Началось первое заседание Совета и некий Мышонок заметил, что там же разместилась совершенно бесхвостая крыса.
Приметя то, Седую Мышь толкает
Мышонок молодой
И говорит: «Какой судьбой
Бесхвостая здесь с нами заседает?
И где же делся наш закон?
Дай голос, чтоб ее скорее выслать вон...»
Седая мышь на это отвечает:
«Молчи! Все знаю я сама; Да эта Крыса мне кума».
Служит ироническим комментарием к поведению тех, кто громогласно выступает за общественные интересы, мораль, законность и т. п., но молчит, едва только речь заходит о «своих» людях (партнерах, родственниках и пр.), уличенных в нарушении норм закона и морали. Используется также как способ выразить свое нежелание слушать критику в чьей-либо адрес. А. С. Пушкин (из письма к П. А. Вяземскому, около 7 ноября 1825 г.): «Ты уморительно критикуешь Крылова; молчи, то знаю я сама, да эта крыса мне кума.»
Молчи, грусть, молчи!
Название и строка романса, написанного композитором Б. Гроздким на стихи неизвестного автора.
Популярности этого выражения способствовал фильм эпохи немого кино «Молчи, грусть, молчи!» (1918, режиссер Петр Чардынин), где роль циркачки Поли исполнила выдающаяся актриса русского кинематографа Вера Холодная (1893—1919).
Используется как шутливо-иронический комментарий к невеселым размышлениям или сложной ситуации.
Момент истины
С испанского: El momento de la verdad.
Так в испанской корриде называется решающий момент поединка, когда становится ясно, кто станет победителем — бык или матадор. Выражение стало популярным после того, как появилось в романе «Смерть после полудня» (1932) американского писателя Эрнеста Миллера Хемингуэя (1899-1961).
Иносказательно: момент, когда правда становится очевидной, момент прозрения. Например, название романа советского писателя Владимира Богомолова о советских контрразведчиках — «Момент истины» («В августе сорок четвертого...»), в котором автор дает такое толкование этого выражения — «момент получения информации, способствующей установлению истины».
Монтекки и Капулетти
Фамилии двух враждующих семей из драмы «Ромео и Джульетта» (1597) Уильяма Шекспира (1564—1616). Джульетта принадлежала к семье Капулетти, а ее возлюбленный Ромео Монтекки — к враждующему клану, что и предопределило трагический конец любви главных героев пьесы.
Иносказательно: о враждующих семьях, сообществах; о борющихся партиях (шутливо-ирон.).
Мораль сей басни такова
Первоисточник — басня «Лев и ярлык» поэта Сергея Владимировича Михалкова (р. 1913), которая завершается так:
Мораль у басни такова:
Иной ярлык сильнее Льва!
«Какой-то зверь решил над Львом поиздеваться» и, пока тот спал, прицепил ему на хвост ярлык с надписью: «Осел». Лев хотел было сорвать его, но испугался («еще придется отвечать!»): ведь на бумаге был номер, чья-то подпись и круглая печать. Поэтому царь зверей решил избавиться от ярлыка, заручившись поддержкой всего «сборища зверей». Но и оно попало под гипноз ярлыка, и потому Льву было сказано, что «фактически» он Лев, но «юридически» — Осел.
Напрасно Лев просил и унижался,
От Волка требовал,
Шакалу объяснял.
Он без сочувствия, конечно, не остался,
Но ярлыка никто с него не снял.
Цитируется обычно как шутливая преамбула перед каким-либо выводом, вступление к краткому резюме долгого рассказа (объяснения) и т. п.
Моральное перевооружение
С английского: Moral Rearmament.
Название международной религиозной организации, основанной (1938) американским религиозным проповедником Фрэнком Бухманом (878—1961). Видимо, первоисточник выражения — тезис о «духовном перевооружении», о котором говорилось в энциклике папы римского Пия XI «Divini Redemptoris» (март 1937).
Иносказательно: об отказе от сомнительных (но «освященных» традицией, житейским опытом поколений и т. п.) принципов и обычаев, об утверждении новых отношений между людьми, основанных на высоких моральных ценностях и здравом смысле.
Морфей
Из древнегреческой мифологии. Морфей (римск. Фантазус) — крылатый бог сновидений, который приходится сыном другому древнегреческому божеству Гипносу — богу сна. Тем не менее, именно Морфей стал в европейской культуре синонимом сна.
Иносказательно: сон (шутливо-ирон.).
Отсюда — распространенный поэтический образ «объятия Морфея». Быть в объятиях Морфея — пребывать во сне, спать. Поэт О. Э. Мандельштам (эпиграмма-пародия на поэта М. Л. Лозинского, известного своими переводами античных авторов):
Делия, где ты была? — Я лежала в объятьях Морфея.
