Тут и на науку
потратиться не жалко. Пусть себе развивается! Мы не против. Кто сказал, что
мы против? Клевета! Мы всегда за. Наука -- она, ха-ха-ха, штука серьезная.
Авось придумает что-нибудь такое. Придумает, сволочь! А если не придумает,
мы им... Придумает, не смеет не придумать. Ученые же там сидят, а не
какие-нибудь... За что, спрашивается, деньги им платим? И какие деньги! Мало
-- еще дадим. А нет, так ведь и урежем. Пусть как все. Придумают! Вот
тогда-то мы ка-а-а-а-к бабахнем! И скажем свое слово. Хватит, туды растуды
вашу мать! Попили кровь мирового пролетариата и угнетенных отсталых народов!
Вы ответите нам за все! Теперь наша очередь! Что вы сделали с нашими
папуасами? Бабах! Что вы делали с нашими бизонами? Бабах! Кто навел руку в
нашего...?... Бабах! Ах, если бы не заграница! Мы бы тогда все силы бросили
на мирный атом, конечно. На космические полеты! Не вечно же на Земле нам
сидеть!
Конечно, внутри у нас не все на должном уровне. Есть отдельные
недостатки. Развиваемся, но не такими ускоренными темпами, как хотелось бы.
Мешают. Мы стараемся, а они мешают. Мы для них, а они... Хлеба не хватает.
Мяса, говорят, нет. Преувеличивают, конечно. Но нет дыма... Говорят, наука
помогает. Врут, сволочи! А вдруг и в самом деле поможет? Выдумает что-нибудь
такое! Ведь выдумали же икру! Есть, правда, нельзя. Не переваривается,
сволочь. Но продавать можно. Американцы вон за милую душу ее лопают. И еще
просят. Выдумает, не посмеет не выдумать! И тогда руководить можно будет как
следует. Вызовешь на дцать ноль-ноль. Прикажешь. И жди результат. Не
терпится -- прикажи, досрочно сделают. За что им деньги платим? А результат
не может не быть. Не смеет не быть. Обязан быть. С перевыполнением. И до
срока. А если что -- снимем. Судить будем.
Короче говоря, без науки-то лучше было. Жили без теории
относительности. И без хромосом. И без обратной связи. И без информации. И
неплохо жили. По крайней мере, не было ни Правдеца, ни Певца, ни Двурушника,
ни Срамиздата. И еще неизвестно, чем все это кончится. Прихлопнешь одного,
другой вылезет и заорет на всю вселенную: помогите, зажимают, не выпускают,
сажают, лечат... Давить их, гадов, надо. Давить в зародыше. А если уж без
науки пока нельзя, так проверять надо. Следить. Контролировать. Достойных
отбирать. Мало ли кто что выдумает!
С другой стороны -- обещают жизнь продлить до двухсот лет. И никаких
болезней. Перелеты опять же. Воздух очищают. И кины показывают смешные. Это
ежели годам к восьмидесяти изберут или назначат, так за сто с лишним лет
можно будет так зажать, что Хозяин позавидует. То есть счастливыми всех
сделать. За пятьсот лет потом не наблагодарятся. Сколько встреч и
переговоров за сто-то лет! А юбилеев сколько! А наград! Ха-ха, десять
человек на особых щитах за тобой носить будут. А речей! В год по тому --
минимум сто томов. Надо на полиграфическое дело внимание обратить. Отстало
малость от общего неудержимого движения вперед. А то последнее полное
собрание пришлось печатать за границей. Стыд-то какой, если узнают. Не
узнают, сволочи! Пусть, попробуют...
Хотят слухи, что американцы научились любые органы заменять на новые.
Надо делегацию послать. Сотрудников, конечно. Можно включить и пару врачей.
Риск, сбежать могут. Отобрать надо. Надежных. А рискнуть стоит. Если они
любые органы меняют на новые... Вот бы!...
