Временами этот запах был таким резким, что Кантору приходилось уходить в самый дальний угол бокса, а при приближении Тончи угрожающе рычать.
В такие минуты Тончи вел себя несдержанно, недовольно ворчал, чем еще сильнее раздражал Кантора. Правда, приближаться к нему Тончи не отваживался и лишь громко тявкал да грыз доски клетки.
Вот и сейчас Кантор почувствовал, что Тончи как-то агрессивно пахнет. Сделав несколько прыжков, приемный отец предупредил своего пасынка, чтобы тот не лез к нему с глупостями и убирался бы в свой угол. Однако Тончи настолько осмелел, что даже слегка укусил Кантора за ногу.
Кантор огрызнулся, но малышу это, видимо, пришлось не по вкусу, и он решил отомстить недотроге. И случай для мести как раз представился. Кантор разлегся на чистом цементном полу спиной к кормушке, так как знал по опыту, что пищу в нее наливают слишком горячую и лучше немного обождать, пока она несколько поостынет.
И вдруг пес услышал подозрительные звуки. Кантор повернул голову и увидел, что Тончи как ни в чем не бывало ест из его миски. До такого нахальства Тончи еще никогда не доходил. Наглец не только уплетал еду, предназначенную для Кантора, но даже поставил в его миску свои кривые ноги.
«Наглец!» – сердито тявкнул Кантор, вскакивая на ноги. Однако Тончи успел проскользнуть в узкую щель между кормушкой и стенкой бокса.
«Ну погоди!» – проворчал Кантор, пытаясь левой лапой достать оскорбителя, но никак не мог до него дотянуться. Покосившись на миску, пес удостоверился, что оставшейся пищей ему не утолить голода.
– Ну что тут у вас случилось? – раздался голос хозяина, который в этот момент подошел к боксу.
Кантор отвернулся от миски и заспешил к старшине. Пес несколько раз злобно тявкнул, высказывая свое неудовольствие поведением Тончи.
– Тончи! – строго крикнул хозяин. – Выходи!
Щенок, однако, не спешил выполнить приказ: услышав строгий оклик, он лишь высунул из щели черную пуговицу носа, а потом и вислоухую мордочку.
Кантор сердито гавкнул, но Тончи даже не пошевелился.
«Ну, что делать с наглецом? Вытащить его и основательно вздуть, да уж больно жалкая у него физиономия, сердиться и то долго нельзя», – размышлял Кантор.
– Ага! Чего-нибудь натворил? – проговорил хозяин.
Тончи виновато опустил голову, потом вдруг подался вперед и лизнул Кантора в морду. Кантор принял извинение и, отвернувшись от Тончи, с достоинством пошел к миске, всем своим видом показывая, что он не одобряет поведения щенка.
– Ну и поросенок же ты, Тончи! – погрозил старшина щенку, увидев разлитую еду возле миски овчарки.
Чупати сходил на кухню и принес в алюминиевой миске новую порцию еды для Кантора. Пес начал жадно есть.
– И не стыдно тебе, лоботряс?! – стыдил Чупати щенка, который с виноватым видом вылез из своего убежища и поплелся в угол.
Кантор с завидным аппетитом съел свой обед и дочиста вылизал миску языком.
– Вот и молодец! – похвалил его хозяин. – А теперь пойдем погуляем. Ну, пошли! – И Чупати открыл перед Кантором дверку. – А ты останешься здесь! – бросил он Тончи, который пытался было выскользнуть из бокса вслед за Кантором.
Прогуливались по традиционному маршруту, поднимаясь по дороге, которая петляла между виллами. Дежурный по управлению обещал Чупати ровно в шесть часов вечера прислать за ним машину, которая доставит его на Южный вокзал.
По обе стороны дороги ступеньками поднимались две узкие пешеходные тропинки. Вверх Чупати всегда шагал прямо по дороге. Вниз же спускался по пешеходной тропинке, так как идти по ступенькам вниз было делом не столь обременительным.
