.
ЧАС ВТОРОЙ
Как-то в школе устроили осмотр. У Крикуна обнаружили на шее медный
крестик, а в рубашке вшей. Крестик выбросили, а рубашку поручили постирать
одному из членов родительского совета. При стирке рубашка развалилась.
Собрался педагогический совет и постановил выдать Крикуну ордер на покупку
рубашки. Смотри, сказали ему, помни о том, какую заботу о тебе проявляет
государство, и учись как следует. А его уговаривать учиться не надо было.
Учился он так, что родители примерных учеников стали испытывать тревогу.
Когда научная комиссия, выяснявшая профессиональные перспективы учеников,
зачислила Крикуна в ткачи, (он быстрее всех продевал нитку через дырочки),
родители несколько успокоились. Но науку эту отменили.
Крикун был хорошим товарищем. Его любили даже отличники, так как он не
мешал им быть отличниками и сам не стремился к этому, а взрослые
позаботились о том, чтобы он им не стал. Только однажды учитель математики
взбунтовался и заявил, что такие головы появляются раз в сто лет одна на
миллион. Но учитель был под подозрением, которое, разумеется, подтвердилось.
И Крикуну за это снизили отметки.
Его некому было защищать, и он научился драться. За ним некому было
смотреть, и он перепробовал все кружки. У него не было дома, и он проводил
время в чужих домах. И видел все. Как-то раз его пригласил к себе домой
сосед по парте, -- красивый воспитанный мальчик, к которому на "вы"
обращался даже сам директор школы, а Наставник молодежи лично провожал до
дому, чтобы оградить от хулиганов. Крикун был ошеломлен большим числом
комнат в квартире Соседа и обилием непонятных красивых вещей. У нас в
деревне, сказал он, одна изба и горенка. А народу! Одних ребят штук шесть.
Остальные разъехались. Старики не в счет. Весело жили! Когда хлеба хватало,
конечно. Красивая мама Соседа угостила Крикуна пирожным. Что это, спросил
Крикун. Пирожное, сказала мама. Неужели ты никогда еще не пробовал пирожное?
Попробуй! Крикун попробовал, и кусок застрял в горле. Не нравится, спросила
мама. Нет, сказал Крикун. Моя мама с рассвета до ночи работает, как вол, а
нам даже хлеба досыта поесть не дают. Это провокация, сказал папа Соседа. Я
бы хотел дружить с тобой, сказал Сосед. Но папа запретил. А как же
равенство, спросил Крикун. Мы против уравниловки, сказал Сосед и пересел на
другую парту. Место рядом с Крикуном осталось свободным. После уроков его
позвали к директору. Перед директором на столе лежал финский нож. Вот он,
бандит, сказал Наставник Молодежи. Этот нож нашли в кармане его пальто. Он
связан с бандитской шайкой. Это не мой нож, у меня нет пальто, хотел сказать
Крикун, но промолчал. Он понял, что говорить бесполезно. И его исключили из
школы. И потребовали направить в колонию малолетних преступников. Но вскоре
арестовали папу Соседа и заодно Наставника Молодежи. Ученикам объяснили, что
они оказались врагами народа и что это они подстроили исключение Крикуна из
школы. Но Крикун не поверил никому. Много лет спустя он встретил Соседа в
солидном чине. У нас, как Вам должно быть известно, сказал Сосед, не ожидая
вопроса, дети за родителей не отвечают. Допустим, сказал Крикун. Но родители
должны испытывать ответственность за детей, если хотят, чтобы было кому за
них отомстить.
СТРАНИЧКА ГЕРОИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ
От природы Хозяин был средне-посредственный человек. Из среды
сверстников он ничем не выделялся, если не считать повышенной склонности к
ябедничеству. И говорил он как обычный средне-безграмотный крупный
государственный деятель. Но когда перед ним открылась перспектива стать
вождем, он заметил одну очень важную в карьере вождя закономерность. Народ
любит, когда вождь выделяется не умом и красотой, а каким-нибудь заметным
недостатком. Например, хром, горбат, косноязычен, лыс и т.п. Народ не любит
умников и красавцев. Народ любит убогеньких. Когда убогенький вождь вдруг
изречет, что дважды два -- четыре, народ приходит в неистовый восторг.
