Мне и со старшинскими погонами живется неплохо, а золотые мне вроде бы ни к чему. Кантор вон всего-навсего пес, а порой он способен на то, до чего человек и не додумается. Шатори не так давно называл меня собаководом, говорил при этом, что таким я и останусь на всю жизнь».
– Как мне это удалось? – Чупати лукаво подмигнул Кантору. – А ты лучше у него спроси. Если он тебе откроет тайну, тогда и я скажу.
– По-собачьи говорить не умею, – Шатори махнул рукой.
– Ну вот видишь, в этом между нами и разница: ты понимаешь латынь, а я – собачий язык…
– Не дури, Чупати. Мне ты смело можешь рассказать.
– Со временем…
Конец этому разговору положил майор Бокор, который шел со стороны универмага.
– Ты здесь? – удивился майор. В голосе его прозвучала угроза.
– Так точно, здесь, – Чупати принял положение «смирно». – Товарищ майор, в районе моего патрулирования никаких происшествий не произошло.
– Ох и бессовестный! Ну подожди…
Майора перебил Шатори:
– Прошу прощения, но я со старшиной уже минут десять стою и разговариваю, а пришел он сюда со стороны городской полиции.
– Вот как? Тогда объясните мне, пожалуйста, кто из полицейских двадцать минут назад был в корчме? Вон там, на противоположной стороне площади.
Капитан растерянно развел руками:
– Я не знаю, начальник, может, мы ошиблись… Ведь собаку мы не видели, – добавил он менее уверенным тоном.
– Безобразие! Самое настоящее безобразие, когда человек сам себе не верит… – произнес майор, и его лицо исказила гримаса, потому что у него появились колики в желудке.
Шатори заметил эту гримасу и вежливо посоветовал:
– В нескольких шагах отсюда, товарищ майор, есть аптека. Разрешите проводить вас до нее?
Боли в желудке у Бокора стали такими острыми, что он не мог больше терпеть.
– Пошли, – простонал он и двинулся по направлению к аптеке.
Шатори пошел за майором, тихо ворча на Чупати:
– Ну, подожди, разбойник! Эта была твоя последняя выходка!
Смущенный Чупати смотрел вслед своему начальнику и думал: «Как бы там ни было, все равно не ты самый большой умник на свете». В этот миг он почувствовал угрызения совести. Лицо старшины залила краска стыда.
– Пошли, – недовольно буркнул он Кантору и пошел к аптеке.
В дверях он столкнулся с майором и капитаном Шатори, которые уже выходили из аптеки.
– Товарищ майор… – начал старшина. – Я, право, не хотел… Словом, не сердитесь на меня…
Майор Бокор недовольно махнул рукой и сказал:
– Бросьте! Вы есть «чудо» моей педагогической практики.
Чупати шел рядом с Кантором с видом цыгана, только что уличенного в воровстве.
– Все дело в вине, это точно, – объяснял старшина на следующий день следователю, который разбирал дело о поведении старшины во время исполнения служебных обязанностей.
– Если ты понимаешь это, тогда почему пьешь? – строго спросил следователь старшину.
– Почему, почему… В душе каждого человека сидят как бы два человека: один хороший, а другой плохой. Хороший говорит: «Дурак, не пей!» Плохой тут же шепчет: «А почему бы тебе и не выпить?» Ну и получается спор: пить или не пить. Так и до беды недалеко. Вот и все.
После разбирательства старшина решил: будь что будет, а оставшееся вино, выигранное Кантором, он все равно допьет.
На восьмой день старшина трижды побывал в корчме, а когда собрался зайти в четвертый раз, то увидел сквозь окно витрины, как маленький парикмахер и большеносый жестянщик жестами подзывают его к себе.
– Как ты думаешь, все законы мы соблюли? – обратился старшина к Кантору.
Пес обрадованно поднял голову и, посмотрев на хозяина, радостно завилял хвостом.
– Все равно дежурство наше подошло к концу, и стаканчик вина не принесет никакого вреда. Раз уж выиграли, выигрыш нужно получить сполна. – И Чупати поправил портупею.
Кантор охотно пошел за хозяином.
Однако войти в корчму им так и не удалось: из-за угла выскочил молодой сержант – ученик Чупати, которого старшина посвящал в сложное искусство сыскного дела.
– Начальник, – тяжело дыша от быстрого бега, произнес сержант, – тебя срочно вызывают в управление.
– Вот это да! – воскликнул старшина, бросив взгляд на Кантора.
– Случилось какое-то ЧП, – начал объяснять сержант. – Все управление на ноги поднято.
– ЧП? – Глаза у Чупати оживленно загорелись.
– Только быстрей пошли, а то ведь мне приказали тебя срочно разыскать…
Чупати свернул в первую же боковую улочку, чтобы, чего доброго, кто-нибудь из знакомых не увидел его на этой злополучной площади.
