Кажется, он позволит вам чувствовать злость, направленную на вас, и предупредит, если кто-то захочет сделать вам больно.
– Едва ли я нуждаюсь в амулете для этого. Шпага в руках противника обычно служит достаточным предупреждением.
Но Габриэль не улыбнулась на его шутку. Она выглядела на удивление серьезной, и Реми отказался от своего насмешливого тона. Он перевернул амулет и стал внимательно изучать. Несмотря на многие странные вещи, которым он стал свидетелем на острове Фэр тем летом, Реми знал, что существовало множество всякого шарлатанства, а то и откровенного жульничества под видом так называемой магии, рассчитанного на тех, кто, как и его юный друг, Волк, верит в приметы.
Медальон в его руках с непонятными символами отличался от жутко пахучих талисманов, которые Мартин лепил для себя. Реми стало как-то не по себе, когда он дотронулся до странного кусочка металла. Из всех сестер Шене Габриэль меньше всех верила в магию. По крайней мере, до того как приехала в Париж. Он надеялся, что она больше не посещала жуткий полуразрушенный дом с его тревожащей душу историей. И не навещала больше ту отшельницу, которая утверждала, что умеет вызывать души умерших.
– Габриэль, откуда у вас эта вещица? – Реми поднял медальон.
– Арианн. – Может, ему и показалось, но она явно не сразу решилась ответить. – Она дала мне его давным-давно. Пожалуйста, можно я помогу вам надеть его?
Габриэль приподнялась на цыпочки, чтобы надеть медальон ему на шею. Она находилась так близко к нему, что он чувствовал ее дыхание на щеке, тепло ее пальцев, касающихся его кожи, когда она прятала медальон от глаз под его рубашку. Медальон лег на грудь холодной тяжестью, но он едва заметил это. Ее руки задержались у него на плечах, ее глаза светились, как два ярких драгоценных камешка, прямо перед ним. Она удивила его, потянувшись к нему, и ее губы подарили ему поцелуй, Нежный, горячий, сулящий болезненную надежду и слишком короткий. Его губы все еще цеплялись за нее, даже когда она отодвинулась.
– Простите… простите, – пробормотала она. – Мне не следовало…
– Почему нет? – нарочито удивился Реми, подавляя в себе желание и огорчение. – Мы обручены. Естественно испытывать хоть некоторую привязанность друг к другу.
– Вот уж нет, тогда нас просто высмеют. Браки устраивают ради богатства, титулов или для укрепления политических союзов. Только глупцы женятся ради любви, Николя Реми.
Она одарила его странной задумчивой улыбкой, Прежде чем Реми сумел подобрать слова для ответа, она отвернулась и пошла прочь. Капитан смотрел ей вслед, и в голове у него звучали ее слова: «Только глупцы женятся ради любви».
Наверное, он стал самым большим глупцом во всем христианском мире.
Наварра взял шелковый шарф, который дала ему Габриэль, и поднес слегка надушенную ткань к губам.
– Я прикреплю ваш шарф к своему рукаву и буду выступать в вашу честь, моя госпожа. Это большая честь для меня, что вы подарили вашу благосклонность мне, а не какому-то другому дерзкому смельчаку.
Ирония в голосе короля не ускользнула от Габриэль. Она церемонно улыбнулась.
– Разве Ваше Величество полагает, что я могу подарить свою благосклонность кому-то другому?
– Вы были неуловимы последнее время, Габриэль, и тем сводили меня с ума. – Наварра насмешливо выгнул брови. – Я даже подумал, не обидел ли вас чем-нибудь.
– Конечно нет, сир.
Габриэль прекрасно понимала, какой переполох среди придворных вызвало присутствие Реми на турнире. Дамы окидывали его оценивающими взглядами, мужчины в большинстве своем хмурились. Кто-то даже не спускал с него глаз. Реми нащупал пальцем цепочку, которую Габриэль надела ему на шею, повертел медальон, спрятанный под камзолом. Она подумала, действует ли амулет и воспринимает ли он вероломство.
Если воспринимает, то Реми не надо никого искать глазами, надо только посмотреть в ее сторону, печально подумала Габриэль. Она солгала ему про медальон, но, узнав правду, он не принял бы у нее талисман.
Он не одобрял ее дружбы с Кассандрой Лассель, так же, как и Арианн, считал, что следует избегать всех, кто практикует черную магию. Возможно, способность Касс общаться с миром умерших и лишала кого-то присутствия духа. Но разве можно считать дурной женщиной ту, которая оплакивает своих сестер, которая так любит своего пса, что готова с риском для жизни броситься за него?
Жизнь Касс – просто очередная печальная история женщины, ожесточившейся из-за трагедии своей жизни, борющейся с собственными слабостями и выживающей в этом мире так, как умеет. А уж это Габриэль понимала очень хорошо.
