Пошел ты в п..... со своим
трибуналом, сказала Старуха. И не таких видали!
Официанточка сунула Учителю записочку. Ребята, говорилось в ней,
приходите сегодня опять. Нельзя же так сразу с первого раза. Ждем.
Старуха поймала в коридоре Уклониста. Если пойдете к этим
вертихвосткам, подтвердим рапорт Лидера, прошипела она. Ого, сказал Учитель.
Нас уже шантажируют. Превосходно. Сегодня идем к старухам. Во-первых, эта
Баба мне нравится. А во-вторых, девчонок надо проучить. Сегодня понервничают
-- завтра как миленькие дадут сами.
Бомбардировщики подняли хай из-за парашютов и обвинили штурмовиков.
Назревал крупный конфликт. Комендант вызвал Лидера, прочитал рапорт,
посоветовал использовать его для туалетных целей и велел немедленно
сматывать удочки. Лидер заикнулся было о нелетной погоде (начался снежок).
Комендант усмехнулся. Слушаюсь, сказал Лидер. И через час группа штурмовиков
уже выруливала на старт.
Как только вышли из поля видения аэродрома. Лидер покачал крыльями и
перевел группу на бреющий полет. И понеслись штурмовики над самой землей,
сбивая винтами кусты и засыхающую траву, разбрызгивая лужи, заставляя
бросаться в грязь случайно подвернувшихся прохожих и шарахаться в стороны
чудом уцелевших кляч. Считается, что высшая романтика авиации -- мертвые
петли, бочки, высота, дальние перелеты и прочее в таком же духе. Но это
грубая ошибка, предрассудок. Нет ничего лучшего в авиации, чем бреющий
полет, да к тому же тогда и там, когда и где он запрещен. Да еще на высоте
ниже положенной... Под тобой, справа, слева и даже порой над тобой, в общем
-- рядом, с ужасающей скоростью проносится земля -- дома, люди, коровы,
собаки, лужи, кусты..., -- все то, в чем ты жил и вырос. Это и твоя
привычная земля. И проносящаяся вихрем неуловимая сказка. И близкая. И
недосягаемая. И привычно серая. И сказочно красивая. Мелькнет и исчезнет
навсегда... И хочется тогда прижимать машину к земле еще ниже... Ниже...
Ниже... Учитель даже не заметил, как шедший за ним Сопляк зацепился за
какой-то бугорок или столбик...
Когда сели на аэродроме запасного полка, в группе недоставало еще
одного экипажа. А в радиаторе машины Теленка механики обнаружили кусок
человеческой руки и черепа. Доигрались, сказал Мерин. Лидера теперь
разжалуют. Теленку дадут вышку. Заменят на штрафной. И амба. А мы -- мы ни
при чем. У нас еще все впереди.
Судьба слепа. Не можешь знать,
Когда ты...
ОЧЕРЕДЬ
По поводу предстоящего юбилея Очереди состоялось чрезвычайное заседание
НВПВГБЦСВКБИ. Решили создать юбилейную комиссию во главе с 3 авторангом.
Комиссия должна разработать план мероприятий и представить на утверждение. В
мероприятия следует включить торжественные заседания, народные гуляния,
концерты самодеятельности, награждения. Ход подготовки к юбилею широко
освещать в печати. По вопросу о том, кто будет зачитывать речь, возникла
дискуссия. Дело в том, что по ибанским законам тот, кто зачитывает речь,
становится ее автором, хотя речь и не пишет. И получает гонорар за
выступление телевидению с этой речью, за публикацию ее во всех газетах, за
публикацию ее отдельными брошюрами и за собрание сочинений, в которые,
естественно, включается речь. Ну и слава, разумеется. Так что вопрос о том,
кто должен читать речь, есть самый главный вопрос ибанского руководства.
Ибанцы научились по числу зачитываемых речей, по темам речей и месту и
времени их зачитывания безошибочно угадывать фактический социальный статус
своих руководителей и их перспективы. На сей раз Заибан решил предоставить
возможность прочитать речь своим Заместителям. Началась дикая склока. В
конце концов победу одержали два претендента -- Заперанг-17 и Заперанг-39.
Моя очередь, вопил Заперанг-17. А где равенство, скулил Заперанг-39. У тебя
уже пятнадцать томов собрания сочинений, а у меня всего семь! А я ведь
постарше! Пришлось вызвать сотрудников ООН. Те решили, что читать будет
Завторанг-7. Надо порадовать трудящихся, сказал Заибан. И предложил включить
в речь сообщение о том, что в этом году ожидается неслыханный урожай
ширли-мырли.
БИОЛОГИЧЕСКИЕ ТРУДНОСТИ
Сразу же обнаружились непредвиденные биологические барьеры. Поскольку
ибанцы по интенсивности издаваемой вони несколько уступали подибанцам,
последние решили, что ибанцы уступают им по уровню интеллекта, а ибанцы
решили, что подибанцы уступают им. И каждая из делегаций поэтому захотела
взять верх. Подибанцы развонялись по сему поводу до такой степени, что главу
ибанской делегации Заперанга-17 хватил инсульт, и его спешно пришлось
заменить Заперангом-39, а всем членам ибанской делегации надеть противогазы.
