Ни на шаг вперед не продвинулись. Ты, что же, так быстро забыл? Тот, кто нам платит, хочет как можно быстрее получить и девушку, и парня, а больше всего – этого драгоценного Роберта Эрмитейджа, лорда Килгоура, и без всяких политических осложнений. Им не удалось заполучить его в Париже в прошлом году, и где бы он ни скрывался сейчас во Франции, дотянуться до него невозможно.
– Знаю, знаю, – нетерпеливо сказал Люсьен.
Нелегко было забыть, как этот неприятный ледяной голос в полумраке комнаты отдает ему приказания, не слушая оправданий. На мгновение лицо его покрылось потом, как это было месяца два назад. Какая странная причуда судьбы, что отец, которого он искал так страстно, с такой надеждой, оказался чудовищем и одаривал дружбой сына, только чтобы использовать его в своих целях.
Шевалье с интересом взглянул на него, и Люсьен поспешил ответить:
– Думаю, парень у меня на крючке. С Ги я справлюсь легко, если мой маленький заговор удастся.
– Смотри, чтобы удался, – мрачно заметил его собеседник.
Однако Люсьен недооценил глубокой привязанности, которая существовала между братом и сестрой.
Наступил день рождения Изабеллы, ей исполнялся двадцать один год. Роберта до сих пор не было. Она была слишком расстроена, чтобы праздновать. Приемы, опера, театр – все казалось неинтересным, если Роберта не было рядом с нею. Однажды вечером в конце июня она лежала на диване с Рори. Под боком и с книгой в руке, когда в ее гостиную вошел Ги и рухнул в одно из кресел.
– Ты сегодня раньше обычного, – с улыбкой сказала она, радуясь приходу брата.
– Знаю, – расстроенный Ги посмотрел на сестру. – Извини, Белла, я так хотел принести тебе что-нибудь особенное в твой день рождения, раз Роберт еще не вернулся. Но, к сожалению, меня обчистили. Ни единого пенни.
– О, Ги, ведь я тебя предупреждала.
– Конечно, я знаю. Как последний дурак я поставил на цифру, с которой мне всегда везло, и проиграл.
Он выглядел таким огорченным, его обычная легкомысленная веселость исчезла. Встревоженная Изабелла села на диване.
– Это так серьезно?
– Да, боюсь, что так. – Он помолчал. – Не могла бы ты одолжить мне пару тысяч, а?
– Две тысячи фунтов! – в ужасе воскликнула она. – Ги, что же это? Ты их должен? Это долг чести и подождать нельзя?
– Не совсем.
– Что значит – не совсем?
– Ну, это не карточный долг. Думаю, это можно было бы назвать шантажом.
– Шантаж!
Он встал, прошел к окну и остановился спиной к Изабелле, всматриваясь в сумеречную мглу.
Изабелла сразу же вспомнила все, на что намекал Дандас, и вдруг испугалась.
– Ги, не лучше ли рассказать мне обо всем?
– Думаю, я должен рассказать. Гордиться мне нечем. Я вел себя как дурак. Изабелла, но это всего лишь случайность, просто несчастный случай… Ну вот, лучше тебе знать самое худшее. Понимаешь, я пошел в Дункан-Хаус вместе с приятелями, мы вместе работаем, и прихватил с собой папку, кое-какие документы и письма, которые нужно было перевести. Они не были важными, клянусь тебе, не были. Ничего сверхсекретного, но нам запрещают выносить что-либо из Уайтхолла…
– Тогда почему ты сделал это?
– Ну, знаешь, так бывает. Я торопился уйти с остальными и подумал, что смогу поработать над документами позже. – Он замолчал и продолжал с видимым усилием: – Мы провели веселый вечер и продолжили его в другом месте…
– Где?
– В доме, известном одному парню из нашей компании, с девушками, ты понимаешь…
– Ты имеешь в виду бордель?
– Вероятно, можно назвать его так. Так или иначе, но дело в том, что я забыл папку, а когда вернулся за ней, то не нашел.
Изабелла похолодела, понимая, что это значит.
– Ты спрашивал, куда она могла исчезнуть?
– Конечно, и Лейла ответила, что кое-кто нашел ее и обещал вернуть мне.
– Кто это такой?
– Ты его не знаешь, некто по имени Скетчард. Он работал клерком в нашем отделе и был уволен несколько месяцев назад. Лейла как-то использует его. Он там у нее свой человек. Дело в том, Белла, – продолжал подавленный Ги, – что он вернет папку со всеми бумагами, но хочет получить за это две тысячи. А если я откажусь заплатить, он скажет кому нужно, где нашел эту папку и почему. Ты понимаешь, что это значит? Меня вышвырнут вон, как не оправдавшего доверие. Для меня это будет конец, и самое худшее – я так ужасно подведу Роберта.
– Этот бесчестный человек может взять твои деньги и все равно рассказать об этом.
– Может, но не думаю, чтобы он так поступил. А как только я получу бумаги, то могу все отрицать. Изабелла, ты должна мне помочь, должна.
