— Я душик приму, а ты кофейку приготовь.— Обойдешься. Некогда мне за тобой ухаживать! — задиристо ответила девушка.— Ну, Бог с тобой, золотая рыбка… — хмыкнул Никольский.Они миновали прихожую. И столовая была хороша. Здесь гостей встречали мореного дуба буфет необъятных размеров, дубовый же на крутых мощных ногах круглый стол, шесть стульев вокруг него с резными спинками и мягкими сиденьями, неброские, но старомодно милые картины и картинки по стенам, а еще широченный диван с пристройками и полками. Конечно, все было заметно потерто, продавлено, поцарапано, но как-то мило, спокойно, уютно.— Значит, не любишь меня? — с наигранной горечью произнес Сергей. — Верно сказала мне сегодня одна роковая женщина: кто на такого позарится?— Никто, — раздраженно подтвердила Яна.Сергей посмотрел на нее и, потеряв кураж, серьезно спросил:— Слушай, а почему, в самом деле?..— Потому что урод, — объяснила Яна. — Кость у тебя белая, а работа черная.Сергей достал из буфета банку кофе и направился на кухню. Яна — за ним.— Долго будешь меня конвоировать? — поинтересовался он.— Пока не выслушаешь.— Ладно, излагай. — Он налил в кофейник воды, поставил на плиту и включил газ.— Ты мои репортажи смотришь? — агрессивно поинтересовалась девушка.— Это про старушек в рваных башмаках, бродящих по замусоренной Москве?! — воодушевился Сергей. — Как же! Обязательно смотрю! Только их и смотрю, Яночка! Ничем другим вообще не занимаюсь!— Не старайся, не достанешь, — осадила его Яна. — Месяца три назад у меня сюжет прошел о честном торговце. Видел?— Во-первых, честных торговцев не бывает… — изрек Никольский, глядя на девушку глазами государственного обвинителя. — А во-вторых, это о недоучившемся студенте Димке, что ли, что кукушечкой у нас на углу в палатке сидит? Видел, видел. Не наврала про честного-то?— Не наврала. Правда честный малый… — посерьезнела Яна. — А теперь на него наезжают.— На всех наезжают, — пожал плечами Сергей.— Ваши наезжают! — вдруг заорала Яна. — Родимые защитники из твоего отделения, гражданин капитан!— В кои-то веки кофейку спокойно попить собрался… — вздохнул Сергей.— Не судьба! — съязвила девушка.— И переодеться мне надо…— Ждешь кого-то?— Ага. Презентацией зовут. Слыхала о таком звере?— Слыхала! — Яна упорно не желала замечать ироничного тона Сергея. — После переоденешься! — непреклонно заявила она.Никольский выключил газ и сказал с нарочитой безнадежной тоской в голосе:— Ладно, пошли…
Войдя в палатку, Никольский в изумлении поинтересовался:— Как ты в такой духоте сидишь?— А я через окошечко дышу, — серьезно пояснил торговец Дима.Все у него было в порядке: и холодильник для скоропортящихся продуктов, и маркированные ценники на всех товарах, и кассовый аппарат в рабочем состоянии. Душновато, конечно, но вонючего магазинного духа не ощущалось.— Говори, Дима, — предложила Яна, усаживаясь на картонку с «Анкл Бене», — это капитан Никольский из нашего отделения.— Я знаю, — не глядя на гостей, ответил Дима.— Испугался, что ли? — зло спросил Сергей.— Надоело пугаться. Так что — нет, не испугался. Веры вам пока нет… — Торговец совсем спрятал глаза.— Я слушаю тебя, рассказывай! — Никольский стоял, не садился. Его слегка трясло. Не привык он к обвинениям в продажности и мздоимстве милиции. Сам никогда мзды не брал и коллег, ее берущих, ненавидел. А в выражении «честь мундира» главным считал слово «честь». Сколько уж лет стукнуло российской демократии, сколько уж лет все моральные ценности в грязь втоптаны, а капитан Никольский так и не привык, что потеряно многими милиционерами само понятие «честь». Не привык и не смирился.— Каждую пятницу подъезжает ко мне на служебной машине ваш сержант, — начал излагать Дима. — Мордатый такой. Валентином зовут…— Значит, и сегодня приезжал? — перебил Сергей.— Приезжал, — опустив глаза, ответил парень. — И как всегда: ящик «Зверя», две упаковки «Туборга», десять банок растворимого кофе и еще кое-что по мелочи прихватил. На коробках я незаметно надпись сделал: «Бесплатно».— Заявление напишешь? — напрягся Сергей. Он чувствовал привычный, знакомый любому оперу азарт сыщика при подходе к раскрытию очередного преступления. Тот самый азарт, который еще удерживает на службе настоящих честных ментов — удерживает вопреки нищенской зарплате и постоянным плевкам в душу от прессы и общественности.— Напишу, ох и напишу! — глядя теперь Никольскому прямо в глаза, с тихой яростью сказал Дима.