Старшине нравилось гулять по этой тихой красивой улице. Он с некоторой завистью поглядывал на небольшие виллы, окруженные густыми садами, и на многоэтажные жилые дома.
«Вот бы в таком месте получить квартиру», – задумчиво мечтал он про себя. Углубившись в мысли, он шел, забыв о времени.
Взглянув на часы, Чупати даже присвистнул от удивления.
– Ого! А ну-ка, Тютю, припустимся вниз. – И старшина трусцой побежал по лестнице. Кантор мчался рядом с хозяином.
Старшина громко стучал каблуками по бетонной лестнице. Они уже дважды пересекли серпантин дороги и опять побежали по ступенькам, как вдруг Кантор остановился.
– Ну, пошли! Чего ты там остановился? – крикнул на бегу Чупати, опередив овчарку на несколько ступенек.
Пес, однако, с места не трогался. Высоко задрав голову, он жадно нюхал воздух.
– Тютю! – позвал хозяин и остановился сам. Почувствовав запах дыма, старшина огляделся. Метрах в двухстах от него между деревьев поднималось серое облако дыма. Оно росло прямо на глазах.
– Черт возьми! – крикнул старшина. – Кантор!
Услышав окрик хозяина, пес помчался вниз. Возле горящей виллы толпились люди. Дым над зданием стал гуще, а из окон первого этажа вырывались языки пламени.
Из соседних домов к вилле спешили люди. Одни, подбежав к дому, застывали, как монументы, другие же сновали взад-вперед, усиливая панику.
– В саду есть водопроводный кран? – запыхавшись от быстрого бега, спросил старшина у собравшихся.
Толкнув калитку в сад, Чупати вбежал в него. Над головой раздался звон лопнувшего стекла, из окна выдуло горящую занавеску.
Старшина не без труда отыскал в саду сложенный кольцом резиновый шланг и, схватив его за конец, потащил к дому. Чупати стали помогать несколько мужчин.
Шланг был тонким, вода из него лилась тонкой струйкой, и, чтобы потушить огонь в нижнем этаже, нужно было по крайней мере три таких шланга.
– Принесите шланги из соседних домов! – крикнул Чупати.
И тут он увидел, как к дому сквозь толпу зевак прорывается женщина. Она громко кричала и плакала. Старшине удалось схватить женщину у самого входа в дом.
– Вы что, с ума сошли?! – набросился он на нее.
– Мальчик!.. Там мой сын!.. – кричала женщина, стараясь вырваться из рук Чупати.
– Что вы говорите? Где мальчик?!
– В маленькой комнате, рядом с кухней… Пустите меня!
– Держите ее! – крикнул старшина, толкнув женщину в толпу.
Двое мужчин взяли рыдающую женщину под руки.
Вырвав шланг с водой из рук одного из мужчин, Чупати облил себя водой и бросился в дом. В коридоре было темно. Скопившийся дым ел глаза, лез в глотку.
Старшина зажал рот мокрым платком. Не выпуская шланга из рук, он поливал лестницу, которая вела на второй этаж. Примерно на середине пролета шланг кончился. Чупати даже показалось, что он слышит детский плач.
– Кантор! – позвал он овчарку.
Пес мордой ткнулся в ногу хозяина.
– Ты здесь? – облегченно сказал Чупати. – Слышишь? В доме ребенок!.. Ребенок, понимаешь? – И старшина изобразил детский плач. – Понял?
Кантор устремился вверх по лестнице.
«Хоть бы нашел, хоть бы нашел», – билось у Чупати в голове. Сверху действительно послышался детский плач.
Этот крик услышал и Кантор. Путь ему преграждали языки пламени. Пес ужасно боялся огня, но сейчас в нем горело желание, которое было сильнее страха. Хозяин окатил Кантора из шланга. Чупати уже не приказывал, а просил спасти ребенка, буквально умолял Кантора.