– У меня нет таких денег. Я могу обратиться в банк Роберта, мои счета оплачивают без вопросов, но не такую сумму. Нужно будет объяснить Роберту.
– Он еще не вернулся, и я как-нибудь все верну. Я верну, Белла, клянусь, я верну.
– Как? Играя на деньги, взятые в долг, и теряя больше, чем у тебя есть.
Но она всегда ему помогала. Ги был ее маленьким братом, которого она любила, о котором заботилась с тех пор, как помнила себя. У нее были кое-какие драгоценности, наверное, можно заложить их или продать. Ее мысль усиленно работала.
– Когда он хочет получить деньги?
– Очень скоро, через пару дней.
– Времени мало. Я попытаюсь, Ги. Я могу только попробовать.
– О, Изабелла, ты мне спасла жизнь. – Он упал на колени и обвил руками ее талию. – Что бы я делал без тебя?
– Просто не знаю, – резко ответила она. – О, Ги, ну почему ты такой дурачок? – Однако она обняла его и потом слегка оттолкнула от себя.
– Я для тебя это сделаю, но при одном условии.
– Каком условии?
– Что ты больше никогда не пойдешь в этот подозрительный притон Лейлы Вернон.
– Ну, скажу я тебе, не слишком ли строгое наказание? Дункан-Хаус вовсе не притон.
– Обещай, – сурово потребовала Изабелла. – Я это имею в виду.
– Хорошо, обещаю.
– И помни, что должен сдержать обещание. У меня такое впечатление, что это шпионский притон.
– Где ты могла слышать это?
– Тебе ни к чему знать. Но в дальнейшем держись от них подальше.
Хотя имя Люсьена не было упомянуто, Изабелла вспомнила предупреждение Дандаса и задумалась: не имел ли он отношения к этому делу, но потом выбросила эти мысли из головы. Вряд ли он пал так низко, что готов использовать шантаж.
Вечером в спальне она открыла шкатулку, в которой хранила драгоценности, подаренные Робертом. Здесь уже собралась масса прелестных безделушек, но ожерелье из бриллиантов и подобранные к нему серьги и браслет были самыми ценными. Она имела смутное представление об их реальной стоимости и о том, как можно было бы продать или заложить эти вещицы. Изабелла не знала, существуют ли такие места или где их можно найти, и не у кого было спросить, не объясняя, зачем ей это понадобилось. Но она помнила ювелиров – очень известная фирма на Бонд-стрит, партнеры – мистер Караутерс и мистер Абернети.
Изабелла улыбнулась, вспомнив эти имена. Однажды Роберт взял ее с собой, когда наведался к ним. Купят ли они ее браслет? Она могла бы сказать, что ей не нравится форма браслета и она хочет выбрать другой, когда вернется муж. Звучит не очень убедительно, но можно было бы попробовать. Ей так не хотелось расставаться с браслетом! Она помнила, Роберт застегнул его у нее на запястье в прошлый ее день рождения перед тем, как они пошли на крикетный матч. Но так важно, чтобы Ги получил обратно свои бумаги, прежде чем их потеря обнаружится и он будет опозорен. Может быть, при определенном везении, Роберт никогда об этом не узнает.
Нельзя было терять время, и уже на следующий день Изабелла отправилась на Бонд-стрит в карете. Она попросила Яна подождать, сказав, что долго не задержится. Изабеллу начала бить нервная дрожь, когда мистер Абернети вышел, чтобы приветствовать, улыбаясь и кланяясь, жену виконта Килгоура, и спросил, чем он может помочь ей. Только мысль о брате заставила ее вынуть браслет и еле слышно спросить, не могли ли они купить этот браслет, так как ей никогда не нравилась форма, а когда ее муж вернется из-за границы, она выберет другой по своему вкусу. Если мистер Абернети и был удивлен, то ему удалось скрыть это.
– К сожалению, это не в правилах нашей фирмы, леди, – осторожно начал он. Не следовало обижать благородных дам. – Думаю, будет лучше, если вы пройдете в нашу контору и поговорите с мистером Караутерсом, так как, в конечном счете, решение принимает он.
– Если это необходимо, – выдавила из себя Изабелла и проследовала в святилище, где обычно мистер Караутерс разговаривал со своими самыми знатными клиентами. Это был высокий худой человек, одетый по моде двадцатилетней давности, в аккуратном парике на лысой голове. Он предложил даме сесть и вежливо выслушал, отметив про себя, что она нервничает. Он взглянул на хорошо ему знакомый браслет.
– Как мистер Абернети вам уже сказал, мадам, не в наших правилах покупать драгоценные изделия, мы только продаем их. Однако, ради таких уважаемых клиентов, как вы и ваш муж, думаю, мы могли бы сделать исключение.
