[Кришна – индийское божество. Когда он в образе пастуха играет на свирели, окрестные пастушки бросают своих мужей и домашние дела и бегут к нему, чтобы танцевать вместе с Кришной на берегу реки.] Из пустынного фойе, повернув направо, посетитель попадал в ресторан с баром, а слева находился игральный зал. За стойкой сидела темнокожая женщина.
– Мне нужен номер, – сказала Кира.
– Десять долларов в час. Клиентов не водить.
– Я хочу остановиться на ночь. – Кира почувствовала, что краснеет.
– Десять долларов час до двадцати одного ноль-ноль. Затем ночные расценки, по сто долларов. Расчет в девять утра.
– Слишком много и дорого. – Впрочем, Кира утолила голод, а потому пребывала в покладистом настроении. – Плачу ровно сотню за все, считая с этой минуты.
– Идет, – мгновенно отозвалась женщина.
Учись торговаться, девочка, сказала себе Кира, иначе от всех твоих денег в два счета ничего не останется.
– Ко мне должны прийти. Меня зовут Эмма Бовари. БОВАРИ.
– А посетителя? – поинтересовалась женщина, внося сведения в компьютер.
– Вам обязательно нужно знать?
– Да, ради вашей же безопасности. У нас тут порядки строгие.
– Джон Смит, – произнесла Кира после паузы, которая понадобилась ей, чтобы вспомнить вымышленное имя Ли. Женщина фыркнула, но ввела данные в машину и выдала девушке ключ.
Номер на втором этаже не отличался изысканностью обстановки, но был сравнительно чистым. В нем имелись ванная и древний мультивизор. Уличный шум внутрь практически не проникал. Кира хотела было послушать новости, однако передумала. Сперва она немного отдохнет. Бросит на пол саквояж, скинет туфли, свалится на кровать…
Кира была в космосе, посреди потока Тауридов*. [Тауриды – метеоритный поток.] Странно, что эту вековую угрозу человечеству можно различить лишь на экране радара. Невооруженным глазом видны были только звезды, по-зимнему ярко сверкавшие во мраке. В рубке горел свет, поэтому из великою множества звезд виднелись разве что несколько сотен. Ускорение прекратилось, наступила невесомость. Кира парила в полном одиночестве. Затем возникло видение, игра тусклого света и призрачных теней: комета развернулась, рыскнула из стороны в сторону и умчалась по орбите к далекой Земле. Триста миллионов тонн первобытной материи, лед, камень и пыль. Если комета врежется в Землю, она принесет смерть, разрушения и год без лета. Она слишком хрупкая, чтобы ее можно было отклонить: приложение необходимой силы разнесет комету вдребезги, причем неуправляемые осколки будут ничуть не менее смертоносны. Следовательно, выход один – уничтожить, распылить, и поскорее. Однако ядерные взрывы подобной мощности приводят к тому, что в пространство словно выстреливается заряд шрапнели, и может случиться так, что на пути заряда окажется корабль-разведчик…
Девушку разбудил стук в дверь. Она села и судорожно сглотнула. В окно заглядывало заходящее солнце. Господи Иисусе, неужели она столько проспала? Стук повторился. Кира поспешила отпереть. Вошел Роберт Ли: костюм типичного жителя Запада, за спиной рюкзачок с Гатри, в левой руке чемоданчик. Кира заметила, что с запястья Боба исчез информатор, посмотрела Ли в лицо.
– Привет. – Ли криво усмехнулся, его голос прозвучал как-то безжизненно.
– Bienvenida, – нерешительно откликнулась Кира. – Долго же вы добирались. Что-нибудь стряслось?
– Ничего серьезного, – Ли запер дверь. – Я задержался потому, что потратил на поиски необходимого больше времени, чем предполагал.
– Выньте меня из мешка и объясните, черт подери, что происходит! – потребовал Гатри.
Ли достал металлический ящик и поставил на стол.
– Меня не пропускали внизу. Пришлось выяснять отношения через интерком. Все стали такие осторожные, просто жуть.
– Я думала, на Кварк-Фейр нет никаких запретов.
– Не совсем верно. Если Сепо узнает, что сюда пронесли… – Ли рухнул в кресло и уставился перед собой невидящим взором.
– За приличную цену, – добавил Гатри. – Я слышал, как ты торговался.
– Дело того стоило, сэр. Я никогда раньше ничем подобным не занимался, но слышал, что такое возможно, и постарался выяснить, где именно.
– Вы о чем? – не поняла Кира.
– Я сперва отдышусь, ладно? – проговорил Ли. – Тема не то чтобы приятная.
– Я могу спуститься и принести чего-нибудь выпить. Хотите?
– С радостью пропустил бы стаканчик бурбона, но сегодня мне лучше обойтись без алкоголя.
– Закажи себе, Кира, – посоветовал Гатри.
– Стоит ли? Если только кофе… – Нет, нервы и без того на пределе. Девушка принялась расхаживать по номеру. – У меня тоже возникли кое-какие проблемы. – Она вкратце описала события последних часов.
