— Я уже говорила тебе: я совершенно не боясь оставаться одна, — презрительно фыркнула Лили, весьма надеясь, что Калеб не заметит, как слезы подступили к ее глазам.— Только потому, что до сих пор тебе везло, — отвечал Калеб, однако в его тоне не было и намека на нравоучение. Майор поправил сучья в костре, и рой золотистых искр взметнулся к бархатному покрывалу расцвеченного звездами небосвода.Устав сидеть скрючившись на камне, Лили положила головку на оказавшееся рядом широкое плечо и вздохнула.— Вы с Бианкой помирились?— Нет уж, увольте, — рассмеялся Калеб. — Хотя не могу не признаться, мне доставило бы большое удовольствие уверить тебя в обратном — хотя бы на время.— Можешь поверить, что меня это совершенно не волнует, — выпалила Лили, собрав остатки мужества. Стало весьма прохладно даже возле костра, и она обхватила себя за плечи.Калеб снял мундир и накинул его на Лили. Тяжесть плотной ткани и шедший от нее запах разбудил воспоминание, от которого у нее порозовели щеки.— Совершенно не волнует?Лели заколебалась, вспомнив, как постоянно твердил преподобный Соммерс о том, что лгуны после смерти сразу попадают в ад.— Ну, может, и волнует слегка, — пробормотала она еле слышно. — Совсем немножко.— Я смотрю, ты так и не отрезала себе палец. — Калеб поднял левую руку Лили, так что бриллиант засиял в отблесках пламени.— Это причинило бы слишком большую боль, — сонно улыбнулась Лили и принюхалась: — Кролик еще не готов? Я умираю с голоду.— Не совсем, — отвечал Калеб, потыкав мясо кончиком ножа и снова усевшись подле Лили. Его рука как бы невзначай обняла Лили за плечи, и она сказала себе, что слишком устала, чтобы бороться с нею.— Спасибо, — тихонько промолвила она, закинув голову и посмотрев ему в глаза.— За что? — спросил Калеб, глядя на нее с такой нежностью, что у Лили запершило в горле.— За то, что жаришь этого кролика, — отвечала Лили, — и за то, что не кричишь на меня и не читаешь нотаций.— Поверь мне, что, если бы я знал, что крик поможет делу, я бы непременно наорал на тебя, — заверил Калеб, легонько целуя ее в лоб так, как поцеловал бы непоседливого, непослушного ребенка.— Я подумала, что так и не купила винтовку, — сказала Лили, глубоко вздохнув от ощущения тепла и безопасности. — И пора мне научиться стрелять как следует.— Какая благоразумная мысль, — заметил Калеб ехидно. Он снова пощупал кролика, снял его с вертела и разрезал на куски, которые уложил на небольшое блюдо, извлеченное из седельной сумки.— Просто здорово, — пробурчала Лили с полным ртом, впиваясь зубами в ароматное, нежное мясо.— Ты будешь чудесным дополнением к пятичасовому чаю в Фокс Чейпл, — рассмеялся Калеб, целуя ее измазанные жиром губы.— То есть досадной помехой, — сердито ответила Лили.— Ни в коем случае.Смирившись, по крайней мере, на время, она снова накинулась на еду. Когда с кроликом было покончено, они вместе с Калебом отправились к ручью, чтобы вымыть руки и лицо.— А ты действительно отличный повар, — призналась Лили. Они довольно далеко отошли от костра, и Калеб казался сгустком ночной тени.— Благодарю, — непринужденно отвечал он. — А теперь, если ты хочешь заняться вечерним туалетом, то делай это сейчас, потому что позже я не отпущу тебя одну от костра.Его замечание имело свой резон, но Лили совсем не улыбалось делать это в присутствии мужчины.— Отвернись, — потребовала она, расстегивая штаны.— Я не увижу тебя, Лили. Здесь слишком темно, — рассмеялся Калеб.— Все равно.