Тем самым она фактически вытеснила все остальные институты иудаизма и еврейства. После 135 г. ее власть стала абсолютной, поскольку больше ничего не осталось. Ригористы и по природе своей и из-за катаклизмов, которые сами спровоцировали, искоренили все прочее. Было ли все это предопределено или нет? Рассматривая конкретную ситуацию II столетия, можно сказать, что евреи представляли собой сильную национальную и религиозную группу, которая ходила по грани катастрофы и в итоге вверглась в ее пучину. Так, в I веке евреи не только составляли десятую часть населения империи (а в ряде крупных городов их доля была и значительнее), но и имели тенденцию к более широкому распространению. Они были вооружены новейшей идеологией – этическим монотеизмом. Они были почти поголовно грамотны и располагали единственной в то время системой социального обеспечения. Они обращали в свою веру людей из всех социальных слоев, включая наивысшие. Кто-нибудь из императоров династии Флавиев мог легко стать иудаистом, подобно тому, как спустя 250 лет Константину суждено было стать христианином. Поэтому не случайно Иосиф Флавий гордо сообщал: «Нет ни одного города, греческого или варварского, ни одного народа, где не соблюдались бы наши обычаи седьмого дня, когда мы отдыхаем от трудов, постов и возжжения свечей… И как Господь пронизывает собой всю вселенную, так и Закон нашел свой путь в сердца всех людей». Столетием позже процесс повернулся вспять. Иерусалим уже не был еврейским городом. Александрия, бывшая некогда на 40% еврейской, растеряла всех своих евреев. Цифры огромных потерь в двух восстаниях, которые приводят Иосиф Флавий, Тацит и Диодор (по словам Тацита, только в 66-70 гг. было убито и продано в рабство 1 197 000 евреев), могут быть преувеличены, однако ясно, что в это время еврейское население Палестины резко сократилось. В диаспоре расширяющиеся христианские общины не только заимствовали лучшие богословские и социальные идеи евреев (а вместе с ними и роль «светоча для язычников»), но и активно внедрялись в еврейскую массу, так что евреи диаспоры стали одним из главных резервов новообращенных христиан. Происходило не только катастрофическое сокращение еврейского населения на родине и в диаспоре; одновременно не менее драматически сужались горизонты еврейства. В эпоху Ирода Великого евреи начинали играть выдающуюся роль в культурной и экономической жизни новой империи. Филон Иудейский (ок. 30 г. до н.э. – 45 г. н.э.), член одной из самых богатых и космополитических семей Александрии, взращенный на Септуагинте, говорящий и пишущий на прекрасном греческом языке, знаток всей греческой литературы, историк, дипломат и крупный философ, был в то же время благочестивым евреем и автором пространных комментариев к Пятикнижию и к полному своду еврейских законов. Филон воплощал в себе лучшие традиции еврейского рационализма. Христианские богословы, жившие позднее, должны быть ему глубоко признательны за понимание Ветхого Завета, особенно в аллегорическом смысле. Его представление духа иудаизма носит глубокий, оригинальный и созидательный характер; тот факт, что он, по-видимому, не знал иврита, показывает, до какой степени просвещенные евреи стали к началу христианской эры частью мировой цивилизации и светской культуры без существенного ущерба для своей веры. Однако уже к середине столетия человек с широтой взглядов, как у Филона, уже не смог бы вписаться в еврейское общество. Евреи перестали писать историю. Они больше не рассуждали на философские темы. Все традиционные виды литературного творчества (притчи, поэзия, псалмы, аллегории, исторические новеллы, апокалиптические картины) были заброшены. Общество сосредоточилось со всей страстью, на которую было способно, на единственном виде литературы – комментариях к религиозному закону. И продолжало заниматься этим на протяжении столетий, забыв о своем богатом прошлом и отгораживаясь от интеллектуального влияния извне. Однако это замыкание иудаизма в себе как логический итог нараставшего в течение семи веков ригоризма оказалось, видимо, условием выживания еврейского народа как такового. Евреи не исчезли с исторической сцены подобно многим народам во времена великих конвульсий переселения в конце античной эпохи. Они не утратили своего индивидуального лица в Темную Эпоху, как это случилось с римлянами и эллинами, галлами и кельтами и, разумеется, с миллионами евреев диаспоры, обратившихся в христиан. Иудаизм и остатки еврейства сохранились в янтаре Торы. Это сохранение и выживание были не просто необъяснимой гримасой истории. Евреи сохранились потому, что период интенсивной интроспекции