– Для дамы, которая жила уединенной жизнью, вы вели себя замечательно, мэм, – подытожил Ли и восхищенно присвистнул.
– Угу, а теперь вам нужно поскорее вернуться к вашим уютным звездолетикам, радиационным экранам, столкновениям с метеоритами и лунотрясениям. – Гатри усмехнулся, но мгновенно посерьезнел. – Мне кажется, времени у нас в обрез, если оно есть вообще.
– Неужели все настолько плохо, сэр? – спросила Кира, чувствуя, как ее пробирает озноб. – Почему?
– Разве не ясно? По-моему, так же очевидно, как прыщ на заднице нудиста. Мое второе «я» быстренько сообразит, что мне удалось удрать, и попытается опередить меня. Если сумеет, значит, «Файербол» – его, то есть вражеский, Священного Синода. В таком случае, будем надеяться, что нам троим позволят умереть. Лично я не желаю жить в их будущем.
– В каком он, по-вашему, положении? – справился с гримасой Ли.
Озноб становился все сильнее. Кира не могла и представить, каков будет ответ шефа, ибо плохо разбиралась в психонетике. Возможно, шеф тоже ничего в ней не понимает. Однако псевдо-Гатри…
Ошибка. Он не «псевдо», он – Гатри. Может статься, тот самый, который оставался на Земле и управлял компанией; а она беседует с тем, кто летал к альфе Центавра. Какая разница? Ведь после возвращения второго они обменялись воспоминаниями. Лишь впоследствии их дороги разошлись.
Почему-то Кире захотелось, чтобы Гатри, которого она держала в руках, оказался тем, кто летал к звездам. Тому, чья нога ступала на поверхность Деметры, не пристало томиться в тюрьме.

6


БАЗА ДАННЫХ

К вечеру хлеставший весь день ливень прекратился; ветер, правда, утих не сразу, разогнал на прощанье тучи. Видеть над головой ясное небо, на котором, вдобавок, сошлись почти вплотную два солнца, было весьма непривычно. Гатри покинул лагерь, притаившийся под скалистым гребнем, что защищал его от непогоды, и отправился на побережье – полюбоваться закатом.
По дороге ему встретился биолог экспедиции. Пятнадцати сантиметров длиной, робот сильно смахивал на некое гигантское насекомое и выглядел гораздо более живым, нежели зеленовато-бурый мох, который он ощупывал своими манипуляторами. Заметив Гатри, робот на мгновение остановился. Гатри понял, что главному компьютеру ушло очередное сообщение, переданное через усилитель, болтавшийся на воздушном шаре в воздухе над лагерем. Сам Гатри ничего не слышал, его приемник был не слишком мощным. Какая разница? Компьютер за долю секунды опознал Энсона Гатри и отправил роботу команду «Игнорировать». Биолог вернулся к прерванному занятию.
Поблизости наверняка трудились другие роботы, в той или иной степени похожие на своего товарища, но на глаза они не показывались. Местность от холмов на западе до моря на востоке казалась совершенно пустынной: сплошные валуны, нагромождения камней, золотисто-коричневые дюны, голубые, со стальным отливом россыпи кварца. Изредка попадались озерца или просто лужи; ветер, насвистывая, гнал по ним рябь, дробил солнечные блики. Море пахло соленой пеной, озоном и чем-то таким, что лишь отдаленно напоминало обычные запахи водорослей и рыбы. Гатри выбрался из кабины робокара и покатил дальше на собственных гусеницах, которые на ходу проминали почву, выдавливая из нее влагу. Теперь к рокоту прибоя и шелесту ветра примешивались хруст, скрежет и гул двигателя. Второе тело обладало ногами, однако было куда сложнее в обращении и уязвимее, а это словно роднило Гатри с миром вокруг, словно превращало вновь в человека. Неожиданно зашевелились дремавшие много лет воспоминания.
На море начался отлив. Узкая полоска песка – на Земле она была бы шире – насквозь пропиталась морской водой, что протягивала к ней пенные пальцы. «Шшш», – шептали волны.
Щупальца с линзами на концах, торчавшие из металлического корпуса, опустились к песку. Побережье усеивали водоросли, раковины, тела мертвых представителей здешней фауны, вроде червей и медуз. Такие находки обнаруживались при отливе каждый день, а уж после шторма их, естественно, было полным-полно. Гатри почему-то вспомнилась Земля – той поры, когда загрязнение не достигло еще катастрофических размеров. Странно, что здешняя жизнь стремительно развивалась в воде и едва существовала на суше. Впрочем, странно ли? Вполне вероятно, что на суше жизнь возникает в результате сильных приливов, а на Деметре их вызывать некому – луны-то у нее нет.
Вдалеке что-то блеснуло. Гатри с любопытством посмотрел в ту сторону. На горизонте по-прежнему клубились облака, багровевшие в закатных лучах, над пенными гребнями волн не кружили ни чайки, ни кайры. Гатри отрегулировал увеличение и разглядел на поверхности воды, метрах в ста от берега, торпедообразный предмет – матку робокаров, изучавших океанскую среду планеты и ее экологию. Интересно, подумалось ему, откуда она взялась: то ли приплыла с севера, где располагалась база экспедиции, то ли изготовлена совсем недавно. Мастерские работали на полную мощность, флайеры доставляли исследователей практически в любую точку планеты… Можно запросить базу данных.