Лили услышала, как захрустели мелкие камешки под его ногами, когда он повернулся. И, конечно, луна выскочила из-за облаков, стоило Лили присесть, и наряду с окружающим пейзажем осветила ее попку. Верный своему слову, Калеб стоял, повернувшись в другую сторону.— Надеюсь, здесь поблизости не рыщут индейцы, — сказала Лили, застегивая штаны.— Я тоже надеюсь на это, Лилия-цветок, — хмыкнул Калеб, — но немного по иной причине.— Ты просто стараешься запугать меня, — сказала Лили, спеша обратно к свету и теплу, даваемому костром.Калеб расседлал коня и снял притороченную к его спине скатанную постель. Расправив на траве одеяло, он уселся на него и принялся стаскивать сапоги.— Ты можешь постоять на часах в первую смену, — заметил он.— И что прикажешь мне делать, если я что-то увижу? — вытаращила глаза Лили.— Вопить, — посоветовал Калеб, раскинувшись на импровизированной кровати и любуясь звездным небосводом. Его голос звучал так, словно он вот-вот заснет.— Нет, ты не можешь вот так просто взять поставить меня одну, — возразила Лили. — Если с меня не снимут скальп, я все равно окоченею до смерти.— Будь моей гостьей, — пригласил Калеб, откинув край одеяла. В свете костра его глаза цвета виски блеснули странным огнем. Лили поколебалась всего мгновение, но уселась на одеяло и принялась стаскивать туфли, — Это в высшей степени неприлично, — не забыла сказать она, устроившись подле Калеба.— Это неизбежно.Лежа впритирку с Калебом, Лили чувствовала, как его напрягшаяся плоть упирается ей в ягодицы. Она поерзала, стараясь отодвинуться, но он снова придвинулся вплотную к ней. Она повернулась к нему лицом, зная, что если он захочет, то, как всегда, добьется своего.— Ты можешь разок поцеловать меня, если хочешь, — разрешила она.— Может быть, утром, — зевая, пробурчал он, а сам обнял ее и прижал к себе.— Ты не обманешь меня, Калеб, — откровенно заметила Лили. — Я же чувствую, какой он твердый.— Совсем как земля под нами. Давай спи, Лили.Несмотря на неимоверную усталость, Лили не смогла сомкнуть глаз. Она уже слишком возбудилась от тепла, исходившего от Калеба, от его запаха и силы. Скоро, очень скоро она займется своим хозяйством, а он вернется к себе в Пенсильванию и начнет ухаживать за какой-нибудь юной леди вроде Сандры, но в эту ночь он принадлежит одной Лили. И она начала расстегивать ворот его рубашки.— Лили…— Ум-м-м-м? — она поцеловала широкую, поросшую волосом грудь.— Прекрати это.Лили скользнула ниже, нашла его сосок и принялась целовать, отчего Калеб невольно застонал.Потом он вдруг схватил ее за запястья и отвел ее руки назад.— Довольно, Лили.Ее глаза расширились от смущения и досады, когда она взглянула на него. Даже в страшном сне она не смогла бы себе представить, что Калеб ее не захочет.— Ты всегда так своевольна, — обратился он к ней гневным шепотом. — И так импульсивна. Ты делаешь все, что взбредет в твои ветреные куцые мозги, и не даешь себе труда подумать о том, можно это делать или нельзя.Лили попыталась было вырваться, но безуспешно. Он легко соединил ее руки над головой и крепко держал их. Свободной рукой он начал расстегивать пуговицы на рубашке у Лили.— Калеб, — прошептала она, — прекрати это!— Ты все это затеяла, — отвечал он, — а не я. — И он расстегнул все до одной пуговицы, так что она оголилась до пояса.— Я не собиралась…— Черта с два ты не собиралась, — перебил Калеб, наклонившись и поцеловав ее в грудь.Теперь уже застонала она и принялась извиваться, стараясь освободить руки. Он не отпускал ее и взялся за застежки на ширинке штанов. Она почувствовала, как его рука скользнула по ее бедрам, а потом он улегся поверх Лили и отпустил ее руки.