– А что мы можем предложить ему? – справился Сайре, побарабанив пальцами по столу.
– Играть приходится с тем, что у тебя на руках, – отозвался Гатри, пожав плечами. – Естественно, я хочу его подкупить. Quid pro quo.* [Quid pro quo ( лат. ) – букв. «одно вместо другого».]
– А как насчет угроз? Я имею в виду, завуалированных? В конце концов, устроить несчастный случай совсем не сложно…
– Скажем, уронить на голову Ринндалиру беспилотный звездолет? Не пойдет. Что касается экономических рычагов давления, они тоже не годятся. Да, Луна зависит от «Файербола», но и мы зависим от Луны. И потом, сколько раз повторять одно и то же? Партнеры компании не похожи ни на ваших псов-офицеров, ни на этих кастратов-налогоплательщиков. Они приучены думать самостоятельно, поэтому я не могу вот так взять и приказать; нужно исподволь убедить их в правильности нового курса, для чего необходимо время.
– Bueno, – проговорил Сайре, мысленно обозвав собеседника грязной свиньей, – что дал осмотр корабля, на котором прилетела Дэвис? – После того, как подчиненные Сайре сообщили, что не обнаружили на борту звездолета ничего необычного, Гатри сам связался с Луной и потребовал, чтобы корабль осмотрели заново.
– О, выяснилось кое-что любопытное. – В механическом голосе явственно слышался сарказм. – Между прочим, по приказанию Паккера на звездолет погрузили спасательный бот. Если бы ваши орлы в Порт-Бауэне были порасторопнее… В общем и целом, моим ребятам оставалось только наблюдать, чем занимается в ночное время собака.
– Не понял…
– Собака ночью не занимается ничем. Короче, бот исчез. В результате проверки установлено, что несколько дней назад его запустили в космос.
– Что означает… – Сайре вдруг пробрал озноб.
– Вот именно. Как мы и предполагали. Не будь у меня столько работы, я бы позаботился о мерах предосторожности. Ладно, потерянного не вернешь. Итак, Дэвис отправила моего двойника в космос. Скорее всего, он летит к Л-5, вернее, уже долетел.
– Мне ничего не сообщали. – Сайре судорожно сглотнул. – Вы же знаете, у меня на станции полным-полно своих людей.
– Мм… Возможно, он до сих пор находится на орбите. Пожалуй, слетаю-ка я туда и выясню все на месте. А вы тем временем пошлите на Л-5 подкрепление и прикажите организовать облаву. Может быть, кто-то его выловил и спрятал и дожидается теперь подходящего момента.
– Если нам удастся его найти… – возбужденно начал Сайре.
– Это будет замечательно, – перебил Гатри. – Однако всех проблем мы не решим. Паккер знает правду, а он на свободе вместе с семьей. Кто еще? Нужно готовиться к тому, что события будут разворачиваться по наихудшему сценарию, что мой двойник выскочит из берлоги раньше, чем мы до него доберемся; наш план должен учитывать все возможности.
– Синод в курсе событий и готов действовать, – сказал Сайре. – Можно в любой момент объявить в стране военное положение и в течение суток провести мобилизацию всех резервистов. Ассамблея Федерации наверняка поднимет шум, но наш представитель сумеет на несколько дней заморочить им головы, а там уже станет ясно, как быть дальше. – Он перевел дух. – Но без сотрудничества «Файербола» не обойтись.
– Господи Боже, неужели на Земле не осталось умных людей? Насколько приятнее быть роботом! Я же вам объяснял, сотрудничество компании с властями возможно лишь в известных пределах.
– Значит, вы не хотите снова стать человеком? – удивился Сайре.
– Хочу, – прошептал Гатри, – очень хочу… Ладно, за работу, – прибавил он хрипло. – Пошевеливайтесь и смотрите не облажайтесь снова. Если не позвоню сам, свяжитесь со мной завтра в это же время, но до тех пор не приставайте ко мне, если, конечно, не узнаете, что Фенрир порвал свою цепь*. [Фенрир (Фенрис) – в скандинавской мифологии хтоническое чудовище, гигантский волк, посаженный богами на цепь (пророчества утверждали, что Фенрир сотворен им на погибель). Перед концом мира Фенрир разорвет цепь и проглотит верховного бога Одина (по версии «Старшей Эдды» – солнце).] Все ясно? Тогда до связи. – Экран погас.
Какое-то время Сайре продолжал смотреть на него, пытаясь справиться с раздражением. Пока была возможность, следовало отключить этого стервеца и поручить техникам сделать его повежливее. Впрочем, что толку тешить себя иллюзиями? Что сделано, то сделано, и нужно не рвать на себе волосы, а постараться овладеть ситуацией. В конце концов, кто же знал, что у Гатри настолько мерзкий характер? И потом, изменения изменениями, но ведь требовалось сохранить, так сказать, матрицу личности, иначе «Файербол» не признал бы нынешнего Гатри за подлинник, да и сам он вряд ли смог бы управлять компанией. Кстати, какие претензии можно предъявить модулю? Разве что он отвергает все попытки завязать дружеские отношения.