Женщина, ты солгала, — в них я покоился сам.
Москва... как много в этом звуке / Для сердца русского слилось! / Как много в нем отозвалось!
Из романа в стихах «Евгений Онегин» (1823—1831) А. С. Пушкина (1799-1837), гл. 7, строфа 36.
Цитируется, чтобы выразить восхищение столицей России, историческими, национальными особенностями Москвы, ее обликом.
Москва, России дочь любима
Из стихотворения «Освобождение Москвы» (1795) Ивана Ивановича Дмитриева (1760—1837):
Москва, России дочь любима,
Где равную тебе сыскать?
Цитируется обычно торжественно или иронически — сообразно ситуации.
Москва — третий Рим
Тезис, который с конца XVI века постоянно присутствует в русском общественном сознании, часто являясь предметом спора. Так, русский философ и поэт Владимир Соловьев по этому поводу писал:
Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И все твердят льстецы России:
Ты — третий Рим, ты —
третий Рим.
Впервые эта мысль прозвучала в первом послании игумена псковского Елеазаровского монастыря старца (особо уважаемого монаха-наставника) Филофея к великому князю московскому Василию III. Написано оно между 1514 и 1521 годами, когда и первый и «второй Рим» уже пали — один был захвачен варварами, другой, столица Византии Константинополь — турками-мусульманами. Филофей изложил в своем послании идею как религиозной, так и государственной преемственности Московской Руси от Византии. Он писал: «Храни и внимай, благочестивый царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать. И твое христианское царство другим не сменится, по слову великого Богослова, а для христианской церкви сбудется блаженного Давида слово: «Вот покой мой во веки веков, здесь поселюсь, как пожелал я того».
Позже эту мысль игумен Филофей изложит с той же «антилатинской» позиции (истинно христианская вера — только вера православная) в своем послании к дьяку Михаилу Григорьевичу Мунехину. Эта философия «Москва — третий Рим» на долгое время определила религиозно-государственную политику как Московской Руси, так и наследовавшей ей Российской империи.
Цитируется как иронический комментарий к чьей-либо велеречивой державной риторике, к рассуждениям о «русской идее», согласно которым цели государственного и гражданского развития России сводятся к задачам «возрождения православной духовности», противостояния всякого рода «ересям» и другим религиям.
Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет
Из поэмы (т. I, гл. 5) «Мертвые души» (1842) Н. В. Гоголя (1809—1852). Слова помещика Собакевича, сказанные в беседе с Чичиковым: «Я их знаю всех: это все мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья».
Презрительно: о каком-либо учреждении, где, по мнению говорящего, работают одни жулики и коррупционеры, превратившие государственную службу в свою кормушку.
Моя милиция меня бережет
Из поэмы «Хорошо» (1927) Владимира Владимировича Маяковского (1893-1930).
Цитируется в прямом смысле (шутливо) или иронически, когда милиция с этой задачей не справляется.
Мрак и туман
С немецкого: Nachtund Nebel. Первоисточник — оперный цикл «Кольцо Нибелунга» немецкого композитора Рихарда Вагнера (1813— 1883).
Выражение стало широко известным в качестве названия секретного приказа Адольфа Гитлера, изданного 7 декабря 1941 г., согласно которому на территориях Голландии, Бельгии и Франции был произведен арест «лиц, представляющих опасность для германской безопасности». В приказе хотя прямо и не говорилось, что они подлежат уничтожению. но указывалось, что эти лица должны «бесследно исчезнуть во мраке и тумане». И по настоящее время (хотя соответствующие немецкие архивы попали в руки союзных войск) неизвестны ни судьбы этих людей, ни точное число жертв этой операции.
Выражение стало ассоциироваться и с самим приказом Гитлера, и с событиями, за ним последовавшими.
Употребляется обычно шутливо-иронически: 1. О каком-либо сложном, неясном деле. 2. О дурном, мрачном настроении. 3. О неясных перспективах в личной судьбе или в общественном развитии.
Мудрец отличен от глупца / Тем, что он мыслит до конца
Из лирической драмы «Три смерти» (1852) поэта Аполлона Николаевича Майкова (1821-1897):
Мудрец отличен от глупца
Тем, что он мыслит до конца.
И вот — я долго наблюдаю,
И нахожу, что смерть разит
Всего скорее аппетит.
Цитируется в качестве шутливого комментария к предложению тщательно рассмотреть некий план, проект, идею — с анализом всех возможных последствий.
Служит также ироническим отзывом о действиях противоположного характера — поспешных, скорых, без «расчета последующих ходов».
Мудрый Эдип, разреши!