У входа в отделение покуривал Лепилов — видимо, дежурный сюда выгнал его дымить. Во дворе, обнесенном бетонной оградой, стояли три машины. Одна из них — с разноцветными крыльями — принадлежала Никольскому. Сергей осмотрел родную милашку и спросил у Лепилова:— Черныш в отделении?— Здесь, — ответил тот и ловко кинул окурок в урну.— Позови, — сказал Никольский, влезая в свой драндулет.Пока он загонял машину в соседний двор (подальше от начальнических глаз), из отделения вышел здоровенный красномордый усатый сержант. Огляделся, увидел Диму и Яну, кое-что понял и спросил ни у кого:— А Никольский где?— Туточки, — откликнулся незаметно подошедший Сергей.— Слушаю вас, товарищ капитан! — Черныш приосанился, встав почти по стойке «смирно». Он прекрасно понимал: ничего хорошего ему не сулит сегодняшняя встреча с Никольским. Но нарушать из-за этого субординацию сержант просто не мог. Въевшаяся в кровь привычка тянуться перед старшим по званию проявлялась автоматически.— Ты сегодня на машине? — ровно поинтересовался Никольский.— Так точно!— Открой багажник, — распорядился Сергей.— Зачем? — спросил сержант обреченно.— Затем, что я приказываю! — Голос капитана зазвенел металлом.Сержант нехотя подошел к новенькому «Москвичу» с гербом и номером отделения на дверцах и открыл багажник. Там аккуратненько лежали и ящик «Зверя», и упаковки «Туборга», и кофе, и сладости по мелочам.— Откуда все это? — тихо спросил Сергей.— Купил, — буркнул Черныш.— Зачем тебе столько?— Свадьба у брательника.— У кого купил?— Вот у него, — Черныш кивком указал на Диму.— Чеки, — потребовал Никольский.— Выбросил! — уже с вызовом заявил Черныш.Никольский наклонился над багажником, поднял короб со «Зверем», перевернул. На дне картонки толстым фломастером было написано «Бесплатно».— Пошли, — приказал Сергей Чернышу.Первым в дверь отделения вошел Дима. Яна последовала было за ним, но Сергей спокойно сказал ей:— Ты мне больше не нужна, Яна!Она презрительно скривилась и, резко развернувшись, зашагала прочь.Черныш, словно конвоируемый Никольским, проследовал в здание. В дежурке Сергей указал на угловой стул.— Сиди и жди! — строго велел он сержанту.В кабинете Никольский открыл окно, достал из ящика чистый лист бумаги, шариковую ручку и протянул все это Диме:— Садись за мой стол и пиши.— А что писать?— Начальнику отделения милиции подполковнику Белякову В.П. от такого-то заявление. И все подробно излагай.Дима приступил к написанию документа, но его отвлекли фотографии, разложенные под настольным стеклом.— А это что за мужик? — не вытерпев, поинтересовался он.— Ты пиши, пиши.Дима снова принялся писать. Но все-таки опять не утерпел: вопрос будто сам собой соскочил с его языка:— Ну, а все же, что за типы?— Особо опасные рецидивисты, которых мы еще не поймали, — без воодушевления пояснил Сергей. Его сейчас более всего волновало, решится ли все же торговец заявить на Черныша, не струсит ли в последний момент. Ведь это не шутка — обвинить милиционера в рэкете. А Никольскому очень хотелось уличить нечистого на руку сержанта. Не выносил Сергей тех из ментов, кто грабил тех самых граждан, которых присягал защищать от грабителей. Предателями считал он таких, и пощады от него им не было.Дима поднял спокойные глаза на капитана и пальцем постучал по одному из портретов под стеклом:— Вот этот у меня раза три, не меньше, воду покупал.— Когда? — быстро спросил Никольский.— Последний раз — вчера.— А ты не ошибся? — Сергей вытянул карточку из-под стекла и протянул ее Диме. Тот посмотрел и так, и эдак, твердо ответил:— Не ошибся!— Ну, нашел ты на свою задницу еще одно приключение, Дима! — Никольский сочувственно похлопал парня по плечу. — Теперь придется допросить тебя по всей форме. А свою бумажку потом допишешь.
Сергей спустился в дежурку, наклонился через барьер и негромко сказал Митрофанову:— Саша, немедленно сообщи дежурному по городу: на нашей территории был трижды замечен бежавший с этапа Пономарев Виктор Алексеевич по кличке Разлука.— Во невезуха! — огорчился Митрофанов.В углу дернулся было Черныш, но Сергей тотчас отреагировал на это:— А ты сиди, Черныш! Сиди и жди!
