нее была куча долгов на MasterCard и машина, купленная на деньги такж
е взятые в долг. Нам следовало найти восемь тысяч долларов. Она просто вис
ели над нашими головами. Мы думали, что как-то все само собой утрясется. Он
а в основном помалкивала, то есть со всем этим должен был справляться я.
И тут как-то вечером в августе пришел вызов на случай семейного насилия в
Ладера-Хейтс. Латиноамериканская пара Ц напились и весьма крепко подра
лись: у нее разбита губа, у него фонарь под глазом, ребенок орал в соседней
комнате, но очень скоро мы их успокоили, увидели, что никто серьезно не пос
традал и собрались уходить. А жена увидела, что мы уходим и начала вопить,
что муж дурит с дочерью, физически обижает дочку. Когда муж такое услышал,
то выглядел весьма глупо, и я решил, что все это чепуха, жена просто хочет ч
ем-нибудь достать его. Но жена настаивала, чтобы мы проверили девочку, поэ
тому я и пошел в детскую комнату, а ребенку было всего месяцев девять и он
покраснел от рева. Я откинул одеяло, чтобы проверить на синяки, и вдруг уви
дел белый кирпич, весом в кило. Под одеялом у ребенка. Вот так.
Я не знал, та ли здесь ситуация, когда они женаты, и она, поэтому, не может св
идетельствовать против мужа, и есть ли здесь вообще подсудный случай, за
конен ли обыск, и так далее. Если бы он заполучил хотя бы наполовину толков
ого адвоката, он смог бы отмазаться, ноу проблем. Поэтому я вышел из детско
й и попросил этого типа войти. Я понимал, что ничего не смогу сделать. Я под
умал только, что если девочка ухитрится затолкать этот кирпич в рот и пож
евать, это ее убьет. Я хотел просто поговорить с ним об этом. Я решил, что сле
гка его потрахаю. Напугаю немного. И вот мы с ним в детской, жена все еще в го
стиной с моим напарником, и вдруг этот тип вытаскивает конверт в два сант
иметра толщиной. Он его открыл и я увидел стодолларовые бумажки. Дюйм тол
щины стодолларовых банкнот. А он говорит: «Благодарю за помощь, офицер.»
Должно быть, в этом конверте было тысяч десять. Может, и больше, я не знаю. Ти
п вытащил конверт и глядит на меня, ждет, что я возьму. Я сказал что-то малоу
бедительное о том, как опасно прятать дурь в детской кроватке. И типчик ср
азу вытащил кирпич, бросил его на пол и ногой запихнул под кровать. Потом г
оворит: «Вы правы. Благодарю вас, офицер. Ужас, что если случится с моей доч
ерью.» И протягивает конверт. Вот так.
Сплошная суматоха. Снаружи жена вопит на моего партнера. Здесь с нами воп
ит ребенок. Тип протягивает конверт, улыбается и кивает. Вроде как, давай,
бери, они твои. И я подумал… не знаю, что подумал… Я только помню, что я уже в
гостиной и говорю, что с ребенком все в порядке, и теперь женщина начинает
пьяно вопить, что это я насиловал ее ребенка Ц теперь уже я, а не муж Ц и чт
о я в заговоре с мужем, и что мы оба поганцы. Мой партнер понял, что она в дым
ину пьяная, и мы ушли. И это все. Партнер говорит: «Ты побыл немного в той ком
нате», а я отвечаю: «Я проверял ребенка.» И это все. Если не считать, что на с
ледующий день она явилась и сделала формальное обвинение, что я насилова
л ее ребенка. Она была с перепою, у нее уже были приводы, но даже так обвинен
ие слишком серьезное и она пошло по инстанциям вплоть до предварительно
го слушания, где и было отброшено, как совершенно необоснованное.
Вот и все.
Все, что случилось.
Вся история.
* * *
«А деньги?», спросил Коннор.
«На уик-энд я поехал в Вегас. И крупно выиграл. В тот год я заплатил тринадц
ать тысяч налога на дополнительный доход.» «Чья была идея?»
«Лорен. Она подсказала, как все уладить.»
«Так она знала, что произошло?»
«Конечно.»
«А расследование в департаменте? Совет по предварительному расследова
нию составил рапорт?»
«Не думаю, что зашло так далеко. Они просто все выслушали устно и все отмел
и. Вероятно, есть запись в журнале, но настоящего рапорта нет.» «Олл райт»,
сказал Коннор. «А теперь расскажи все остальное.»
