Нормы-обязанности суть запрещения нечто не делать. Общество может иметь
высокоразвитый кодекс обязанностей граждан и тщательно следить за его
исполнением, но иметь слаборазвитый кодекс прав и не заботиться о его
соблюдении. Когда говорят о некотором обществе как неправовом, часто имеют в
виду не вообще отсутствие правового кодекса, а именно отсутствие кодекса
прав, т.е. бесправие. Общество может быть правовым, но бесправным в этом
смысле. Говоря о правовом обществе как о социальной характеристике общества,
я имею в виду исключительно нормы-права. Хотя они и фигурируют под одной
обложкой с нормами-обязанностями, они имеют качественно иную основу по
сравнению с ними.
Правовые нормы, далее, разделяются на политические и неполитические.
Первые касаются отношений граждан и их групп, с одной стороны, и властей, с
другой стороны, как независимых в данных отношениях социальных индивидов,
т.е. касаются их политических отношений. Вторые касаются отправления функций
властей, взаимоотношений граждан в быту и т.п. Первые образуют нормы
политического права. Именно здесь и зарыта собака. Общеизвестные
демократические свободы суть нормы политического права. И они фигурируют в
ибанском правовом кодексе. Как они туда попали? Отчасти иллюзии насчет изма.
Отчасти -- пропаганда и демагогия. Отчасти -- камуфляж, желание выглядеть
прилично в глазах внешнего мира. Но главным образом они попали в ибанский
кодекс потому, что с самого начала была полная уверенность в том, что никому
в голову не взбредет этими свободами воспользоваться.
Что из себя представляла и представляет ибанская правовая практика с
точки зрения политического права, общеизвестно. Но суть дела тут не в том,
что злоумышленники нарушали и нарушают хорошие законы, а в том, что в
Ибанске были истреблены лица, способные быть субъектами норм политического
права, а сформировавшееся ибанское общество производит таких граждан в
ничтожно малых количествах. В Ибанске число лиц, заинтересованных в правовом
политическом обеспечении своей деятельности в качестве равноправных
партнеров по отношению к властям ничтожно мало. Число влиятельных лиц,
заинтересованных в том, чтобы такие лица появлялись и имели правовое
обеспечение, и того меньше. Существование таких лиц вообще не вытекает из
социальных законов ибанского общества. Так что политическое право лишено
смысла в ибанском обществе. Его просто тут нет фактически в силу отсутствия
своих носителей и защитников. Появление довольно большого числа лиц,
вступивших в политический конфликт с властями Ибанска, является делом
случайным с точки зрения социальной структуры этого общества. Когда такие
люди появились, они, естественно, столкнулись с определенной правовой
практикой на этот счет, сложившейся в период становления ибанского общества,
не нуждающегося в политических отношениях и политическом праве. Эти люди
появились не из нормального хода жизни ибанского общества. И воспроизводства
их не предвидится. Если даже они добиваются каких-то успехов, это никак не
означает образования в обществе постоянно действующего института
политического права. Власти решают и будут решать эту проблему не по нормам
права, а по другим основаниям и соображениям, не имеющим ничего общего с
правом.
Резюмирую. Ибанское общество есть общество, не имеющее фактически
действующего института политического права. И не имеет оно его по той
причине, что оно не производит и не воспроизводит в массовых масштабах
индивидов, способных стать субъектами политического права. Оно не производит
и не воспроизводит в массовых масштабах условий и лиц, способных обеспечить
функционирование политического права в отношении тех отдельных индивидов,
которые волею обстоятельств становятся в политическое отношение с властями.
Число жертв отсутствия политического права в Ибанске ничтожно невелико.
Неверно утверждать, что массовые репрессии явились следствием политического
бесправия. Они имели совсем иные причины, Произвол властей и массовое
насилие само по себе не есть еще показатель именно политического бесправия.
Подавляющее большинство репрессированных вообще не вступало в политические
отношения друг с другом и властями. Это -- репрессии вне политики. Если бы
это происходило в рамках политики, можно было бы еще оставить какие-то
иллюзии. Но, увы, это не так. Репрессии и отсутствие политического права и
его обеспечения имеют общие причины. Они суть параллельные следствия одних и
тех же причин.
Конечно, репрессируемым безразлично, под каким соусом их насилуют. Но
полезно знать, что мы можем ожидать от этого общества в будущем. Массовых
репрессий может и не быть. Сейчас, например, их фактически нет. Но
отсутствие их не есть признак восстановления политического права. Отсутствие
их говорит о том, что в стране отсутствует политическая жизнь как массовое
явление. Немногочисленные политические индивиды, появляющиеся время от
времени, подвергаются гонениям не на базе плохого политического права, а на
базе отсутствия такового. Они просто уничтожаются как неугодные властям
элементы. С этой точки зрения власть всесильна.