Сайре вздохнул, встал из-за стола, подошел к обзорному экрану. Над Футуро клубились свинцовые тучи, лил дождь, здания словно прижимались к земле: все одинаково серые, они производили впечатление развалин, каковыми, надо признать, многие из них являлись на деле. А ведь всего лишь двадцать лет тому назад правительство с гордостью объявило, что у Союза теперь – новая столица. Несмотря на бесчисленные архитектурные изыски, дома выглядели близнецами. К слову, подражателей у здешних архитекторов не нашлось: Оттава и даже заново отстроенный на месте пепелища Вашингтон имели свое лицо, какую-то изюминку…
Ну да ладно. Сайре выпрямился. Да, авантисты наделали немало ошибок, но их идеи продолжают жить. В конечном итоге – после кризиса, возможно, под иным названием – авантизм победит, потому что он как нельзя лучше соответствует природе вещей.
Сайре вспомнилась стихотворная строчка: «О если б этот грузный куль мясной мог испариться…»* [У. Шекспир «Гамлет» Акт 1, сцена 2. Пер. Б. Пастернака.] Откуда она взялась? Кажется, Шекспир. Точно. Вера была от Шекспира без ума, цитировала к месту и не к месту; что ж, старик умел красиво изъясняться, хотя вещи говорил банальные. Но не надо вспоминать о Вере, не стоит бередить душу. Развод – сколько минуло лет, девять? – остался в прошлом. Порой Сайре видел жену во сне, но говорил себе, что не должен уподобляться дикарю, который весь во власти инстинктов. У него есть работа, обязанности и фантазии, а телу достаточно тех развлечений, которые иногда позволяет разум.
Уничтожение плоти. Освобождение, выход за пределы, Великое Превращение. Через миллионы миллиардов лет – космическое единство. Почему Гатри хочет снова стать человеком?
Сайре криво усмехнулся. А разве у Гатри был выбор? Либо умри, либо стань машиной. Было бы, кстати, любопытно наделить биологический организм, неважно, клонированный или, что называется, настоящий, воспоминаниями живого человека, а затем взять и поменять тело, пожертвовать прежней жизнью ради новой. Кажется, об этом мечтали те, кто пару веков назад согласился на то, чтобы после клинической смерти их тела заморозили и сохранили. Естественно, ничего не вышло, поскольку в ту пору никто не догадывался, что каждый тип клеток требует собственного режима заморозки и оттаивания. Сегодня же человек, который чувствует приближение конца, может лечь в гибернатор и преспокойно дожидаться славного техновозрождения. Так? Да, тело хранится недолго, всего лишь несколько десятилетий, после чего воскрешение становится невозможным, но можно надеяться, что за время твоего сна биотехника достигнет новых высот…
К черту! Еще никому не удавалось создать нечто, способное существовать веками и притом хоть отдаленно похожее на человека: вся закавыка в генотипе. Эволюция уничтожает родителей, чтобы открыть дорогу детям. Сознание просто-напросто не выживет в чужом теле.
Тогда почему бы не клонировать себя самого, причем постоянно? Это уже делается. Тут не нужна материнская клетка. Все индивидуальные генотипы хранятся ныне в медицинских базах данных. Такая практика стала нормой, еще когда Гатри был не роботом, а человеком.
Впрочем, все опять-таки упирается в химию углеродистых соединений и квантовую механику. Человеческий мозг воспринимает процесс копирования сознания иначе, нежели компьютер, он не в состоянии выделить в поступающей информации отдельные биты; либо отвергает их, либо искажает, – либо человек сходит с ума.
Следовательно, если Гатри и впрямь снова хочет стать человеком, он угодил в ловушку. Но зачем? Почему он не стремится к совершенству, которое доступно лишь машине, а не скопищу органических молекул? Он мог бы финансировать исследовательскую программу, благодаря которой психонетика в ближайшие годы добьется невиданных успехов. Мог бы, но не желает. Наоборот, всячески противодействует, идет на компромиссы, прилагает все усилия, чтобы его подчиненные как можно дольше оставались людьми.
Однако новый Гатри, в отличие от старого, обрел истину. Нужно только подождать, пока он с ней свыкнется. Да, подождать… Ему-то, болвану железному, спешить некуда. Как было бы здорово пережить его или, по крайней мере, прожить на свете ничуть не меньше!
И ведь не то чтобы невозможно. Если авантисты победят, он, Энрике Сайре, потребует себе в качестве заслуженной награды собственный модуль. Но тогда возникнет другой Сайре, Сайре-робот. Следовательно, эта плоть испарится, и что дальше?
Может, Провидение воскресит ее как строку в программе под названием Рай… Сайре расправил плечи, вновь уселся за стол и принялся за работу.

