Изабелла была почти уверена, что он примкнул к шайке контрабандистов, которую возглавлял Джонти Дейли, хотя брат и, отрицал это. По-своему привлекательный, самоуверенный и самонадеянный Джонти как раз и был человеком, способным понравиться Ги в его состоянии.
В тот вечер Изабелла долго стояла у окна и смотрела в сад. Эти ночи крестьяне называли «лунной темнотой»: это – когда исчезает полная луна и нарождается новый тонкий серп месяца. Именно в эти ночи лодки выходили в море навстречу французским люгерам, чтобы взять у них товар и потом выгрузить его здесь, на этом затерянном пустынном берегу. Людей было немного – все местные, и секретов никто не выдавал. Таможенная полиция была немногочисленной, и ей редко удавалось поймать контрабандистов, но даже если и удавалось, ни один суд не мог вынести справедливый приговор. Свидетели, при необходимости, не моргнув глазом могли поклясться, что в ночь происшествия обвиняемый лежал в постели больной или находился, по крайней мере, в пяти милях от места, где поймали контрабандистов. И только иногда, прибегнув от отчаяния к помощи драгунов, удавалось на время усмирить нарушителей закона. В Рустиндже несколько месяцев висели на цепях почерневшие тела двух контрабандистов, как страшное напоминание о том, что может случиться с преступниками.
«Но не с Ги, – подумала она, – это невозможно». Но страх не покидал Изабеллу.
На следующий день Изабелла сидела в комнате экономки и занималась штопкой вышитого экрана для камина, прожженного в один из зимних вечеров искрами от горящих угольков. Работа была скучная и требовала внимания в подборе оттенков для вышитых цветов. Нужные нитки она отыскивала среди спутанных клубков шерсти в большой корзине и делала маленькие аккуратные стежки на одной из самых красивых вещиц, вышитых ее бабушкой, слывшей известной рукодельницей во времена старой королевы Анны. Дома было очень тихо. Венеция и ее мать выехали в карете, а сэр Джошуа отправился навестить друзей в Кентербери. Когда Изабелла отложила иглу и распрямила усталую спину, в двери она увидела голову лакея.
– К вам джентльмен, мисс.
– Ко мне? Ты, должно быть, ошибаешься. Это к Венеции, а не ко мне. Скажи ему, что она вернется к пяти часам.
– О нет, он хочет видеть именно вас, – сказал Франклин, входя в комнату с добродушной фамильярностью, которая не нравилась ей с их самой первой встречи.
– Это тот самый лорд Килгоур, – продолжал он, – поклонник мисс Венеции.
– Ты слишком многое себе позволяешь, – холодно сказала Изабелла. – В таком случае, надо выйти к нему. Скажи, что я буду через минуту.
Когда слуга вышел, девушка сняла передник и недовольно осмотрела свое старое платье, которое надела утром, собираясь работать в нем весь день. Опухоль уже немного уменьшилась, но синяк образовал огромный черный фонарь под глазом: но тут уж ничего не поделаешь. Она пригладила волосы, поправила бант, стягивавший их сзади, и сбежала вниз по лестнице.
Роберт стоял у окна. Когда Изабелла вошла в гостиную, он тотчас же обернулся.
– Я осмелился заехать к вам и отдать это.
Изабелла взяла протянутую ей книгу и, сдвинув брови, прочитала название: «Лирические баллады».
– Вы помните, вчера мы говорили о Кольридже: «Иль нарисован океан и нарисован бриг?» Ну вот, вы найдете эти стихи в «Сказании о старом мореходе», крайне таинственной и романтической поэме, и другие стихи, в том числе его друга Уильяма Водсворта. Я подумал, что книга должна вам понравиться.
Этот неожиданный подарок – такая редкость для нее – взволновал девушку до глубины души.
– И вы решили привезти ее мне? Как мило, как вы добры. – Изабелла открыла книгу наугад, прочла несколько строчек, потом подняла глаза на Роберта. – Как мне хочется показать эту книгу мистеру Холланду!
– Почему бы не сделать это прямо сейчас?
– Сейчас? Я не знаю, возможно ли. Ведь я рассказывала вам, как это нелегко.
– Если вы не против, – невозмутимо продолжал Роберт, – я был бы счастлив сопровождать вас. Мне необходимо встретиться с возможно большим числом людей в этих краях, а тут предоставляется такая возможность.
Это было правдой. Он действительно старался побольше узнать о жизни местной общины не только в связи со строительством укреплений, но и из-за развернувшейся здесь нелегальной торговли, а кто же лучше, чем викарий, знает местных жителей. Была и еще одна – личная причина, о которой он предпочел умолчать.
Изабелла нахмурилась, но потом вдруг улыбнулась, как шаловливый ребенок: он сам давал ей повод, сам предложил, и тетя Августа вряд ли будет ругать ее за то, что она откликнулась на просьбу ее самого важного гостя.
– Вы не против пойти через Волланд Марш? Правда, дорога не очень хорошая. Ничего?
– Согласен. На конюшне присмотрят за моей лошадью?
