Как все теперь изменилось. На душе у Изабеллы было так спокойно, и откуда-то появилась уверенность, что проведенная ночь любви даст ей ребенка, о котором она так мечтала.
Роберт еще спал, его волосы разметались, он казался по-мальчишески трогательным и беззащитным. Изабелла наклонилась и поцеловала мужа.
– Я люблю тебя, – прошептала она и знала, что это правда. Теперь она узнала экстаз страсти, но она испытывала к мужу и глубокое осознанное чувство. Упиваясь удивительным чувством любви, не думала о том, что добравшимся до вершины нельзя забывать про осторожность, потому что рок, управляющий человеческими жизнями, так и норовит столкнуть беспечных в пропасть.
Глава 17
Почти сразу же начались неприятности с Мэриан. Ей не нужен был дом у реки, но она затаила обиду на Роберта, потратившего целое состояние на то, чтобы превосходно отремонтировать дом и потом подарить его со всем содержимым своей молодой жене.
– Ты мог бы хотя бы посоветоваться со мной, – едко заметила она.
– Я не думал, что тебя это интересует. Когда я возил тебя туда, ты мне ясно дала понять, что ни за какие блага мира не станешь жить в таком месте.
– Это было давно, вскоре после смерти бабушки Эстер. Дом был в ужасающем состоянии. Теперь же все иначе.
– Он все так же расположен недалеко от реки и все еще подвержен наводнениям, – сухо заметил Роберт. – Изабеллу это не останавливает. Она готова утонуть, не так ли, любовь моя?
– Сейчас ты просто смешон, – сдавленным голосом сказала Мэриан.
– Может быть, тебе захочется помочь Изабелле с подбором мебели и прочего, – довольно бестактно продолжал он. – Я уверен, она будет рада.
– Очень сомневаюсь в этом, – все еще сердилась Мэриан. – У нас слишком разные вкусы.
Все это было весьма банально, но испортило радость Изабеллы и вызвало чувство неловкости.
Но самое худшее было впереди. Облегченно вздохнув после приезда Роберта и радуясь вновь вернувшемуся счастью, Изабелла совершенно забыла о браслете и о том, что случилось с Ги, пока неделю спустя на нее не обрушилось разоблачение.
В то утро Роберт оказался на Бонд-стрит и зашел к ювелирам, собираясь купить какую-нибудь безделушку для Мэриан, чтобы загладить неприятное впечатление от их досадной размолвки. Он выбрал бриллиантовое украшение в виде бабочки, которое можно было носить в волосах или прикалывать на платье, и вдруг вспомнил, что говорила ему Изабелла о браслете.
– Кстати, кажется, моя жена оставила у вас свой браслет, потому что застежка была не исправна. Если браслет починили, я мог бы заодно забрать и его.
Почтенные компаньоны обменялись удивленными взглядами.
– С браслетом все было в порядке, лорд, – осторожно заметил мистер Караутерс, – вообще-то леди Изабелла сказала нам, что ей не нравится форма браслета, и попросила взять его обратно.
– Взять обратно? – удивленно переспросил Роберт. – Боюсь, я чего-то не понимаю.
– Вероятно, пока вы были в отъезде, вашей жене потребовалась крупная сумма денег наличными. Вы знаете, не в наших правилах принимать назад купленные у нас изделия или выступать в качестве ростовщиков, – с достоинством продолжал мистер Караутерс, не сводя неподвижного взгляда с лица клиента. – Однако вы и ваша семья всегда были нашими уважаемыми покупателями, поэтому мы согласились выполнить просьбу вашей жены в виде исключения.
– Сколько она просила?
– Две тысячи фунтов.
– Боже милостивый, это немало…
– Гораздо меньше, чем стоит браслет, лорд. Это часть очень редкого комплекта, поэтому мы его и сохранили. Нам казалось, что браслет снова может понадобиться.
Роберт нахмурился.
– Понимаю. В таком случае, верните мне браслет, а я дам указание моим банкирам выплатить вам две тысячи фунтов.
– Разумеется, – с некоторым облегчением сказал мистер Караутерс. – Будьте любезны, мистер Абернети, принесите браслет его светлости.
– Сию минуту.
Его компаньон вернулся почти сразу же и передал Роберту футляр с браслетом.
– Спасибо. Я позабочусь, чтобы вы не понесли потерь из-за этого случая.
– Весьма благодарны, лорд. Всегда рады оказать услугу клиенту, и уверяю вас, вы можете рассчитывать на нашу порядочность.
Мистер Караутерс поклонился, а Роберт вышел из магазина в чрезвычайно удрученном состоянии духа из-за неловкого положения, в которое его поставила жена, ничего не сказав и предоставив узнать правду таким неприятным и унизительным образом. Зачем же ей потребовалось так срочно две тысячи фунтов?
В тот же день он зашел в спальню, когда Изабелла одевалась к ужину, и положил открытый футляр на ее туалетный столик. На лице Изабеллы отразилось удивление.
– Откуда он у тебя? – спросила она сдавленным голосом.
– Мистер Караутерс отдал мне его за две тысячи фунтов. Зачем тебе понадобились эти деньги, Изабелла?
