Вот
сволочи, сказал Журналист. У вас тут ничто не меняется! Когда Неврастеник
показал ему на табло, на котором сияли слова из новой поэмы Распашонки, он
махнул рукой. Я не читая знаю, что там будет, сказал он.
К СВЕТИЛУ ГОЛОВУ ВОЗДЕВ,
ОРУ ЕМУ ДЕВИЗ МОЙ:
ВПЕРЕД,
И НИКАКИХ ГВОЗДЕЙ,
К ПОБЕДЕ ПОЛНОЙ
ИЗМА.
ПО ЗАСЛУГАМ
Смотри, говорит Она. Троглодита и Теоретика выбрали в академию наши
друзья-соседи. Большая статья о их выдающихся научных заслугах. Господи, что
творится. Они же полнейшие ничтожества в науке! Потому и выбрали, говорит
Он. Потому и статью дали. Учителя, между прочим, в трех академиях Запада
избрали. А у нас об этом ни строчки. Почему? Потому что он стал крупной
фигурой в науке без ведома начальства. И вопреки ему. Неужели у этих
Троглодитов и Теоретиков совесть спокойна, говорит Она. Конечно, говорит Он.
Незаслуженные награды люди принимают с гораздо большим удовольствием, чем
заслуженные. Если награда заслужена, значит человек сделал дело, и об этом
знают. А сделанное дело и известность об этом само по себе уже укрепляет
социальную позицию человека. Награда только констатирует это и может быть
чуть-чуть усиливает. Очень частый случай поэтому, когда к заслуженным
наградам люди относятся равнодушно. Это не поза. Это искренне, представь
себе. Более того, люди меньше переживают, если их лишают заслуженных наград,
чем если им не удается получить незаслуженные награды, которые вот-вот
должны были им дать. Назови мне хотя бы одного настоящего ученого, которого
провалили в академию и которого вследствие этого хватил бы инфаркт. А когда
проваливают ничтожества, те все без исключения после этого отправляются в
больницу. Незаслуженная награда сама по себе укрепляет социальную позицию
человека. А людям ведь больше ничего в таких случаях и не надо. Неужели мы
все такие, говорит Она. Нет, не все, говорит Он. Большинство вообще не
допускается до такого уровня социальности. Им просто не Дают стать такими.
Очень немногие воюют с собой и одерживают какие-то победы. Человек в высоком
смысле слова есть социальный индивид, победивший в себе нормального
социального индивида. Это -- продукт культуры. Нечто, выводимое
искусственно. Естественный человек -- это Хозяин, Троглодит, Теоретик,
Претендент, Сотрудник, Социолог и прочие наши знакомые за редким
исключением. Ты в эту компанию не входишь, говорит Она. Разумеется, нет,
говорит Он. И Учитель нет. И Болтун нет. И даже отчасти Неврастеник. И что
же с вами будет, спрашивает Она. Будут систематически истреблять, говорит
Он, пока не появится какая-то форма защиты и самозащиты. И она появится,
спрашивает Она. Из законов этого общества она не следует, говорит Он. Если
появится, то случайно.
БРАТИЯ
Братия, говорит Клеветник, занимает особое положение в ибанском
обществе в том смысле, что это не есть обособленная социальная группа или
скопление таких групп. Социальные группы образует лишь братийный аппарат,
подчиняющийся общим социальным законам общества. Члены Братии как социальные
индивиды являются членами внебратийных социальных ячеек, существуют и
действуют в этих ячейках. Если член Братии есть работник аппарата Братии, он
входит в соответствующие социальные группы не в качестве члена Братии, а в
качестве работника этой группы, выполняющей какие-то деловые функции. Член
Братии -- не профессия. Это -- отобранный по определенным правилам рабочий,
инженер, учитель, ученый, писатель и т.п., который призван сыграть в
обществе определенную роль. Что это за роль?
Почти все лица, исполняющие власть во всех ячейках общества (по крайней
мере -- в жизненно важных), отбираются из членов Братии. В крайнем случае
они рассматриваются как будущие члены Братии и обычно вступают в нее. Так
что члены Братии -- это множество индивидов, из которых отбирается власть
любого рода. Это резерв власти.
Рядовые члены Братии, далее, служат основой для иерархии братийных
органов вплоть до высших сфер, т.е. аппарата Братии. Если сами они не
образуют особые социальные группы, то формируемый на этой основе и
отбираемый из них аппарат Братии -- это есть система особого рода социальных
групп. Она есть высшая власть в стране на всех уровнях иерархии власти. Ей
принадлежит вся полнота власти. Когда говорят о различии братийной и
хозяйственной власти в Ибанске и даже о конфликтах между ними, то проявляют
полное непонимание сути ибанской власти. Никакой особой хозяйственной власти
нет. Есть хозяйственные функции власти, поручаемые особого рода
организациям. А власть одна -- власть Братии, ибо хозяйственная власть сама
образуется из членов Братии. Иное дело -- сам аппарат власти есть
совокупность лиц и организаций, живущих по общим социальным законам. Здесь
бывают конфликты. Они бывают даже между различными группами самого
братийного аппарата. И даже между различными членами одних и тех же групп.