позволил их интеллектуальным лидерам развить на базе Торы систему моральной теологии и общественный закон удивительной связности, логической согласованности и социальной силы. Утратив царство Израиля, евреи превратили Тору в крепость мысли и духа, в которой могли обретаться в безопасности и даже довольстве. Это великое здание социальной метафизики стало намного более скромным после падения Иерусалима в 70 г. Династии священнослужителей и вообще традиционные еврейские высшие слои исчезли в развалинах города. Отныне евреи перешли к «кафедрократии» – ими стали управлять с кафедры учителя-наставники. Это, вообще говоря, всегда было присуще иудаизму: разве пророки не были орудием, посредством которого бог учил свой народ? Но теперь это стало явно и ярко выраженным процессом. Предание гласит, что рабби-фарисей, Иоханаан бен Заккай, заместитель главы синедриона, был тайком переправлен из осажденного Иерусалима в гробу. Он был против восстания и выступал от имени давно сформировавшегося направления иудаизма, по мнению которого Богу и вере лучше всего служить без государственного гнета и продажности. Он получил разрешение от римских властей организовать религиозный еврейский центр в Иавнее (Джамне) недалеко от побережья к западу от Иерусалима. Синедрион и еврейское государство были похоронены, и вместо них возник синод рабби, которые собирались либо в винограднике возле голубятни, либо на верхнем этаже дома. Рабби и синагога стали нормативными институтами иудаизма, который отныне стал конгрециональным. Академия в Иавнее рассчитала еврейский календарь. Она завершила канонизацию Библии, она постановила, что, несмотря на падение Храма, определенные церемонии, такие как ритуальная еда на Пасху, должны проводиться регулярно. Она утвердила текст коллективных молитв и правила постов и паломничества. Новый дух иудаизма возник в ответ на бурную экзальтацию зилотов и националистов. «Не спешите низвергать алтари неевреев, – учил рабби Иоханаан, – ибо вас заставят восстанавливать их собственными руками». Или: «Если вы сажаете деревья, а кто-то говорит, что пришел Мессия, посадите сначала саженец, а потом идите и приветствуйте Мессию». В Иавнее меч был забыт, но царило перо. Система представляла собой самоподдерживающуюся олигархию, когда академия отбирает («посвящает») новых рабби в соответствии с их ученостью и заслугами. На практике зачастую отбор производился по семейному признаку. Со временем потомство рабби Иоханаана было оттеснено рабби Гамалиилом II, сыном человека, который учил Св. Павла. Римляне признали его наши , патриархом. В целом эти богословы уклонились от участия в восстании Бар Кохбы. Но, конечно, оно повлияло на их жизнь. Им зачастую приходилось собираться тайно. Самая Иавнея стала непригодной для жилья, и после подавления восстания раввинские власти перебрались в город Уша в западной Галилее. Большинство рабби были бедны. Они занимались по преимуществу физическим трудом. Реконструировать еврейскую историю этого периода трудно, поскольку сами евреи перестали ее описывать, а вся биографическая и иная информация в письменном виде носит нерегулярный характер и не привязана к хронологии. Источником ее являются отрывки из официальных правил («галаха») или рассказы и легенды («аггада»). Упомянутые еврейские академические круги не всегда были однородными и замкнутыми. Один из виднейших иавнейских богословов, Элиша бен Авуйя, стал еретиком. Один из его учеников, рабби Меир, крупнейший ученый богослов II века, был, возможно, обращенным. Свою роль играли и женщины. Жена Меира Брурия стала ведущим специалистом по галахе. Имперские власти то беспокоили и даже преследовали евреев, то оставляли их в покое. Временами евреи жили и работали в согласии с Римом. Их лидеры получали земельные наделы и большие юридические права. Христианский богослов Ориген (185–254) сообщает, что наши даже выносил смертные приговоры. И уж конечно он имел право собирать налоги. Рабби Иуда ГаНаши, или Иуда-Князь, который жил во второй половине II века и начале III, был богатым человеком со своей охраной и правил еврейской общиной Галилеи и Юга почти как светский властитель. Почти, но не совсем: он тратил свое богатство на поддержку богословов, самые одаренные из которых питались за его столом; он освобождал ученых от налогов (за счет работающих); в трудные времена он подкармливал богословов (но только образованных) из собственных запасов. Рассказывают, что даже его служанка знала иврит и могла объяснить значение редких слов. Иуда был элитарным интеллектуалом, причем совершенно бескомпромиссным. Он говорил мрачно: «Все беды на свете от неученых».