– Я… Я… – она жалобно смотрела на мужа. – Роберт, ты очень сердишься?
– Пока нет. Я еще пребываю в неизвестности. Ну, Изабелла, что все это значит? Почему ты мне ничего не сказала? Зачем придумала всю эту глупую ложь? Ты ведь понимаешь, что рано или поздно я бы узнал об этом. Что ты натворила? Проигралась в Дункан-Хаус и тебе было стыдно признаться?
– Нет, нет, – возмутилась Изабелла. – Нет, я не играла. Никогда я не стала бы делать таких вещей. Я считаю, это глупо.
– Хорошо, но тогда что же? Должно быть, что-то срочное, раз тебе так спешно потребовались деньги. – Потом у него мелькнула мысль, и он с облегчением ухватился за нее. – Это из-за Ги, так ведь? Что этот дуралей натворил? Увяз глубоко, надо думать. Мне казалось, у него больше здравого смысла.
– Нет, это был не карточный долг, – выпалила Изабелла и сразу же пожалела об этом. Лучше было бы, чтобы Роберт думал именно так.
– Тогда что же? – спросил Роберт с раздражением. – Он спутался с какой-нибудь… – он чуть не сказал «шлюхой», но выразился более мягко, – с какой-нибудь вертихвосткой и был вынужден заплатить большие деньги, чтобы отвязаться от нее?
Наверное, это предположение было лучше правды.
– Что-то вроде этого.
– Пора бы ему уже повзрослеть и научиться отвечать за себя. Ну ладно, не расстраивайся. – Роберт повернул Изабеллу к себе лицом. – Единственная ссора у меня с тобой произошла, потому что ты еще не до конца доверяешь мне, так ведь? Почему ты мне не сказала об этом, когда я вернулся? Я такой страшный людоед?
– Нет, нет. Это просто…
– Ги все еще твой маленький братик? – Она кивнула с несчастным видом. – Так я и думал. Если бы не война, я бы отправил его за границу с постоянным содержанием и сказал бы, что он должен умерять свои запросы. Только так можно продержаться на плаву в житейском море. Я думал, ему нравится работа в Министерстве.
– Да, нравится. Это потому…
– Что потому?
– Ничего, я только подумала, что он хотел бы получать более ответственные задания.
– Если докажет, что сможет справляться с серьезными вопросами, ему начнут поручать и более ответственные, – сказал Роберт. – Если он будет у нас сегодня вечером, я с ним поговорю. А ты береги этот браслет. Мистер Караутерс с большим трудом подобрал его по моей просьбе. Даже если тебе не нравится форма.
– Мне нравится. Я люблю его, а сказала так только потому, что…
– Не могла придумать другой причины, чтобы продать браслет. Боюсь, тебе не стать похитительницей драгоценностей, дорогая.
– Ах, Роберт, не смейся надо мной.
– Если я и смеюсь, то стоит мне это недешево, – грустно заметил Роберт.
– Извини…
– Это Ги должен извиняться, и он сделает это, когда я поговорю с ним.
– Не будь слишком суров, – поспешно попросила она.
– Ну, он уже не школьник. Вряд ли я могу прописать ему розги. Перестань беспокоиться о нем и предоставь все мне.
Они поужинали по-домашнему. В тот вечер к ним присоединился Дэвид. Он зашел повидать их, и его уговорили остаться. Когда мужчины перешли в гостиную, выпив вина в столовой, и подали чай, Роберт встал, кивнул Ги и прошел в другую комнату. Юноша бросил на сестру умоляющий взгляд и последовал за Робертом.
Считая, что Изабелла рассказала мужу всю печальную историю, Ги порывисто произнес вдохновенную защитную речь, Роберт выслушал ее молча.
– Я рад, что ты не настолько лжец, насколько глуп, – сказал он, когда Ги совсем выдохся. – Изабелла ведь ничего этого мне не рассказывала. Она всегда старается найти для тебя оправдание. – Затем Роберт сказал Ги в самых язвительных выражениях, что о нем думает. Это было тем более неприятно, что Ги понимал, насколько заслужил порицание.
– В будущем, если попадешь в переделку, уж будь любезен, приходи сразу ко мне, а сестру не беспокой.
– Вас здесь не было, и я собираюсь вернуть долг, – протестующе воскликнул Ги.
– Правда? Каким образом? Ты собираешься ограбить банк или стать разбойником с большой дороги? – сухо заметил Роберт. Он опустился в кресло и с минуту задумчиво рассматривал молодого человека, прежде чем продолжить. – Я полагаю, ты понимаешь, что бумаги, которые ты взял с собой были тщательно изучены людьми, враждебно относящимися к этой стране?
Ги удивленно посмотрел на Роберта.
– Но кем? Вы имеете в виду де Вожа и шевалье?
– Может быть. Мы не можем быть уверены. С некоторых пор что-то происходит, но нам пока не удалось выяснить.
– Не могу ли я помочь? – горячо вызвался Ги.