Потом. Он пришел сюда, чтобы посмотреть, как заходит альфа Центавра. Гатри повернулся «лицом» на запад.
За дюнами виднелись холмы, на склонах которых чернели оставленные эрозией шрамы На золотисто-голубом небе клубились розовые облака Из-за вечерней дымки ослепительно яркая альфа выглядела всего лишь огненно-алой. Ее диск казался неизмеримо громадным, хотя на деле был даже немного меньше диска Солнца, каким тот видится с Земли. В нескольких градусах за альфой следовала бета, мерцающая искорка, которая оторачивала облака янтарной каймой.
Период вращения Деметры вокруг собственной оси составлял всего-навсего пятнадцать часов. Альфа исчезла из виду, небо сразу потемнело, и на нем засверкала желтая бета, яркая, будто тысяча полных земных лун. Поверхность планеты окутали сумерки, из которых выступали лишь горные вершины. Мало-помалу сияние беты померкло, она потускнела, приобрела красноватый отлив – и исчезла следом за альфой. Последние отблески заката постепенно сошли на нет, и на небосводе, вдогонку тем, что уже искрились на востоке, одна за другой стали появляться звезды.
Неожиданно среди звезд возникла светящаяся точка, которая двигалась в противоход светилам по низкой орбите вокруг планеты. «Джулиана Гатри», звездолет, который доставил их сюда и заберет домой. Нет, не совсем так. Корабль чересчур мал, чтобы его можно было разглядеть, весит с грузом от силы несколько тонн. Сейчас виден лишь блок реактора, топливо для которого добывают на кометах и астероидах послушные роботы, тратя на то не один год. Перепрыгнув пространство и время, нахлынули воспоминания.
Кабинет в Порт-Бауэне. Сквозь прозрачный потолок виднеется звездное небо, на котором сверкает бело-голубая Земля в третьей четверти. Пьер Олар, подавшись вперед, пристально смотрит на сидящего за столом Гатри.
– Qu'est-ce que vous elites?* [Qu'est-ce que vous elites? ( фр. ) – Что вы такое говорите?] Вы что, с ума сошли? – На его открытом лице ясно читается искренняя озабоченность.
– Знаешь, Пьер, со стороны твой вопрос может показаться бестактным.
– Я… Прошу прощения, сэр.
– Не дергайся, я пошутил.
– То есть? Вы о своем проекте?
– Ни в коем случае. Я не стал бы вызывать к себе своего лучшего инженера только для того, чтобы увидеть, как он выпучит глаза. Дело в том, что голограмма не способна передать те нюансы человеческого поведения, которые замечаешь при общении лицом к лицу.
– Но это же fou* [Fou ( фр. ) – сумасшествие.]! Бред! Ерунда на постном масле! Я не понимаю, зачем вам понадобилась вторая экспедиция. Роботы, которые там…
– Они не справляются. Нам нужны новые, лучше и в большем количестве. Черт побери, Пьер, неужели до тебя не доходит, что Деметра – единственная планета, кроме Земли, где зародилась жизнь?
– Вы ошибаетесь. Планеты с кислородной атмосферой были обнаружены в трех звездных…
– Знаю, знаю, но до них чертовски далеко, а Деметра вполне достижима.
– На ней существуют лишь примитивные формы жизни.
– И на том спасибо. Разумеется, было бы здорово, если бы так называемые сигналы оказались бы и впрямь сигналами, а не шуточками природы. Однако, судя по всему, нам придется изучать вселенную самостоятельно. Поэтому – полный вперед.
– Э… Bien* [Bien ( фр. ) – хорошо, ладно.], если вам мало и некуда девать деньги, мы отправим другой звездолет, предварительно улучшив его конструкцию, загрузим на борт роботов и приборы. Но, – Олар с размаху стукнул кулаком по столу, – вы твердите о корабле, который сможет вернуться. Mon Dieu* [Mon Dieu ( фр. ) – Боже мой.], почему? Чем вас не устраивают линии связи?
– Тем, что на них нельзя полагаться. Роботы пашут с утра до вечера, но не создано еще системы искусственного интеллекта, наделенной чем-либо, хоть отдаленно смахивающим на человеческое воображение. И подтверждением тому – ситуация, в которой очутились наши машины на Деметре. Планета преподносит им сюрпризы, с которыми они не всегда справляются. Как знать, что именно они пропустили, что не заметили? Нет, там необходимо присутствие человека, безусловно, умного, который, вдобавок, со временем возвратился бы на Землю.
– Sacree putain!* [Sacree putain ( фр. ) – здесь: «чушь, бред сивой кобылы».] – проговорил Олар после паузы, наконец овладев собой.
– Эй, пойми меня правильно, я вовсе не собираюсь заставлять тебя разрабатывать необходимую для подобного путешествия систему жизнеобеспечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75