* * *
И я рассказал ему о Кене Шубике, о «Таймс» и о Крысе. Коннор, нахмурившись, м
олча слушал. Пока я говорил, он начал посасывать воздух сквозь зубы, что у
японцев является выражением несогласия. «Кохай», сказала он, когда я зак
ончил, «ты сделал мою жизнь чрезвычайно трудной. И, конечно, ты заставил ме
ня выглядеть глупее, чем я есть. Почему ты не рассказал мне этого раньше?»
«Потому что это не имело отношения к вам.»
«Кохай», он все кивал головой, «кохай…»
Я снова подумал о дочери. О возможности Ц только возможности Ц что я не с
могу видеться с нею Ц что я не смогу…
«Слушай», сказал Коннор, «я ведь говорил тебе, что это может оказаться неп
риятным. Помяни мое слово. Может быть еще гораздо неприятнее. Это только н
ачало. Может стать совсем гнусно. Мы должны действовать быстро и попытат
ься все закруглить.»
«Мне казалось, что все уже закруглено.»
Коннор вздохнул и покачал головой. «Нет», сказал он. «А сейчас нам надо все
разрешить до того как ты встретишься с женой в четыре часа. Давай убедимс
я, что мы будем готовы.»
* * *
«Боже, я говорю, что все зверски закруглено», сказал Грэм. Он ходил вокруг
дома Сакамуры на холмах Голливуда. Последняя команда ОМП паковала чемод
аны, собираясь уходить.
«Я не знаю, почему у шефа блоха в штанах», сказал Грэм. «Ребятам из ОМП приш
лось сделать большую часть работы прямо здесь, не месте, потому что он в та
кой лихорадке. Но слава богу: все связалось прекрасно. Сакамура наш парен
ь. Мы прошлись расческой по постели Ц и волосы совпали с теми, что найдены
на девушке. Мы получили сухую слюну с его зубной щетки. Она совпадает по г
руппе крови и по генетическим маркерам со спермой внутри мертвой девушк
и. Совпадение с уверенностью девяносто семь процентов. То, что внутри нее
Ц его, и волосы на теле. Он трахнул ее, а потом ее убил. А когда мы пришли аре
стовать его, он запаниковал, пошел на пролом и, как результат, умер. Где Кон
нор?»
«Снаружи», сказал я.
Через окна я видел, что Коннор стоит возле гаража и говорит с полисменами
в черно-белой патрульной машине. Коннор показывал вверх и вниз по улице; о
ни отвечали на вопросы.
«Что он там делает?», спросил Грэм.
Я сказал, что не знаю.
«Проклятие, я его не понимаю. Ты скажи ему, что ответ на его вопрос Ц нет.»
«Какой вопрос?»
«Он звонил мне час назад», сказал Грэм. «Сказал, что хочет знать, сколько п
ар очков для чтения мы здесь нашли. Мы проверили. Ответ таков: нет очков дл
я чтения. Кучи солнечных очков. Несколько пар женских солнечных очков. Но
это все. Я не знаю, чего он беспокоится. Странный человек, правда? Какого че
рта он теперь делает?»
Мы смотрели, как Коннор расхаживал взад-вперед возле патрульной машины,
потом снова показал вверх и вниз по улице. Один человек сидел в машине и го
ворил по радио. «Ты понимаешь его?», спросил Грэм. «Нет, не понимаю.»
«Он, наверное, пытается проследить девушек», сказал Грэм. «Боже, хотел бы я
, чтобы мы получили идентификацию на эту рыжуху. Особенно сейчас, когда та
к обернулось. Она, должно быть, тоже трахалась с ним. Мы могли бы получить н
емного спермы от нее и добиться точного совпадения по всем факторам. А я в
ыгляжу как лошадиная задница, позволив девушкам смыться. Но, черт побери,
кто же знал, что дело так обернется. Все случилось так быстро. Голые девушк
и здесь скачут. Парень слегка смутился. Это естественно. Черт, они хорошо в
ыглядели, не правда?»
Я ответил, что правда.
«И ничего не осталось от Сакамуры», сказал Грэм. «Я час назад толковал с па
рнями из дорожной службы. Они в даунтауне, вырезают труп из машины, но пред
полагаю, что он обгорел до неузнаваемости.» Он мрачно уставился в окно. «З
наешь что? Мы сделали все, что могли, с этим гребанным делом», сказал он. «и м
не кажется, мы работали весьма хорошо. Мы взяли правильного типа. Мы сдела
ли это быстро, без суматохи и нытья. Но сейчас я слышу только вой об обиде я
понцев. Перемать. Невозможно победить.» «У-гу», сказал я.