Пес вбежал в коридор второго этажа. Повсюду на него смотрели двери. Кантор на миг в растерянности остановился. Куда? Он вскочил в одну из дверей, и в этот момент до слуха его отчетливо донесся детский плач из другой комнаты.
Пес бросился на крик. К счастью, дверь оказалась открытой, но она уже горела. Оставалось только одно – прыгать. И Кантор прыгнул. Ноги коснулись горящего ковра. Сбоку горел шкаф и еще что-то… Вперед, через огонь, вперед… Вот и дверь. Нужно встать на задние лапы и нажать ручку двери.
Дверь легко открылась. Сильный сквозняк оттянул дым в сторону. Можно было вдохнуть и набрать в легкие воздух.
В углу комнаты в маленькой низкой клетке лежало что-то в белом и орало во все горло. Сначала Кантор схватил орущий, завернутый в белое комок за ноги, но, почувствовав, что ребенок может выскользнуть, перехватил сверток посередине и понес. Прыгнул через пламя. Хозяин догадался позвать его, и Кантор побежал на голос.
Когда пес выскочил на лестничную клетку, то почувствовал, что на спине у него в двух местах загорелась шерсть, Лестница снизу начала тлеть, а впереди – несколько горящих ступенек. Еще один лестничный март – и Кантор попал под спасительную струю воды из шланга, что и спасло его.
Когда старшина Чупати с ребенком на руках вышел из дому, по шоссе, поднимая густой шлейф пыли, мчались пожарные машины. В саду под деревом без чувств лежала мать ребенка.
– «Скорую помощь» тоже вызвали! – сообщил кто-то.
Кантор отдал ребенка хозяину. На собаку никто не обращал внимапия, и Кантор, припадая на ушибленную ногу, поплелся к забору. Забрался под густой куст и начал лизать обожженные лапы.
Однако хозяин вовсе не забыл о нем. Через несколько минут Чупати принес какую-то мазь и смазал все обожженные места на теле Кантора.
– Ничего, дружище, ничего… – ласково приговаривал старшина. – До свадьбы заживет. Молодец ты! Молодец!
Ласковые слова хозяина были для верного пса не менее целительны, чем мазь от ожогов.
Разумеется, на вечерний поезд Чупати опоздал, чему Кантор весьма обрадовался, и всю ночь проспал под кроватью старшины.
После весенней брачной ночи ритм повседневной жизни опять захватил Кантора, а Клеопатра тем временем принесла шесть крошечных щенят.
Однажды утром хозяин Клеопатры, или, как ее ласково называли, Клео, подошел к старшине Чупати и, не говоря ни слова, взял его под руку и повел к боксу, принадлежавшему красавице.
Увидев в боксе Клео шестерых щенят, Чупати вытаращил глаза и воскликнул:
– Вылитые Кантор!
И действительно, все щенки были на удивление похожи на своего знаменитого папашу: трое из них оказались по масти черными, как мать, а трое других – коричневато-рыжими, как Кантор.
За трудовыми заботами Кантор забыл о своей подруге. Днем ему никогда не приходилось бывать на площадке, да и вечером он возвращался уже затемно, поэтому ему так и не удавалось увидеть Клеопатру, которая жила всего лишь через несколько боксов от него.
Однажды Чупати и Кантор вернулись с задания раньше обычного. Вступив на площадку, Кантор замер на месте. Такого еще с ним никогда не было. Кантор обычно сразу же шел к своему воспитаннику Тончи, а сейчас он остановился, услышав веселое повизгивание.
За низеньким проволочным заборчиком, которым были отгорожены «собачьи ясли», жизнь кипела ключом. Подросшие за лето щенки Клеопатры весело и беззаботно резвились на траве.
