Калеб перепрыгнул через ограду и пошел нога в ногу с братом. Никто из них не произнес ни слова, пока они не переступили порога дома, который был когда-то родным для них обоих.Младшая дочка Джосса, очаровательная малышка с такими же кудрявыми, как у отца, волосами, выбежала им навстречу:— Папа, это правда, что дядя Калеб — проклятый янки?— Да, Элен, — мягко отвечал Джосс, не рискуя посмотреть на Калеба. — Он самый проклятущий из всех янки, которых я видел в жизни.— У тебя не было бы ни Сусанны, ни всех твоих чудесных малышей, если бы я послушался тебя в тот день, — с улыбкой напомнил Калеб. — Ты бы давно превратился в кучу закопанных где-нибудь на свалке костей.— Наверное, так оно и было бы, — согласился Джосс, недобро глянув на брата. — Но только не воображай, что между нами мир, младший брат, ибо это не так. Я по-прежнему намерен вышибить из тебя дух, как только ты избавишься от своей проклятой повязки.А вот это уже сказал прежний Джосс, тот Джосс, которого Калеб помнил с детства.— Не будь так самоуверен, старший брат, — поддразнил он. — Учти, что я вырос, если ты этого еще не заметил.
Лили с Калебом жили в Фоке Чейпле уже две недели, когда в одну из душных августовских ночей Лили проснулась и увидела, что ее муж стоит у окна.— Что случилось? — всполошилась она.— Здесь все по-другому. — Он медленно обернулся к ней, но его черты были неразличимы в ночных тенях.— Вернись в постель, Калеб, и объясни мне, о чем ты толкуешь. — Лили откинула одеяло и похлопала по тюфяку.Неохотно Калеб уселся на край кровати, отвернувшись от Лили.— Это все теперь Джосса. — Его рука привычным жестом погрузилась в шевелюру на затылке. — Он создал из этой фермы то, что она сейчас собою представляет, а не я.— Ты ведь родился здесь, Калеб. — Лили принялась массировать ему плечи, избегая прикасаться к раненому месту. — И эта земля — или, по крайней мере, ее половина — твое достояние.— Я хочу вернуться, хочу создать что-то своими руками, что-то только мое и твое. И наша земля для этого подходит как нельзя лучше.— Ох, как же я тебя люблю, майор Холидей, — воскликнула Лили, подскочив на месте от счастья и обнимая мужа за шею.— Черт возьми, женщина, ты же меня придушишь, — рассмеялся Калеб.— Ну и пусть! — Лили игриво покусывала его шею.Калеб развернулся, опрокинув ее на кровать.— Ах, вот как? — лукаво возмутился он и принялся щекотать ее, заставляя вырываться и хохотать.— Перестань! — едва не задохнувшись, взмолилась она, и он повиновался, но только для того, чтобы прижаться губами к ее груди.— Клянусь вам, Калеб Холидей, вы испытываете мое терпение, — невольно застонав, прошептала Лили.В ответ он лишь усилил ласку, здоровой рукой раздвигая ей бедра.Лили закинула руки за голову, отдавая себя полностью во власть своему супругу. Она уже знала, что ее покорность доставляет им обоим особое удовольствие при сближении и что Калеб ни за что не причинит ей вреда.— Я хочу тебя, Калеб, — прошептала она. — Ты нужен мне. Если ты не возьмешь меня прямо сейчас, я… о-о-о-ох…Калеб продолжал ласкать ее, пока она в изнеможении не затрепетала под его руками.— Я хотела, чтобы это случилось, когда ты будешь во мне, — посетовала Лили.— Не беспокойся, — отвечал Калеб, — оно и случится. — И он поцеловал ее губы, и шею, и ее напрягшийся, начинавший уже округляться живот.Сильными руками Калеб развел ее трепетавшие ноги и вонзил свое копье в ее лоно одним сильным решительным натиском, отчего она хрипло вскрикнула и выгнулась, принимая его.Он пришел в неистовство, когда она дотянулась до его груди и стала играть его сосками, и он со стоном всякий раз входил в нее все глубже.Их сладостная битва продолжалась, и движения их все убыстрялись, пока экстаз не взорвался бурей наслаждения, унесшей их в поднебесье.Когда они наконец пришли в себя, Лили неловко скорчилась во тьме возле Калеба, прижав ко рту тыльную сторону ладони.— Наверное, вся Пенсильвания догадалась, что ты только что со мною проделал, — упрекнула она Калеба.Он перекатился набок и поцеловал ее живот. Ему доставляло заметное удовольствие то и дело гладить его теперь, когда там рос его ребенок.— Ты знаешь, по-моему, как только ты выносишь этого младенца, нам стоит позаботиться о следующем.— Я не сомневаюсь, что именно так мы и поступим, — умиротворенно вздохнула она.Он легонько погладил ее грудь успокаивающим, а не возбуждающим движением, и она погладила его по голове. Вскоре они оба крепко спали.