«И, боже, как они теперь давят», сказал Грэм. "Мне жарят задницу ужасно. Шеф з
вонит мне и хочет, чтобы я закруглился. Какой-то репортер из «Таймс» допра
шивает меня, разворошив какое-то старое дерьмо о спорном случае примене
ния силы с одним латиноамериканцем аж в 1978 году. Ничего себе. Но этот репорт
ер, он пытается показать, что я всегда был расистом. А в чем подоплека его с
тараний? Что прошлая ночь была «расистским» инцидентом. Поэтому я теперь
пример расизма, снова поднимающего свою гнусную голову.
Говорю тебе. Японцы Ц мастера пачкать. Мне до озверения страшно."
«Знаю», сказал я.
«Они тебя тоже достали?»
Я кивнул.
«И чем?»
«Растление малолетних.»
«Боже мой», сказал Грэм. «А у тебя дочь.»
«Да.»
"Ты не звереешь? Это тактика изматывания и очернения, Пити-сан.
Никакого отношения к действительности. Но, попробуй, объясни это репорте
ру."
«А кто он?», спросил я. «Репортер, говоривший с тобой.»
«Линда Дженсен, кажется так она сказала.»
Я кивнул. Линда Дженсен была протеже Крысы. Кто-то однажды сказал, что Лин
де не надо протрахивать свою дорогу наверх. Она вместо этого трахает реп
утации других. Она вела колонку слухов в Вашингтоне, прежде чем вышла на б
ольшую дорогу в Лос-Анджелесе.
«Я не понимаю», сказал Грэм, дернув корпусом. «Лично я думаю, что дело того
не стоит. Они превращают эту страну в другую Японию. Люди уже боятся говор
ить. Боятся, что-то сказать против них. Люди просто не хотят говорить о том,
что происходит.»
«Правительству надо бы принять несколько законов.»
Грэм захохотал. "Правительство! Да они просто владеют нашим правительств
ом. Знаешь, сколько они тратят в Вашингтоне каждый год?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
евидно, Питер, если насилия над детьми имели место, то Мишель не может прод
олжать жить с тобой. Или даже с тобой видеться.»
Я почувствовал боль в груди. Невыносимую боль. «О чем ты говоришь? Кто сказ
ал тебе, что насилия над детьми имели место?»
«Питер, мне кажется, что в настоящее время мне не стоит это комментироват
ь.»
«Это был Вильхельм? Кто позвонил тебе, Лорен?» «Питер, не смысла входить в
подробности. Я официально ставлю тебя в известность, что приеду забрать
Мишель в четыре часа. Я хочу, чтобы к четырем она была готова ехать.»
«Лорен…»
«Моя секретарша, мисс Уилсон, прослушивает линию и стенографирует наш ра
зговор. Я даю тебе формальное оповещение о своем намерении забрать дочь
и отвезти ее на медицинское освидетельствование. У тебя есть какие-нибу
дь вопросы по поводу моего решения?»
«Нет.»
«Тогда в четыре часа. Благодарю за сотрудничество. И позволь одно личное
замечание, Питер. Я глубоко сожалею, что дошло до такого.» И она положила т
рубку.
* * *
Я был вовлечен в дело о насилии над детьми, когда работал детективом. Я зна
л, как это бывает. На самом-то деле по физическому осмотру обычно ничего н
е определишь. Он всегда сомнителен. А если ребенка опрашивает психолог, к
оторый молотит ее вопросами, ребенок обычно соглашается и выдает ответы
, которые нравятся психологу. Нормальная процедура требует, чтобы психол
ог записывал разговор на видеоленту для доказательства, что опрос не был
наводящим. Но когда дело доходит до судьи, ситуация почти всегда остаетс
я неясной. И судья, поэтому, обычно решает консервативно. А это означает, ч
то если существует возможность насилия, то надо забрать ребенка у обвиня
емого родителя. Или по меньшей мере не позволять посещений без наблюдени
я. И визитов с ночевкой. И даже…
«Достаточно», сказал Коннор, сидя рядом в машине. «Вернись обратно.»
«Извините», сказал я, «я расстроился.»
«Вижу. И теперь: что ты мне тогда не рассказал?»
«О чем?»
«Об обвинениях в насилии.»
«Нечего рассказывать. Ничего не было.»