29

Солнце клонилось к западу, полумесяц Земли виднелся на северо-востоке, над вершиной горы, с которой недавно спустилась Кира. Бело-голубой диск, кабошон на груди ворона, символ чистоты и спокойствия. И в то же время своего рода часы, по которым можно определять, сколько времени она провела в заточении. Четверо суток. О Боже, а сколько еще осталось?
С другой стороны, какие ей открылись чудеса!
Девушка обернулась. Щиток шлема мгновенно потемнел, защищая глаза от ослепительного солнечного света, поэтому горы превратились в беспорядочное нагромождение камней, среди которых залегли глубокие тени. Хотя на поверхности Луны царит вечная тишина, Кира слышала множество звуков – собственное дыхание, стук сердца, шипение кислорода, щелканье бесчисленных датчиков и регуляторов скафандра, напоминавшего отчасти живой организм. Безжизненность пейзажа исчезла с появлением Ринндалира.
Его плащ, наброшенный поверх скафандра, сверкнул в лучах солнца. Селенарх расправил складки; плащ заискрился, заиграли разноцветными огнями два крыла за спиной. Ринндалир кошачьей походкой приблизился к девушке, опираясь на посох, который венчал драгоценный камень. Он улыбался.
– Миледи, вашей ловкости позавидует и паук, – раздался в наушниках его голос. Кира невольно содрогнулась, вспомнив пауков-мутантов, которых видела в замке Высокий: их пичкали наркотиками, чтобы они ткали для селенарха затейливые паутины. Очевидно, ей сделали комплимент. На большую похвалу вряд ли можно было рассчитывать. – Я и не подозревал, на что вы способны.
– Gracias, – пробормотала девушка. – Дело в том, что на Земле я немного занималась скалолазанием. Она тут же укорила себя за подобострастие. Ведь Ринндалир – не волшебник, не эльф и не изгнанный бог, лишенный каких бы то ни было человеческих слабостей. Его скафандр, как и шлем, изготовлены по специальному заказу из биоматериалов, только и всего. Плащ на деле представляет собой антирадиационный щит и прикрывает, вдобавок, ранец с оборудованием. Крылья – солнечные батареи, в которые вмонтированы изоляторы, а в посох встроены антенна и, наверное, информатор. Ничего больше.
Разумеется, сравнения с этим скафандром не выдерживали ни типовой, которым снабдил Киру хозяин, ни тот, что остался на Л-5 – точнее на борту ее корабля, стоявшего в одном из ангаров спутника. Тем не менее, девушка не сомневалась, что они оба значительно надежнее скафандра селенарха. Ринндалир, должно быть, не понимает, чем рискует, расхаживая по поверхности Луны в таком одеянии. Мысль помогла Кире обрести уверенность.
– Кроме того, вам явно не привыкать к малой гравитации, – заметил Ринндалир. – Что ж, если вы отдохнули, можно двигаться домой.
– Я и не уставала, – возразила Кира. – Всего лишь решила подождать вас.
Он снова улыбнулся и махнул рукой. Даже сейчас, когда он был в скафандре, в его движениях присутствовало неземное, нечеловеческое изящество.
– Предположив, что вам надо перевести дух, я немножко попрыгал по камням.
Он что, с ума сошел? А если бы с ним что-нибудь случилось? Чем бы она тогда смогла помочь – карты нет, на местности она не ориентируется, передатчик скафандра рассчитан на ближнюю связь… Или ему все равно? Кира вдруг поняла, что поведение Ринндалира ничуть ее не смущает. Уж такой, видно, у него характер.
– Надеюсь, прогулка вам понравилась.
– Конечно! – воскликнула девушка, вовсе не покривив душой. – Mil gracias! Даже не знаю, как вас благодарить…
Часы, проведенные на поверхности, пролетели как одно мгновение. Кира практически забыла о своих неприятностях. Предыдущие экскурсии, на которые она ходила всякий раз, оказываясь на Луне, тоже оставили в памяти неизгладимый след, но сегодняшняя прогулка превзошла все ожидания. Ринндалир показал ей настоящие чудеса – диковинные, невыразимо прекрасные камни; кристаллы, что ярко сверкали или лишь поблескивали на солнце; бескрайние равнины; место, где разбила лагерь какая-то из первых исследовательских экспедиций; загадочные валуны – осколки метеоритов, прилетевших, судя по всему, из-за пределов Солнечной системы; барельефы, вырезанные на скалистом утесе; расщелина, пещера, россыпь самоцветов, словно клад Али-Бабы… Кое-что из местных достопримечательностей луняне иногда позволяли фотографировать, но в основном усердно прятали от чужаков. Почему же Ринндалир нарушил традицию, прекрасно, вдобавок, понимая, что она расскажет обо всем другим? Bueno, это его территория, кого хочет – пускает, кого не хочет – тому от ворот поворот.
Интересно, почему он настаивает на возвращении? Неужели собрался наконец подумать, как помочь Гатри?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75