Глядите, глядите, ликует народ. Наш-то! Дурак дураком, а чешет что твой
академик. Вот и не смотри, что урод! И Хозяин решил приобрести недостаток,
достойный вождя -- вождя всех времен и всех народов. Какой? Ответ
напрашивался сам собой: акцент. Ученые собрались на специальное тайное
совещание и стали думать, какой акцент привить Хозяину, чтобы он после этого
стал ни на кого не похож. И решили: акцент павиана. На сей раз Хозяин
проявил выдающиеся способности. За пару лет он научился говорить с таким
блестящим павианьим акцентом, что его речь любой ибанец даже спросонья может
отличить от всех прочих звуков на свете. Чтобы окончательно проверить силу
воздействия своего акцента на народные массы, Хозяин отправился в павианий
питомник. Павианы-самцы приняли Хозяина за самку-павианиху и хором его
изнасиловали. После этого Хозяин стал слегка заикаться, ходить пятки и
коленки врозь и трясти левой рукой. Это еще более усилило эффект. Теперь
пора, решил он. И собрал заседание. Ымэетса прыдлажэниэ, сказал он онемевшим
от изумления соратникам. Тыпер я не просто рукавадытэл. Тыпэр я вож-ж-ж-д!
Конкуренты заикнулись было, но противопоставить ничего не могли. Тыпер всэх
убырат, сказал вождь. И их всех убрали. Ученых тоже. Чтобы не разгласили
тайну.
ГЕОГРАФИЯ ИБАНСКА
Где расположен Ибанск? Чтобы на этот вопрос дать научно обоснованный
ответ, нужны те самые сумасшедшие идеи, о которых тоскуют самые передовые и
вслед за ними самые глупые физики нашего сверхнаучного века. Но сумасшедших
идей нет, хотя сумасшедших людей, имеющих идеи, очень много по данным
Органов. Если бы сумасшедшие идеи были, их бы наверняка открыли сами физики,
которых в Ибанске теперь почти столько же, сколько сотрудников Органов. А по
мнению Учителя, сама проблема поставлена неправильно. Ее надо сформулировать
так: как попасть в Ибанск? И тогда сразу станет ясно, что проблема банальна.
Чтобы попасть в Ибанск, надо написать заявление, представить характеристику,
заверить справку и заполнить анкету. В анкете указать всех своих и чужих
умерших родственников. Взять с них подписку о невыезде и неразглашении.
Уплатить взносы, пройти через комиссию маразматиков-пенсионеров, вывернуть
карманы и согласиться на все. После того, как вы это сделаете, вам уже не
нужно будет знать, где находится Ибанск, ибо вы уже будете находиться в нем.
Более трудной является другая проблема: где находится то, что не находится в
Ибанске? Но тут уже нужен донос.
Ибанск занимает почти всю сушу и граничит со всеми странами мира. Эти
границы сильно раздражают ибанцев. Но не потому, что их не выпускают за
границу. К этому они привыкли, поскольку не привыкли к тому, чтобы их
выпускали. Их раздражает то, что на свете есть счастливчики, которые
незаслуженно живут за границей. Мы тут вкалываем за гроши, мучаемся, ни
черта не видим, а они...!!!
Левые интеллектуалы стали было ломать мозги над тем, где же расположен
этот не населенный никем населенный пункт, который сразу граничит со всеми и
до всех имеет дело. Но тут выступил слегка обруганный и сильно обласканный
ведущий поэт Распашонка и сказал:
Раздумья мрачные гнетут
Незрелый разум мой.
Ибанск -- он где? Не там. Не тут.
В твоей кишке прямой.
Вот дает, сказали левые интеллектуалы и понимающе переглянулись. Они
еще не догадывались, что их время давно прошло.
ПОГОДА
Мы нэ можым ждат мыластэй ат прыроды, сказал Хозяин. И велел установить
в Ибанске самую хорошую погоду с учетом времени года, местных условий и нужд
сельского хозяйства. Народ с энтузиазмом взялся за дело. Провели субботник.
Выдвинули встречный план. По почину ткачей за полгода до наступления зимы
досрочно начали зверские морозы, сменяемые снегопадами и еще более зверскими
морозами. Жыт стало лутшэ, жыт стало вэсэлэя, сказал Хозяин. Экономисты
подсчитали, что по числу градусов на душу населения ибанцы превзошли Европу
и вплотную приблизились к Америке. Хотя экономисты считали не те градусы,
философы единодушно заявили, что полюс тепла, как и предсказывали классики,
переместился в Ибанск. И ничего не значит, что мы от Америки отстаем. Мы
вовсе и не отстаем. Хотя у нас градусов на душу населения меньше, чем у них,
наши градусы работают лучше, ибо они служат не эксплуататорам, а трудовому
народу.
Когда Хозяин сдох, перегибы в области погоды исправили. Мы не могем
ждать милостей от этой... как ее... вашу мать... я и говорю, от природы,
сказал Хряк. Пора за Америку браться. Кукуруза тепло любит. И установили
зверскую жару, сменяемую суховеями и еще более зверской жарой. Все шубы
ибанцы продали за границу, а вместо мяса стали питаться бананами.
После того, как Хряка скинули, сама собой установилась нормальная
слякотная погода, сменяемая проливными дождями, переходящими то в снег, то в
мороз.