Благодаря этому ибанская делегация даже выиграла, так как ибанцев
иностранные журналисты перестали путать с подибанцами. Возникла проблема,
как быть дальше. Поручили ЖОПу выработать конструктивные предложения. Крыс
вызвал Балду. Пустяки, сказал Балда. Пусть наши делают вид, будто мы чуточку
глупее их. В Под-Ибанске, в свою очередь, собрался Верховный Дурал и дал
указание своей делегации делать вид, что подибанцы чуточку глупее ибанцев. И
дело пошло на лад. Но обнаружилось новое препятствие: языковый барьер.
ЛЕГЕНДА
Учитель застелил койку и, естественно, завалился на нее в сапогах. И на
стене землянки прочитал следующее:
Если триппер не ловил,
Почитай, что и не жил.
Что такое триппер? Смелость.
Аттестат мужской на зрелость.
Этикетка светская.
Сила молодецкая.
Не замечен он пока
У юнца и старика.
Я за это не боролся.
Я случайно напоролся.
Как и ты. Как он. И он.
Как и прочих легион.
Срок пришел. Иду мочиться.
Вот так раз! Извольте бриться!
Я от боли завопил.
Братцы, триппер подцепил!
Выручайте, говорю.
А иначе погорю.
Ах, напасть! Беда какая!
Эта штучка дорогая.
Коль по-тихому лечить,
Надо уйму заплатить.
Две шинельки. Плюс портянки.
Плюс черняшки две буханки.
В общем, хочешь сделать чисто,
Становись рецидивистом.
Воровать я не хочу
И бреду в санчасть к врачу.
Под стихотворением кто-то приписал:
Врач не лечит это дело
Без Особого Отдела.
Ничего себе, подумал Учитель. И прочитал другое стихотворение,
написанное рядом, но другим почерком.
Звучит команда. Выходи!
По росту разберись.
В грудь слева пятого гляди.
Замри. Не шевелись.
А ты -- из строя. Раз, два, три.
Кругом. Друзьям в лицо смотри.
Ты плохо койку заправлял.
Не чистил сапоги.
Ты хуже всех в мишень стрелял.
Шагал не с той ноги.
Твоих проступков всех не счесть.
Позоришь нашей части честь.
Ученье наше не читал.
Сбегал со строевой.
Кто в самоволку умотал!
Кто спал с чужой вдовой!
Чего стоишь -- молчишь, как пень!
Долой значки! Снимай ремень!
Ты день и ночь вовсю кутил.
И вот тебе финал.
Шинель чужую ты пропил.
Пойдешь под трибунал!
А я? Как будто мне плевать.
Как будто мне не привыкать.
Мол, больше вышки не дают.
Мол, дальше фронта не пошлют.
Любопытно, сказал Учитель вслух. А что напишу тут я? Место свободное
есть. Пришел Мерин. Гони парашют, сказал он. Я нашел покупателя. Ведро
самогонки. И две пары сапог. Не хромовые, конечно. Но натуральная кожа, не
шкасы все-таки. А шкасы потом пропьем. Живем! Кстати, я познакомился с
девочками. Пальчики оближешь. Вечером идем, пригласили.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Что тут за жизнь, говорит Мазила. Я от этого там отвык, и все это мне
кажется чудовищно нелепым. Как тут работают! В два-три года бюстик
какого-нибудь героя, деятеля, артиста. Надгробие. Если вождь, да еще в рост,
-- большая удача. Несколько иллюстраций к убогой книжонке. Одно полотно на
районной выставке. Портретик в клубе. Награды и звания бог весть за что, но
только не за реальный вклад в искусство. А рецензии... Искусствоведческие
книги... Об этом даже не стоит говорить. Тоска зеленая. Такого вроде не было
даже лет десять назад. Было, говорит Болтун. Всегда так было. Но были
Надежды и Иллюзии. Сейчас и это испарилось. Осталась серость в чистом виде.
У нас то же самое. Вот талантливый молодой человек начинает свою научную
карьеру. Что его ждет? В лучшем случае -- то же самое, что ждет вопиющую
бездарность. Вот взгляни. Журнал. Две рецензии на две книги. Ты думаешь, по
рецензии можно судить о том, какая из них лучше? Нет. В данном случае на
плохую книгу дана прекрасная рецензия. На другую, среднюю, -- очень
сдержанная. Но могло быть иначе. Если бы автор средней книжки имел более
высокий чин, и рецензию дали бы лучше. Одновременно с этими книжками вышла
еще одна. Действительно хорошая. Случайно проскочила. На нее рецензий нет. И
не будет. А если и проскочит в силу исключительных обстоятельств, то еще
более скромная, чем на среднюю книжку. Автор хорошей книжки на докторскую
степень даже не рассчитывает. Я его знаю. Просто не поставят на защиту.
