Худсовет. Хотя, эти говнюки могут и подождать. Все равно они
без меня ничего не сделают.
Брат считался одним из духовных вождей передовой ибанской Интеллигенции
этого периода и имел известность на Западе. И потому он до всего имел дело,
везде был вхож и приглашаем.
Жуткая мразь, говорил о нем Болтун. Типичный ибанец, вывернутый
наизнанку.
ЧАС ДЕСЯТЫЙ
Не пойму, чего ты хочешь, говорит Инженер. Тебе двадцать три года
всего, а ты уже капитан. Куча орденов. Парень ты способный. Впереди
блестящая карьера. Что тебе еще нужно? Давай, обсудим дело спокойно, говорит
Крикун. Я боевой летчик, а кого назначили командиром эскадрильи? Он же не
воевал. И по званию ниже меня. А я лишь заместитель. Пока. Возьми комэска
второй. Он майор. Вылетов в два раза меньше, чем у меня. Орденов больше. К
Герою представили. За что? Я стал капитаном и получил кое-какие награды
потому, что был нужен в самое трудное время. Теперь я не нужен. Никакой
карьеры у меня нет и не будет. В Академию, как тебе известно, послали не
меня. Я бы сдал экзамены элементарно. А он провалился. Но его оставили на
подготовительный. Нет, дорогой мой оптимист, у меня тут перспектив никаких
нет и не будет. Стоит им взглянуть на меня и стоит мне открыть рот, как они
сразу видят, что я -- не наш человек. Чутье! А там, думаешь, лучше будет,
говорит Инженер. Хочешь верь, хочешь нет, говорит Крикун, но для меня
проблемы, лучше или хуже, нет. Мне надо многое обдумать и пересмотреть.
Поэтому мне нужна не только внешняя, но и внутренняя независимость. И надо
быть в самом центре. Там хоть какая-то жизнь. Напряжение. Устремленность. И
материал для размышления. А тут -- пьянки, бабы, карты, служба. Потом, может
быть, семья, благополучие, карьера. Нормальная скромная жизнь, говорит
Инженер. Меня это не устраивает, говорит Крикун. Шах. И, кажется, мат.
Хочешь еще одну? Нет, говорит Инженер. С тобой неинтересно играть. Я
чувствую, что играю сильнее тебя, но почему-то все время проигрываю.
БРАТИЯ
Что такое Братия в ибанской общественной жизни, вам точно так же хорошо
известно, говорит Клеветник. Но я все же остановлюсь на этом вопросе
несколько дольше обычного, ибо это -- ключевой вопрос для понимания всей
видимой жизни ибанского общества.
Определение того, что такое Братия, излишне и невозможно. Здесь нужно
просто описание этого явления и его функционирования, подобно тому, как это
делается в отношении нервной системы человека. Братия есть эмпирическая
реальность ибанского общества, имеющая определенное строение и
функционирование. Я хочу обратить ваше внимание лишь на некоторые ее
признаки, имеющие первостепенное значение с точки зрения анализа
переживаемой нами эпохи.
Братия в ибанском обществе есть суть государственной власти, ядро
всякой власти и объединение всех форм власти в единую систему власти. Это --
социальная власть как таковая или власть в ее чисто социальной функции. И
чтобы понять ибанскую государственность, надо понять суть Братии. Тут надо
отбросить свои симпатии и антипатии и быть объективным. Иначе неизбежны
заблуждения. Лучше даже немного апологетики, чем тенденциозное отрицание. Я
думаю, что в оценке роли Братии ее апологеты ближе к истине, чем ее враги. В
Ибанске на самом деле, а не только в демагогии и пропаганде. Братия есть
единственная сила, способная сохранить порядок в обществе, в какой-то мере
ограничить буйство социальных сил и обеспечить некоторый прогресс. Не самая
мощная, а единственная. И не считаться с этим фактором нельзя. Несерьезно.
Между прочим замечу, что массовые репрессии периода Хозяина произошли в
какой-то мере потому, что определенные силы в стране сумели поставить себя
над Братией и подчинить ее своей воле.
Братия состоит из людей. Потому исходный вопрос в ее понимании --
вопрос о ее членстве. Надо признать как бесспорный факт, что членство Братии
есть дело добровольное. Зачем вступают люди в Братию, ясно всем: главным
образом -- из корыстных и карьеристических соображений. Но делается это
добровольно. Быть членом Братии -- желанная цель многих. Но не все
удостаиваются этого блага. Об этом ниже. Есть случаи, когда люди вынуждены
вступать в Братию по условиям работы. Например, безбратийным почти
невозможно работать в области многих гуманитарных наук. Но это не отменяет
принципа добровольности. Люди добровольно выбирают себе эти сферы
деятельности, как правило, зная заранее, что им придется добиваться принятия
в члены Братии. Руководители учреждений, как правило, являются членами
Братии. Они добровольно рвутся в руководители и вступают для этого в Братию.