Она собралась было отпихнуть его, но вместо этого обнаружила, что гладит его голову.— Калеб, — промурлыкала она, прежде чем он накрыл ее рот в страстном поцелуе.Когда он наконец поднял голову, его глаза сияли в лучах лунного света янтарным блеском.— Боже, спаси меня и сохрани, я знаю, что мне лучше избегать тебя, Лили, — выдохнул он, — но я не могу. Ты нужна мне, Лили. Очень нужна.Одним сильным движением он погрузился в нее, и она вся выгнулась от сладостного экстаза, глядя на миллионы звезд, сиявших над ними, и издавая низкие стоны.— Ты маленькая ведьма, — прохрипел Калеб, медленно, нерешительно начиная двигаться на ней.Она припала губами к его горлу, там, где все чаще билась жилка пульса.— Я не могу устоять, — простонал он, и его руки подхватили ее, приподнимая навстречу его восхитительным, чудесным ударам. — Я не в силах остановиться… о, Боже… Лили… Лили…На какое-то мгновение Лили испугалась, ибо Калеб еще ни разу не брал ее с такой примитивной страстью; и даже в самые напряженные моменты их близости она чувствовала, что он сдерживает себя. Этой ночью пали последние преграды: он вел себя, словно дикий жеребец, неутомимый, грубый, ведомый одним лишь инстинктом.Когда Калеб испустил крик воина-победителя и рухнул на нее без сил, Лили затопила волна нежности. Она крепко обнимала его, пока он лежал, задыхаясь, изнемогая, у нее в руках.— Будь ты проклята! — были первые его слова, которые он произнес, снова обретя способность говорить.— Какие ласковые слова, — рассмеялась сквозь слезы Лили.— Я же мог придушить тебя, маленькая мегера. — Слова все еще с трудом шли у него из горла, и заключенная в них угроза казалась вполне реальной. — Ты отказываешься выйти за меня и при этом считаешь себя вправе вползать в мою постель и делать из меня сумасшедшего!— Ты поверишь мне, если я скажу тебе, что сожалею об этом? — спросила она, проводя вокруг его соска пальцем и с восторгом наблюдая, как охотно откликаются на ласку едва заметные мышцы.— Нет, — отрезал он, отшвырнув ее руку. — И прекрати это!— Не будь таким грубым, Калеб. — Лили поцеловала его подбородок. — Вспомни, сколько раз ты унижал меня. Я лишь плачу тебе твоей же монетой.Он засмеялся, припал к ее шее и целовал прохладную, в лунном свете похожую на слоновую кость кожу, пока Лили не разгорелась под его поцелуями. В этот второй раз он любил ее с мучительной медлительностью, вырывая из нее ответ за ответом, пока не овладел ею полностью.Когда все было кончено, Калеб привлек ее к себе и чмокнул в макушку.— Доброй ночи, вертихвостка.
Лили спала глубоко, без сновидений, и, когда она проснулась, солнце уже вовсю сияло на небе, а Калеба и след простыл. В ужасе она подумала, что он оставил ее одну. Она приподнялась на локте и испуганно огляделась.Спутанные кони паслись неподалеку, но Калеба видно не было.Лили застегнула рубашку и натянула штаны, которые запутались ночью у нее в ногах. Когда она вылезала из одеяла, к костру, улыбаясь, вернулся Калеб.— Доброе утро, — произнес он, окинув с добродушным любопытством приведенный в полный беспорядок наряд Лили.— Доброе утро, — выдавила Лили, почувствовав странное смущение и отводя глаза. Обнаружив в некотором отдалении свои туфли, она подтащила их поближе и уселась на одеяло, завязывая шнурки.