Так, четыре комплекта нижнего белья, двое брюк – одни черные в обтяжку, другие обычные, с тонкой красной каемкой внизу каждой штанины. Рубашка со стальным отливом, более женственная переливчатая блузка абрикосового цвета и еще одна, с пышными кружевами, но – Кира не преминула убедиться – не стесняющая движений. Юбка-миди из тигрила, бледно-зеленый плащ с капюшоном – от непогоды. Таким образом, теперь у нее есть наряды практически на все случаи жизни. Кроме того, она заказала саквояж и сумку, которую при необходимости не составляло труда превратить в рюкзачок.
Девушка надавила на кнопку «Готово». На экране замигали цифры: стоимость заказа. Сумма была больше, чем у нее имелось при себе наличных. Кира неохотно воспользовалась кредитной карточкой. Если Сепо все же заподозрит ее и сделает запрос базе данных, вот след, мимо которого агенты наверняка не пройдут.
Bueno, если повезет, этого не случится, по крайней мере, за те дни, которые ей осталось провести на Земле. И потом, вряд ли даже в авантистской Северной Америке компьютерная сеть отлажена настолько, что сохраняет все без исключения сведения. Возможности подобной сети огромны, но не безграничны. Скорее всего, данные вроде тех, кто, когда, зачем снимал деньги со своего счета, спустя какое-то время просто уничтожаются.
Что поделаешь, компьютер – не человек. Кира хихикнула и тут же одернула себя: нужно сохранять серьезность. Пока есть время, надо поразмыслить над тем, как быть дальше. Наличные следов не оставляют. Доллар давно уже не является конвертируемой валютой, однако на территории Союза лучше расплачиваться именно долларами. Разумеется, от уков* [УК – аббревиатура от «универсальные кредитные билеты».] никто не откажется, но того, кто платит ими, безусловно запомнят. Пойти в банк и поменять? Эти сведения точно попадут в базу данных, и кто-нибудь может заинтересоваться, с какой стати она поменяла деньги. Так или иначе, необходимо раздобыть наличных – и постараться навести Сепо на ложный след…
Весело позвякивая на ходу, подкатила роботизированная тележка; выдвинулся поддон с заказом. Кира перебрала одежду, натянула переливчатую блузку и черные слаксы, остальное сложила в саквояж и вышла из кабинки.
– Надеюсь, все в порядке, миз* [Миз – принятое в англоязычных странах обращение к женщине, не содержащее указаний на семейное положение.] Дэвис? – осведомился приемщик с елейной улыбкой. Почему он запросил компьютер, как зовут клиента? Кстати, и не подглядывал ли, пока она одевалась?
– Да, спасибо, – отозвалась Кира.
– Вы из космоса?
– С чего вы взяли? – Кира внутренне напряглась. Может, у него есть разрешение на проверку всех сведений о клиентах ателье? Впрочем, когда запрашивают подобную информацию, база данных в Кито вред ли требует пароль.
– Мне так показалось по вашему виду, миз. Вы говорите как североамериканка, а держитесь… ну, гордо, что ли. Всю жизнь мечтал побывать в космосе.
Кира уловила в тоне приемщика зависть и легкое сожаление. Интересно, доводилось ли ему вообще путешествовать? Похоже, да; во всяком случае, он употребил форму обращения, которая здесь не очень-то в ходу.
Путешествия… По мультивизору показывают голографические фильмы. Если человек может позволить себе витаприставку, у него создается почти полная иллюзия реальности изображения. Однако видеть сады Тихополиса, ловить аромат, исходящий от гигантских цветов, испытывать на прочность нервную систему, когда кажется, что вот-вот очутишься в невесомости – всего этого недостаточно. Ты сознаешь, что сидишь дома, что не в силах пройтись по той же Луне, что все, что может с тобой случиться, заранее заложено в программу. Кира поняла, что ей представилась хорошая возможность.
– Да, я работаю наверху. – В подробности вдаваться не стоит. В нынешних условиях хвастаться тем, что ты пилот, по меньшей мере неразумно. Кира вздохнула. – Прилетела отдохнуть, но, по-моему, отдыхать уже не придется. Сегодня утром передали… – Клюнет или нет?
– Насчет «Файербола»? – приемщик сделал большие глаза. – Вы работаете на них?
– Пострадали все компании, сфера интересов которых затрагивает космос, – в этой высокопарной фразе все было правдой, от начала до конца. – Мне необходимо связаться с любым представительством нашей фирмы за пределами Союза. Причем лично, поскольку здешние каналы связи… ненадежны. – Может, он догадается, что она имеет в виду. – Bueno, мне всегда хотелось посмотреть на Квебек. Но ведь без подходящей одежды туда не поедешь, верно?
– Конечно! У вас замечательный вкус, миз Дэвис. Жаль, что ваш отпуск оборвался столь неожиданным образом. Удачи и заходите снова, когда будете в наших краях. Muchas gracias*. [Muchas gracias ( исп. ) – Большое спасибо.] – Не переставая тараторить, приемщик проводил Киру до двери.