Автор плохой уже защитился. И уже выдвинут в Академию. Автор средней
поставлен на очередь на защиту. Это не исключение. Это типично. У нас
отсутствуют нравственные принципы и традиции, по которым какая-то
влиятельная категория лиц отдает предпочтение действительно более ценным и
талантливым продуктам творчества. А раз так, снижается число лиц, живущих с
учетом того, что справедливая оценка их творчества возможна. Лишь единицы
оказываются способными противостоять этой ситуации. А они не делают погоды.
Они или погибают, или выбрасываются вон. В результате искажаются все оценки.
Категории, выработанные для оценки подлинно талантливых и трудоемких
продуктов творчества, переносятся на бездарную халтуру с таким видом, как
будто это -- настоящее искусство, настоящая наука. Серость торжествует.
Официально устанавливается система лжи, покрывающая все это. Одним словом,
бездарная имитация творчества и всей окружающей его ситуации занимает место
настоящего, нормального творчества. Итог -- одуряющая скука. Иногда какие-то
группы людей на время впадают в заблуждение относительно каких-то явлений
культуры. Но оно быстро проходит или не затрагивает общей атмосферы серости
и скуки. И жизнь начинает измеряться десятилетиями. Проходят десятки лет,
прежде чем творческий человек накопит какой-то заметный минимум,
свидетельствующий о том, что и он кое-что сделал. Тут можно ввести
математически точные формулы, позволяющие предсказывать перспективы
личности. Но они ни к чему, сказал Мазила. И без них всем все ясно с самого
начала. Вот посмотри, на что я могу рассчитывать на ближайшие пять лет. По
деньгам это больше, чем достаточно. С точки зрения творческой это работа
пяти минут. С точки зрения технического исполнения это -- адский труд, так
как... Сам знаешь, как у нас работают.
ВОЗРАЖЕНИЕ УЧИТЕЛЯ
Прочитав проект программы, предложенный Хмырем, Учитель согласился. Но
высказал некоторые возражения.
Согласно последнейшим данным науки
Ибанец не может подохнуть от скуки.
Кто думает так, заблужденье печальное.
Скука есть жизнь. Бытие изначальное.
Ведь мы не стихийные. Мы строго научные.
Мы -- скука в работе. Мы -- праздники скучные.
Мы -- скука в семье и внебрачных скитаниях.
В очередях бесконечных торчания.
Мы -- скука в учении.
И в муке творчества.
И даже в мучении
Противоборчества.
В хвастливом вранье.
И в истерике-критике.
И в текущем рванье.
И в наружной политике.
Мы кто? Мы -- продукт всей прошедшей истории.
Мы -- скука не как-нибудь, а по теории.
Тоска перманентная.
Зевота исконная.
Серость заветная.
Занудность законная.
Считают науки,
Доказано строго:
Подохли от скуки --
Туда им дорога.
Отличная основа для раскола, сказал Балда. Самое время. Всякое
серьезное политическое движение начинается с раскола и размежевания. Только
давайте расколемся пополам и по жребию. И пусть потом история зайдет из-за
этого в тупик. Вот смеху будет! Из-за расколов тупиков не бывает, сказал
Учитель. Расколемся пополам, будут задние и передние. Представляете, фракция
задников и фракция передников. Лучше задниц и передниц, сказала
Сожительница. Ого, сказал Хмырь. Наши бабы выходят на политическую арену.
Быть беде! Точно, сказал Лапоть. Забегаловку собираются закрыть на учет.
ОЧЕРЕДЬ
Юбилейная речь Заперанга произвела ошеломляющее впечатление. Хотя все
знали, что его обещания -- брехня, начали готовить авоськи. По почину снизу
трудящиеся ринулись на субботник по очистке и ремонту складов для
ширлей-мырлей. Но складов не оказалось на месте. Тогда трудящиеся ринулись
на воскресник по очистке пустыря, на котором будут построены склады для
ширлей-мырлей. Но на пустыре ничего не оказалось. Тогда трудящиеся ринулись
на понедельнешник по захламлению пустыря. А где взять хлам? И тогда
трудящиеся начали кромсать все, что подвернется под руку. И устроили для
этого вторнишник, средишник, четвержишник, пятнишник. И навели такой
порядок, что пришлось призвать всех выйти на субботник по очистке... Заводы
временно прекратили работу, а руководящие учреждения закрылись до осени.
ЯЗЫКОВЫЕ ТРУДНОСТИ
Задолго до встречи лингвисты, математики, психологи, логики и прочие, и
прочие, и прочие разработали совместно Всеобщий Универсальный Язык (ВУЯ),
пригодный для общения ибанцев с любыми цивилизациями. При разработке ВУЯ
ибанские ученые исходили из самого крайнего допущения, что между ибанским
языком и языком представителей внеземной цивилизации нет ничего общего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58