Тот, кто говорит, что он был вынужден вступить в Братию, помимо воли, тот
лицемерит.
Возможны и имеют место случаи, когда люди, вступая в Братию, не верят в
ее идеалы, в чистоту ее морали и поведения, презирают Братийную дисциплину,
демагогию, собрания и т.д. Таких очень много. Но это не играет никакой роли,
раз люди формально ведут себя так, как должны вести себя искренние члены.
Братии. Главное -- фактическое поведение. Ничего безнравственного в этом
нет, ибо нет никакой возможности обнаружить, что человек лишь прикидывается,
не является искренним в отношении программы, идеологии, демагогии и т.д.
Братии. Если такие случаи обнаруживаются (они -- исключительная редкость),
человека исключают из Братии, и все. Неискренность при вступлении в Братию
не отвергает принципа добровольности, а подтверждает его. Это тем более
делается согласно собственному расчету и решению индивида.
Добровольность членства Братии есть основа всей ибанской
государственности. Объяснить, как на базе полной добровольности вырастает
самая полная и оголтелая принудительность власти, -- вот задача для
любителей решать житейские парадоксы. Насилие есть равнодействующая
свободных воль индивидов, а не злой умысел тиранов. Тираны такие же пешки в
руках добровольно вырастающей власти, как и их жертвы. Неограниченная власть
тиранов есть иллюзия, рождаемая ситуацией всевластия жертв власти.
Второй принцип членства Братии -- принцип отборности. В Братию идут
добровольно, но не все в нее принимаются. В нее отбираются по строго
определенным принципам. Этот отбор и определяет то направление, в котором
будут суммироваться добрые воли отдельных индивидов их совокупной власти.
Однажды сложившись, система отбора лиц в члены Братии воспроизводится в
стабильном виде изо дня в день, из года в год, испытывая незначительные
изменения в связи с общими изменениями состава населения страны.
Надо признать, далее, как факт, что в Братию отбираются далеко не
худшие граждане. Возьмите среднее ибанское учреждение и посмотрите, что из
себя представляет, его братийная организация. Конечно, в силу массовости
Братии и общих условий жизни многие члены Братии оказываются жуликами,
развратниками, пьяницами, взяточниками и т.п. Это неизбежно. Но в
относительных величинах уровень преступных и аморальных явлений,
обнаруживаемых официально, в братийной среде ниже, чем в среде небратийного
населения. Я не хочу этим сказать, что в Братию отбираются только хорошие
люди. Оценки такого рода тут вообще неуместны. В Братию отбираются индивиды,
являющиеся лучшими гражданами с точки зрения официальных критериев оценки
ибанского общества. Эти индивиды должны быть психически нормальны, иметь
минимум политической образованности (читать газеты и запоминать их
содержание), соблюдать нормы бытовой морали, соблюдать нормы трудовой
дисциплины, быть социально активными (выполнять общественную работу) и т.п.
Мы даем этим качествам другие названия: карьеризм, стяжательство,
беспринципность и т.п. Но эти слова двусмысленны. Они имеют социологический
и морализаторский смысл. В социологическом смысле, например, карьеризм есть
нормальное и здоровое явление. В морализаторском -- это есть нечто иное. Это
делание карьеры морально предосудительными методами.
Короче говоря, в Братию отбираются граждане, обладающие четко
выраженными качествами социального индивида, формально они удовлетворяют
всем требованиям морали, права и дела. К ним не придерешься. А так
называемая фактическая сторона официально не существует. Ее нельзя
разоблачить. В разоблачении ее никто, кроме отдельных правдоборцев и
оппозиционеров, не заинтересован.
ПРОБЛЕМА ЭМИГРАЦИИ
После нескольких лет бессмысленной волокиты уехал за границу Двурушник.