Но это не касается принципиальной сути и структуры власти.
Внутри социальных групп члены Братии образуют добровольную и надежную
опору власти как по линии братийной иерархии, так и по линии иерархии власти
с точки зрения организации дела. Собственно говоря, несовпадение системы
социальной организации общества и системы деловой его организации и создает
условия для такого своеобразного явления власти, как Братия.
Классики в свое время говорили, что при полном изме Государство и
Братия отомрут. Не хочу обсуждать этот вопрос. Замечу лишь одно. Опыт
истории Ибанска говорит о том, что скорее отомрут фиктивные формы власти
вроде так называемых выборных органов, которые являются чистой бутафорией
для пропаганды, чем Братия. Что касается отмирания Братии как политической
организации, то тут я полностью согласен с классиками. С одним лишь
коррективом: Братия в Ибанске давно уже не является политической
организацией. К этому вопросу я вернусь в дальнейшем.
ГИМН ЧЛЕНУ
Как ни мозгуй, что ни толкуй,
Ведется с неких пор.
Опора нашей жизни... Член.
И нет других опор.
Как ни мозгуй, что ни толкуй,
Бумажку подписать
Идешь в контору. Занят... Член.
Извольте подождать.
Как ни мозгуй, что ни толкуй,
Пора и отдыхать.
Прилег -- трясет за жопу... Член.
Шагай голосовать!
Как ни мозгуй, что ни толкуй,
Не грех и наградить.
Берет анкету тот же... Член.
Придется отклонить!
Как ни мозгуй, что ни толкуй,
Ты книжку накатал.
Принес в печать -- все тот же... Член
В два счета раздолбал.
Как ни мозгуй, что ни толкуй,
Не худо бы в Париж.
Принес бумаги -- снова... Член.
Кричит, да ты дуришь!
Как ни мозгуй, что ни толкуй,
С кем речь ни заводи,
Как, говорят, так ты не... Член?
Чего ж ты ждешь? Иди!
Кто автор гимна, неизвестно. Есть предположение, что Певец. Но по
мнению Сотрудника, который лично курировал следствие по делу Крикуна, почти
все безобразные стихи политического содержания сочинил Крикун. Но доказать
это Сотрудник не смог, так как сам Крикун свое авторство не признавал, а
многие официально признанные поэты не отказывались, когда слухи приписывали
авторство им.
Не может быть, чтоб ты не... Член!
Ты, братец, не муди!
НАУКИ
Неестественные науки занимают в Ибанске особое положение. Рядовые
ибанцы не знают и не понимают их содержания, хотя учат их всю жизнь, и
потому юмористически называют их общественными науками. Специалисты тоже их
не понимают, но зато знают их содержание. И раз уж они связались с ними до
гробовой доски, они серьезно называют их общественными науками. К тому же
последние дают им хлеб насущный. А когда этот хлеб обретает для них зримые
формы ученой степени, высокой должности, приличного оклада, огромного
гонорара, бесплатной квартиры, почетного безделья и даже бог весть за что
пришедшей известности, неестественные науки для них становятся
сверхъестественными. Для юмора места тут не остается. Если хотите
иронизировать, то для этого есть Запад, где общественные науки находятся в
состоянии полного маразма, ибо служат не передовому классу пролетариев, а
загнивающему империализму. Их и науками-то там называть нельзя. Начальство
Ибанска тоже называет неестественные науки общественными. Но теперь в этом
слове звучит предостережение и угроза. Угроза по адресу всех тех, кто
подлежит действию законов общественных наук. Ибанское начальство все делает
согласно этим законам. Если оно что-то сотворило такое, что кажется не
совсем того, так знайте же, это -- согласно общественной науке. Погодите,
мерзавцы, сами поймете, что делалось это для вашего же блага. Да иначе было
нельзя. Наука! Мы тут ни при чем. Законы! С них и спрашивайте. Угроза по
адресу своих же специалистов. Что же это вы, братцы! Деньги вам платим. И
немалые. А вы все на месте топчетесь. Обобщайте же, дармоеды, нашу передовую
практику! Двигайте вперед нашу и без того передовую теорию! Сколько раз вам
надо повторять, что надо творчески, творчески, творчески...
Общественные науки Ибанска братийны. Этим они отличаются от
естественных наук, которые в Ибанске тоже в некотором роде братийны, но не
так, как общественные. Насчет естественных наук еще можно поспорить. А в
отношении общественных никаких споров быть не может. Они братийны во всех
возможных смыслах.
