— Веселого дежурства тебе, — и добавил, кивнув вслед Володе. — Этот, что ли, драку затеял?— Он самый, — подтвердил майор.— Кто такой? — без интереса осведомился Беляков.— Наводчик на квартиру Гулевого, — сообщил Никольский.— Шутишь? — Беляков изменился в лице.— С начальством — никогда. Зарок дал, — улыбнулся Сергей.— Расколол субчика? — на сей раз азартно поинтересовался Беляков.— Нет. Гулевой узнал его по голосу, — пояснил Никольский.Беляков скис.— Хорошо, что не по запаху… — протянул он разочарованно. — Тоже мне — улика.— Пока только ниточка, — согласился Никольский. — Но я с этим типом не в первый раз сталкиваюсь. Надо подержать его до утра — за нарушение общественного порядка. А утром с управлением связаться, чтобы наружку за ним пустили. Связи выявить.— Разбежался! Кто нам поверит в управлении? — закипятился Беляков. — Что мы предъявим? Показания цыгана?.. Не дадут наружки.— Если очень попросите — дадут! — настаивал Никольский.— А вдруг ошибка? — гнул свое подполковник. — Мало ли кто кого по голосу узнал? Да еще спьяну? Потом оправдывайся… Хлопот не оберешься.— Что же вы предлагаете? — Сергей с трудом скрывал раздражение.— Работать лучше, — наставительно сказал беляков. — Повышать свой профессиональный уровень. И культурный — тоже.Он вышел из кабинета, нарочно не закрыв за собой дверь.
В дежурной части по-прежнему пел цыганский хор, помещенный в «аквариум». Там же сидел Володя.Яна, перегнувшись через барьер, ругалась с Митрофановым. Увидев Никольского, спустившегося сверху, она переключилась на него:— Долго еще мы томиться будем? В этих застенках?— Где?.. — удивился Сергей.— А раньше говорила — дом родной, — обиженно напомнил Митрофанов. — Когда репортажи снимала.— Никто тебя не томит, — заметил Сергей. — Ступай себе.— Отпусти Володю! — потребовала Яна.— Придется… — вздохнул майор.— Ан не хочется, да? — зло спросила Яна.— Моя бы воля — не отпускал, — подтвердил Никольский.— Это еще почему?Яна, слегка подвинутая на идиотских идеях о «свободе прессы», любые действия властей, хоть чуть-чуть ограничивающие журналистскую разнузданность, воспринимала как покушение на эту самую «свободу». И невдомек было демократически озабоченной девице, что никакой свободной прессы не может быть в обществе, где пресса вполне легально продается и покупается — либо официальным путем, либо через систему «спонсорства». А репортер всегда пишет или снимает то, что прикажет хозяин. Иначе быстро окажется на улице…— По крайней мере, парень остался бы цел, — пояснил между тем Яне Никольский и вышел из отделения.Яна, утратив боевой пыл, испуганно посмотрела ему вслед.У входа в отделение стоял, покуривая, Лепилов. Никольский тоже закурил — за компанию. Они помолчали, отдыхая от накала страстей в дежурной части.— А я думал, Тарасов Алексей Борисович — приятель ваш, — неожиданно высказался Лепилов.— Что? — опешил Никольский. — Откуда ты его знаешь?— Звездочку вместе обмывали, — напомнил Лепилов. — Когда вы майора получили.— Да, в самом деле… — Никольский даже смутился. — Я тоже думал, что приятель… — сказал он задумчиво: — И зря.— Выходит, у него брошь? — в упор спросил Лепилов.— С чего ты решил? — слегка напрягся Никольский.— Главный вопрос был о нем, когда у журналиста показания брали, — пояснил Лепилов.— Почему главный? — Сергей решил устроить парню маленький экзамен.— Задали так — вроде бы между прочим. А паренек дернулся, — усмехнулся Лепилов, демонстрируя: да, товарищ майор — классный опер, но и мы тоже кое-чего стоим.— Холодновато здесь, — заметил Никольский. — Пошли ко мне в кабинет. Потолкуем. Жалко, кофе кончился.— Купил, — сказал Лепилов.А цыганский хор заливался в дежурной части, не умолкая.
