Сначала Никольский услышал бойкое и мастерское насвистывание «Чаттануги», а потом увидел знакомый силуэт мужчины, входившего в парадное.— Я здесь, Василич. — Улыбающийся, добрый на вид человек без возраста — и сорок можно дать, и пятьдесят — присел на ступеньку рядом с Никольским. — По делу позвал или просто по мне соскучился?— Ну, во-первых, соскучился, а во-вторых, разговор есть, — Никольский говорил с нажимом, желая внушить собеседнику серьезность предстоящего разговора.— : Мы же позавчера встречались, — несколько удивился тот.— Значит, за два дня ты так ничего и не узнал интересного, Стас?— Обижаешь, Василич! — Стас хихикнул.— Живописуй! — сказал Сергей.— Витька Резников, твой сосед с верхнего этажа, сегодня к вечеру приволок домой тротиловую шашку и две гранаты «Ф-1», — затараторил Стае. — Я говорил, что он с крутыми связался, а ты не верил. Теперь, Василич, прямо под бомбой живешь. Гляди, взлетишь к небесам, как ангел.— Вот же сучонок Витька! — зло огорчился Никольский. — Еще что?— Хватит с тебя.— Слушай, Стас, я тут Нинку встретил. Сказала, глаз у нее дурной… — Сергей заинтересованно заглянул в лицо собеседнику. — Правда дурной, не слыхал чего?— Стерва она баба, Нинка, — кивнул Стас, якобы ответив на вопрос Никольского, но смысл ответа так и остался туманен.— Напророчила она мне… — поморщился Сергей. — Хотя, похоже, что ошиблась! — добавил он и довольно улыбнулся.— Ты о чем? — удивился осведомитель.— Да так, болтаю… — Никольский отвел глаза. — Очень она ошиблась! — вновь воодушевился он. — Но выглядит прилично, — продолжал уже деловито. — Разбогатела?— Точно, — подтвердил Стае. — В последнее время прикинулась как надо, с «Кавказа» на «Амаретто» перешла, меня угощала.— Никак на работу пошла? — удивился Сергей.— Ее работа — ханку жрать да на спине лежать, — бросил Стас пренебрежительно.— Тогда откуда деньги? — не отставал Никольский.— Деньги законные, — успокоил его Стас. — Она приезжему бизнесмену комнату сдает.— А что за бизнесмен? — наседал Сергей.— Откуда-то из Сибири, говорят.— Ты его видел?— Один раз случайно. В подъезде столкнулись.— Узнать сможешь?— Глаз-алмаз, Василич. На всю жизнь срисовал! — похвастался секретный сотрудник милиции, ощущая себя сейчас не иначе как Штирлицем.Никольский достал из кармана фотографию и осветил ее фонарем.— Этот?— Этот. Только сейчас получше выглядит.— Цены тебе нет, Стас, — сказал Никольский, выключил фонарь и спрятал фотографию.— Цена-то есть. Но не дают ее, настоящую-то… — Он хитро ухмыльнулся: мол, недовоздаете вы мне, граждане начальники, за мои заслуги, недовоздаете… — Кстати, Василич, хотел я завтра шары покатать, а с деньгами…Никольский достал тощую пачку, отсчитал три купюры и протянул Стасу:— На. Расписку потом напишешь.— А ты говоришь, цены нет. Вот и вся моя цена, — меланхолически резюмировал Стас, пряча деньги.В дежурке все было как обычно: Митрофанов отбрехивался по телефону, Черныш сидел в углу, а из «аквариума» пьяный голос очень громко, но со скверной дикцией сообщал, что он племянник Президента и что вся эта ментовка завтра будет стоять перед ним раком.— Чем порадуешь, Сашок? — спросил Никольский Митрофанова.— Это у вас, как в американском кино, трупы крадут, а у нас нормально: две драки. Одна у Дома журналистов, другая бытовуха, — доложил дежурный. — Да, наверху тебя Котов из МУРа ждет.— Черныш, — негромко позвал Сергей. Черныш встал. — Ты мою квартиру знаешь?— Так точно, — хрипло доложил засидевшийся Черныш.— Бери наряд, все как надо: бронежилеты, автоматы — и в квартиру прямо надо мной. Там живет Резников Виктор Константинович. У него тротиловая шашка и две гранаты «Ф-1».— Сделаем, товарищ капитан, — бойко заверил Черныш. — Постановление об обыске будет?— Саш, — обратился Никольский к Митрофанову. — Напиши ему что-нибудь.Черныш рванул было в ленинскую комнату, где сидел наряд, но Сергей остановил его:— Вернешься и опять сюда сядешь. И будешь ждать.— Слушаюсь! — прокричал Черныш и мгновенно скрылся с глаз долой.
