Бежал от врагов, которые стремились покончить со мной, только и всего. В своем обращении я объяснил, что призыв к оружию – фальшивка, состряпанная лунянами. Разбирайтесь, пожалуйста, с ними.
– Обязательно разберемся, сэр. – Мукерджи подалась вперед, наставила на Гатри палец. – Однако вы не отвергли преступных домогательств! Наоборот, потребовали от Северо-Американского Союза того, на что не согласится никакое правительство. Ваши корабли блокируют подразделения союзной полиции, находящиеся на станции Л-5. Представители Корпуса Мира утверждают, что, по их сведениям, вы готовитесь к войне.
– Мадам, вы же разумная женщина. Давайте поговорим спокойно, без громких слов. «Файербол» не предъявлял никакого ультиматума. Мы просто предупредили авантистов, что не можем – не можем, мадам – закрывать глаза на происходящее: ведь сотрудников компании на Земле держат под арестом, их жизням угрожает опасность. А конфискация собственности «Файербола»? Или захват Л-5 – незаконный, на ложном основании, ставящий под угрозу само существование колонии? Мы обращались к правительству, просили навести порядок, понимая, что чудес не бывает, что потребуется немало времени, предлагали сотрудничество. К примеру, обещали предоставить транспорт для эвакуации колонистов Л-5. Что касается мобилизации… Мадам, политики не устают напоминать, что «Файербол» – не государство, а совет директоров компании – не правительство. О какой мобилизации может идти речь? Я всего лишь посоветовал партнерам «Файербола» на всякий случай быть наготове, не более того – кто знает, как повернутся события?
– Что вы имеете в виду? – спросила, прищурившись, Мукерджи.
– Ничего конкретного, – ответил Гатри, пожав плечами. – Однако, насколько мне известно, в том же Футуро беспорядки… Если бы вы не позвонили сами, – прибавил он, – я бы обязательно связался с вами. Мадам президент, воспользуйтесь своей властью, образумьте авантистов.
– Да, сеньор Гатри, в красноречии вам не откажешь. – Мукерджи слабо усмехнулась. – Прошу вас, приберегите его для других. Как вы объясните, что в вашем первом заявлении, которое вы назвали фальшивкой, содержится призыв к восстанию, а в последнем о мятеже не упоминается вовсе?
– Что же тут объяснять, мадам? Естественно, мне хотелось бы поквитаться с авантистами. Однако жертвовать ради этого жизнями множества людей, которые вняли призыву якобы от имени «Файербола»? Нет уж, увольте. Да, я предложил… – Гатри сделал паузу; Мукерджи растерянно моргнула, но быстро овладела собой, – прекратить огонь, объявить общую амнистию и разработать при участии всех заинтересованных сторон новую форму государственного устройства. На этих условиях «Файербол» готов оказать правительству всяческую поддержку. Однако бои продолжаются: гибнут люди, разграбляется имущество. Между прочим, во внутренние дела суверенного государства не может вмешиваться даже Корпус Мира; что уж говорить о какой-то частной компании? Мы требуем одного – обеспечить безопасность партнеров «Файербола» (и, кстати, вернуть конфискованную собственность); нам все равно, кто это сделает, авантисты или Корпус Мира, лишь бы сделали.
– Вот как?
– Разумеется. Поймите, даже ничего не предпринимая, компания влияет на ход событий. А ведь мы не можем оставаться в стороне.
Затянувшееся молчание объяснялось, похоже, не только запаздыванием сигнала.
– Ваша забота о своих людях на территории Северной Америки весьма похвальна, – проговорила наконец Мукерджи таким тоном, словно произносила надгробную речь. – Возможно, вы просто забыли, что они живут во многих странах, являются гражданами государств, которые образуют Всемирную Федерацию.
– То есть рискуют превратиться в заложников? Мадам, я не могу поверить, что вы замышляете что-либо подобное. Они ни в чем не виноваты.
– Тогда почему ваш генеральный директор Кандамо приказала всем звездолетам компании выйти на орбиту вокруг Земли, и никто из региональных директоров ей не возразил? – сухо поинтересовалась Мукерджи.
– Приказала не Кандамо, приказал я, а мои подчиненные, естественно, выполнили приказ. Вы же прекрасно понимаете, на чьей стороне их симпатии. Однако они и все остальные сотрудники компании, которые находятся на Земле, не совершили ничего противозаконного, ничего преступного, не совершили и, уверяю вас, не совершат.
– Вы сказали, симпатии? Да, конфликт мирового масштаба не позволяет сохранять нейтралитет…
– Пожалуйста, мадам, не надо! – Гатри всплеснул руками. – Зачем? Я уверен, вы ничего такого не планируете. А нам конфликт нужен, как дырка в шлеме скафандра. Признаться, меня изумило, что Совет и Корпус Мира потворствуют беззакониям, творящимся в Северной Америке. Если бы они вмешались, все сразу встало бы на свои места.