Стас и Никольский сидели в парадном старого дома, поставленного на реконструкцию. Стас развлекался — бросал камешки в консервную банку.— Обрати внимание, Василич, — говорил он. — Алкаши повадились на чердак — прямо во дворе у тебя. Там окошко фанерой было заколочено. Выбили, паразиты!— Непорядок, — согласился Никольский.— Я и говорю, — Стас явно на что-то намекал.— Про ювелирную лавку есть что-нибудь? — Намека Сергей не уловил и спрашивал о том, чем сейчас интересовался больше всего.— Ничего, — покачал головой Стас и тотчас себя опроверг: — Помнишь, опер у вас в отделении работал, мордатый такой? Федя.— Помню, — кивнул Никольский.— Фактически он хозяин, — сообщил Стас.— Ты уверен?.. — вскинулся Никольский. — По документам — члены трудового коллектива владельцы.— А без документов — все на цыпочках перед Федей, как балерины, — хохотнул Стас. — Куплены все.Он бросил очередной камешек в консервную банку.— Перестань, — попросил Никольский.— Попаду — перестану… Но до чего же упорные, гады! — тайный агент хотел донести до майора какую-то свою мысль, но говорил почему-то обиняками.— Кто? — не понял Сергей.— Алкаши. Хуже тараканов — ничем не выведешь. И почему им этот чердак понравился? Загадочный случай… Жильцы с верхнего этажа в ЖЭК жаловались. Плотник был. Новую фанеру на окошко поставил. Так что ты думаешь? Опять выбили!— Бандиты, — снова согласился Никольский.— А тебе — до лампочки, — Стас многозначительно заглянул майору в глаза.Но Никольский опять его не понял.— Слушай, Стас. Три серьезные кражи на территории. Шума много?— Никакого, — хмыкнул агент. — Кому шуметь? Один, правда, раскричался, что брошь у него сперли. Так он цыган — по простоте душевной… А другим воспитание не позволяет скандал устраивать.— То есть? — Определенно Никольский сегодня туго соображал.— Деликатные люди, — хихикнул Стас. — Берегут родную милицию. Не хотят обременять ее своими проблемами.— Вот как?.. — удивился Никольский.Стас снова бросил камешек в банку, снова промахнулся и заключил с упреком:— Хреновый ты сыщик, Василич!— Что делать… — Сергей никак не мог разобраться, чего от него хочет агент, и на всякий случай сосредоточился.— Меры принимать. Срочные! Придешь домой — посмотри! — Стае всерьез о чем-то предупреждал майора, но опять не говорил прямо.— Да куда мне посмотреть?! — окончательно запутался Никольский.— Аккурат напротив твоей квартиры чердак — через двор. Жуткая картина! И главное — таинственная… — Стас многозначительно подмигнул.«Шутит он, что ли?» — подумал Никольский раздраженно.— Ну хватит, — нахмурился он.Стас расхохотался.— Достал?! Но гляди, майор: через чердачное окошко бить по твоим окнам из снайперской винтовки — одно удовольствие. Даже я попал бы … А окошко это самое упорно кто-то высаживает…Он замолчал, вновь бросил камешек в банку и вновь промахнулся.— Мазила, — сказал Никольский, поднял камешек, бросил в банку и сбил ее. Банка покатилась, и парадное отозвалось гулким эхом.