Волнение, охватившее старшину, передалось и Кантору, который подумал, что, быть может, их снова пошлют на расследование какого-нибудь трудного и загадочного происшествия. По желанию хозяина пес мог целый день лежать лодырничая, однако по-настоящему счастливым он чувствовал себя только тогда, когда занимался расследованием какого-нибудь дела. Природные качества овчарки требовали выхода энергии, да и хозяин был по-настоящему хозяином только тогда, когда они шли по следу. В таких случаях пес и хозяин представляли собой единое целое.
Капитан Шатори сидел за старым письменным столом и сосредоточенно читал какое-то дело. Временами он краешком глаза поглядывал на правый угол стола, где между бумагами лежал маленький коричнево-черный щенок, чья смешная, с крупными глазами голова то и дело свешивалась со стола.
«Упадет ведь, бедолага», – подумал капитан и протянул руку, чтобы отодвинуть щенка от края стола.
Маленькие кривые лапы щенка мяли лежавшие на столе бумаги.
– Тончи, назад! – строго приказал Шатори.
Услышав голос хозяина, щенок настороженно повел ушами, но смысла приказа не понял. Добравшись до края стола, песик инстинктивно почувствовал грозившую ему опасность: перед глазами лежала пропасть, отделявшая его от пола. От страха он сначала чуть слышно заскулил, а затем сел на задние лапы и замер, чувствуя, как под ними растекается теплая лужица.
– А ведь ты нагадил, проказник, – спокойно проговорил капитан. Он взял щенка за шиворот и положил на прежнее место. Оторвав кусок газеты, капитан осторожно вытер лужицу. – Ну ладно, глупышка, не скули, – успокоил он щенка.
Этого щенка капитану принесли час назад. Точнее, привезли из провинции. Прислал его капитану Шатори знакомый сельский ветеринар.
Осенью прошлого года капитан случайно встретился с ветеринаром и увидел у него красивую, породистую суку, которая ему очень понравилась. Ветеринар пообещал прислать капитану щенка из первого же помета.
Шатори уже давно забыл об этом, однако ветеринар сдержал свое слово – прислал щенка.
«Видно, и я увлекся собаками, как Чупати, а может, просто стариться начал? – подумал капитан и вздохнул: – Видно, правы те, кто советовал мне жениться. Тридцать три года, а я все в холостяках хожу. Этак и старым холостяком сделаться не долго».
Проказа маленького щенка на мгновение отвлекла капитана от грустных мыслей. Он добродушно улыбнулся: «А теперь вот вместо ребенка вожусь со щенком…»
Последнее время капитан все труднее переносил свое одиночество. Все чаще задумываясь над его причинами, Шатори постепенно начал понимать, что увлечение работой уже не приносит ему того удовлетворения, какое он испытывал прежде. Не хватало чего-то важного, душевного.
Временами, оставаясь наедине с собой, он размышлял о любви. Существует любовь или не существует, точно он не знал, поскольку ему еще никогда не приходилось ее испытывать, однако он прекрасно понимал, что ни по приказу извне, ни по собственному его желанию она к нему прийти не может.
Значит, он действительно постепенно стареет. Раньше все разговоры и рассуждения о любви он считал несерьезными, принимая любовь за своеобразную болезнь, которая распространяется среди людей с быстротой эпидемии.
И вот сейчас, видя на своем столе маленького, беспомощного щенка, он очень остро, почти болезненно, почувствовал необходимость любить и опекать кого-то.
«Что мне теперь делать с этим несмышленышем? Чужим людям отдать жалко…» И тут капитана осенило: он решил отдать щенка старшине Чупати. Отдать щенка другому человеку у капитана рука не поднималась. А Чупати был всегда рядом, и, следовательно, капитан в любой момент сможет навестить своего подшефного. «Вот как только Кантор отнесется к малышу?»
Размышления капитана были прерваны приходом старшины Чупати, который, запыхавшись, спросил:
– Разрешите войти?
– Входи, входи… И Кантора впусти.
Из груды бумаг показалась удивленная мордочка щенка.
Кантор, войдя в комнату и заметив щенка, степенным шагом подошел к столу, потом удивленно склонил голову набок и уставился на хозяина.
Однако Чупати не видел ни щенка, ни удивления Кантора. Его внимание было сосредоточено на одном: вот сейчас он получит очень важный приказ расследовать какое-нибудь запутанное дело.
– Ну, что ты скажешь на это? – проговорил Шатори, откидываясь на спинку кресла.
– На что «на это»? Что, собственно, случилось?
– А вот на это, – улыбнулся капитан. – Вот на это существо! – Капитан пальцем показал на лежащего на столе щенка.
Чупати только сейчас заметил щенка и, сделав несколько шагов к столу, удивленно спросил:
– Откуда это?
– Это Тончи. Чистокровная овчарка. У него даже паспорт имеется: мамашу его зовут Анастасией, а отца – Аладаром.
– Вот это да! Какая родословная! А может, и нашим собакам нужно выдать свидетельства о рождении?… Я, по крайней мере, помню, что Кантора родила Кофа, а вот кто его отец – это не столь уж важно. А теперь выходит, что все наши овчарки почти что беспризорные?