ПОСЛЕДУЮЩАЯ ИСТОРИЯ
При тринадцатом по счету заведующем ввели официальный титул Заведун. И
каждому Заведуну с целью хоть как-то отличить его от предшествующих и
последующих заведующих стали присваивать официальный номер. Как в старину
королям. Но королям это было неправильно, потому как они эксплуататоры и
правые ревизионисты. А тут в полном согласии с подлинными законами истории.
Заведуном I стали считать Хозяина, Заведуном II -- Нового Заведующего,
сменившего Хряка и т.д. На чрезвычайных съездах стали устанавливать даты
жизни и правления очередного Заведуна и осуществленные под его мудрым
руководством мероприятия. Это было огромное достижение. До этого каждый
новый заведующий поносил предшественника, присваивал себе все то, что было
сделано хорошего при нем, и сваливал на него все плохое, что натворил сам
новый заведующий. Убедившись в том, что судьба предшественника есть твоя
судьба, заведующие решили начать отдавать должное предшественникам и, тем
самым, себе. Поскольку каждый последующий заведующий был на голову выше
предшественника и делал шаг вперед, благодаря этому нововведению начался
неудержимый прогресс. Ибанцы при этом настолько разогнались, что даже не
заметили, как перегнали Америку и оставили ее где-то далеко позади. Пришлось
вернуться обратно, так как за Америкой надо было глазеть в оба.
Заведун XIII сделал попытку объявить полный изм. Была проделана
грандиозная подготовка к этому величайшему в истории человечества событию.
Но попытка сорвалась. На тайном пленуме Заместителей ее сочли
преждевременной. Но не потому, как писали потом враждебно настроенные
историки, что к этому времени в Ибанске почти начисто исчезли мясо, молоко,
яйца и другие канцерогенные препараты, и не потому, как писали потом
дружественно настроенные историки, что было еще рано, а из-за цифры XIII.
Ибанские ученые как раз в это время открыли (опередив американцев вдвое!)
естественнонаучные и философские основы неблагоприятных последствий этой
цифры. Но Болтун придерживался иной точки зрения. Он сказал, что Заведуна
XIII должны были скоро скинуть, и честь объявления полного изма Заместители
решили оставить для себя, ибо каждый из них наделялся стать Заведуном XIV. И
только в этот момент Заведун XIII понял, какую он допустил грубую ошибку,
предложив исключить Хряка из списка Заведунов. И он умер от огорчения.
СПОР С ИБАНИСТОМ
Давай поговорим серьезно, говорит Ибанист. Ты знаешь, я искренний
ибанист. Знаю, говорит Учитель. Но имей в виду, для меня искренность -- одна
из форм поведения, а не добродетель. Хозяин был тоже искренен. И Троглодит.
И Претендент. И... Впрочем, это не имеет значения. Не имеет, говорит
Ибанист. Я согласен с тем, что человеческая история есть частичка истории
живого вещества на Земле вообще. Но есть что-то такое, что выделяет ее из
этой общности. Что? То, что есть продукт усилий самих людей, говорит
Учитель. Все, что создается благодаря уму и труду людей и поддерживается
ценой его усилий.
Одним словом, человеческая культура. Пусть так, говорит Ибанист. Но она
имеет свои законы? Имеет. Какие? А не кажется ли тебе, что в поисках этих
законов мы так или иначе придем к вызывающим у тебя насмешку
производительным силам, производственным отношениям, базису, надстройке и
т.п.? Смотря по тому, кто и что ищет, говорит Учитель. Если человек ищет
навоз, он идет на конюшню. А если ищет золото -- идет на прииск. Я ничего не
имею против тех слов, которые ты употребил. Но они суть чисто идеологические
существа, а не научные понятия. Их значение устанавливается не по правилам
логики. И оперируют ими не по правилам логики. Согласен, говорит Ибанист. По
правилам диалектики. Но диалектика разве не... Нет, говорит Учитель.