Первоисточник - четверостишие (1829) А.С. Пушкина (1799-1837) написанного по поводу выхода в свет «Стихотворений барона Дельвига». Пушкин в нем так, иносказательно, описал своего лицейского друга:
Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы?
В веке железном, скажи, кто золотой угадал?
Кто славянин молодой, грек духом, родом германец?
Вот загадка моя: хитрый Эдип, разреши!
Эдип — легендарный греческий герой, мудрый и проницательный правитель города Фивы, единственный, кто смог разгадать загадку Сфинкса.
В советское время эта фраза стала популярной, поскольку ее однажды процитировал В. И. Ленин, и именно в его версии она и вошла в современный русский язык. Так, в статье «Со ступеньки на ступеньку» (1907) он, нападая на эсеров, писал: «Можно обещать премию в миллион рублей тому, кто поймет что-нибудь в этой тарабарщине!.. Мудрый Эдип, разреши!»
Служит для выражения иронии перед лицом странной, запутанной, нелепой ситуации.
Мужичок с ноготок
Из стихотворения «Крестьянские дети» (1861) Н. А. Некрасова (1821 — 1877):
И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведет под уздцы мужичок
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
В больших рукавицах... а сам с ноготок!
Шутливо: о взрослом не по годам мальчике, помогающем семье в работе по дому.
Муза дальних странствий
Их стихотворения «Отъезжающему» (1916) Николая Степановича Гумилева (1886-1921).
В оригинале: Муза Дальних Странствий:
Что до природы мне, до древности,
Когда я полон жгучей ревности,
Ведь ты во всем ее убранстве
Увидел Музу Дальних Странствий.
Выражение стало популярным благодаря писателям Илье Ильфу и Евгению Петрову, которые так назвали одну из глав своего романа «Двенадцать стульев» (1928).
Фраза-символ любви, тяги к путешествиям, охоты к перемене мест .
Муза мести и печали
Из стихотворения, названного по первой его строчке «Замолкни, Муза мести и печали!» (1855) Н. А. Некрасова (1821 — 1877):
Замолкни, Муза мести и печали!
Я сон чужой тревожить не хочу,
Довольно мы с тобою проклинали,
Один я умираю — и молчу.
Иносказательно: имя собирательное для произведений русских поэтов народнической («революционно-демократической») направленности.
Музыка будущего
С немецкого: Zukunftsmusik.
Выражение родилось в Европе первой половины XIX века, предположительно в Германии. Оно встречается и у немецкого композитора Роберта Шумана (1810-1856), и у музыкальных критиков, который иронически отзывались о всякого рода новациях, как, например, рецензент Карл Гайярд («Берлинская музыкальная газета», 1847), назвавший сочинения француза Берлиоза «музыкой будущего», а его творческие поиски — «фокусами».
Но позже это выражение стало ассоциироваться только с творчеством немецкого композитора Рихарда Вагнера (1813—1883), который изложил свое представление об истинно современной музыке в книге «Художественное произведение будущего» (1850). Она вызвала бурную полемику: иронизировали и над музыкальной теорией Вагнера, и над его сочинениями, называя их насмешливо «музыкой будущего».
Сначала Вагнер протестовал против, по его словам, «смехотворного стремления создать музыку будущего», которое ему приписывали, но позже, в полемических целях, он стал использовать это выражение, назвав свою новую книгу (1861) «Музыка будущего. Письмо другу».
В русской литературе это выражение впервые встречается у поэта Петра Вяземский. В статье «Отметки о похвальном слове Екатерине» (1873) он писал: «Если есть музыка будущего, то можно сказать о языке Карамзина, что это музыка минувшего». Позже он вновь использует этот образ в своих заметках из «Из старой записной книжки» (1874): «NN говорит: «Я ничего не имел бы против музыки будущего, если не заставляли бы нас слушать ее в настоящем». Вводить реализм в музыку то же, что вводить поэзию в алгебру».
Популярно это выражение было и в музыкальной среде. В форме «музыканты будущности» его использовал композитор Александр Серов в статье «Первое в нынешнем сезоне симфоническое собрание Русского музыкального общества» (1870). Он писал: «Трудно будет упрекнуть эту программу в пристрастии к новейшей музыке или в ретроградности. Имена строго классические в музыкальном мире красуются тут наряду с одним из героев современного искусства, с композитором, который для очень многих « запятнан» солидарностью с Вагнером, принадлежит к опасной шайке «музыкантов будущности», «цукунфтистов» (А. Н. Серов, Критич. статьи, т. IV, СПб. 1895).
Иносказательно: 1. О низком художественном уровне какого-либо произведения искусства, необязательно музыкального (иронич.). 2. О малореальном плане, который служит пока только поводом для ни к чему не обязывающих разговоров (ирон., неодобр.).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133