– Разумеется. Я скажу Джейсону.
На это потребовалась всего минута. Лошадь отвели на конюшню, и Роберт и Изабелла зашагали по узкой тропинке. Солнце пробивалось сквозь облака, вокруг пахло травой и водой. Они остановились на ступеньках, ведущих к изгороди. Роберт помог своей спутнице подняться по ним, сам постоял немного, опершись о верхнюю перекладину, окидывая взором обширные пастбища, расцвеченные лютиками. Овцы с подросшими ягнятами мирно пощипывали травку.
– Странно подумать, что до того, как сюда пришли римляне и построили первые дамбы, в этих местах были сплошные болота.
– Иногда зимой луга все же затопляются. Они превращаются в огромные блестящие озера. Морские птицы вьются над ними и, кажется, что живешь на острове. Барти сутками не бывает дома: он сгоняет овец, особенно, если овцам пора ягниться. Однажды в январе мы с Гвенни выкормили пятерых ягнят из рожка, потому что их матери утонули.
Роберт был так внимателен, с ним так легко было говорить, что Изабелла забыла свою робость, забыла, что он является высокопоставленным чиновником Министерства иностранных дел, и продолжала весело рассказывать о повседневной жизни, сообщая о себе гораздо больше, чем ей казалось.
У ворот дома викария они заметили старую белую кобылу. Кобыла пошла к ним через поле в надежде получить лакомство. Изабелла нежно погладила бархатистые ноздри.
– Сегодня ничего нет, Роси, дорогая, извини. Роси была тощая, как пугало, когда мистер Холланд вызволил ее у жестокого человека, морившего бедняжку голодом. Вот почему у нее имя – Росинанта, почти как клячи Дон-Кихота, – объяснила Изабелла. – Но сейчас она довольно упитанная.
– Так вы читали «Дон-Кихота»?
– Да, но не на испанском. Это оказалось слишком трудным.
– Вы меня удивляете. Я думал, вы читаете по-испански с такой же легкостью, как по-латыни.
– Мистер Эрмитейдж, вы надо Мной смеетесь?
– Боже упаси! – Он сорвал пучок сорной травы и протянул лошади. – Я слышал, что в отсутствие дяди вы берете его лучшую лошадь и мчитесь во весь опор вдоль побережья.
Изабелла удивленно взглянула на него.
– Откуда вы знаете?
– Неважно, но не беспокойтесь. Обещаю, что не выдам вас.
– Наверное, вы думаете, это неприлично? Я знаю, если бы моей тете стало об этом известно, она подумала бы именно так. Но как увлекает верховая езда! Началось все, когда однажды Джейсон повредил себе ногу и не смог заняться с Джуно, поэтому я поехала вместо него. – Изабелла посмотрела вдаль. – Давным-давно в Совиньи у меня была красивая лошадка, ее звали Ромэн. Обычно я ездила верхом вместе с отцом. – Тень пробежала по ее лицу, и она быстро продолжила: – Нужно поторопиться. Видите: мисс Холланд в саду. Ей интересно будет познакомиться с вами.
Харриет Холланд склонилась над клумбой. Вокруг талии у нее был повязан передник, а большой белый чепец, завязанный под подбородком, защищал ее от солнца. Увидев незнакомца, она выпрямилась.
– Я привела к вам в гости друга, – сказала Изабелла, открывая ворота. – Это Роберт Эрмитейдж, виконт Килгоур. Он хотел бы поговорить с мистером Холландом.
– Я не подаю руки, лорд, потому что занимаюсь прополкой, – извинилась она, в некотором замешательстве глядя на элегантно одетого молодого человека. Роберт с улыбкой смотрел на нее. – Сорняки растут так быстро, что я никак не могу с ними справиться.
– Вы напоминаете мне мою бабушку, – весело сказал Роберт, – ей почти восемьдесят, но она не перестает заниматься садоводством, хотя это ей уже трудновато, особенно, если с моря дует сильный ветер. В начале марта он буквально сбивает с ног, но ничто не может остановить ее.
– Я понимаю, что должна чувствовать ваша бабушка. Сад не может ждать, и работа приносит удовлетворение, когда видишь плоды своего труда, – продолжала мисс Холланд, вытирая руки о передник. Не согласитесь ли вы выпить с нами чаю, лорд? Изабелла, отведи джентльмена к викарию, он в своем кабинете, а потом помоги мне на кухне.
Мистер Холланд, с диковинным растением в руке, в очках, опасно балансирующих на кончике носа, склоненный над раскрытой книгой, не поднял глаз, когда Изабелла открыла дверь и ввела Роберта Эрмитейджа в тесную комнату, похожую на шкаф.
– Одну минуту, Харриет, сейчас приду, – раздраженно пробормотал он. – Я пытаюсь определить, что это за редкое растение.
Роберт заглянул ему через плечо.
– Кажется, мне знакома эта книга. «Paradisus» Джона Паркинсона? Моя бабушка называет ее библией садовода-любителя.