— А я хочу, чтобы ты был на моей свадьбе, — обиженно говорила младшая сестра Калеба, Аби-гейл. Ее поддерживали и Сандра, и Сусанна.— Нам надо успеть вернуться домой, прежде чем наступит зима, — возразил Калеб, погладив девушку по персиковой щечке. Как и ее братья, Абби любила настоять на своем. — А кроме того, у нас есть дело в Чикаго. Это очень важно, пойми.— Ну, значит, мне самой придется приехать к вам в гости, — надула губки Абигейл. — Вот, правда, возьму и приеду на свой медовый месяц.— Ты всегда будешь у нас желанной гостьей, Абби, — улыбнулся Калеб, — можешь в этом не сомневаться.— Не понимаю, за каким лихом вам нужно возвращаться в эту глушь, — жеманно произнесла Сандра. Беременность красила ее, и Сандра вполне преуспела, дрессируя лейтенанта Костнера. — Там же нет никого, кроме банд диких индейцев, разбойников и солдат!— Это наш дом, — тихо сказала Лили, продев свою руку под локоть Калеба. Она уже давно гадала, заколосилась ли ее пшеница или стала жертвой засухи, и ей не терпелось рассказать Велвит и Хэнку о своем путешествии.Калеб посмотрел на нее и лишь молча кивнул, но глаза его сияли.Между Калебом и Джоссом установились вполне мирные, хотя и довольно-таки натянутые отношения. Несмотря на это, и Джосс, и Сусанна настояли на том, что надо устроить грандиозную вечеринку в честь отъезда Лили и Калеба, причем Сусанна ссудила невестке бесподобное вечернее платье, чтобы та принарядилась по такому случаю.Лили как раз уселась передохнуть в промежутке между танцами, когда Калеб взял ее за руку, увел в уединенный сумрачный уголок и преподнес что-то в бархатной шкатулке.— Это когда-то принадлежало моей матери, — тихо сказал он.Затаив дыхание, Лили подняла крышку. В шкатулке лежало серебряное ожерелье тончайшей работы, усыпанное дождем бриллиантов.— Ах, Калеб, — прошептала она.Холидей взял с темного бархата произведение ювелирного искусства и подошел сзади, чтобы накинуть ожерелье Лили на шею и замкнуть замочек. А потом наклонился и поцеловал то место, где соединились концы серебряной цепочки.— Когда-нибудь твой сын наденет его своей жене.Лили повернулась и заглянула Калебу в глаза. Если у нее до сей поры и оставались какие-то сомнения по поводу его чувств к ней, теперь они ушли навсегда. Ни один мужчина не станет дарить женщине такую дорогую его сердцу фамильную вещь, если он не обожает ее всей душой.— То, что я повстречалась с тобой, стало самым чудесным событием в моей жизни. — И она улыбнулась, припомнив тот хлопотливый денек в Тайлервил-ле, когда над ней подшутили солдаты и она уронила свой поднос. — Хотя могу сказать честно, что тогда я об этом и не подозревала.Калеб приподнял ее лицо за подбородок и запечатлел у нее на губах нежный поцелуи.— А я не сомневался в этом с самой первой минуты, — произнес он, когда его губы оторвались от ее. — Я знал, что должен остаться с тобой навсегда. Мне просто не хватило тогда прозорливости распознать, что ты создана быть супругой, а не любовницей.Лили переполняло чувство спокойной радости. Все, чего ей еще надо было от жизни — разыскать своих сестер.— А сейчас, пока ты будешь танцевать со всеми этими твоими поклонниками, — продолжал Калеб, и его глаза сверкнули, когда он кивнул в сторону толпы изящных молодых людей, переполнявших бальный зал, — я бы хотел, чтобы ты ни на минуту не забывала, в чьей кровати ты спишь.Не успела Лили вымолвить и слова, как он опустил плечи ее платья так, что совершенно обнажилась ее грудь.— Калеб! — шепнула она, с испугом подумав о том множестве людей, что танцуют и веселятся за полупрозрачной занавеской, отделявшей эту нишу от остального зала. Она прикрылась было ладонями, но Калеб засунул в карман шкатулку от ожерелья, схватил ее за руки и отвел их за спину.Ее чудесной формы груди предстали перед его взором в полной своей красе, и соски на них послушно налились соком и затвердели под его взглядом.— Ты — моя, — напомнил Калеб, и Лили с трудом могла бы сказать, чем полнее владеет ее муж: ее телом или ее душой. А он наклонился и взял в рот ждавший его прикосновений сосок.Лили до боли закусила губу, чтобы не застонать от возбуждения: несомненно, этот неподобающий для бальной залы звук был бы услышан всеми гостями. Ее обычно столь непокорный дух был сломлен.— Калеб, — прошептала она, — уведи меня куда-нибудь и давай займемся любовью.— Не сейчас, — покачал он головой. — Просто я хочу, чтобы ты думала только обо мне весь остаток вечера.Калеб вполне добился своего, ибо тело и душа Лили так жаждали слиться с ним, что она больше ни о чем не думала на протяжении всего бала. А через несколько часов в супружеской постели Калеб удовлетворил ее желание до полного изнеможения обоих.