– Можете не сомневаться, так оно и будет. – Мукерджи поджала губы. – Однако подобного рода операции обычно становятся достоянием гласности лишь по завершении.
– Понимаю, мадам. Заранее вам благодарен. Жаль, что я не религиозен, а то бы помолился за успех. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что компания не бросит своих партнеров на произвол судьбы и придет им на помощь, если усилия других окажутся бесплодными. Кстати, можете при переговорах с авантистами упомянуть эти мои слова. Но пока, обещаю, мы не станем ничего предпринимать и готовы выполнить любое ваше пожелание.
– Очень хорошо, сэр. Отмените мобилизацию.
– Мадам президент, мобилизацию никто не объявлял. Кроме того, как ни жаль, но наша неподготовленность, если я соглашусь на ваше требование, может привести к самым печальным последствиям.
– Этого я и опасалась, – вздохнула Мукерджи, – однако должна была попытаться.
– Я рассчитывал на ваше понимание. В конце концов, мы с вами люди разумные…
– Благоразумие не мешает расходиться во мнениях. – Мукерджи грустно улыбнулась. – Как только что-то прояснится, я с вами свяжусь, да и вы звоните в любое время.
– Договорились. Vaya con Dios.
– Всего хорошего.
Экран погас. Гатри некоторое время продолжал смотреть на него, потом повернулся к Кире.
– Значит, война? – пробормотала девушка.
– Надеюсь, что нет, – ответил он со вздохом. – Через пару дней станет ясно наверняка.
– Я думаю… Мукерджи потребуется больше времени… чтобы убедить авантистов.
– Боюсь, ты права. Она действует из лучших побуждений, но на месте авантистов я бы заявил, что о переговорах не может быть и речи, пока не покончено с хаотиками, а сам тем временем попытался бы привлечь на свою сторону Корпус Мира – под предлогом, что злобный Гатри по-прежнему мутит воду.
– То есть… – Кира прижала к губам ладонь. – Наши действия выгодны авантистам?
– По крайней мере, они могут обратиться к другим правительствам – так сказать, воззвать к стадному инстинкту. Если к нам приклеится кличка злодеев, о прошлых жестокостях авантистов забудут и в результате никто из них не сядет на скамью подсудимых. Если Федерация объявит «Файербол» вне закона, авантисты конфискуют все имущество компании на территории Северной Америки и тем самым слегка отсрочат неминуемую экономическую катастрофу. Впрочем, мы не можем бездействовать – и не можем ждать. Представь, что произойдет, если «беспорядки» возникнут поблизости от военных баз, правительственных учреждений или в других жизненно важных для режима местах. Всех партнеров «Файербола» тут же пересажают в тюрьму. Нет, Кира, – заявил Гатри, стукнув кулаком по столу, – мы не нарушим присяги. Всю вину я возьму на себя, а что касается последствий, с ними будем разбираться потом.
– Черт побери! – воскликнула девушка. Она встала, подошла к Гатри и взяла его за руки. – Нет, шеф, оправдываться, так вместе.
Сквозь прозрачный купол над головой робота сверкал Млечный Путь. Кире вдруг вспомнилось, что шведы называют его Зимней Дорогой.

38

Несколько секунд Кира от растерянности не могла произнести ни слова. Голова шла кругом, как будто она внезапно очутилась в невесомости.
– Неужели это правда? – наконец прошептала девушка.
– «Что есть истина?» – спросил Пилат*. [«Пилат сказал Ему: что есть истина?» (Евангелие от Иоанна, 18:38).] – Ринндалир на экране видеофона усмехнулся. – Не переживай, мы приглашаем тебя без задних мыслей. С обманом пора кончать, у «Файербола» и без того достаточно поводов для раздражения. Ты вернешься, когда пожелаешь, тебе ничто не угрожает. Возможно, снова побывав у нас, ты станешь относиться к нам менее предвзято. Поскольку ты пользуешься доверием лорда Гатри, мы рассчитываем восстановить с твоей помощью прежние отношения. И потом, ты сможешь по-настоящему отдохнуть. – Черт побери, против его голоса и улыбки просто невозможно устоять! – Кроме того, я лично буду искренне рад. – Селенарх посерьезнел. – Но если ты согласна, летим немедленно. Развязка приближается, поэтому времени в обрез.
Кира постаралась собраться с мыслями. Она не знала, как быть. На просьбу разрешить ей пилотировать «Пустельгу», Гатри ответил отказом. «Во-первых, пилотов у нас хватает, а во-вторых, тебе просто необходимо отдохнуть». Девушка не стала спорить – признаться, даже испытала облегчение. Позвонить шефу? Он жутко занят, и быстро к нему не прорвешься. Значит, надо решать самой. Что ж, упускать шанс побольше узнать о лунянах ни в коем случае нельзя. Правда, можно ли им доверять? Ерунда, не настолько она важная персона, чтобы ради нее осложнять себе жизнь.