ТРАГИЗМ КОМИЧЕСКОГО
Жизнь Ибанска комична, если на нее со стороны посмотреть. Но боже упаси
тебя попасть в сферу действия этой комедии. Однажды Хозяин заключил пари со
своим сыном, что тот не принесет ему в зачетке не только двойку, но даже
тройку. Ставка была крупная, и Сын решил постараться. Пошел сдавать экзамен
к одному редкостному проходимцу. Зачетку зажал. Отвечал плохо. Поскольку
двойки было ставить нельзя (институт включился в борьбу за стопроцентную
успеваемость), Профессор решил поставить Сыну тройку. Разумеется, он не
знал, что это -- Сын. Когда Сын на радости протянул ему зачетку, Профессора
хватил инфаркт. Несколько раз Сын ездил в больницу, уговаривал Профессора
поставить тройку. Тот боялся провокации и настаивал на пятерке. Наконец, он
пошел на хитрость. Пообещал тройку, а закатил пятерку. Взбешенный Сын в
отместку пустил слух, будто Профессор поставил пятерку за взятку: Сын обещал
протолкнуть его в академики. Профессора сунули в лагерь, где он вскоре сдох,
так и не осознав, что стал жертвой собственной глупости, а не бессмысленной
жестокости режима. А сдох напрасно, так как распущенный сыном слух дошел до
Президента Академии, и он приказал на ближайших выборах избрать Профессора в
академики.
СОМНЕНИЯ
Чем больше Учитель вникал в ту грандиозную информацию, которую ему
поставлял Почвоед, тем больше он убеждался в ее полной бессмысленности с
научной точки зрения. С научной точки зрения все эти данные можно предвидеть
заранее с очень высокой степенью приближения. И он проделывал это не раз.
Прежде чем приступить к обработке материала, он заранее прикидывал возможный
результат. Через несколько недель каторжной работы он получал примерно то же
самое. Это, конечно, давало блестящее подтверждение разрабатываемой им
теории. Но его теория в таких подтверждениях не нуждалась. И жалко было
терять время впустую. А Почвоед не признавал никаких теорий. Он требовал
таблиц, графиков, процентов. На кой черт все это нужно, думал Учитель. Кого
убедишь этими таблицами и графиками. Все же знают, что наши цифры -- липа, и
ни за что не поверят в правдивые данные. А выводы, которые напрашиваются из
анализа этого моря цифр, очевидны сами собой без всяких исследований. Их
можно услышать в пивных, а кухнях, в коридорах, в автобусах... Везде и ото
всех. Боже мой, в какую историю я влип. Надо с этим потихоньку кончать. Это
не моя игра.
РЕАБИЛИТАЦИЯ КИБЕРНЕТИКИ
Реабилитировали кибернетику. Заодно -- ряд других буржуазных лженаук.
Структурную лингвистику, формальную генетику, конкретную социологию и т.п. В
Газете напечатали установочную передовую статью "Кибернетика на службе
изма". В Журнале напечатали серию разъясняющих статей крупнейших ибанских
структуралистов, генетиков, кибернетиков. В передовице слегка намекалось на
некоторые недооценки и искривления, зато прямо и откровенно было сказано,
что подлинно научное понимание кибернетики впервые дано классиками изма,
которые хотя о кибернетике не знали, но цитаты по сему поводу высказали, и
ибанскими учеными. В статьях специалистов было убедительно доказано, что
кибернетику и все остальные современные науки впервые открыли в Ибанске.
Вскоре на каждой улице открыли институты и лаборатории кибернетики и всех
остальных современных наук, имеющих необычайно важное значение для практики
строительства изма. В каждом доме открыли свою социологическую лабораторию.
Тогда-то Социолог и разработал знаменитую допросную..., извиняюсь, опросную
анкету, в которую впервые в истории мировой науки ввел фундаментальнейшие
проблемы: Любите ли Вы своего Заведующего? Хотите ли Вы строить изм?
