Словно, подумалось девушке, со стен затрубили в трубы, а над воротами вот-вот взовьются штандарты… Но на Луне ветра нет, если не считать солнечного. Аррен произнес несколько слов в микрофон, получил разрешение и направил машину к отверстию, что вдруг возникло в стене. Кира заметила, что изнутри отверстие отделано каким-то сплавом, а сама стена выстроена из местного камня. Ей вспомнились рассказы о роботах, что работают в лунных шахтах.
Машина миновала воздушный шлюз, скатилась по пандусу и въехала в гараж. Каменные колонны, сводчатый потолок… Кира понимала, что сравнивать нелепо, но просто не могла не уподобить то, что ее окружало, Шартрскому собору и вавилонскому храму Дагона*. [Дагон – западносемитское божество, у филистимлян – бог войны, в аккадской мифологии – покровитель населения долины Евфрата.] Автомобиль остановился. Выбравшись наружу, Кира уловила чудесный аромат, будто поблизости цвели розы, и это было диковиннее всего.
Появился прислужник, одетый подобно Изабу. Очевидно, такой наряд считался обязательным для слуг и помощников, и меняли его, лишь когда предстояла какая-нибудь тяжелая работа. Никаких знаков принадлежности к дому селенарха на одежде не было, да и зачем? Все и без того наверняка знали, кто кому служит.
Аррен предложил Кире руку. Девушка вспомнила, что здесь так принято, и накрыла его ладонь своей, тем самым – естественно, с подачи Аррена – подчеркивая, что она выше лунянина по положению. Бок о бок они поднялись по винтовой лестнице и свернули в коридор, за прозрачными стенами которого помещались гидропонные теплицы: в них росли яркие цветы со странной формы лепестками.
Коридор вывел в просторное помещение. Судя по всему, мебель подбиралась с таким расчетом, чтобы комната напоминала садовую беседку. Впечатление усиливалось благодаря мозаике, которая была повсюду – на полу, на стенах, на потолке. Постоянно повторявшийся узор буквально зачаровал Киру. Изображение на обзорном экране представляло собой вид на ущелье перед замком и на залитый звездным светом горный кряж. Этот вид являлся как бы кульминацией.
Вновь прибывших ожидали двое людей – высоких, стройных, облаченных в плащи из тончайшего, искрящегося на свету шелка. Кира узнала Ринндалира, которого когда-то видела по мультивизору… Лет сто назад? На селенархе была черная, расшитая серебром блуза, и такие же брюки, волосы перехватывала столь памятная девушке золотистая лента. Рядом с Ринндалиром стояла – луняне вообще предпочитали стоять, а не сидеть – женщина в длинном, до пят, платье цвета морской волны, отделанном светодиодами, которые непрерывно мигали. Она была удивительно похожа на селенарха, если не считать зеленых глаз и роскошных, ниспадавших до талии иссиня-черных волос.
Аррен и Изабу преклонили колена. Кира нерешительно приветствовала хозяев файерболским салютом. Ринндалир улыбнулся, и его лицо на мгновение озарилось совершенно неземной красотой.
– Значит, вот вы какая, пилот Дэвис, – проговорил селенарх. Должно быть, подумала девушка, пока она спала, кто-то из ее спутников связался с замком… – Добро пожаловать, миледи. Есть ли у вас какие-то желания, которые мы могли бы выполнить немедленно?
– Gracias, наверно, нет, – пробормотала Кира, внезапно смутившись.
– Тогда познакомьтесь. – Ринндалир изящным жестом указал на стоявшую рядом с ним женщину. Та кивнула – вежливо, снисходительно? – Миледи Ниолента.
– Очень рада, – выдавила Кира и мысленно прикрикнула на себя: «Что за ерунда! Не забывай, ты – партнер „Файербола“. Если дело дойдет до драки, компания в два счета покончит с лунянами. Сейчас „Файерболу“ нужна помощь, но оказать ее – в интересах самих же лунян, так что нечего перед ними пресмыкаться». – У меня важные новости.
– Мы догадываемся, – отозвалась Ниолента приятным меццо-сопрано, посмотрела на Аррена с Изабу и прибавила: – Когда понадобитесь, вас позовут. – Она говорила по-английски – видимо, из вежливости. Спутники Киры поклонились и ушли.
– Чувствуйте себя как дома, пилот Дэвис, – сказал Ринндалир. – Вы уверены, что не хотите перед разговором перекусить или чего-нибудь выпить?
– Нет! – не в силах больше сдерживаться, Кира принялась рассказывать. Луняне иногда прерывали ее вопросами, от ответа на которые, несмотря на то, что задавали их вроде бы походя, уклониться было невозможно.
Ринндалир приблизился к экрану, несколько секунд изучал пейзаж, а затем спросил:
– Чего же вы хотите от нас, пилот Дэвис?