В кабинете Никольского сидел за столом пожилой господин, одетый со старомосковским щегольством. Никольский перелистывал бумаги, сложенные в папку.У окна расположился Котов. Он читал газету.— Простите, что побеспокоили, Анатолий Яковлевич, — извинился Никольский. — Но хотелось бы еще раз уточнить список похищенного.— Я к вашим услугам, — учтиво наклонил голову пожилой господин. — Хотя, право, не стоило себя утруждать.Никольский вытащил из папки листок протокола.— «Магнитофон, два серебряных чайника, свитер…» — прочитал он. — Ни золота, ни драгоценностей?..— Ну, откуда им быть? — деланно удивился Анатолий Яковлевич.— И то верно. В скромной квартире, где живет ювелир… — подхватил Никольский с веселым сарказмом.— Да, как сапожник, понимаете ли… — потупился ювелир.— Не понимаю! — отрезал Сергей.— Без сапог… — Пожилой господин откровенно лукавил.— А кроме шуток, Анатолий Яковлевич?Никольский уже действительно не шутил. Он чувствовал: у всех недораскрытых им в последнее время преступлений один организатор. Перед внутренним взором Сергея так и маячила холеная физиономия Тарасова. Прищучить бы гада хоть на чем-нибудь… Ничем ведь, сволочь, не гнушается: ни многомиллионными аферами, ни шантажом, ни коррупцией, ни убийствами, ни банальными кражами драгоценностей. Так, может, хоть на драгоценностях удастся его зацепить?..— Возможно, украдены какие-то безделушки, — беспечно заявил между тем ювелир.— Какие? — Никольский спрашивал с нажимом: уж очень ему хотелось вытянуть из «терпилы» правдивую информацию. Но не получалось, не получалось…— Не помню! — решительно отмел вопрос ювелир.Сергей сник. Нажать на потерпевшего было нечем, а убедить сказать правду не удавалось. Потому что тот просто уходил от разговора.— Тогда не смею вас больше задерживать… — вздохнул Никольский.Анатолий Яковлевич поднялся из-за стола.— Весьма приятно было побеседовать, — почти без иронии заключил он и направился к двери.— А если мы найдем эти безделушки? — спросил Никольский.Анатолий Яковлевич обернулся.— Увы, — Он развел руками. — Их воруют с таким расчетом, что найти практически невозможно. — И вышел из кабинета.Котов, расположившийся у окна, сложил газету и скучно посмотрел на Никольского.— О чем задумался? — осведомился Сергей.— Ни о чем. Ты просил — я приехал. Сижу, слушаю. Пока без толку.Котову казалось, что он теряет время зря. А Сергей опять ищет приключений на свою… скажем так, голову. Разве мало ему недавно наподдали зубры из службы внутренней безопасности?! Ведь чуть не уволили к чертовой матери!— Но ведь ясно же, о каких безделушках речь! — воскликнул Сергей.— Это не факт. К делу не подошьешь, — отмахнулся Котов.— Посиди еще чуток, — попросил Никольский.Нужен ему был сейчас муровец, ой как нужен! Если хоть что-то всплывет, без Котова не обойтись. Только он может помочь Никольскому людьми для проведения серьезной операции. А силами одного отделения с бандой Тарасова не справиться…— У меня своих забот, между прочим… А я торчу как дурак, — недовольно буркнул Слава.— Извини, но тут ничем не могу помочь. Каждый торчит, как умеет, — слегка поддел его Сергей.Дверь открылась, и Лепилов ввел в кабинет еще одного немолодого господина, одетого столь же безукоризненно, как и первый.— Проходите, пожалуйста, Эдуард Анатольевич, — пригласил Никольский. — Присаживайтесь.Эдуард Анатольевич сел за стол.Лепилов отошел к окну и устроился рядом с Котовым.— Мне показалось, к вам заходил Анатолий Яковлевич, — заметил Эдуард Анатольевич.— Совершенно верно, — подтвердил Никольский.— Если не секрет, что у него взяли? — осведомился пожилой господин осторожно.