Доверяете ли Вы справедливости Органов? И многие другие. Потом эту анкету
запретили из гуманных соображений. Вдруг кто-нибудь по ошибке или сдуру
скажет нет. Тогда его по закону надо сажать за клевету. А сажать пока
преждевременно.
Благодаря реабилитации кибернетики и прочих исконно ибанских областей
науки прогрессивные силы неожиданно получили средство идеологического и
организационного объединения, санкционированное свыше. Им были предоставлены
помещения для сборищ, трибуны для ораторов, печать для пропаганды.
Начальство попалось на удочку истории и не ведало, что творило. Ему было
невдомек, что сам выход на трибуну этого, например, худосочного очкарика
воспринимался собравшимися как открытый протест против режима. Раньше его
давно бы посадили, и за дело. А теперь он кривляется на трибуне, что-то
бормочет про энтропию и информацию (а не про материю и сознание!). И пишет
на доске иксы и игреки с таким видом, будто не было стольких десятков лет
такой славной истории Ибанска. А когда этот, например, косноязычный
шизофреник написал на доске функцию пси от альфы и беты, собравшиеся
интеллигенты поняли это как призыв покончить с зажимом и даровать свободы.
Научного смысла функции никто не понимал, ибо его и не было, ибо смысл ее и
состоял исключительно в призыве к свободе.
Реакционные силы братийным чутьем чувствовали, что в Ибанске всякие
новые идеи на первых порах обретают идеологическое звучание и становятся
враждебными изму. И предупреждали об этом. Понимать не понимаю, говорил
Троглодит, но чувствую, что это не наше. Погодите, говорил Секретарь,
кончится тем, что придется вводить войска. Реакционные силы по опыту знали
что новые идеи только тогда начинают лишний раз подтверждать изм, когда
безнадежно устаревают и начинают вызывать скуку. Но на них прикрикнули
руководители из прогрессивного крыла своих же родных реакционных сил, и они
сами на всех парах устремились в прогресс, заняв в нем руководящую роль.
Троглодита назначили председателем по кибернетике. И под его опытным
руководством прогрессивные силы первым делом доказали, что новые идеи
подтверждают правоту изма на новом этапе, и начали догонять Запад по
кибернетике. По мясу и молоку Ибанск уже догнал и перегнал Запад, и о мясе и
молоке ибанцы забыли думать. А он неплохой мужик, говорили прогрессивные
силы о Троглодите. Главное -- не мешает работать. Смотря, кому, сказал
Учитель.
Теперь тебе лафа, сказал Неврастеник Учителю. Ерунда, сказал Учитель.
Теперь у нас все кибернетики. Первое, что сделали наши прогрессисты,
отпихнули меня подальше, обвинив в невежестве и кустарничестве. Смешно!
Человек, обвинивший меня в этом, переложил для кибернетического сборника
статью одного западного математика как последнее слово науки. А тот просто
излагал мои идеи, опубликованные еще пять лет назад. Причем, прямо называл
меня как первоисточник. Недавно у нас было всего пять-шесть кибернетиков.
Все состояли на учете в Органах. Почти все сидели. На прошлой неделе был
симпозиум. Съехалось более тысячи специалистов. Так что никакой лафы. Даже
наоборот. До сих пор было хотя бы состояние исключительности. Негативное, но
признанное. Теперь и этого нет. Перспективы? Они очевидны. Начинается бум.
Дело раздуют. Присосется всякий сброд. Нагреют руки. Защитят диссертации.
Получат звания, ордена, премии. Поездят за границу -- высшая награда за
заслуги в нашем обществе. Потом бум стихнет. За это время ототрут и раздавят
приличных людей. Наступит всеобщее разочарование. Идеи исчерпают
объединяющее идеологическое значение. Останется чисто официальное массовое
явление со всеми атрибутами ибанских учреждений. А поскольку новых идей
такого масштаба не предвидится, прогрессивные силы распадутся на социальные
атомы -- на отдельных индивидов с нелепой формой поведения. Перспектив тут
никаких. Социальная оппозиция должна перестать рядиться в чуждые ей оболочки
науки, искусства, хозяйствования. Она должна выступить в своей собственной
роли, без камуфляжа.