Ему было любопытно узнать, что же натворила молодая женщина в отсутствие своего мужа, зачем ей срочно потребовались две тысячи фунтов наличными. Скорее всего она проиграла их в одном из этих игорных домов, как это случалось со многими знатными дамами, и теперь боится, что ее проигрыш обнаружится, когда вернется муж. Или нужно было заплатить какому-нибудь негодяю, который угрожал раскрыть ее связь с любовником? Его пуританская душа совершенно не одобряла такое поведение, но, имея дело с аристократами, привыкаешь ко всему, а браслет стоил больше, чем она просила. Вероятно, ей было неизвестно, что ожерелье попало к ним из Парижа. Несчастному владельцу пришлось продать его во времена террора. По просьбе ее мужа им пришлось похлопотать, и они понесли при этом существенные затраты, подбирая подходящие серьги и браслет. Но они считали, что обязаны оказать услугу клиенту, который, без сомнения, будет полезен в будущем. Наконец, мистер Караутерс произнес:
– Думаю, мы сможем помочь вам, леди, в виде исключения, конечно. Я попрошу мистера Абернети заняться этим, и он пришлет вам оговоренную сумму с посыльным в течение дня, если вас это устроит.
При этих словах Изабелла испытала такое облегчение, что едва не лишилась чувств. Мистер Абернети проводил ее до кареты, помог подняться и улыбнулся сам себе, когда Ян отъехал.
– Эта молодая женщина попала в беду, – заметил мистер Абернети, вернувшись в магазин. – Бог знает, какую сказку она сочинит, когда лорд Килгоур вернется домой.
– Вполне возможно, но не стоит об этом распространяться, – строго заметил его компаньон. – Молчание, когда вы имеете дело с аристократией, мистер Абернети, молчание и сдержанность, не забывайте держать рот на замке. Отложите браслет. Мы не будем продавать его. Было бы жаль разбивать такой ценный комплект. Подождем возвращения мужа этой леди. Могут произойти интересные события.
На следующий день Ги пришел к Изабелле, торжествующий и глубоко благодарный.
– Я получил все бумаги и положил их обратно, никто даже не заметил, что они отсутствовали. Слишком много суматохи и снова паника: дескать, Бони приготовил три тысячи барж, они сосредоточены в Кале и готовы к переправе через Ла-Манш.
– Это правда?
– Такая же правда, как то, что он собирался перебросить свою армию на воздушном шаре или что начали копать туннель под Ла-Маншем, – рассмеялся Ги. – Каждый день приносит новые слухи. Ты ангел, Белла. Я твой вечный должник. Все хорошо, что хорошо кончается, верно?
– Если хорошо кончается.
Она не чувствовала такой уверенности. Обещание Ги вернуть деньги было искренним, но главное затруднение состояло в том, что сказать Роберту, если он заметит отсутствие браслета. Солгать ему? Сказать, что потеряла браслет? Она постаралась отогнать неприятные мысли.
– Черт бы побрал эту жадную до денег крысу, этого Скетчарда! – в ярости кричал Люсьен перед шевалье, когда, наконец, выяснилось, что произошло. – Ему было сказано угрожать этому идиоту, этому мальчишке бесчестием, пока тот не будет делать все, абсолютно все, чтобы спасти свою шкуру, и что же случилось? Ухватился за возможность урвать деньжат, а потом исчез. Боже, если бы я мог достать его, то свернул бы ему шею!
Глава 16
Роберт высадился на южном побережье в конце июля после трудного путешествия в маленькой лодке, которую жестоко потрепал летний шторм. Затем он добрался до Райя. Мистер Лэмб, владелец гостиницы «Святое Спасение», совсем не удивился, увидев лорда Килгоура в одежде бретонского моряка, с загорелым лицом, спутанными волосами, темной щетиной на лице. Запах, исходивший от него, угадывался безошибочно: от Роберта несло тухлой рыбой. Скоро была готова ванна и смена белья. Роберт всегда держал здесь одежду для экстренных случаев.
Вымывшись, побрившись, уже более похожий на себя, Роберт неплохо поел, подкрепился несколькими стаканами отличного французского кларета из запасов мистера Лэмба и отправился в Лондон.
Позади остались тяжелейшие, измотавшие его вконец месяцы ответственной работы. Часть этого времени он провел со своим кузеном Жаком де Морнеем во Франции, прилагая неимоверные усилия, чтобы реорганизовать группы противников режима, которые существовали здесь с первых дней революции и потерялись во время короткого мирного периода. Эти группы оказывали помощь Британии, не только собирая сведения, но и причиняя беспокойство сторонникам Бонапарта в тылу, особенно в районах, сохранивших республиканский дух и враждебно настроенных к деспотической власти одного человека над всем государством. Однако старания Роберта не увенчались успехом, вопреки его надеждам. Он обнаружил, что некоторые группы превратились в банды террористов, в результате активно преследовались тайной полицией Фуше, увлекая за собой при провале и немногих честных патриотов. «Грабеж, предательство и убийства стали обычным явлением для обеих сторон, – рассказывал ему Жак. – Это погасило пламя чистого патриотизма, горевшее когда-то так ярко».
Последние несколько недель Роберт провел на побережье, пытаясь составить представление о подготовке к вторжению, и обнаружил, что они гораздо менее существенны, чем считали в Британии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67