Диалектика есть орудие идеологии, и только. И никогда и ни при каких
обстоятельствах не есть орудие науки. Это иллюзии, будто она есть метод
науки. Грандиозные иллюзии, но иллюзии. Мы отвлекаемся в сторону, говорит
Ибанист. Ну, а в каком же направлении предлагаешь идти ты? Где лежит твое
золото? Почему золото -- мое, говорит Учитель. Я не претендую на золото. Я
претендую на навоз. Золото -- продукт природы. Навоз -- продукт человеческой
истории. Каковы специфические законы человеческой истории? Смотря по тому,
что ты имеешь в виду. Есть законы человеческих ассоциаций -- социологические
законы. Есть законы человеческих действий вообще и отдельных видов этих
действий. В том числе -- правила управления массами людей и одурачивания их,
правила построения домов и городов, изготовления котлет и борщей и т.п. Есть
даже правила ведения спора, согласно которым наш спор лишен смысла. Пойдем
лучше выпьем. Кстати, объясни, пожалуйста, как понимать такой принцип
ибанизма: производственные отношения СУТЬ отношения между людьми в процессе
их производства?
ПЕРВОЕ ПИСЬМО ПЕВЦА
Из музеев ль модернистов я бреду,
С ресторана ль далеко за полночь то-па-ю,
И доселе, как в горячечном бреду,
С удивления вокруг глазами хло-па-ю.
Если жрать захочешь, что захочешь жри.
Одевайся, как взбредет от обалде-ни-я.
Недоволен -- речь любую говори,
Выражай без опасений убежде-ни-я.
Я калякать по-ненашему учусь
И с ранья до самой поздней пол-но-чи
Со слезами умиления шепчу:
И живут же, твою матерь, эти сво-ло-чи.
Письмо произвело на ибанских интеллектуалов двойственное впечатление. С
одной стороны, завидовали тому, что Певец запросто может сходить в бардак и
никто не будет его прорабатывать. Ну, и насчет тряпок тоже. С другой
стороны, жалели Певца, поскольку он лишился источников творческого
вдохновения. Он все-таки явление в нашей, ибанской культуре. А Западу на
него наплевать. Проявляли интерес, пока он был тут, в Ибанске. Гонимый. А
теперь...
О ГУМАНИЗМЕ И РАССТАНОВКЕ СИЛ
Срамиздатовцам влепили от пяти до семи, сказал Неврастеник. Совсем
немного, сказал Журналист. С ними поступили весьма гуманно. Гуманно, сказал
Неврастеник. А за что? Даже по нашим законам их не только нельзя было
судить, но даже арестовывать. А их год продержали до суда без предъявления
обвинения. Но Вы же не можете отрицать, что есть прогресс, сказал Журналист.
Раньше за такое просто расстреляли бы без суда и следствия. А в чем Вы
усматриваете гуманизм, спросил Болтун. Употребление этого слова в данной
ситуации означает неявное признание того, что срамиздатовцы виновны. А в чем
они виновны? Но они же признали свою вину, сказал Журналист. Вы были на
суде, спросил Неврастеник. Нет, сказал Журналист. Нас не пустили. А Вам
известно, какая игра с ними велась этот год, спросил Неврастеник. Все
признали свою вину или нет? А где те, кто не признал себя виновным? Где
Крикун и другие, которые делали дело, а не позировали перед иностранцами? А
их тоже взяли. Но о них ни слова нигде не говорится. Прочитайте внимательно
признания раскаявшихся даже в том виде, как они опубликованы. Пройдет время,
и люди будет диву даваться, как можно было за такое судить. Как Вы думаете,
этот процесс причинил ущерб Ибанску за границей? Конечно, сказал Журналист.
А почему, за это не судят организаторов процесса, сказал Неврастеник.
Заместители номер один и номер пять настаивали на расстреле, сказал
Брат. А сам Заведующий и Заместители номер два и номер три настояли, на
более мягком и гуманном приговоре. Блестящий пример правовой практики,
сказал Неврастеник. Суду заранее установлена мера наказания. Это --
серьезная политика, сказал Журналист. Чья политика, спросил Посетитель.
Политика перед Западом, от которого нам сейчас во что бы то ни стало надо
кое-что урвать. И немало урвать. А потому надо изобразить перед ними, что мы
-- гуманисты, либералы. И то хлеб, сказал Мазила. Хорошо хоть так
получается. Не об этом речь, говорит Неврастеник. А если заигрывание с
Западом лопнет? Что тогда? Тогда и гуманизм лопнет, сказал Посетитель. Наш
гуманизм -- не сдвиг в результате некоего имманентного прогресса, а мера в
политике. Причем -- временная мера. И весьма сомнительная. Вам многое не
видно, сказал Журналист. На Западе констатируют наличие серьезного раскола в
вашем высшем руководстве как по вопросам внешней политики, так и внутренней.
Судя по всему, доминирует группа Заведующего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58