Никольский вышел из отделения. К освещенному подъезду особняка, расположенного рядом, караваном катили иномарки. Презентация. Вдруг одна из машин — «Мерседес» последней модели, свернув к тротуару, по которому шел Сергей, резко остановилась. Мягко щелкнула дверца, и перед Никольским возник элегантнейший господин. Высокий, одетый с неброским шиком богача, вальяжный и снисходительно-добродушный — явно от сознания собственной силы и веса в обществе, он выглядел настоящим «хозяином жизни».— Серега! — заорал господин, заступая Никольскому дорогу и раскрывая объятия.Несколько секунд Сергей пытался узнать этого барина. Потом весело воскликнул:— Алеша! Тарасов!Это был его сокурсник по юридическому факультету. Не то чтобы друг, но знакомый давний. Однако не виделись они давненько. Обнялись.— Тоже на презентацию? — спросил Тарасов, отстраняясь и не без сомнения оглядывая потертую курточку Никольского.— У меня каждый день презентация. — Сергей указал кивком на светившуюся вывеску отделения.— Так ты до сих пор здесь? — изумился Тарасов. — Тянешь лямку? С твоими способностями?.. — Он открыл дверцу «Мерседеса», и оттуда появилась молодая женщина. — Познакомьтесь, Наташа. Мой товарищ. Вместе учились на юридическом. Сыщик! Вы встречали когда-нибудь настоящего сыщика?— Никогда, — сказала Наташа и взглянула на Никольского с некоторой робостью.— Наташенька у нас искусствовед, — представил ее Тарасов. — В музее работает. Специалист по малым голландцам. Не то что, Серега, мы с тобой — валенки.— Очень приятно, — кивнул Сергей девушке.— Мне тоже, — застенчиво улыбнулась в ответ Наташа.Выглядела она лет на двадцать пять, а одета так гармонично, с таким изысканным вкусом, что ее предельно недорогой наряд смотрелся ничуть не хуже роскошного «прикида» Тарасова. Умело наложенная косметика — хоть тоже дешевенькая — великолепно оттеняла неброскую, но чистую красоту точеного лица Наташи. И бижутерия была к месту и к лицу.— А в каких же ты чинах, Сережа? — спросил Алексей.— Мой чин господин д'Артаньян получил тридцать лет спустя, — хмыкнул Никольский, кривясь. Он то ли над собой иронизировал, то ли над отважным недотепой-мушкетером… А может, и над собеседником: забыл он, что ли, характер Сергея? Разве с таким характером в больших чинах ходят?Тарасов поморщил лоб.— Это какой же?— Капитан, — подсказала ему Наташа.«Она точно не содержанка Лешкина, — думал между тем Никольский, исподтишка любуясь девушкой. — И не любовница: не так держатся на людях любовники, даже если стараются скрыть свою связь… Значит, просто знакомая. И явно не млеет от внимания к себе столь „отпадно упакованного“ кавалера, как Тарасов… А вдруг и у тебя есть шансы, мент!» — мысленно подмигнул себе Сергей.— Ты серьезно? Все еще капитан? — недоуменно уставился Тарасов на Никольского. И, спохватившись, добавил. — Хотя, с другой стороны, все путем. Старший опер. Тоже кое-что… — Он вздохнул. — Как жена?— Развелись…Сергей заметил, что глаза Наташи посветлели при этих словах. Девушка тотчас подавила свою радость, но глаза ее продолжали сиять. «Есть! — подумал Никольский радостно. — Тебе сегодня ломовая удача прет, мент! Смотри, не упусти!»Тарасову между тем стало совсем трудно продолжать разговор.— Круто… — пробормотал он, смущенный полным, по его мнению, жизненным крахом старинного знакомца: и общественным крахом, и личным… На фоне собственного благополучия Алексей чувствовал себя чуть ли не виноватым перед Сергеем. И не знал, что сказать.— А ты чем занимаешься, Алеша? — пришел ему на помощь Никольский.— Да так, на вольных хлебах. Консультирую помаленьку. — Он обвел глазами импозантную тусовку, толпившуюся у подъезда. — Всю вот эту шпану…Рядом остановился сверкающий лимузин. Все дверцы его разом распахнулись, выскочили люди с нештатской выправкой. Следом за ними не без труда выбрался на тротуар плотный мужик с каменным начальническим лицом.Тарасов слегка поклонился ему.Мужчина нахмурился и, сопровождаемый свитой, проследовал в особняк.— Кто это? — тихо осведомилась Наташа.— Мое начальство, — ответил Никольский с чуть пренебрежительной гримаской.Тарасов уточнил:— Генерал Колесников, Павел Николаевич. Гроза преступного мира.— А почему он так на нас посмотрел? — спросила девушка. — Как будто мы тоже преступники.— Не на вас, а на меня, — объяснил Никольский. — Мой вид позорит органы внутренних дел.— Чушь какая! — воскликнула Наташа. — Очень даже симпатичный вид! Ваш генерал ничего не понимает! Вы расстроились?— Много чести! — усмехнулся Никольский. — Не впервой…— Ну и порядки у вас в милиции! — Девушка обернулась к Тарасову за поддержкой. — Как вам это нравится, Алеша?— Мне не нравится, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда, — заявил Тарасов с шутливо-покровительственной миной. — Я чувствую себя лишним.Все трое рассмеялись, будто слова Алексея были всего лишь шуткой. Но Сергей и Наташа быстро переглянулись. Между ними словно искра проскочила — та самая искра, из которой может потом разгореться большое пламя…А гости все прибывали и прибывали к празднично освещенному особняку.
Никольский сидел на лестнице в парадном давно поставленного на реконструкцию, но до сих пор не реконструируемого дома и ждал, покуривая. Темновато было здесь, но в свете уличного фонаря, через круглое лестничное окно Сергей мог видеть пространство перед подъездом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40