В кабинете Никольского Лепилов и сыщик из МУРа Котов играли в шахматы.— Лошадью ходи, — не преминул дать ценный совет обоим игрокам вошедший Сергей. — Ты по поводу Разлуки приехал? — спросил он Котова.— Ага, — отозвался тот. — Проветриться решил. Заодно поучить вас, как надо работать.— Неужели? Вот удостоились! — засиял Никольский, подсаживаясь к столу. — Мы счастливы, правда, Миша?Лепилов дипломатично промолчал.— Пользуйтесь, пока я жив. — Котов отодвинул шахматную доску. — Ситуация вот какая, Серега: Разлука свалил с этапа в Твери, а месяц назад стали трещать богатые квартиры в Москве. Почерк один и тот же. Звонит в дверь, говорит: «Я ваш новый домоуправ». Открывают ему, он бьет первого, остальных вяжет. По словесному портрету, составленному потерпевшими, точно он.— Кто же его наводит?— У всех пострадавших очень дорогие иномарки. Идет по машинам.— Раньше при задержании оружие применял? — уточнил Сергей.— Раньше — нет, — сказал Котов. — А теперь — знаешь, какое время? Каждый сопляк палит… — вздохнул муровец.— Ясно. Давай це у, — Никольский ухмыльнулся.— Во-первых, надо сориентировать агентуру.— Так, а мне-то и в голову не пришло! — хлопнул себя ладонью по лбу Сергей.— Потому и ходишь до сих пор в капитанах, — парировал Котов. — Во-вторых, оповестить патрульных. Поговорить с дворниками. Всем раздать фотографии.— Вот, Миша, как работают профессионалы с Петровки! — подытожил Никольский, гордо указывая на Котова. — Мотай на ус! Раздадим фотографии, и преступник немедленно будет найден!Лепилов прыснул, а Котов обиделся:— Выпендриваешься?— Учусь у старших по званию, — скромно потупился Никольский.— Ну, а сам-то что предлагаешь?! — Муровец уже злился.— Да я бы просто тихонечко взял этого бандита, — пожал плечами Сергей, с самым невинным видом глядя на коллегу. — И никого не тревожил: ни дворников, ни патрульных, ни крокодилов в зоопарке…— Где ты его возьмешь?! — Всю злость Котова как рукой сняло. Он уже всем своим сыщицким нутром чуял: знает что-то Никольский, знает, не зря насмехается!— На хате, — пояснил Сергей благодушно.— А хата где?! Узнал, что ли?! Ну, не томи! Узнал?! — выкрикнул Котов, дрожа от нетерпения.— Делов-то… — Никольский сочувственно посмотрел на муровца.Лепилов рухнул головой на стол — парня просто сотрясало от смеха.— Зацепил ты меня, мерзавец, — нехотя признал Котов, не глядя на Сергея. — А источник информации у тебя надежный?— Так точно! — козырнул Никольский.— Если Разлука в дому, то надо вызывать ОМОН! — выдал Котов безапелляционно.— А если нет? — возразил Никольский. — Твой ОМОН всю малину зашухарит, и Разлука больше туда не придет.— Тоже верно, — согласился Котов и погрустнел.— Надо идти, Слава. Давай для начала просветим эту хату втроем: ты, я и Миша.Котов вздохнул:— Подвалила нам госпожа удача.Все трое встали, разом закурили. Помолчали, потом Сергей сказал:— Миша, в дежурке возьми себе «Калашников».