Насовсем, Не понимаю, почему ты этому придаешь такое значение, говорит
Почвоед. Это же единичный случай. И что ты ни говори, это -- предательство
по отношению к своему народу. Бросить свой народ в беде... Дело не в
количестве, говорит Учитель. Проблема эмиграции есть лакмусовая бумажка
нашего общества. Дело в том, как мы на нее реагируем. А реагируем мы
омерзительно. Человек двадцатого века имеет право выбирать себе место
жительства по своим желаниям и возможностям. Ничего преступного и
аморального в этом нет. Преступно и аморально препятствовать этому. Возьми
нашу внутреннюю жизнь. Сколько народу с окраин бежит поближе к центру и в
центр. А это тоже эмиграция по отношению к тем районам, откуда бегут. Мы же
с этим смирились как с нормой. II о какой беде ты говоришь? Странно это
слышать от государственного деятеля. А если уж ты так печешься о народном
благе, так оно немыслимо без соблюдения элементарных прав человека, в том
числе -- права выбирать место жительства. Это пустые абстракции, говорит
Почвоед. Я знаю, к чему на практике приведет реализация таких лозунгов.
Утечка мозгов и творческих потенций... Мозги Двурушника тут никому не нужны,
говорит Учитель. Его от всего отстранили и изолировали независимо от этой
злополучной книги и еще до нее. Кстати, в книге ничего антиибанского нет.
Скорее наоборот. На эту тему мы с тобой вряд ли договоримся, сказал Почвоед.
Это принципиально.
Любопытно, думал Учитель. Начинают работать глубинные основы
мировоззрения. Было время, когда они отошли на задний план и казались
пустяковыми. А размежевание происходит (и это -- несомненный факт) не по
проблемам, которые еще недавно выглядели очень острыми и политичными, а по
малоприметным проблемам, на которые раньше вообще не обращали внимания.
Проблема эмиграции выросла в социальную проблему лишь в последние два-три
года. И превратилась фактически в проблему приятия или неприятия самих основ
нашей жизни. Что бы там ни говорили желающие удрать, они бегут от изма как
такового. Это факт. И это чувствуют наши вожди. Размежевание происходит не
по массовым проблемам, а по индикаторным, касающимся очень немногих
личностей, но зато глубоко.
Ладно, сказал Учитель. Черт с ними, с эмигрантами. Мы же не эмигранты.
Мы никуда не сбежим. Будем работать на благо народа. Не кинем его в беде.
Только как он отнесется к этому нашему намерению? Боюсь, что хуже, чем к
Двурушнику. Пусть, сказал Почвоед. Отступать все равно поздно. Вот,
смотри...
НАУКИ
Науки юношей питают,
Надежду старцам подают,
писал один древненеибанский поэт. С тех пор положение несколько
изменилось. Науки возросли и превратились в непосредственную
производительную силу. И питают они теперь не столько юношей, сколько
старцев. Троглодит и Академик например, каждый по отдельности прожирают, по
крайней мере, в два раза больше, чем весь первый курс среднего факультета
Университета. А юношам остается зато надежда пробиться в старцы. Как сказал
Портян, все переходит в свою противоположность путем отрицания отрицания по
спирали в форме перехода количественных изменений в качественные
скачкообразно, причем у нас это происходит под руководством и по заранее
намеченному плану, который... Извини, старик, сказал Неврастеник. Мне
некогда. Ты продолжай в том же духе. Через час я вернусь и дослушаю конец
твоей замечательной мысли. Не забудь, сегодня получка. Портян, услыхав о
получке, захлопнул пасть на полуслове и помчался в институт. Его как
крупного ученого к кассе пропускали без очереди.
Ибанские науки разделяются на естественные и неестественные. К
естественным наукам относятся хорошо, поскольку они стали непосредственной
производительной силой согласно предсказаниям и указаниям классиков и
помогают строить материально-техническую базу полного изма. Вообще-то
говоря, ибанцы на своем личном опыте убедились в том, что полный изм можно
построить и без такой базы. И даже легче. Меньше волокиты. Собрали главных
начальников, приняли решение, провели разъяснительную работу, и готово. А
если кто вздумает, то... Но как-то неудобно перед классиками. Старики
мечтали сделать дельце на хорошей материально-технической базе. Чтобы все
было как следует, в полном согласии с объективными железными законами. Тогда
если кто и вздумает пикнуть, ему и сунем в рожу базу. Смотри, мол, сукин
сын, против чего ты прешь! Против железных законов! Против исторической
необходимости!!! И по шее. А лучше в затылок. Научнее.
Ко всему прочему -- заграница. Ах, если бы ее не было! Тогда бы мы в
два счета. А там вечно что-то выдумывают. А с ними тягаться надо.
Преимущество свое доказывать. Не успеешь стянуть у них одну машинку, как
нужно тянуть другую. Пока внедряли, устарела, сволочь! А тут без науки никак
не обойдешься. Ну, и угроза, разумеется. Угроза -- это главное. Надо
противостоять. И всех защищать. Пропадут же без нас, сволочи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58