– Думаю, что можешь. Раз тебя знают в Дункан-Хаус, ходи туда время от времени, разыгрывай из себя простачка, у тебя это здорово получается, а сам смотри и слушай. Если что-то тебя удивит, сообщи мне. Только ради Бога, будь осторожен.
Чувства Ги были обострены, он горел желанием оправдаться. Боже, он докажет мужу своей сестры, что тот имеет дело не с зеленым юнцом. Ги болезненно воспринял урок и собирался извлечь из него пользу. Именно это решение приведет впоследствии к результату, которого никто из них не предвидел.
Все еще держалась хорошая погода. Жители южного побережья с беспокойством всматривались по утрам в морскую даль, но армия Бонапарта не появлялась. И наступил сентябрь, залитый солнечным светом. Изабелла радостно занималась поисками подходящей мебели, подбирала краски, выбирала шелка и бархат и даже преуспела в том, что заставила Мэриан заинтересоваться ее проектами. Роберт с головой ушел в изучение чертежей и планов строительства оборонительного канала через Ромнейские болота. Работу собирались доверить полковнику Джону Брауну, опытному шотландскому инженеру. В начале месяца Роберт поехал с ним в Кент, чтобы осмотреть местность и, на этот раз, составить подробные чертежи. Когда он вернулся, Изабелла спросила, не заезжал ли он в Хай-Уиллоуз.
– Конечно, заезжал. Твоего дяди, такого крупного землевладельца, это непосредственно касается. Сейчас там назревает кризис. Кажется, Венеция взбунтовалась и отказывается выходить замуж за сэра Хьюго.
– Но, насколько я понимаю, свадьба только через месяц.
– Вот именно, и, боюсь, твоя тетя в большом волнении по этому поводу.
– Что же будет? Ты видел Венецию?
– Нет. Она закрылась и никого не желала видеть. Было очень неловко. Я ретировался, как только позволили приличия. Она тебе что-нибудь рассказывала?
– Я знаю, что они с Перри любят друг друга, и он еще в Англии, – осторожно сказала Изабелла, с сочувствием думая о многочисленных письмах, прошедших через ее руки в обоих направлениях за последние недели. – Были какие-то затруднения с ремонтом «Сириуса», и он задержался в порту, но теперь, наверное, скоро уйдет в море.
– Кажется, тебе многое известно.
– Перри все время сообщал новости.
– Все-таки я не стал бы порицать девушку. Уж очень велика разница между красивым молодым капитаном военно-морского флота и пожилым вдовцом с двумя дочерьми, почти ее ровесницами, как бы ни был он богат, – заметил Роберт. – Благодарение небесам, я не имею к этому отношения.
Но его это касалось, и в гораздо большей степени, чем ему хотелось бы, как выяснилось позже. Две недели спустя прибыла разгневанная леди Бриджез и, промчавшись мимо возмущенного лакея, заявила, что хочет немедленно видеть Изабеллу.
– Я выясню, сможет ли ее светлость принять вас, мадам, – ледяным тоном сказал Хоук и провел Августу в салон.
Через несколько минут он вернулся, проводил даму наверх в маленькую гостиную, но она не стала дожидаться, пока о ней доложат, оттолкнула лакея и появилась перед удивленной Изабеллой.
– Она убежала! – трагическим голосом объявила леди Бриджез. – Убежала, удрала с этим нищим, никчемным Перри Конвеем. И это все ты виновата.
– Я… но что я сделала? – начала Изабелла, чувствуя себя страшно виноватой.
Но тетя Августа налетела, как вихрь.
– Не пытайся отрицать. Я знаю, ты устроила их встречу здесь, ты помогала им переписываться. О, Венеция отрицала это, но я все равно все из нее вытянула. Я подумала, что она осознала свою ошибку, свое безумие, бесчестье. То, что проклятие пало бы на сэра Джошуа, вздумай она оскорбить своего будущего мужа таким бессовестным образом! Я оставила ее плачущей, умоляющей о прощении, обещающей повиноваться, но она солгала. Она пренебрегла мною. Когда сегодня утром я пришла в ее комнату, ее там уже не было. Осталось только это.
Августа протянула письмо.
– Читай, читай и пойми, что ты наделала. Ты, гадкая, гадкая девчонка!
Леди Бриджез переводила дыхание, в то время как Изабелла взяла дрожащими руками письмо, нацарапанное, явно, в спешке и закапанное слезами.
Спускаясь по лестнице, Роберт услышал громкие голоса и вернулся назад. Он вошел в гостиную жены и увидел бледную, дрожащую Изабеллу и леди Бриджез, стоящую, как ангел мщения, со вздымающейся грудью, пышущую огнем и жаждой крови, как рассказывал он об этом позднее Дэвиду. Роберт сразу же овладел ситуацией.
– Доброе утро, – вежливо сказал он. – Мне показалось, что я услышал ваш голос. Что мы можем для вас сделать?
– Прочтите это, – снова сказала тетя Августа, – прочтите и вы поймете, какое лицемерное, коварное, лживое существо вы взяли в жены.
– Позволь мне, дорогая.
Роберт взял письмо из рук Изабеллы и взглянул на него.
– Не вижу ничего страшного, – спокойно сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67