ПЕРЕМЕНЫ
На крыше нового полунебоскреба редакции Газеты и Журнала вспыхнули
зеленые слова:
АЗЕТ -- ОВО РАЗВЕ
УРНА -- ПОЛ С ВЕ ЧИ
Что это значит, спросил Журналист. Сейчас узнаем, сказал Неврастеник.
После нескольких подмигиваний на табло вспыхнули ярко-красные слова:
ПУСК БАНЕ ТАР И МАЛ
ПРОЧ ГАЗЕТУ И ЖУРНАЛ.
В переводе на английский, сказал Неврастеник, это означает:
ГАЗЕТА -- НОВОГО РАЗВЕДЧИК,
ЖУРНАЛ -- ПОЛЕЗНОГО СОВЕТЧИК.
ПУСКАЙ ИБАНЕЦ СТАР И МАЛ
ПРОЧТЕТ ГАЗЕТУ И ЖУРНАЛ.
Как видите, мы и в области рекламы наступаем вам на пятки. И все-таки,
сказал Журналист, тупо уставившись на вывеску магазина АСТРОНОМ, за эти годы
у вас произошли грандиозные перемены. Вчера, например, я встречался с
Распашонкой. Он читал прекрасные стихи. Смелые. Глядите, сказал Неврастеник,
это тоже из Распашонки.
КАЖДЫЙ ИБАНЕЦ ОБЯЗАН ЗНАТЬ
НАУКУ ОДНУ
КАКУЮ?
ОТВЕТЬТЕ-КА!
ЭТА НАУКА
-- НАУК НАШИХ
МАТЬ,
ОРУЖИЕ НАШЕ
-- САМА ДУБАЛЕКТИКА!
Это пустяки, сказал Журналист. Нельзя же без этого. А без этого,
спросил Неврастеник, указывая на табло.
ДЕЛОВЫЕ КОНТАКТЫ НУЖНЫ --
ТЕРПИ.
НО ЕСЛИ ДАЖЕ
ОБОСТРЕНЬЕ УТИХНЕТ,
ИДЕОЛОГИЮ
НАШУ
ВО ВСЮ КРЕПИ
И ВОВСЮ ВОЮЙ
С ИДЕОЛОГИЕЙ
ИХНЕЙ!
Да, сказал Журналист. Это уже не шутки. Какой-то проходимец на этом
большие денежки нажил. Этот проходимец -- Ваш любимый Распашонка, сказал
Неврастеник. Может быть зайдем куда-нибудь слегка выпить? Идея, сказал
Журналист, указывая на забегаловку, над которой сверкали исполинские
разноцветные буквы КУСОЧНАЯ. Вот сюда! Уже закрывается? Странно. Еще так
рано. Тогда пошли сюда. Очередь! Часа полтора стоять! Нет, это не по мне.
Журналист задумался. Он уже не реагировал на огромный плакат в окне кафе, на
котором был изображен произносящий речь Заведующий, а под ним -- слова:
ЧТОБЫ В ПОЛИТИКЕ РАЗБИРАТЬСЯ ХОРОШО,
РЕЧЬ ЗАВЕДУЮЩЕГО ИЗУЧИ С КАРАНДАШОМ.
Неврастеник хотел сказать, что это -- тоже Распашонка. А портрет
рисовал трижды лауреат... Но ему было лень из-за такого пустяка открывать
рот. Он ждал. Пошли в Интурист, сказал Журналист. Меня туда не пустят,
сказал Неврастеник. Тогда в Националь, сказал Журналист. Там уже с открытия
нет свободных мест, сказал Неврастеник. Тогда пошли ко мне в номер, сказал
Журналист. Вы хотите, чтобы мне дело пришили, спросил Неврастеник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58