Но правде сказать, ложь, которую она поведала Реми об амулете, была наименьшим из ее грехов. Она обманывает его много больше. Реми полагает, что, согласившись выйти за него замуж, она согласилась и на его план побега.
Но Габриэль твердо решила отговорить Наварру от возвращения в родные земли. Она применит свои чары позже, после турнира, когда король растает от вина. Его дальнейшая судьба связана с Францией, так же как и судьба Габриэль. Им обоим никуда не деться от судьбы, к которой она когда-то так стремилась. Даже если сейчас она и впадает от этого в отчаяние.
Она не сумеет спасти себя. Но сумеет спасти Реми, Она заставит Наварру приказать Реми оставить Париж, вернуться в крошечное приграничное королевство, затерянное в необъятности гор, где он будет далек от Екатерины и любых других своих врагов при дворе. Как Реми будет презирать ее, когда обнаружит всю степень ее предательства, но, возможно, его ненависть поможет положить конец ее собственной отчаянной тоске по тому, чему никогда не суждено случиться. Его отсутствие позволило бы ей снова заморозить сердце, превратившись в ледышку, вернуться к той благословенной нечувствительности, которая позволила ей существовать в ми ре с собой столь долго.
– Габриэль?
Она повернулась к Наварре и обнаружила, что он давно держит ее за руку. Его темные глаза с нежностью смотрели на нее.
– Вы такая грустная сегодня, моя прелесть. Скажите, что вас так беспокоит.
К счастью, внимание Наварры отвлекли фанфары герольдов, возвещавшие появление короля Франции. За королем, подобно хвосту кометы, следовала его свита. Было очевидно, что в отличие от Наварры Генрих Валуа вовсе не намерен принимать участие в рыцарских поединках. Он важно шествовал в камзоле из богатого фиолетового бархата, отороченного горностаем, впереди него бежал один из его противных маленьких псов. Он лаял и рычал на каждого, кто попадался ему на глаза, и это явно доставляло королю большое удовольствие.
Но стоило Валуа приблизиться к палатке Наварры, как его питомец сорвался с поводка, помчался прямо к Мири и радостно заскакал подле девушки, норовя запрыгнуть ей на руки. С восхищенным смехом Мири нагнулась и схватила пса в охапку. Она тихо проговорила ему какие-то ласковые слова на ухо, и пес весь зашелся от собачьего обожания, его хвост вилял из стороны и сторону. Он жадно вылизал Мири всюду, куда только мог дотянуться языком.
Валуа закипел от ярости, губы его превратились в тоненькую ниточку. Когда король Франции навис над ее сестрой, Габриэль поспешила вмешаться. Но Реми был уже там. Криво улыбнувшись Мирибель, Реми отобрал у нее песика и вернул его королю. Когда маленький пес заскулил, требуя вернуть его обратно, король раздраженно передал его пажам, даже не скрывая своей досады.
Мири присела в глубоком реверансе. Реми сумел церемонно поклониться, но его позвоночник казался таким несгибаемым, что Габриэль диву далась, как он вообще не переломился. Король откинул назад гриву своих густых черных волос, отвесил обоим угрюмый поклон и тем демонстративно проигнорировал их.
– Ах, капитан Реми, – воскликнул другой голос. – С возвращением вас из царства мертвых. Наконец-то вы почтили нас своим присутствием.
Приблизившись, Екатерина прошелестела складками своего черного платья по траве. Реми ни словом, ни движением не ответил на ее обращение, не отвесив ей даже самого символического поклона. Точно так же реагировала бы каменная статуя.
– Ну же, мой дорогой капитан. Давайте забудем все прошлые недоразумения между нами. Сегодня мне чрезвычайно приятно принимать столь отмеченного славой героя на нашем празднике. Я предлагаю вам руку дружбы. Позвольте же и мне увидеть хоть какой-то признак вашей собственной доброй воли по отношению ко мне.
Она с улыбкой протянула ему руку. Екатерина была сама любезность, но коварный блеск ее глаз говорил Габриэль, что Темная Королева прекрасно знала, чего будет стоить Реми выказать почитание, пусть и положенное по этикету, женщине, учинившей резню над его соотечественниками. Подбородок Реми задергался, его глубокие карие глаза не могли скрыть ненависти к Темной Королеве. «Он никогда не сделает этого, – думала Габриэль, – даже если это будет стоить ему жизни». Ее сердце сжималось от ужаса при мысли, как Екатерина отреагирует на подобное оскорбление.
Темная Королева все настойчивее протягивала Реми руку. Казалось, собравшиеся вокруг палатки Наварры замерли в предвкушении развязки. Король Франции наблюдал, злорадно улыбаясь.
– Ну же, теперь ваш черед, капитан, – пробормотала Екатерина, подойдя на шаг ближе. – Если вы не принимаете мою дружбу ради вашей собственной пользы, то сделайте это ради вашей дорогой подруги, мадемуазель Шене.