«Кохай», тихо сказал он, «я не смогу тебе помочь, если ты мне не расскажешь.
»
«Дело не имело отношения к сексуальным домогательствам», сказал я.
«Здесь совсем другое. Дело в деньгах.»
Коннор ничего не сказал. Он просто ждал. И смотрел на меня.
«А, черт», сказал я.
И начал рассказывать.
* * *
В жизни случаются моменты, когда кажется, что понимаешь, что делаешь, а на
самом-то деле нет. Потом уже оглядываешься и видишь, что действовал совсе
м неправильно. То есть, вляпался во что-нибудь и был совершенно не прав. Но
в то время, ты думал, что все прекрасно. Когда это со мной случилось, я был вл
юблен. Лорен была тогда одной из тех девушек-патрицианок, худощавой, грац
иозной и понимающей. Казалось, что она выросла на породистой лошади. Она б
ыла моложе меня и чертовски красивой. Я всегда знал, что между нами не слож
ится, но все равно пытался, чтобы сложилось. Мы поженились, стали жить вмес
те и она сразу начала выражать недовольство. Ей не нравилась моя квартир
а, место, где она расположена, сколько денег у нас имеется. Все такое. Она на
чала полнеть и не могла остановиться. Она держала крекеры в машине, креке
ры под кроватью, крекеры везде и всюду. Она выглядела такой жалкой и несча
стной, что я пробовал делать ей приятные мелочи. Покупать всякую всячину.
Готовить еду. Делать мелкую домашнюю работу. Вообще говоря, я так не делаю
, но я был влюблен. Понемногу у меня образовалась привычка ее баловать. Я п
ытался ее умилостивить.
А она постоянно на меня давила. Больше того, больше этого. Больше денег. Бо
льше и больше.
У нас также была еще одна особая проблема. Ее медицинская страховка в офи
се окружного прокурора, как и моя, не включала беременность. После женить
бы нам не хватало повременной оплаты, чтобы возместить расходы на ребенк
а. Стоимость доходила до восьми тысяч долларов, а мы с этим даже не были вр
овень. Ни у кого у нас денег не было. Отец Лорен был врачом в Вирджинии, но он
а не хотела просить у него денег, потому что он с самого начала был против
ее замужества. У моей семьи вообще не было никаких денег. Вот так. Денег не
было совсем. Она работала на окружного прокурора. Я работал на департаме
нт полиции. У нее была куча долгов на MasterCard и машина, купленная на деньги такж
е взятые в долг. Нам следовало найти восемь тысяч долларов. Она просто вис
ели над нашими головами. Мы думали, что как-то все само собой утрясется. Он
а в основном помалкивала, то есть со всем этим должен был справляться я.
И тут как-то вечером в августе пришел вызов на случай семейного насилия в
Ладера-Хейтс. Латиноамериканская пара Ц напились и весьма крепко подра
лись: у нее разбита губа, у него фонарь под глазом, ребенок орал в соседней
комнате, но очень скоро мы их успокоили, увидели, что никто серьезно не пос
традал и собрались уходить. А жена увидела, что мы уходим и начала вопить,
что муж дурит с дочерью, физически обижает дочку. Когда муж такое услышал,
то выглядел весьма глупо, и я решил, что все это чепуха, жена просто хочет ч
ем-нибудь достать его. Но жена настаивала, чтобы мы проверили девочку, поэ
тому я и пошел в детскую комнату, а ребенку было всего месяцев девять и он
покраснел от рева. Я откинул одеяло, чтобы проверить на синяки, и вдруг уви
дел белый кирпич, весом в кило. Под одеялом у ребенка. Вот так.
Я не знал, та ли здесь ситуация, когда они женаты, и она, поэтому, не может св
идетельствовать против мужа, и есть ли здесь вообще подсудный случай, за
конен ли обыск, и так далее. Если бы он заполучил хотя бы наполовину толков
ого адвоката, он смог бы отмазаться, ноу проблем. Поэтому я вышел из детско
й и попросил этого типа войти. Я понимал, что ничего не смогу сделать. Я под
умал только, что если девочка ухитрится затолкать этот кирпич в рот и пож
евать, это ее убьет. Я хотел просто поговорить с ним об этом. Я решил, что сле
гка его потрахаю. Напугаю немного. И вот мы с ним в детской, жена все еще в го
стиной с моим напарником, и вдруг этот тип вытаскивает конверт в два сант
иметра толщиной. Он его открыл и я увидел стодолларовые бумажки. Дюйм тол
щины стодолларовых банкнот. А он говорит: «Благодарю за помощь, офицер.»