– Сообщите обо всем Солнечной системе! – воскликнула Кира, которой почему-то вдруг стало неприятно поведение лунян, особенно Ниоленты. – Спасите Гатри! Помогите нам справиться с авантистами!
– Это непросто, – заметила Ниолента. – Мы живем в хаосе, и последствия тех или иных поступков зачастую непредсказуемы.
– Вот именно, – подытожил Ринндалир, поворачиваясь к Кире. – Лучше подождать, посмотреть, как будут развиваться события.
Меня отсюда не выпустят, поняла девушка.

27

Ван Зу был предан «Файерболу» всей душой. В качестве диспетчера он имел доступ к компьютеру космической службы Л-5, а дежурил обычно в одиночестве. Будучи близким другом Эйко, он согласился выполнить ее просьбу и не стал настаивать, чтобы ему объяснили все от и до, а если у него и возникли какие-то подозрения, он оставил их при себе.
– Я потолкую с Лючией Висконти. Ты, наверно, с ней знакома. Ей можно доверять. Тем не менее, на всякий случай, я просто скажу, чтобы она завтра оставалась дома в течение, по меньшей мере, десяти часов и на работу не ходила. Чего не знаешь, того не выдашь, верно?
Верно, мысленно согласилась Эйко. Даже если тебя арестуют и промоют мозги… Она невольно вздрогнула. Такие эксперименты для людей вроде Киры Дэвис, а никак не для нее. Но Кира улетела на Землю – и словно сгинула. Тем временем компания стала сотрудничать со своими злейшими врагами, допустила на спутник тайную полицию, которая арестовала – кажется, чуть ли не по указанию Энсона Гатри – Нобору Тамура и всех тех, кто был близок к владельцу «Файербола». Бессмыслица какая-то! Нет, с этим пора кончать!
Готовясь осуществить задуманное, Эйко почти не испытывала страха. Ей было просто некогда. А потом пришло время действовать.
Связавшись со службой контроля, она назвалась Лючией Висконти и заявила, что отправляется устранить неисправность, мешавшую разгрузке «Паллады». Никто не видел, как Эйко вошла в шлюз. У полицейских не хватало людей, чтобы сторожить все входы и выходы. Кроме того, охранники, которые путались бы под ногами, могли стать причиной каких-нибудь неприятностей. Поэтому полиция ограничилась тем, что ввела в главный компьютер станции программу, которая отслеживала все необычное. Вану не составило труда слегка изменить расписание работ, тем более, что уличить его во лжи было некому.
Эйко принялась надевать скафандр и проверять, как работают его системы. Все колонисты имели представление о том, как обращаться со скафандром; большинство из них хотя бы однажды выходило в открытый космос. Впрочем, то были всего-навсего короткие прогулки: висишь себе на страховочном тросе и знаешь, что ничего с тобой не случится. У тех же, кто выходит в космос не гулять, а работать, скафандры особенные. Такой скафандр следовало, во-первых, отрегулировать по высоте, чтобы в нем было удобно, во-вторых – проверить манипуляторы и показания на панели управления, что помещалась на передней стенке: ее было прекрасно видно сквозь щиток шлема. Помимо световой индикации, скафандр подавал звуковые сигналы, а перемещался либо на ионном, либо на реактивном двигателе. Запаса воздуха хватало на несколько дней, вообще система жизнеобеспечения была продумана досконально. Во множестве карманов и отделений находились инструменты, многих из которых Эйко никогда не держала в руках, а некоторые не могла даже назвать.
Размышляя над тем, как ей лучше поступить, она поначалу пребывала в полной растерянности и собиралась обратиться за помощью к кому-нибудь, кто имеет необходимый опыт. Однако потом передумала, решив, что конспиратор из нее никудышный, учиться некогда, следовательно, надо либо действовать самой, либо отказываться от своего намерения, поскольку иначе обо всем может узнать полиция. Кое-что Эйко все же усвоила, затребовав из базы данных инструкции по обращению с рабочими скафандрами. В частности, она выяснила, что эти скафандры почти полностью автоматизированы, обладают широким диапазоном программ и прощают невольные ошибки.
… Во рту пересохло, язык словно приклеился к нёбу. Эйко прильнула губами к сосуду с водой, сделала глоток, прополоскала рот и выдавила:
– Готова!
«Начинаю отсчет», – раздался в наушниках механический голос.
За спиной Эйко закрылся люк, подвижная платформа доставила ее на стартовую площадку, прямо перед ней появилась щель, сквозь которую сверкнули звезды; постепенно щель расширялась, а робот между тем размеренно произносил: «Десять. Девять. Восемь…» И наконец: «Ноль».
Катапульта придала Эйко большее, чем она предполагала, ускорение. Женщину поглотила вечная ночь. На мгновение включились боковые дюзы скафандра, и Эйко тут же перестала вращаться. Заработал двигатель, увеличивая начальную скорость. Какое-то время спустя он выключился, и Эйко, двигаясь по заранее рассчитанной орбите, очутилась в невесомости.