В подъезде дома, построенного в начале тридцатых в стиле нищенского конструктивизма, они остановились.— Миша, ты останешься здесь, — сказал Никольский и кивнул на закуток рядом с лестницей. — Если Разлука спустится вниз, а нас не будет, открывай огонь на поражение.— А где же вы будете? — удивился Лепилов.— Значит, на том свете, — объяснил Котов.— Типун вам на язык! — Лепилов перекрестился истово и испуганно.— А если он придет с улицы, — продолжал Сергей, — спокойно пропускай.Котов и Никольский пешком поднялись на третий этаж. За одной из дверей гремела музыка. Котов пальцем указал на эту дверь и вопросительно взглянул на Сергея. Тот кивнул.— А тут, — шепотом поведал Никольский, указывая на соседнюю дверь, — надежный общественник живет.Он подошел к этой двери и позвонил. Загремели цепи, защелкали замки, и дверь растворилась. На пороге стоял суровый гражданин немалых лет в форменной военной рубашке и тренировочных штанах. Он только раскрыл рот, как Сергей втолкнул его в квартиру, шагнул вслед за ним и закрыл за собой дверь. Котов остался ждать. Ждал он недолго: сопровождаемый Сергеем суровый гражданин вышел на площадку, решительно направился к Нинкиной двери и длинно позвонил. Котов и Никольский достали пистолеты.— Ну, кто там? — раздался лихой бабий голос.— Егоров, — четко доложил суровый гражданин.— Что надо?— А ну-ка, дверь открой и музыку заглуши, шалава!Дверь распахнулась. В дверном проеме, уперев руки в бока, стояла шикарно декольтированная развеселая Нинка.— Ах ты, козел старый! — только и успела сказать Нинка, как Котов и Никольский уже ворвались в квартиру. Котов мгновенно зажал Нинке рот и прошептал ей на ухо:— Тихо!— Постоялец дома? — тоже шепотом спросил Никольский.Нинка отрицательно помотала головой — говорить-то не могла. Котов отпустил ее.— Ну что, майне кляйне Нинон, допрыгалась? — поинтересовался Никольский.А Котов добавил:— Была ты веселая потаскуха, а стала пособницей убийцы.— Ты чего, мент, несешь?! Какого еще убийцы?! — И без того большие Нинкины глаза, казалось, стали величиной с блюдца. В них застыл нешуточный испуг. Но проглядывала в расширившихся ее глазах и отчаянная, залихватская какая-то готовность сопротивляться — остервенело, до истерики.Никольский указал на дверь смежной комнаты.— Это комната постояльца?— А тебе какое дело?! — тотчас окрысилась Нинка.— Открой.— Покажи ордер! — визгливо потребовала девица. Истерика у нее была уже на подходе: вот-вот заблажит надсадно, с подвыванием и зубовным скрежетом да вцепится ногтями в физиономии обоим ментам.Котов переложил пистолет из правой руки в левую и отвесил Нинке жесткую пощечину. Добавил только:— Вот и показал.Нинка вздрогнула, пошатнулась, ухватилась за щеку. Зато дурь сразу осыпалась с нее, как разорванные бусы. Она зашлась в театральных рыданиях.— Еще один ордер показать? — поинтересовался Котов. Нинка мгновенно перестала рыдать, хлюпнула носом и сказала:— А там открыто.В соседней комнате был свободен лишь пятачок перед тахтой, на которой, видимо, и спал постоялец. Все остальное пространство занимали радио — и видеотехника, свернутые в трубки картины, антикварные вазы, фарфор, фигуры из бронзы и серебра. Тут и там лежали дорогие шубы.— Твой постоялец комиссионку открывает, что ли?Котов изучал бумагу, которую достал из кармана. Поизучал недолго и сообщил:— Сходится, Сережа.— Что сходится? — влезла в разговор Нинка.— Все сходится, — ответил ей Котов. — Твоему постояльцу — вышка, тебе — срок, а нам — по медали.