Чикаго, конечно, успел сильно измениться с тех пор, как ее увезли отсюда, и теперь возвращение вызвало в Лили странную смесь чувств: ностальгию, гнев, меланхолию и радость. В нетерпении она мерила шагами холл в отеле, пока Калеб снимал для них номер. Когда с этим было покончено, они должны были пойти на прием к доктору, хотя Лили чувствовала себя превосходно.— Ну почему мы не можем пойти туда после того, как побываем у маминого адвоката?! — капризно спросила она, беря мужа за локоть. Ей казалось, что у врача они только впустую потратят время.— Беременные женщины требуют особой заботы, Лили, — покачал головой Калеб, — и я желаю быть уверенным, что у тебя все идет как надо. Подумай хотя бы о том, что, когда мы вернемся домой, к твоим услугам не окажется никого, кроме старого дока Линдсея, а он понимает в родах не больше, чем наш коновал.Лили была в отчаянии, но понимала, что дальше спорить с Калебом бесполезно, время дорого. С равным успехом она могла бы спорить с почтовым ящиком на углу.Они наняли кеб, чтобы добраться к доктору, которого рекомендовали им в отеле, и Калеб едва ли не силой завел Лили в подъезд высокого кирпичного здания в центре города. Кое-какие места казались Лили смутно знакомыми.Доктор как ни в чем не бывало велел Лили раздеваться н ложиться на смотровой стол, и она повиновалась лишь потому, что это был добродушный пожилой джентльмен с седой бородой и добрыми голубыми глазами. И все равно она зарделась, как маков цвет, и стыдливо укрылась белой простыней, которую он ей дал после осмотра.— Значит, вы зачали этого ребенка в апреле?Лили кивнула, закусив нижнюю губу.Врач добродушно похлопал ее по попке и разрешил садиться. Он принялся тщательно мыть руки теплой водой из титана, пока Лили приводила себя в менее унизительную позицию.— У меня все в порядке?— Я бы осмелился предсказать, что это будет мальчик, — дружески покосившись на нее через плечо, сказал врач. — Понимаете, вы носите его довольно низко. А девочки обычно помещаются гораздо выше, под самыми ребрами.— Вы так и не ответили на мой вопрос, — настаивала Лили.— Плод весьма велик, — вздохнул доктор, — а вы довольно хрупкая женщина. Я не считаю, что решение рожать первого ребенка где-то в глухомани достаточно мудрое, миссис Холидей.Лили зажмурила глаза. Как только об этом узнает Калеб, он ни за что не позволит ей вернуться домой до того, пока она не родит, и это будет ужасно. Но, с другой стороны, она страстно желала родить здорового сильного ребенка.— Я понимаю вас, доктор, — пробормотала она наконец.— Все будет хорошо, — уверенно отвечал он. — Так нечего бояться.Реакция Калеба нимало не удивила Лили.— Мы никуда не двинемся отсюда, пока ты не родишь, — мгновенно решил он, и по тону его голоса она поняла, что спорить с ним не стоит. Они будут снимать дом в Чикаго и отправятся домой весной, постаравшись успеть к весеннему севу.Но вскоре у Лили вылетело из головы все, кроме непосредственно предстоявшего им дела, пока очередной нанятый ими кеб грохотал по булыжным мостовым.— Как ты думаешь, мы сможем что-нибудь разузнать про моих сестер? — без конца спрашивала она.— Да, — отвечал Калеб, нежно сжимая ее руку. — Мы будем спрашивать всех подряд до тех пор, пока что-нибудь не узнаем.Адвоката Кэтлин в городе не оказалось, но его клерк дал им адрес ее дома, хранившийся в картотеке.Адрес привел их, как это ни удивительно, в самую респектабельную часть города. По сути дела, это была городская усадьба, каменный дом, окруженный запущенным садом, в котором хозяйничали пчелы. Отделенный от улицы высокой чугунной оградой, он весь зарос густой травой.Калеб нашел ворота в ограде и ткнулся в них. К великому облегчению Лили, они распахнулись, но она не нашла в себе силы ступить на подъездную аллею.С ободряющей улыбкой Калеб взял ее за руку. Он, как ребенка, повел ее по аллее, по мраморным широким ступенькам крыльца. В двустворчатую парадную дверь запросто мог бы проехать запряженный лошадьми фургон, и почему-то это открытие несколько ослабило нервное напряжение Лили.На их стук никто не откликнулся, и они пошли в обход дома в поисках другой двери. Но и с черного хода они не добились успеха.Лили совсем упала духом, но Калеб потряс ее за плечо и напомнил:— Мы ведь можем расспросить соседей. У нас для этого есть более чем достаточно свободного времени.Однако в окрестных домах они застали одних лишь слуг, да и те на вопрос об ее матери отвечали поджатыми губами и отрицательными кивками. Судя по всему, скандальная репутация Кэтлин последовала за ней и сюда, в этот фешенебельный район.Чтобы хоть немного развлечь Лили, Калеб пригласил ее в оперу. Они ходили расспрашивать соседей день за днем. Попутно Холидей сняли для себя дом неподалеку — тоже весьма элегантный.Поскольку дом сдавался с полной обстановкой, вплоть до книжных полок в библиотеке, Лили не пришлось бегать по магазинам за покупками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48