Но Ринндалир! Этот бездушный, двуличный, неотразимый сукин сын!
– Muy bien, – проговорила Кира. – Наверно, соглашаться бы не следовало, но я согласна.
– Отлично. – Селенарх широко улыбнулся. – Корабль ждет на космодроме. Площадка номер двадцать три. – Интересно, он оказался там по чистой случайности или Ринндалир не сомневался, что сумеет ее уговорить? – Вещей не бери. В твоих апартаментах в замке Высокий их вполне достаточно.
Справившись со своими чувствами, Кира обулась, оставила на автоответчике сообщение для Гатри и вышла из номера.
Очутившись на проспекте Циолковского, девушка была вынуждена замедлить шаг, поскольку вокруг бурлила людская толпа. Лунян видно не было. Те из них, кто не покинул Тихополис, предпочитали отсиживаться по домам. Земляне, здешние и приезжие, значительно превосходили их числом, поэтому атмосфера была изрядно накалена. Лишь немногие из прохожих спешили куда-то по делам. В основном люди бродили туда-сюда, беседовали со знакомыми, жадно ловили новости, которые передавались по всем мультивизионным программам. Когда комментаторы говорили по-английски, испански или по-русски, Кира понимала, о чем идет речь.
– …не посмеют напасть, – заявил с экрана широкоплечий человек, в котором безошибочно угадывался североамериканец. – Правительства государств Земли конфискуют всю собственность «Файербола» на планете. – Кире показалось, что мужчина на самом деле не слишком верит собственным словам. Экономика Земли в значительной мере зависела от космоса, а большинство предприятий, добывавших и перерабатывавших космическое сырье, принадлежало «Файерболу».
– …сотрудничать с селенархами?! – воскликнул какой-то метис, на груди которого виднелась эмблема компании. – С этими вероломными негодяями?
– У нас, похоже, нет выбора, – ответила ему какая-то женщина.
– …все в Божьей воле, – изрек седобородый православный священник. – Кара за наши грехи, за наше недомыслие не сравнится с тем, что мы уже пережили.
Возможно, он прав, подумалось Кире. Но что оставалось делать «Файерболу» после выступления президента Корригана, который утверждал, что компания изначально противопоставляла себя государству, всячески препятствовала работе правительства и тем самым оказалась вне закона? Кстати сказать, Союз чуть ли не единственная страна, населению которой отказано в свободе слова и в праве выбора. Но об этом Корриган предпочел умолчать; он говорил о другом.
– Заявление владельца компании развязало гражданскую войну. Сеньор Гатри уверяет, что ни с чем подобным не выступал, однако не призывает хаотиков прекратить беспорядки – (ну да, подумала девушка, а потом сдаться Сепо и очутиться в итоге в исправительном центре), – и не требует наказать селенархов, которые, по его словам, прибегли к обману, преследуя собственные цели.
– Что же, прикажете объявить им войну?
– Я предлагаю сеньору Гатри следующее. Пускай «Файербол» загладит свою вину тем, что поможет нам. К примеру, у компании куда больше возможностей вести разведку из космоса, чем у Корпуса Мира; вдобавок, ей, в отличие от последнего, не нужен особый мандат. Пускай «Файербол» снабдит нас информацией о хаотиках – где они прячутся, что замышляют, и так далее – или же предоставит суборбитальные корабли, которыми, к нашему величайшему сожалению, практически не располагают ни милиция, ни тайная полиция. Мы согласны на любую помощь, но сначала «Файербол» должен заявить, что отныне подчиняется законам государства, на территории которого находится. В этом случае мы, как только минует непосредственная опасность, освободим из-под стражи всех сотрудников компании, невзирая на предъявленные им обвинения в преступной деятельности, и охотно обсудим прочие вопросы.
– Например, конфискацию правительством собственности на сумму в миллиарды уков, причем собственность-то в основном принадлежала не компании, а партнерам.
– Но пока все задержанные останутся под арестом – (то бишь в заложниках), – а мы обращаемся к Высшему Совету и Ассамблее Всемирной Федерации с просьбой подавить беспорядки.
– Ну-ну, легче сказать, чем сделать, ведь в космосе воевать некому. Именно поэтому Луна с такой легкостью добилась независимости.
– Но я надеюсь, что в подобных действиях необходимости все же не возникнет, что «Файербол» одумается и признает ошибочность своего поведения. Тогда он получит голос на конференции, которая наверняка состоится по завершении конфликта и раздвинет рамки законности до пределов Солнечной системы.
– И положит тем самым конец всякой свободе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75