Екатерина улыбнулась и кивнула Габриэль. Она говорила мягко, даже с лаской в голосе, но ее затаенная угроза была явственно слышна. Если Реми не склонится перед Екатериной, он рискует, что ее гнев падет на голову Габриэль. Реми колебался не больше секунды и начал медленно сгибаться, пока не опустился на колено перед Темной Королевой. Габриэль прикусила губу, чтобы не кинуться к нему, умоляя не жертвовать своей гордостью ради нее. Реми взял руку Екатерины. С посеревшим лицом он прижался губами к кончикам пальцев Темной Королевы. Глубокий вздох удовлетворения пронесся по толпе зрителей. Король Франции открыто рассмеялся, когда гордый Бич, почти не знавший поражения на поле боя, вынужден был унизить себя перед своими врагами.
Реми перенес это стоически, и только в его взгляде отражалась вся глубина его страдания и позора. Габриэль чувствовала, как ее собственные глаза обожгли слезы ярости. В тот момент она ненавидела Екатерину больше, чем когда-либо прежде. Темная Королева продолжала держать Реми коленопреклоненным, и Габриэль не смогла вынести этого дольше.
– Достаточно! – воскликнула она.
Она протиснулась между Екатериной и Реми и схватила капитана за плечо, побуждая встать. Екатерина выгнула брови и насмешливо посмотрела на Габриэль. Ее выходка привлекла множество ошеломленных взглядов, не говоря уже об опешившем Наварре. Габриэль заскрежетала зубами и постаралась исправить ситуацию, обратившись к королеве с холодной улыбкой.
– Прошу прошения, Ваше Величество. Но капитан обещал сопровождать меня сегодня. И мне, естественно, досадно видеть, как он свидетельствует почтение любой другой даме, даже королеве. – Она спокойно выдержала взгляд Екатерины. – Никто никогда не знает, на что можно спровоцировать ревнивую женщину.
– О-го-го, это звучит как вызов, Ваше Величество, – раздался насмешливый голос короля Франции. – Дамы, скрестите шпаги. Я поставлю десять су на свою матушку.
Слова короля вызвали смех, волной прокатившийся по палатке, снимая напряжение у всех, кроме Реми. Даже Екатерина улыбнулась.
– Мы с мадемуазель Шене предпочитаем более утонченную форму поединка. Мы оставим грубую борьбу и грубое оружие вам, господа мужчины. Таким, как наш отважный капитан, который должен испытывать зуд от нетерпения вырваться на арену. Мой дорогой Наварра, – королева повернулась к своему зятю. – Почему же вы не позаботились о доспехах для своего отважного Бича?
– Мой отважный Бич человек серьезный, Ваше Величество, – пожал плечами Наварра. – И не питает никакого интереса к подобным развлечениям.
– К тому же я не рыцарь, – добавил Реми.
– Тогда мы сделаем вас рыцарем по крайней мере, на сегодня, – промурлыкала Екатерина. – Вы будете моим рыцарем. На моей лошади и в моих доспехах.
– Нет! – воскликнула Габриэль, вцепившись Реми и руку. Она облизала губы и постаралась придать игривости своему голосу. – Как это понимать, Ваше Величество? Вы лишите меня моего кавалера? Капитан пришел на турнир смотреть поединки.
– Держитесь за женскую юбку, сударь? – усмехнулся король.
Реми покраснел, но Габриэль предостерегающе сжала его руку. Она испугалась, что он забудет про благоразумие и позволит записать его на поединок. Габриэль заметила взгляды, которыми Екатерина обменивалась с сыном, и это заставило ее еще больше бояться за жизнь Реми.
– Какая жалость, – растягивая слова, снова заговорил король Франции. – А мы рассчитывали увидеть пример знаменитой доблести Бича и ваши навыки владения оружием.
– Мне казалось, Ваше Величество не раз имело возможность видеть это на поле боя, – приторно сладко промурлыкала Габриэль, но тут же пожалела, что напомнила королю о поражении, которое он потерпел от Реми.
Валуа вспыхнул и впился в нее взглядом. Обстановка явно накалялась.
– Как бы мне ни было жаль разочаровать вас, но подобные игры с оружием никогда не представляли для меня интереса.
На ее счастье, Реми сохранял самообладание. Она испытала гордость за него: он со спокойным достоинством отвечал на выпады и Екатерины, и французского короля.
– Я не играю в войну.
Валуа с досадой отступился от него, но Екатерина продолжила свои уговоры.
– Но сегодня вы непременно должны пойти на уступку нам. Бич известен повсюду во Франции. Слишком многие наши знатные молодые люди хотели бы бросить вызов вашему опыту и умению. В особенности один из них, который жаждет сразиться с вами. – Она ладонью заслонила глаза от солнца и внимательно обвела взглядом палатки. – Куда же он запропастился? Ах да, вот и он.
С улыбкой, вызвавшей у Габриэль мрачное предчувствие, Екатерина вышла из тени палатки Наварры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63