Династии богословов существовали даже в период Второго Содружества, причем группировались парами («зугот»). Известно пять пар ведущих ученых богословов, в последнюю из которых входил знаменитый Хилаль, учитель Христа, и его оппонент Шаммаи. Их потомки и последователи, а также другие богословы, вошедшие в элиту, известны под названием «таннаим». Внук Хилаля, Гамалиил Старший, был первым из шести поколений, а Иуда Га-Наши – последним. Со следующего поколения, первым в котором был рабби Нийя Рабба (ок. 220 г.), началась эпоха «амораим», длившаяся пять поколений в Иудее (до конца IV в.) и восемь поколений в Вавилоне (до конца V в.). Разумеется, в Вавилоне и окружавших его землях крупные еврейские общины существовали еще со времен Изгнания. Контакты с ними не прерывались, вавилонские евреи получали расчеты календаря от властей Иерусалима, а позднее – из Иавнеи. Когда было возможно, вавилонские евреи совершали паломничество в Иерусалим. Фарисейский, или раввинский, иудаизм пришел в Вавилонию как прямой результат восстания Бар Кохбы, когда ученые богословы, бежавшие из Иудеи, основывали свои академии на тогдашней территории Парфин. Эти школы были сосредоточены в Суре (к югу от того места, где теперь находится Багдад) и в Пумбедите (к западу), где они процветали до XI века. Месторасположение академий на западе Палестины менялось. В свое время Иуда ГаНаши сосредоточил все учебные заведения в Бет Шеариме; после его смерти известные академии находились в Кесарии, Тивериаде и Лидде. Материальные следы этого периода еврейской истории не слишком внушительны. Разумеется, у еврейских археологов нет возможности вести раскопки в Ираке. Еврейское поселение в Суре полностью исчезло уже в 1170-е годы; когда еврейский путешественник Вениамин из Туделы посетил это место, город, как он писал, лежал в развалинах. Напротив этого, в Пумбедите он обнаружил вполне ощутимого размера общину; правда, это о ней последнее упоминание. Зато раскопки 1932 г. обнаружили в римском караванном городе Дура Европус на Евфрате остатки синагоги, датированные 245 г., с надписями на арамейском, греческом и пехлеви – парфянском языках. По-видимому, возникновение еврейской колонии относится к периоду гибели Северного Царства и Изгнания; однако она была укреплена наиболее ортодоксальными евреями после восстаний 66-70 и 132-35 годов. Судя по всему, община объединяла людей различных верований, как, возможно, и многие другие в то время. Архитектура, как и можно было ожидать, была эллинистической; однако удивление вызывают три десятка разрисованных панелей (теперь они находятся в Национальном музее в Дамаске), где с мессианских позиций отражено Возвращение из Изгнания, восстановление и спасение. Там есть также изображения патриархов, Моисея и Исхода, потери и возвращения Ковчега, Давида и Эсфири. Ученые связывают эти изображения с иллюстрированными Библиями, которые, как считают, существовали во II-III веках и указывают на то, что христианское искусство имеет еврейские корни. Очевидно, что каноны изобразительного искусства в это время соблюдались не слишком строго, по крайней мере в еврейских кругах. В Палестине «со времен мудрецов» сохранилось некоторое количество синагог и захоронений. В Тивериаде на Галилейском озере в синагоге IV века на мозаичном полу можно увидеть изображения людей, животных, а также знаков зодиака. На холме вблизи города находятся могилы мученика рабби Акивы и Иоханаана бен Заккаи; в двух милях вдоль озера – могила рабби Меира. В Капернауме, где некий сотник, слугу которого излечил Иисус, построил синагогу, в 1905-26 годах были произведены раскопки; в синагоге была обнаружена резьба II-III вв. с изображением шофара , меноры , горшка с манной, пальмы и щита Давида. Три синагоги раскопали в Сирии и северном Израиле; совсем рядом с дорогой Назарет – Хайфа находится академический центр Бет Шеарим Иуды Га-Наши с синагогой, катакомбами и кладбищем, причем на последнем можно обнаружить множество скульптур, и где-то скрывается могила самого Иуды. Но главными памятниками коллективной и индивидуальной учености этой эпохи являются сами священные книги евреев. Еврейская священная литература состоит как бы из слоев, каждый из которых опирается на предшествующий. Первый слой – это Пятикнижие, которое было в основном завершено перед Изгнанием, хотя, безусловно, некоторое редактирование продолжалось и после возвращения. Это основа основ писаного закона евреев, фундамент всего. Затем идут книги пророков, псалмы и книги мудрости, канонизация которых, как мы видели, была завершена между 70 и 132 гг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121