— Не секрет. То же, что и у вас. Ничего! — фыркнул Никольский.Эдуард Анатольевич понимающе улыбнулся.— Нет, у меня пропали кое-какие ценности, — возразил он.— Ах, простите, вы правы. Давайте уточним. — Никольский вытащил из папки листок протокола и прочитал: — «Кофемолка, пепельница бронзовая, блок сигарет…» — он усмехнулся. — Спички оставили?Эдуард Анатольевич закурил и пожаловался:— Беда — не брошу никак.— Я тоже, — кивнул Никольский.— Видите ли, — продолжал Эдуард Анатольевич, взглянув на Лепилова, — когда ваш юный коллега составлял список, мною руководил страх. Застарелый, как эта зараза, — он глубоко затянулся. — В нашем социалистическом прошлом я считался довольно удачливым цеховиком… О чем, вероятно, вы информированы… И до сих пор не могу отвыкнуть, что богатство — не преступление. А потому первая реакция была — скрыть.— Так что же у вас взяли? — спросил Никольский.— Уникальную вещь, — сообщил Эдуард Анатольевич. — Кулон работы Фаберже. Пятнадцатикаратный сапфир в бриллиантовой оправе.— Почему молчит Анатолий Яковлевич? — Никольский чуял, что взял след, поэтому говорил быстро и сбивчиво.— Я отошел от дел, а ювелир — профессия пожизненная, — разъяснил бывший цеховик, — и на грани криминала, — добавил он для ясности.
Никольский, Котов и Лепилов вышли из отделения милиции.— Спасибо, ребятки, удружили, — весело сказал Котов. Он не скрывал удовлетворения. — Сейчас не могу отблагодарить, но если вы меня когда-нибудь обидите, я вам это прощу.— Смотри, как бы мы не обиделись, — предупредил Никольский.— За что? — ухмыльнулся Котов.— Темнишь. Скрываешь от нас что-то, — Сергей взглянул ему в глаза.— Берегу близких мне людей! — хохотнул Котов. — Мало будете знать — не скоро состаритесь.— Тогда катись! — Никольский сделал соответствующий жест.Котов увял: он понял, что коллеги и впрямь могут обидеться.— Ну, спрашивай… — вяло разрешил он Никольскому.— Почему ты стал искателем сокровищ? — поинтересовался тот.Слава насторожился:— Зачем тебе?..— Хочу помочь. Есть кое-какие предположения. — Сергей вновь воспрянул духом. Он понял: общегородская операция, которой он добивается, будет! Будет, если уже не идет!Котов открыл дверцу своей машины.— Ладно, — решился он. — Между нами, мальчиками… У вас три кражи на территории. А по Москве — больше десятка. Все — с одним почерком. И везде взяты раритеты.— Круто… — качнул головой Лепилов.— МУР — на ушах, — сказал Котов. — Генерал — впереди, на боевом коне. Лично курирует операцию… А у тебя какие предположения, говоришь?— Насчет организатора, — закинул удочку Сергей.— Опоздал. Установлен организатор, — заявил Слава торжествующе.Никольский вздрогнул. Как-то сразу ему стало ясно: установленный МУРом организатор — не Тарасов, а человек, которого Тарасов либо подставляет, либо использует в качестве прикрытия. И если МУР кого и возьмет по этому делу, то опять одних сявок.— И кто же организатор? — без энтузиазма спросил Никольский.— Иностранка, — сообщил Котов. — Из наших бывших. Бой-баба! Наружка тремя бригадами ее водит… Чего скис?Сергей не отозвался.— Погода дрянь, — отозвался за него Лепилов. — Действует.— Сочувствую, — усмехнулся Котов.Он сел в машину, включил мотор, махнул ладошкой и укатил.— Значит, не Тарасов?.. — разочарованно спросил Лепилов.Никольский снова не отозвался. Лепилов с досадой вздохнул.— Что это за иностранка?..— Догадываюсь, — ответил наконец Никольский. — Но хотелось бы наверняка убедиться. Поглядеть хоть одним глазком.— Можно, — заявил Миша неожиданно. — Устроим!— Каким образом? — удивился Сергей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40