— А я знала, я знала?! — заверещала Нинка, испугавшись окончательно. — Подруга привела мужика, сказала, председатель акционерного общества из Тюмени!— Что за подруга? — быстро спросил Никольский.— Лидка-барменша!— Из «Аистов», что ли?— Ну да!— Давно он у тебя живет? — задал вопрос Котов.— Второй месяц.— Краденое помогала сбывать?— Краденое, не краденое — я не знаю. Он просил — я вещи Лидке относила.— Какие вещи? — потребовал уточнить Котов.— Три шубы норковых и песцовый жакет.— Она тебе деньги за них отдавала? — спросил Никольский.— Про деньги я ничего не знаю.— А постоялец за эти труды с тобой расплачивался?— Он мне только за квартиру платил.— Ты фраерам лапшу на уши вешай, — сказал Никольский. — Нам не надо.И выдвинул верхний ящик ближе всего находившегося к нему комода. В ящике лежали пачки денег, перетянутые резинками. Котов присвистнул. Никольский за ручку дернул второй ящик комода. Ящик не поддавался, он был закрыт на ключ. Спросил:— Где ключ?— У постояльца.— Придется нам твою мебель попортить, — вроде бы огорчился Никольский.— Да делайте, что хотите! — заорала Нинка.— Тихо. Не ори, — сказал КотовОн достал связку ключиков, пластиночек, крючков, выбрал подходящий инструмент, поковырялся им в замочной скважине и легко выдвинул ящик. В нем лежали обрез, двустволка, три пачки охотничьих патронов, финка, две фомки и россыпь патронов к пистолету «ТТ».— Дура ты, дура, Нинка! — окончательно расстроился Никольский.— Помоги, начальник! — взвыла уже без притворства Нинка.За Никольского спокойно ответил Котов.— Ты нам будешь помогать, и мы тебе поможем.Никольский направился в столовую. Нинка и Котов — за ним. Втроем уселись за обеденный стол. По-прежнему лилась из магнитофона веселая музыка. Пела группа «На-на».— Эх, выпить бы! — вздохнула Нинка.— Да и выпей! — разрешил Никольский.Нинка кинулась к буфету, схватила бутылку «Амаретто», фужер и, только вернувшись за стол, поняла свою бестактность:— А вы?— А мы клиента подождем, — ответил Сергей.
Хорошо одетый народец перемещался в броуновском движении по залу, где проходила презентация. Наташа и Тарасов остановились возле буфетной стойки.— Что вам, Наташенька?Не знаю, — пожала плечами девушка. Не привыкла она к подобным мероприятиям, столь любимым демократической интеллигенцией, противны были ей царившие здесь халява, спесь и холуйство. Наташа словно в зверинец попала, к неким экзотическим животным, название которых вроде бы вертится в голове… Ага, вспомнила девушка, свифтовские йэху, конечно же!— Компари и перье даме, — заказал бармену Тарасов. — И мне тоже.— Может, водочки, Алеша? — обратился к нему высокий красавец с седой бородой, оказавшийся рядом. — Такая непруха!— А в чем дело? — спокойно поинтересовался Тарасов.— Месяц лицензию выбиваю. Всех обошел. И никак! — Седой в отчаянии всплеснул руками. — Посоветуй, — добавил он просительно.— Дорого, Боря. Потянешь? — с наигранным сочувствием осведомился Алексей.— Лучше сейчас дороже, чем потом! — воскликнул бородач с деланной обреченностью, сквозь которую сквозила радость.— Погуляй пока! — властно велел Тарасов.Красавец отошел.— Занятная публика? — спросил Алексей у Наташи.— Очень. Спасибо, что привели, искренне ответила девушка.Действительно занятное местечко, размышляла она. Зоопарк человеческих типов, если можно так выразиться. Здесь, пожалуй, не менее интересно, чем в питерской кунсткамере. Незаметно, исподтишка Наташа внимательно изучала окружающих.— Тут почти как у вас в музее, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40