Итак. Если агенты Сепо доберутся до ателье, приемщик сообщит им, что миз Дэвис направилась на север. В новостях ничего такого не передавали, значит, граница открыта. Каждый день в разных местах ее пересекает множество людей, и если даже власти организуют массовую проверку, речь пойдет разве что о сканировании удостоверения личности, неважно, летит ли человек на самолете или добирается наземным транспортом. К базе данных, опять-таки, будут обращаться в исключительных случаях. Возможно, станут проверять всех, у кого обнаружится нечто, хоть отдаленно смахивающее на нейристорный блок. Иными словами, если Сепо и заинтересуется Кирой Дэвис настолько, чтобы порыться в ее файле, ничего подозрительного копы там не найдут – решат, что девица просто-напросто запаниковала, и забудут о ее существовании.
А как быть с сообщением о том, что она сегодня приобрела энное количество наличных долларов? Хотя… Кира дернула подбородком. Да, в комплексе Эри-Онтарио она не была много лет, но бедняков, которые расплачиваются наличными, хватает в любом городе Земли.
Притормозив, девушка вывела на экран бортового компьютера карту Кварк-Фейр и принялась ее изучать. Кажется, когда она была маленькой, этот район изображался на картах в виде крохотного диаметра окружности. С тех пор диаметр если и уменьшился, то совсем на чуть-чуть. Сразу после падения метеорита на Баффало началась реконструкция, и поначалу дело продвигалось быстро. Но потом Вторая Республика прекратила свое существование, и всем стало не до реконструкции. Авантисты, перед тем, как прийти к власти, обещали в два счета все восстановить, но они тогда раздавали обещания направо и налево. Кира пожала плечами и поехала дальше.
Автобусная остановка находилась приблизительно в двух километрах от того места, куда ей требовалось попасть. Кира поставила трицикл на стоянку и, как посоветовал накануне вечером Ли, позвонила в транспортное агентство. На одном дыхании она выпалила, что ей срочно нужно в Монреаль. Лишняя предосторожность не помешает. Затем взяла саквояж и отправилась на поиски банкомата, а когда нашла, вложила в прорезь удостоверение и заказала тысячу уков бумажками по двадцать кредиток.
На экране банкомата замигала надпись: «В наличии 450 кредитов сотенными и полусотенными. Будете ждать пополнения кассы?»
Черт побери! Докатились! Неужели всеобщая безалаберность распространилась и на банкоматы? Кира отменила первоначальный запрос и заказала четыреста пятьдесят уков. Получив конверт, она пересчитала купюры, а затем положила деньги в потайной карман блузы.
Вокруг царило запустение, напоминавшее об улицах того города, над которым сверкала голубая тэта. Когда девушка пересекла проезжую часть, запустение сменилось полным упадком и разрухой. Оконные проемы без стекол зияли в покрытых копотью стенах, словно раны. Двери распахнуты настежь, куда ни посмотри, всюду нацарапаны ругательства и лозунги, причем они бросаются в глаза, в отличие от магазинных вывесок. На тротуаре сидел с протянутой рукой нищий, и не переставая жаловался на лихую судьбину. Мимо Киры прошаркали две неряшливо одетые женщины. Трое ребятишек выскочили из переулка и принялись, стараясь перекричать друг друга, просить милостыню. Кира притворилась, что не обращает на них внимания: только остановись, тебя окружит целая толпа. Навстречу ковылял старик – уставясь в небо, он что-то бормотал себе под нос. Четверо парней проводили девушку улюлюканьем, а широкоплечий мужчина, шагавший в противоположном направлении, вдруг ухмыльнулся и двинулся к Кире. Пахло от него, как из выгребной ямы. Кира поглубже вдохнула и приготовилась. Она обожала айкидо и не упускала случая потренироваться (правда, сейчас, при мысли о том, что придется попросту драться, ей стало как-то грустно).
Мужчина прищурился, посмотрел на Киру – и прошел мимо. Девушка услышала, как он сплюнул. Ерунда. Неужели политики никогда не поймут, что экономика с полным государственным регулированием ведет, прежде всего, к обнищанию людей?
Хотя ничем не ограниченное свободное предпринимательство тоже не гарантирует изобилия. Впереди послышался шум: крики, автомобильные гудки, еще какие-то звуки, источник которых на расстоянии не поддавался определению. Кира свернула за угол, прошла очередной квартал – и оказалась у цели.
Перед ней раскинулся «блошиный рынок», кишмя кишевший народом. Многочисленные торговцы сидели прямо на асфальте – кое-кто, правда, расположился на подстилках; находились и такие, кто прихватил раскладные стульчики. Некоторые умельцы ухитрились даже соорудить из пластиковых упаковок нечто вроде ларьков. Здесь, казалось, можно встретить кого угодно – мужчин и женщин, молодежь, стариков и людей, что называется, в расцвете сил, чистых и грязных, толстых и тощих, веселых и печальных. Торговцы наперебой расхваливали свой товар, их голоса перекрывали гомон толпы, состоявшей, кстати, не только из простолюдинов.