Внутри скафандра потеря веса практически не ощущалась. Впрочем, к невесомости Эйко относилась совершенно спокойно, ее никогда не тошнило. Она огляделась. Впереди раскинулся Млечный Путь, чуть в стороне от него виднелась крохотная Луна, этакая космическая сирота. Солнце находилось у женщины за спиной, поэтому Землю, которая была там же, рассмотреть не представлялось возможности. Ну и ладно, все равно сейчас она в лучшем случае увидит разве что тоненький серпик…
Отставая от Луны на шестьдесят градусов, Рагарандзи-Го, или Л-5, производил на ее фоне куда более внушительное впечатление: исполинских размеров цилиндр, конусообразные торцевые секции которого постоянно вращаются; на шлюзы, мачты, купола, башни, антенны и прочие сооружения и устройства то ложатся тени, то вновь падает свет; вокруг вьются светлячками ремонтные боты, флайеры-автоматы, катера… Чем не доказательство превосходства человека над природой? Вдалеке поблескивал крошечный, но растущий на глазах диск – солнечный парус «Паллады», из трюмов которой роботы извлекали газы, минералы и прочие сокровища, доставленные кораблем из царства Юпитера.
Согласно введенному в компьютер маршруту, путь Эйко лежал именно на «Палладу». Но теперь она на свободе; самое время поменять направление полета, и чем быстрее, тем лучше.
Эйко не рискнула взять с собой какие-либо записи из опасения, что ее могут остановить и обыскать, поэтому постаралась крепко-накрепко запомнить необходимые цифры. С памятью у нее все было в порядке – она запоминала (а потом заучивала) слова иностранных языков, исторические факты, стихотворения и так далее, вплоть до того, что желательнее всего купить в подарок родственникам или их детям. Запомнить параметры орбиты, по которой двигался предмет поисков, не составило труда. А вот чтобы добыть эти параметры, пришлось изрядно потрудиться. Был бы рядом отец, он бы наверняка подсказал, как и что. А так Эйко была вынуждена разбираться самостоятельно. Из текста сообщения следовало, что двадцать третьего мимо станции, на удалении свыше тысячи километров, пролетит бот. Отец сказал, что его, вероятно, запустили три дня тому назад поблизости от Земли, с корабля, который направлялся к Луне. Естественно, вероятно – еще не точно, но люди, когда их прижимает, обычно выбирают наиболее, как им кажется, реальную возможность.
Пограничные условия допускали массу вариантов. В конце концов Эйко решила, что те, кто запустил бот, просто-напросто не могли знать, перехватят ли его с первой попытки. Между тем груз, должно быть, весьма ценный, а потому бот, очевидно, движется вокруг Земли по эксцентрической орбите и в какой-то момент окажется сравнительно близко от Л-5 Любая другая орбита – прямая дорога в глубины космоса, откуда бот вряд ли можно будет вызволить. Значит, траектория должна быть достаточно стабильной и оставаться такой, по крайней мере, несколько оборотов; вдобавок, она, скорее всего, совпадает с орбитой Л-5, вследствие чего бот будет неуклонно приближаться к спутнику. В результате всех этих размышлений число вариантов значительно сократилось, а затем Эйко сумела рассчитать, когда и откуда именно стартовал корабль-матка.
Она подошла со своими расчетами к Вану, а тот проверил собранные автоматами данные о метеоритах. Выяснилось, что радары станции засекли с полдюжины объектов, параметры которых удовлетворяли расчетам. Эйко забрала все данные, вернулась к себе и снова взялась за работу, прикидывая так и этак. Компьютер проверял условие за условием и выдавал предполагаемый тип объекта и координаты. Обломок скалы… Мусор… Спасательный бот в свободном полете. Последние цифры Эйко зазубрила наизусть.
Интересно, догадался ли Ван, что у нее на уме? Она не спрашивала, а он промолчал.
Медленно, неуклюже Эйко задала через клавиатуру на панели управления скафандра новую программу. «Изменить маршрут. Новые данные». Конечно, можно было бы дать команду голосом, однако компьютер скафандра поддерживал радиосвязь со службой контроля, а Эйко вовсе не хотелось, чтобы какой-нибудь автомат записал ее слова и передал диспетчеру. Дежурил бы Ван – другое дело. Так что нужно вести себя осторожно. Хорошо хоть, за ней не следят (проследить за каждым, кто выходил наружу, не представлялось возможности), и если она не наделает глупостей, никто ничего не заметит.
Вводя по памяти цифры, Эйко несколько раз ошибалась, вздыхала и начинала все сначала. Ей вдруг подумалось, что Кира вместо вздохов облегчила бы душу сочными ругательствами. Впрочем, Кира ни разу бы не ошиблась… Эйко попыталась убедить себя в том, в любом мгновенье, как бы тяжело тебе ни приходилось, нужно различать вечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75