Один из щенков, играя, подкатился под заборчик и, подбежав к Кантору, уткнулся ему в передние лапы. Кантор сначала спокойно и дружелюбно наблюдал за щенком, который копошился у его ног, а затем вдруг лег на живот и ласково лизнул щенка в нос. От такой неожиданной отеческой ласки щенок перекувырнулся через голову, ткнулся мордочкой Кантору в грудь, а потом зубами вцепился ему в шею.
Кантор поднялся с земли, но щенок, крепко сжав зубы, продолжал, раскачиваясь, висеть у отца на шее. Пес слегка тряхнул головой, и щепок упал в траву. Кантор, играючи, ткнул его несколько раз носом. Наконец малышу удалось встать на ноги. Он несколько раз тявкнул на отца и, покачивая головой из стороны в сторону, вцепился в шерсть Кантора.
Чупати занимался со служебными собаками больше десяти лет, но такое он видел впервые. «Два яйца не так похожи друг на друга, чем эти две собаки», – подумал старшина, любуясь игрой Кантора и его сына.
Чупати подозвал к себе Кантора, присел возле него на корточки. Через мгновение возле них оказался и щенок, который тыкался мордочкой то в ладонь Чупати, то в нос. Кантора.
– Смотри, – начал объяснять Кантору хозяин, – это твой сын. Ты тоже был таким маленьким. Посмотри, да у него зубки прорезались! А язычок, посмотри… Так, так, положи его, поласкай, это твой сынишка…
Ни Кантор, ни старшина не заметили, как к ним, не спуская глаз со своего шаловливого любимца, подошла красавица Клеопатра. Сердито ворча, она спешила на защиту своего детеныша. Оскалив зубы, Клео огрызнулась на Кантора, а он, как джентльмен, отступил на несколько шагов, таща за собой и щенка.
Клеопатра, видимо, давным-давно забыла про любовную связь с Кантором и слегка укусила его. Однако Кантор проявил благородство до конца: от чуть-чуть поворчал и, желая оградить непослушного мальца от гнева матери, повернулся к ней задом, в который она и не преминула его укусить.
«Обезумела сука, ее сейчас добрым словом не уймешь», – подумал старшина и пошел прочь. И хотя бегство для умной собаки – факт довольно постыдный, Кантор последовал примеру хозяина. Однако малыш, как ни странно, бежал за ними, стараясь не отставать.
Клеопатра удивленно таращила глаза: ее поразила привязанность щенка к незнакомому псу. Чуть помедлив, она бросилась вслед за щенком и догнала его за несколько шагов от Кантора. Схватив озорника за шиворот, мать потащила его в свой бокс.
– Ну, Тютю, слава богу, унесли ноги, – проговорил Чупати. – Пошли в свой бокс. – И старшина ласково потрепал овчарку по спине.
Однако настроение у Кантора было отнюдь не для шуток. Он плелся, повесив голову. У самого бокса к нему подбежал Тончи. На сей раз Кантор принял своего младшего друга очень холодно.
Малыш, не понимая причины плохого настроения Кантора, игриво прыгал, стараясь его развеселить.
Кантор же, не долго думая, нанес Тончи такой удар правой лапой, что тот кубарем покатился по траве.
Встав на ноги, малыш застыл на месте и, опустив хвост, печально взглянул на свое божество.
Чупати цыкнул на Кантора, и тот поплелся к боксу, лег у входа на траву и, положив на лапы голову, недружелюбно посмотрел на Тончи.
Чупати внимательно наблюдал за своим питомцем.
– Тончи, ко мне! – позвал он обиженного песика. – Ну, иди же, если тебя зовут! Видать, для тебя в этом боксе уже нет места.
Тончи, видимо, понял слова старшины и, повесив уши, подошел к нему.
Чупати наклонился и почесал у Тончи за ушами.
– Не горюй. Видать, и ты стал настоящим мужчиной… Вот… Не огорчайся. Найдем и тебе подходящую пару, обязательно найдем.
Слова хозяина не утешили песика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69