– Действительно, это так. Кроме того, она содержит собранные в течение более двухсот лет сведения о растениях. У меня – первое издание, – гордо заявил мистер Холланд. – Вчера я нашел это растение на болотах, оно мне совершенно не знакомо, и я как раз пытался определить корневую систему.
Потом викарий замолчал и поднял глаза.
– Боже милостивый, о чем только я думаю? Я не сообразил… – Он встал со стула. – Примите мои извинения, сэр.
– Не беспокойтесь, мистер Холланд. Я – Роберт Эрмитейдж, – сказал Роберт, протягивая руку. – Изабелла рассказала мне, как она читает с вами латинские тексты, и я уговорил ее познакомить меня с вами.
– В самом деле: она читает по-латыни. Очень способная ученица, в отличие от многих молодых людей, которым я имел несчастье преподавать. Вы о чем-то хотели поговорить со мной, сэр?
– Да.
Мистер Холланд безжалостно смахнул книги и бумаги с одного из стульев.
– Садитесь, дорогой сэр, устраивайтесь поудобнее. Изабелла, милая, сбегай предупреди мою сестру, что у нас гость.
– Она уже знает.
Отношения между двумя мужчинами, так удачно начавшиеся с разговора о страстном увлечении мистера Холланда, становились все более дружескими. Изабелла тем временем отправилась на кухню к мисс Холланд.
– Кто он такой? – шепнула та, вынимая свой лучший сервиз китайского фарфора, тонкий, как яичная скорлупа, и раскладывая свежеиспеченные лепешки на блюде.
– Тетя Августа надеется, что он сделает предложение Венеции, – сказала Изабелла, намазывая лепешки клубничным джемом.
– В самом деле?
– Мне кажется, она ошибается относительно его намерений. Ее ждут разочарования. Его отец – граф Гленмур.
Мисс Холланд бросила на девушку проницательный взгляд.
– Должно быть, у джентльмена хватило здравого смысла предпочесть кого-то другого?
– Вы имеете в виду меня? О нет, это немыслимо. Просто он немного сочувствует нам с Ги. Получилось так, что он случайно находился на корабле, доставившем нас в Англию. И еще, он развеселился, застав меня за книгой Вергилия, когда я пыталась переводить.
Мисс Холланд вздохнула и пошла с полным подносом в гостиную.
– Но он приехал в Кент не только из-за Венеции?
– Нет. Он – важная персона в Министерстве иностранных дел, говорил с дядей и другими влиятельными людьми края о береговых укреплениях. Уверена, он и сейчас обсуждает этот вопрос с мистером Холландом.
– Понимаю, – сказала Харриет, накрывая на стол, в полной уверенности, что все вытянет из Гильберта, когда гость уйдет. – Раз у нас все готово, дорогая, полагаю, надо бы позвать джентльменов, пока я не налила кипяток в чайник.
Чаепитие прошло великолепно. Роберт сразу же покорил сердце Харриет, заявив, что более вкусных лепешек он не пробовал со времен своего шотландского детства.
– Повар моей бабушки пек целые горы лепешек, и когда я приходил из школы, то наедался ими досыта.
– Весь секрет – в чугунной сковороде, а моей пользовалось не одно поколение, – сказала чрезвычайно польщенная мисс Холланд. – Только так можно получить наивысшее качество.
Изабелла показала книгу, и мистер Холланд, посмотрев ее, заявил о своих взглядах на изменения, которые должны произойти в поэзии, как и во всем остальном. Но сказал, что все-таки считает, что поэзия следует быть возвышенной и мелодичной, и уж никак не фантастической и не описывающей обыденную жизнь.
– Но разве Катулл не писал стихов, обращенных к воробью своей возлюбленной, а Гораций не слагал од о ферме Сабины? – добродушно улыбнувшись, спросил Роберт, и мистер Холланд рассмеялся.
– Вы правы, сэр. Дело в том, что у стариков привычки уже укоренились, и они предпочитают богов своей юности, забывая, что время идет вперед.
Когда Изабелла и Роберт собрались уходить, мисс Холланд извинилась за скромное угощение. Роберт взял ее руки в свои.
– Ни в коем случае не извиняйтесь, дорогая леди. Уже много лет я не испытывал такой радости.
– Приходите повидать нас снова, если у вас найдется время, – сказал мистер Холланд. – Думаю, я смогу кое-что еще рассказать вам о здешнем народе, и мне приятно поговорить с молодым человеком, для которого не являются единственной темой беседы кулачные бои или собачьи бега.
Они вернулись в Хай-Уиллоуз. Возмездие неминуемо пало бы на голову Изабеллы, если бы не вмешался Роберт. Он самым искусным образом обезоружил тетю Августу.
– Где ты была? – бушевала та. – Франклин сказал мне, что приехал с визитом лорд Килгоур, и ты повела его к преподобному Холланду. А ведь я тебе ясно сказала, как обстоят дела. Это непростительно с твоей стороны.
– Боюсь, это я виноват, леди Бриджез, – непринужденно вмешался Роберт, пока Августа переводила дыхание. – Мне нужно было встретиться с мистером Холландом, и ваша племянница любезно предложила познакомить меня с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67