Они братийны в том смысле, что в них число членов Братии не меньше, чем
в самом аппарате Братии и в Органах, которые считают общественные науки
своим светским филиалом. Они братийны также в том смысле, что отражают
интересы классов. Заграничные общественные науки отражают интересы
эксплуататорских классов, и потому они вовсе не науки. Ибанские общественные
науки отражают интересы пролетариата, руководимого им беднейшего
крестьянства и перешедшей на их сторону и руководимой ими обоими трудовой
интеллигенции, И потому они науки. Правда, пролетариата в Ибанске уже нет.
Беднейшего крестьянства тем более. Примкнувшую было к ним интеллигенцию в
свое время повывели, а новая интеллигенция вроде бы уже и не интеллигенция,
а просто трудящиеся на благо. В Ибанске теперь все трудящиеся, за
исключением Правдеца, Певца, Мазилы, Двурушника и других отдельных
отщепенцев. И ибанские общественные науки вынесли свою классовую основу во
вне. Они теперь отражают интересы мирового пролетариата и руководимых им
угнетаемых народов. Чьи интересы будут отражать общественные науки, когда во
всем мире установится полный изм, пока трудно сказать. Они тогда отомрут,
сдуру ляпнул как-то Троглодит. Его поправили, но не очень настойчиво. Скорее
всего, действительно отомрут.
Вершину, основу и глубочайшую суть общественных наук Ибанска образует
дьяволектический ибанизм.
ДУМЫ
Почему у нас такая нетерпимость друг к другу, думал Почвоед. Мы же все
стремимся к лучшей жизни. Мы же все представители одного народа. И все хотим
блага своему народу. Мы по-разному понимаем это благо и пути его достижения?
Ну так что ж. Можно же обсудить и договориться. Найти какие-то точки
соприкосновения. Неужели Учитель прав, и найти такие точки соприкосновения
невозможно? Тогда для чего и для кого я стараюсь? Ради чего я рискую
головой? Как это ни странно, а я рискую больше, чем все они, вместе взятые.
Ради чего все это? Неужели реализация моей программы не решит ни одной
социальной проблемы нашего общества, как считает Учитель? И даже обострит
их? К черту теорию! К черту интеллигентские прогнозы! Народу не станет хуже
от того, что будет больше квартир, хлеба, мяса, тканей. Что будет свободнее
и удобнее транспорт. Что будет проще с высшим образованием. Что будет больше
газет, журналов, фильмов. Это же бесспорно! Разве работа в этом направлении
не стоит того, чтобы ради нее жертвовать временем и даже жизнью. Учитель
считает, что ничего из этого не выйдет. Почему? Кое-что все-таки выходит.
Они присвоят себе мои идеи, а меня выбросят? Исказят их? Но хоть что-нибудь
войдет в их тупые головы и потом в жизнь? Не может быть, чтобы не вышло.
Пусть присваивают и переиначивают по-своему. Я не претендую на авторство...
Но эти мысли Почвоеда не прослушал и не записал никто. О них не знал
даже Учитель. Но это и хорошо, что еще не научились подслушивать мысли.
Почвоед думал и о другом.
БРАТ
Странный человек этот Брат, говорит Мазила. Прячет материалы
подписантов -- никаких последствий. Распространяет выпуски Срамиздата --
проходит по их делу лишь свидетелем. Помогает Правдецу, и опять ничего.
Стукач, говорит Неврастеник. Провокатор. Нет, говорит Болтун. Тут другое. Он
помогает, чтобы помешать. Мешает, чтобы помочь. Спасает, чтобы угробить.
Гробит, чтобы спасти. А суть всей его возни простая: низвести всех до своего
уровня. Мы все барахтаемся в одном дерьме. Мы все одно дерьмо. Правдец
вылезает. Певец вылезает. Мазила вылезает. Хорошо! Слава ибанской культуре!
И вместе с тем нельзя, ибо они такое же дерьмо, как и мы. Правдец
ускользнул. И Певец ушел куда-то мимо него. Теперь Мазила вот-вот уйдет
куда-то в вечность. Наде помочь. Гений же! Но помочь так, чтобы остался
Мазила в этом же дерьме. Чтобы хотя бы про себя или между собою можно было с
облегчением сказать: да, до гения все-таки не дотянул и остался таким же
дерьмом, как и мы все. Увы, мол, такова трагическая наша судьба. Мы, мол,
ибанские талантливые интеллигенты все обречены на бесплодие. Поймите, Брат
никому не служит. Он служит только себе.
ГОСУДАРСТВО
Из сказанного следует, говорил Клеветник, что никакие верхушечные
перевороты не влияют на общую ситуацию в государственности Ибанска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58