Должно быть, в этом конверте было тысяч десять. Может, и больше, я не знаю. Ти
п вытащил конверт и глядит на меня, ждет, что я возьму. Я сказал что-то малоу
бедительное о том, как опасно прятать дурь в детской кроватке. И типчик ср
азу вытащил кирпич, бросил его на пол и ногой запихнул под кровать. Потом г
оворит: «Вы правы. Благодарю вас, офицер. Ужас, что если случится с моей доч
ерью.» И протягивает конверт. Вот так.
Сплошная суматоха. Снаружи жена вопит на моего партнера. Здесь с нами воп
ит ребенок. Тип протягивает конверт, улыбается и кивает. Вроде как, давай,
бери, они твои. И я подумал… не знаю, что подумал… Я только помню, что я уже в
гостиной и говорю, что с ребенком все в порядке, и теперь женщина начинает
пьяно вопить, что это я насиловал ее ребенка Ц теперь уже я, а не муж Ц и чт
о я в заговоре с мужем, и что мы оба поганцы. Мой партнер понял, что она в дым
ину пьяная, и мы ушли. И это все. Партнер говорит: «Ты побыл немного в той ком
нате», а я отвечаю: «Я проверял ребенка.» И это все. Если не считать, что на с
ледующий день она явилась и сделала формальное обвинение, что я насилова
л ее ребенка. Она была с перепою, у нее уже были приводы, но даже так обвинен
ие слишком серьезное и она пошло по инстанциям вплоть до предварительно
го слушания, где и было отброшено, как совершенно необоснованное.
Вот и все.
Все, что случилось.
Вся история.
* * *
«А деньги?», спросил Коннор.
«На уик-энд я поехал в Вегас. И крупно выиграл. В тот год я заплатил тринадц
ать тысяч налога на дополнительный доход.» «Чья была идея?»
«Лорен. Она подсказала, как все уладить.»
«Так она знала, что произошло?»
«Конечно.»
«А расследование в департаменте? Совет по предварительному расследова
нию составил рапорт?»
«Не думаю, что зашло так далеко. Они просто все выслушали устно и все отмел
и. Вероятно, есть запись в журнале, но настоящего рапорта нет.» «Олл райт»,
сказал Коннор. «А теперь расскажи все остальное.»
* * *
И я рассказал ему о Кене Шубике, о «Таймс» и о Крысе. Коннор, нахмурившись, м
олча слушал. Пока я говорил, он начал посасывать воздух сквозь зубы, что у
японцев является выражением несогласия. «Кохай», сказала он, когда я зак
ончил, «ты сделал мою жизнь чрезвычайно трудной. И, конечно, ты заставил ме
ня выглядеть глупее, чем я есть. Почему ты не рассказал мне этого раньше?»
«Потому что это не имело отношения к вам.»
«Кохай», он все кивал головой, «кохай…»
Я снова подумал о дочери. О возможности Ц только возможности Ц что я не с
могу видеться с нею Ц что я не смогу…
«Слушай», сказал Коннор, «я ведь говорил тебе, что это может оказаться неп
риятным. Помяни мое слово. Может быть еще гораздо неприятнее. Это только н
ачало. Может стать совсем гнусно. Мы должны действовать быстро и попытат
ься все закруглить.»
«Мне казалось, что все уже закруглено.»
Коннор вздохнул и покачал головой. «Нет», сказал он. «А сейчас нам надо все
разрешить до того как ты встретишься с женой в четыре часа. Давай убедимс
я, что мы будем готовы.»
* * *
«Боже, я говорю, что все зверски закруглено», сказал Грэм. Он ходил вокруг
дома Сакамуры на холмах Голливуда. Последняя команда ОМП паковала чемод
аны, собираясь уходить.
«Я не знаю, почему у шефа блоха в штанах», сказал Грэм. «Ребятам из ОМП приш
лось сделать большую часть работы прямо здесь, не месте, потому что он в та
кой лихорадке. Но слава богу: все связалось прекрасно. Сакамура наш парен
ь. Мы прошлись расческой по постели Ц и волосы совпали с теми, что найдены
на девушке. Мы получили сухую слюну с его зубной щетки. Она совпадает по г
руппе крови и по генетическим маркерам со спермой внутри мертвой девушк
и. Совпадение с уверенностью девяносто семь процентов. То, что внутри нее
Ц его, и волосы на теле. Он трахнул ее, а потом ее убил. А когда мы пришли аре
стовать его, он запаниковал, пошел на пролом и, как результат, умер. Где Кон
нор?»