— Мы перекусим что-нибудь на завтрак в Тайлер-вилле, — объявил Калеб, начиная седлать коня Лили, — но перед этим тебе стоит переодеться в платье и сделать что-нибудь со своей шевелюрой. Хватит уже и тех сплетен, которые пойдут после того, как мы вместе вернемся в форт Деверо.Лили застыла на месте при мысли об этом. Теперь, когда возвращение было неотвратимо, она вспомнила и надменную даму в повозке, и тех двух леди, которые брезгливо подбирали юбки, проходя мимо нее по улице.— Бывают такие минуты, когда я сожалею о том, что когда-то сбежала из Спокана, — невольно призналась она.— Какой бы ты ни подвергалась при этом опасности, я рад, что ты это сделала, — отвечал Калеб с любящей, ободряющей улыбкой.Лили покосилась на него и снова отвела взгляд. Она вела себя возмутительно прошлой ночью, и воспоминание об этом разжигало в ней стыд и уверенность, что она пойдет по стопам своей матери.— Люди не посмеют оттолкнуть тебя, — сокрушенно заметила она. — И женщины не станут при твоем приближении отдергивать юбки и публично запрещать детям говорить с тобой.— О чем ты? — Калеб повернул ее к себе лицом.— Они считают меня шлюхой, — пояснила она в отчаянии еле слышным голосом и уткнула лицо в ладони. — И, возможно, они правы.— Лили, — Калеб отвел ее руки и заглянул ей в глаза, — все, что нужно сделать, чтобы заткнуть им рты — выйти за меня замуж. Сделай это — и они станут целовать тебе ноги.— Я не могу, — прошептала Лили. — Калеб, ты ведь знаешь, что я не могу, и знаешь почему.С сокрушенным вздохом он оставил ее. Забросав угли костра дерном, он направился к лошадям и взялся за сбрую.
Часом позже они с Лили въезжали в Тайлервилль. И хотя они нарочно не поехали по главной улице, навстречу им попалось и так достаточно много зевак.Калеб снял для Лили комнату в отеле и приказал принести туда горячую воду, а сам скрылся в салуне. Лили поднималась по лестнице, волоча саквояж. Растрепанные пряди слипшихся волос беспорядочно свисали ей на плечи. Две пожилые матроны, не скрываясь, уставились на ее брюки и рубашку.Лили показала им язык и скрылась в своей комнате.В полном изнеможении она сидела в номере на кровати, когда появилась горничная с чаном горячей воды, который она поставила посреди комнаты. Это была полная женщина с темными волосами и грубыми чертами лица. Она с откровенным любопытством оглядывала Лили.— Ваш мужчина приказал прислать в номер горячую воду и завтрак.— Майор Холидей не мой мужчина, — слабо возмутилась Лили. Она была слишком измучена, чтобы спорить.— Он отдает приказания, и вы им подчиняетесь, — возразила горничная. — Стало быть, он ваш мужчина.Лили была ошарашена этим ответом, но посмотрела на горничную как можно более уничтожающе, пока та, немного помедлив, не убралась вон из комнаты.Завтрак ей принес сам Чарли Мейфилд и при виде ее наряда изумленно присвистнул.— Штаны? Майор заставил тебя вырядиться в штаны?— Это была моя идея, — неохотно пояснила Лили, забирая у него из рук поднос и ставя его на столик под окном. — Мне надоело, что все кругом только и думают, что я делаю любое сальто-мортале, стоит майору прищелкнуть пальцами.— Да уж, на это стоило бы посмотреть, — хмыкнул Чарли. — А все ж майор такой мужик, что доводит до конца всякое дело, за какое бы ни брался.Лили сняла крышку с тарелки, на которой исходили паром жареная колбаса, картошка и яйца, и принялась есть. Ее возмущение было подавлено не столько рассудком, сколько голодом.— Бели он ходит и болтает направо и налево о том, что имеет на меня хотя бы малейшее влияние, — пробурчала она с набитым ртом, — то он врет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48