Публика расхаживала по рынку, обменивалась впечатлениями, приобретала, продавала, менялась… Не очень-то приятно каждую секунду натыкаться на оттопыренный локоть.
Вдалеке виднелись какие-то здания, по большей части развалюхи, над которыми возвышался небоскреб – вернее, то, что от него осталось после попадания ракеты. Двадцать уцелевших этажей, в стенах дыры, наружу торчат перекрученные, проржавевшие балки, сверкают на солнце стекла, которыми – ничего лучше, видимо, не нашлось – заменили уничтоженные видеопанели… Куда ни посмотри, повсюду мерцали, искрились, переливались множеством оттенков рекламы и вывески; должно быть, вечером от их непрерывного мигания начинает кружиться голова.
– Меняем? – хриплым голосом спросил у девушки худой мужчина в мешковатом желтом комбинезоне. Ага! Кира остановилась. – У меня выгоднее, чем в банке, – присовокупил меняла.
– Сколько вы в состоянии поменять? – Кира заранее прикинула, что нужную сумму, скорее всего, наберет с нескольких заходов.
– А сколько у вас есть? – вопросом на вопрос ответил мужчина, а потом, заметив нерешительность девушки, прибавил: – Не беспокойтесь, все будет шито-крыто, останетесь довольны. Я вас не обдеру. – «И в базу данных не сообщу», – мысленно закончила Кира.
– Четыреста уков, – отозвалась девушка, решив, что от добра добра не ищут. Да, твердой валюты после такого обмена останется кот наплакал, но главное сейчас – выбраться из этой гнусной страны.
– Пошли. – Мужчина взял Киру за локоть. Ей захотелось стряхнуть его руку, но она сдержалась.
По пути Кире бросилось в глаза, что на рынке торгуют не только одеждой, игрушками, продуктами, домашней утварью и прочей дешевкой. Интересно, откуда здесь взялся лазерный резак? Или вон то бриллиантовое колье? Камни крупные, чистой воды, и стоят наверняка бешеные деньги. А вон головизор: по экрану прибора скакал Пети, наполовину мальчик, наполовину лохматый медвежонок, – находка для того, кто ищет себе друга. Интерактивные программы наподобие этой считались не поддающимися «пиратскому» копированию; они продавались вполне официально, однако по сумасшедшим ценам. Что ж, подумалось девушке, чем мощнее охрана, тем изощреннее становятся взломщики.
– Нам сюда, – сказал ее провожатый, указывая на высокое здание, над входом в которое мигала надпись «CASINO GRANDIOSO* [Casino Grandioso ( исп. ) – букв. «Величайшее казино».]». – Меня зовут Эдвин. – Мужчина выжидательно посмотрел на девушку, но та промолчала. Похоже, он рассердился, но предпочел не устраивать скандала.
Вестибюль, стены которого были отделаны темно-бордовым вельвилом, встретил их сумраком и неожиданной тишиной. За стойкой сидела девушка – лицо подростка, глаза древней старухи.
– Мы к сеньору Леггатту, – сказал Эдвин. – Большой куш. Девушка кивнула, произнесла что-то в интерком и вновь повернулась к посетителям.
– Вам повезло, он занят, но не слишком. Проходите.
Они прошли через три просторных зала, в каждом из которых, несмотря на ранний час, уже сидели за столами и перед автоматами игроки. Кира на мгновение задержалась у компьютерных терминалов, изображения на экранах которых завораживали своей хаотичностью. Она знала эту игру. Нужно привести систему в более-менее упорядоченный вид если сумел – получаешь ту или иную сумму.
– Здорово, верно? – проговорил Эдвин. – Потом можно сыграть.
– Gracias, нет. – Все оборудование наверняка запрограммировано так, чтобы заведение не проигрывало. К тому же, она проголодалась.
Вооруженный охранник пропустил Эдвина и Киру в роскошно обставленный кабинет. Картинка на экране мультивизора… Вполне возможно, то была не компьютерная модель, а обыкновенная съемка. Мужчина нежился в постели с девушкой-метаморфом, у которой были по-паучьи длинные руки и ноги, гибкое, словно у угря, тело, покрытое лоснящимся бурым мехом; она заливисто смеялась и своим хвостом с кисточкой на конце гладила мужчину по спине. Метаморф… Внезапно Кира будто увидела эту сцену глазами Кейки-моана, Детей Моря. Девушка отвернулась.
Наружность Леггатта как нельзя лучше соответствовала обстановке. По какой-то причине он не пытался избавиться от лишнего веса, а потому выглядел этаким шкафом. Его взгляд словно пробуравил Киру насквозь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75