ПЕРИОДИЗАЦИЯ
История Ибанска распадается на три неравные половины. Первую половину
образует период Потерянности. Это -- самая большая половина. В этот период
часть ибанцев сидела в лагерях, другая их сторожила, третья ковала кадры для
первой и второй. А все вместе они успешно строили изм. Этот период подробно
описан в книгах Правдеца. Этих книг в Ибанске никто не читал, так как в них
все неправда. Правдец, например, утверждает, что в этот период за дело
справедливо пострадало пятьдесят миллионов ибанцев, тогда как по данным
самих Органов их было всего сорок девять миллионов девятьсот девяносто
девять тысяч девятьсот девяносто девять человек.
Вторую половину образует период Растерянности, называемый в западной
исторической литературе Случайным Растерянсом. Это -- самая маленькая
половина. Этот период отчасти описан в книге Двурушника, которую в Ибанске
тоже никто не читал.
Третья половина -- период Процветания. О размерах его пока трудно
судить, поскольку он еще только начался. Но, судя до всему, он может
превзойти первые два во всех отношениях. Описывать этот период уже некому,
так как Правдеца выгнали, Двурушник сбежал сам, деятелей Срамиздата
посадили. И хотя Двурушник пророчески заявил, что свято место не бывает
пусто, это пророчество оправдывается пока лишь в отношении мест не столь
отдаленных.
Сложность периодизации ибанской истории связана с тем обстоятельством,
что третий период начался с одной стороны и не начался с другой стороны,
точнее говоря, он начался снизу и еще не начался сверху. Ибанский народ, за
исключением самого высшего начальства, уже вступил в третий период. Он готов
ко всему и удивляется, что нет команды свыше начинать. А высшее начальство
не приказывает. Оно живет иллюзиями второго периода и пытается сделать
по-хорошему. Но разве с нашим народом по-хорошему можно? Начальство ведь
терпит-терпит, да и разгневается, что не получается по-ихнему. Подраспустили
кое-кого. Начальство пониже терпит-терпит, да и скажет свое решительное
слово.
Короче говоря, роли не играет, что произойдет на самом деле, сказал
Болтун. Важно, с каким сознанием живет ибанский интеллектуал. А он думает
так. Либерализм кончился. Старое руководство вот-вот скинут. Новое обвинит
старое в слишком либеральном отношении к оппозиции и в заигрывании с
Западом. Одним словом, спасайся, кто может. Ибанские интеллектуалы не верят
в просвет впереди, и поэтому его не будет. Его не будет независимо от
намерений начальства. Его не будет вследствие того, что уже произошло. А то,
что возможно, не может предотвратить последствий случившегося. Будущее не
исправляет прошлого. Самое большее, на что оно способно, это -- стать
приличным прошлым. Но это уже касается будущих поколений, которые сейчас еще
только учатся ходить.
ЧАС ТРЕТИЙ
На каникулы Крикун поехал в деревню. В это время как раз начали
крестьян загонять в дармахозы. Загонять, разумеется, добровольно.
Уполномоченный произнес речь, в которой обрисовал земной рай ближайшего
будущего деревни. Записались все, кто не успел сбежать. Ну как, мужики,
спросил полупьяный уполномоченный, не жалко расставаться со старорежимной
жизнью? Говорите откровенно -- не бойтесь. Мужиков в деревне почти не
осталось, но уполномоченный и баб из уважения называл мужиками. Себя-то не
жалко, сказал Отец. Все одно погибать. Скотину вот жалко. Ни за что
пропадет. И Отца забрали. Его тут же увели с собрания за антиибанскую
агитацию. И никто за него не заступился. И Крикун понял азбучные истины
бытия. Если начальство думает, что делает тебе добро, оно на самом деле
делает тебе добро. Начальство не делает зла. И если оно милостиво разрешает
тебе быть чуточку против, именно в этот момент оно больше всего хочет, чтобы
ты был за. Самый ненавистный враг для начальства тот, кто осмелится
воспользоваться свободой, дарованной ему самим начальством. Если начальство
разрешает то, что оно не хочет разрешать, то это есть самая сильная форма
запрета. И Крикун после этого никогда не верил в официальные разрешения. И
еще Крикун понял, что человек всегда остается один, если вздумает стать
человеком. Его уже не защитит никто. Он должен тогда надеяться только на
самого себя, Или ни на кого.
Верст пять бежал плачущий Крикун за телегой, в которой пьяные
начальники увозили трезвого, тихого, доброго, умного Отца, не сделавшего
никому зла и до самозабвения жалевшего безответную скотину. Когда он пошел
обратно домой, в соседней деревне его окружила группа мальчишек с намерением
избить как слабейшего, по обычаю предков. Крикун пришел в неистовство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58