«Снаружи», сказал я.
Через окна я видел, что Коннор стоит возле гаража и говорит с полисменами
в черно-белой патрульной машине. Коннор показывал вверх и вниз по улице; о
ни отвечали на вопросы.
«Что он там делает?», спросил Грэм.
Я сказал, что не знаю.
«Проклятие, я его не понимаю. Ты скажи ему, что ответ на его вопрос Ц нет.»
«Какой вопрос?»
«Он звонил мне час назад», сказал Грэм. «Сказал, что хочет знать, сколько п
ар очков для чтения мы здесь нашли. Мы проверили. Ответ таков: нет очков дл
я чтения. Кучи солнечных очков. Несколько пар женских солнечных очков. Но
это все. Я не знаю, чего он беспокоится. Странный человек, правда? Какого че
рта он теперь делает?»
Мы смотрели, как Коннор расхаживал взад-вперед возле патрульной машины,
потом снова показал вверх и вниз по улице. Один человек сидел в машине и го
ворил по радио. «Ты понимаешь его?», спросил Грэм. «Нет, не понимаю.»
«Он, наверное, пытается проследить девушек», сказал Грэм. «Боже, хотел бы я
, чтобы мы получили идентификацию на эту рыжуху. Особенно сейчас, когда та
к обернулось. Она, должно быть, тоже трахалась с ним. Мы могли бы получить н
емного спермы от нее и добиться точного совпадения по всем факторам. А я в
ыгляжу как лошадиная задница, позволив девушкам смыться. Но, черт побери,
кто же знал, что дело так обернется. Все случилось так быстро. Голые девушк
и здесь скачут. Парень слегка смутился. Это естественно. Черт, они хорошо в
ыглядели, не правда?»
Я ответил, что правда.
«И ничего не осталось от Сакамуры», сказал Грэм. «Я час назад толковал с па
рнями из дорожной службы. Они в даунтауне, вырезают труп из машины, но пред
полагаю, что он обгорел до неузнаваемости.» Он мрачно уставился в окно. «З
наешь что? Мы сделали все, что могли, с этим гребанным делом», сказал он. «и м
не кажется, мы работали весьма хорошо. Мы взяли правильного типа. Мы сдела
ли это быстро, без суматохи и нытья. Но сейчас я слышу только вой об обиде я
понцев. Перемать. Невозможно победить.» «У-гу», сказал я.
«И, боже, как они теперь давят», сказал Грэм. "Мне жарят задницу ужасно. Шеф з
вонит мне и хочет, чтобы я закруглился. Какой-то репортер из «Таймс» допра
шивает меня, разворошив какое-то старое дерьмо о спорном случае примене
ния силы с одним латиноамериканцем аж в 1978 году. Ничего себе. Но этот репорт
ер, он пытается показать, что я всегда был расистом. А в чем подоплека его с
тараний? Что прошлая ночь была «расистским» инцидентом. Поэтому я теперь
пример расизма, снова поднимающего свою гнусную голову.
Говорю тебе. Японцы Ц мастера пачкать. Мне до озверения страшно."
«Знаю», сказал я.
«Они тебя тоже достали?»
Я кивнул.
«И чем?»
«Растление малолетних.»
«Боже мой», сказал Грэм. «А у тебя дочь.»
«Да.»
"Ты не звереешь? Это тактика изматывания и очернения, Пити-сан.
Никакого отношения к действительности. Но, попробуй, объясни это репорте
ру."
«А кто он?», спросил я. «Репортер, говоривший с тобой.»
«Линда Дженсен, кажется так она сказала.»
Я кивнул. Линда Дженсен была протеже Крысы. Кто-то однажды сказал, что Лин
де не надо протрахивать свою дорогу наверх. Она вместо этого трахает реп
утации других. Она вела колонку слухов в Вашингтоне, прежде чем вышла на б
ольшую дорогу в Лос-Анджелесе.
«Я не понимаю», сказал Грэм, дернув корпусом. «Лично я думаю, что дело того
не стоит. Они превращают эту страну в другую Японию. Люди уже боятся говор
ить. Боятся, что-то сказать против них. Люди просто не хотят говорить о том,
что происходит.»
«Правительству надо бы принять несколько законов.»
Грэм захохотал. "Правительство! Да они просто владеют нашим правительств
ом. Знаешь, сколько они тратят в Вашингтоне каждый год?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45