– Но ты только не умничай!
– Ну, а что за ЧП произошло?
– А-а! – махнул рукой капитан. – Сегодня на мельнице и на заводе выдавали получку, после нее рабочие выпили и затеяли драку. С дежурным подразделением на место происшествия пустили Роби и Султана. Там небось уже давно порядок навели.
Чупати невольно нахмурил брови.
– Словом, опять этот Роби… – почти простонал он.
– Брось ты эти глупости! Сколько раз я тебе объяснял, что Кантора надо беречь… К слову, завтра меня вызывают в центральное управление. Возможно, меня переведут на новое место, а что же тогда делать с господином Тончи? Ну, что мне с ним делать?
– С господином Тончи?! Ваш господин Тончи просто паразит, – недовольно проворчал старшина и пожал плечами. – А я-то тут при чем? Что хотите, то и делайте.
Чупати не интересовала судьба щенка, особенно сейчас, когда он услышал о возможном переводе капитана Шатори на новое место службы.
«И он так равнодушно сказал мне о своем переводе! А что же будет со мной?» – подумал старшина.
– А я-то думал, что ты возьмешь этого щенка к себе, – проговорил Шатори, кладя щенка на середину стола. – Даже хотел просить тебя об этом.
Чупати скорчил гримасу.
– Ну и черт с тобой! – выругался Шатори. – Выброшу щенка на улицу, идет?
– Твой он, что хочешь, то и делай, мне он не нужен. Можешь подарить кому-нибудь.
– Мне самому его только что подарили, так что дарить я его не могу!
Шатори встал и, выйдя из-за стола, подошел к старшине. От неожиданного порыва злости, которая охватила его несколько минут назад, не осталось и следа. Он начал уговаривать старшину:
– Мог бы забрать щенка в бокс. Уговорил бы своего Кантора, а он защитил бы малыша от других собак…
– Кантора? Так что же, Кантор – нянька для щенков или сыскная собака, равной которой нет в мире?! Напрасно тратишь время, Кантор все равно не станет возиться с твоим слюнявым щенком.
Шатори открыл рот, чтобы выругаться, но в этот момент заметил Кантора, который вышел из-за спины хозяина. Огромный пес с красивой блестящей шерстью поднялся на задние лапы, а передние положил на край стола. Вытянув голову, он почти дотронулся до мордочки дрожавшего от страха щенка.
Мокрым, блестящим носом пес вдыхал странный, щекочущий, какой-то родной запах щенка. Навостренные уши Кантора уловили еле слышное повизгивание малыша. Вообще Кантор никогда не обижал собак, которые были слабее его. Однако, откровенно говоря, особой симпатии к ним он тоже не чувствовал. Сейчас же этот маленький живой комочек, неуклюже сидевший на письменном столе начальника Чупати, пробудил в нем чувства, не испытанные им прежде.
Кантор взял щенка за шиворот и поднял так осторожно, чтобы малышу не было больно и он не упал на пол. Тончи уже не скулил, а только сучил лапами в воздухе. В то же время он чувствовал, что этот огромный пес осторожно держит его и бояться нечего.
Кантор опустил щенка на ковер, несколько раз дружелюбно лизнув его в спину.
– Ну, что ты на это скажешь? – обрадованно спросил Шатори. – У Кантора сердце мягче, чем у тебя.
– Просто он старится, – пробормотал Чупати.
– Видишь, – торжественно произнес Шатори, – благородная овчарка без разрешения хозяина берет шефство над крошечным щенком, не так ли?
– Перестань! – бросил Чупати.
– Ну так как, берешь собачонку?
– Ладно уж, возьму, если у нее нет глистов…
– Вот, пожалуйста, держи справки от ветеринара, – проговорил Шатори, протягивая старшине несколько бумажек. – Глистов у щенка нет, и первая прививка ему сделана.
Тем временем крохотный щенок уютно устроился между передними лапами Кантора, уткнувшись носиком ему в грудь.
– Тронутый какой-то, – с усмешкой заметил старшина.
– Тебе радоваться надо: вот увидишь, из этого щенка еще какая собака вырастет!
– Как же, как же, конечно, вырастет… кривоногий дворовый пес… – Чупати махнул рукой. Он никак не мог взять в толк, что это нашло на Кантора, почему этот щенок так ему понравился.
– Тебе нужно получше разбираться в собачьей психологии. Видишь, твоему Кантору скучно одному.
– И ты тоже мне лекции читать собрался, – недовольно проговорил старшина.
– Это не лекция, а дружеское предупреждение. Жизнь идет вперед, а тот, кто не поспевает за ней, отстает, а отстающих, как ты сам хорошо знаешь, бьют.
Чупати глубоко вздохнул, подумав, что сейчас капитан снова начнет говорить ему об учебе, о повышении общего уровня и тому подобном.
– Ты бы лучше сказал, куда тебя переводят.
– Не знаю, завтра скажут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69