– Вы дразните меня, мадемуазель, – Волк по-настоящему расстроился.
– Простите меня, сударь. Но я обыкновенная, простая и прямодушная девушка с очень маленького острова. Я не жеманничаю, не принимаю с глупой улыбкой комплименты и не умею флиртовать и заигрывать с кавалерами, как делают ваши дамы в Париже.
– Флиртовать! – возмущенно воскликнул Волк. – Наверное, я говорю о своих чувствах несколько… слишком многословно и цветисто, но моя преданность истинна. Я полюбил вас так сильно, что мне даже все равно, кто вы.
Мири озадаченно нахмурилась.
– Кто я? – в замешательстве переспросила она.
– Вы ведь ведьма, не так ли? – Мартин понизил голос до заговорщического шепота, близко наклонившись к ней. – Нет, для меня это уже не имеет никакого значения. У меня самого полно недостатков.
Мири от возмущения прищелкнула языком.
– Я вовсе не ведьма. Я не выношу это название. Я Дочь Земли.
– Простите меня, мадемуазель. Я не хотел оскорбить нас. Конечно, вы дочь земли, и луны, и небес тоже. – Мартин схватил ее руку и стал покрывать кончики ее пальцев пылкими поцелуями.
– Прекратите немедленно, – задохнулась от возмущения Мири и выхватила руку.
– Я слишком смел. Мне жаль, но я не смог удержаться. Я… я очарован вами. Я изумлен. Я околдован.
– Вы еще и совершенно обезумели. У меня нет времени оставаться здесь и вести этот совершенно никчемный разговор. Советую вам вернуться в то место, которое вы называете своим домом, и полежать некоторое время с холодным полотенцем на голове.
– Какая мне польза от этого, когда у меня горит душа.
– Тогда положите полотенце и на грудь, – невольно усмехнулась Мири.
Она резко опустила голову, чтобы скрыть смеющееся лицо, но у Мартина была слишком быстрая реакция. Он изогнулся набок, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Ага! – ликующе закричал он. – Она не принимает меня всерьез, но, по крайней мере, я наконец-то заставил ее улыбнуться. И это только начало.
Мири попыталась снова вернуть бесстрастное выражение.
– Сударь…
– Зовите меня просто Волк. Ваш собственный Волк отныне и навсегда.
Мири вздохнула, понимая, что небо светлеет. Дом за спиной вот-вот оживет.
– Хорошо, Волк. Каким бы занимательным ни были возобновление нашего знакомства, мне надо идти.
Она отвесила ему прощальный поклон и поспешила к воротам. Но Волк побежал за ней вприпрыжку и преградил ей дорогу.
– Куда вы надумали идти в столь ранний час, моя любимая? Совсем одна и тайком. Париж может обернуться опасным местом для вас. Вам лучше позволить мне сопровождать вас в вашем тайном деле.
Мири остановилась в нерешительности. Несмотря на необычную внешность и манеру говорить, Волк оказался много проницательнее, чем можно было подумать. Он явно догадался, что она собирается предпринять что-то такое, о чем мало кому следует знать. Она изучала его из-под ресниц. Ей действительно требовался проводник, но она предпочла бы кого-нибудь посерьезнее.
– Волк, а я могу довериться вам?
– Можете ли вы довериться мне? Клянусь каждой каплей моей крови…
– Не надо, пожалуйста. – Мири торопливо зажали ему рот рукой, призвав к тишине. – Только ответьте, да или нет.
– Да, – пробормотал он, воспользовавшись преимуществом ситуации, чтобы прижаться губами к ее ладони.
– И вы действительно знаете Париж?
Волк отодвинул ее ладонь от своего рта и поцеловал запястье.
– Да, как свои пять пальцев. Я с радостью отведу вас, куда вы пожелаете, покажу вам великолепные магазины, где можно сделать самые выгодные покупки. А как насчет Нотр-Дам? Нельзя побывать в Париже, не увидев этого величественного собора.
– Видите ли, я…
Мири смутилась, поскольку, разговаривая, Волк продолжал целовать кончики ее пальцев. Нельзя сказать, что она испытывала совсем неприятное чувство от этого.
– Мне нужно сходить в гостиницу «Шартр».
Полк растерянно остановился, сморщил лоб и широко раскрыл глаза.
– Куда?
– В гостиницу «Шартр», – еще тверже повторила Мири. – Я слышала, именно там квартируют Балафр и его люди.
Волк выпустил ее руки и отрывисто произнес одно единственное слово.
– Нет.
– Нет? – эхом отозвалась Мири.
Волк загородил ей путь, покачав головой. Мири смотрела на него с растущим негодованием.
– Что с вами случилось…
– Мадемуазель, я ваш Волк. Ваш раб. Я отведу вас, куда вы только пожелаете. – Волк уперся спиной в ворота и с глубоким вздохом сложил руки на груди. – Мне кажется, сейчас произойдет первая ссора двух влюбленных.
– Мы с вами вовсе не двое влюбленных! Я только вчера увидела вас впервые в жизни.
– Тогда мне бы хотелось сохранить вам жизнь, чтобы удлинить наше знакомство. – Волк снова схватил ее за руки и крепко сжал. – Мири, этот Балафр, этот увечный дьявол – охотник на ведьм, а вы собираетесь прогуляться до гостиницы, в которой он поселился? Хотите облегчить ему работу?
– Он не причинит мне вреда, я в этом уверена. Я знала его прежде, чем он стал увечным дьяволом, как вы его называете. Его имя не Балафр. Его настоящее имя – Симон Аристид.
Прищурившись, Волк внимательно посмотрел ей в лицо.
– Вы знали его. Насколько хорошо?
– Очень хорошо, или так мне казалось. – Мири почувствовала, как краска опалила ее щеки. – Он был на острове Фэр всего три года назад, но, кажется, столько воды утекло с тех пор. Я была много моложе тогда, но и он тоже. Мы… мы с ним дружили.
– Какая же это дружба заставляет румянец пылать на ваших щеках? Только не говорите, что вы любите этого человека. – Волк мучительно застонал. Он откинул назад свой плащ и схватил кинжал, висевший у него на поясе. – Тогда я воткну кинжал себе в сердце прями сейчас, и пусть будет покончено со всем этим.
– Вы не сделаете ничего подобного. – Мири схватила его за руку, чтобы не дать ему вытащить оружие. – Волк, пожалуйста, постарайтесь быть благоразумным и послушайте меня внимательно хотя бы две минуты. Мне было всего лишь тринадцать, когда я знала Симона. Мы не были возлюбленными, и я сомневаюсь, что когда-либо будем, – грустно добавила она. – Но я своими глазами видела, какое горе могут причинять людям охотники на ведьм. И, если я все еще имею хоть какое-то влияние на Симона, я обязана попытаться использовать его, прежде чем пострадают многие невинные женщины. Вы поможете мне?
– Вы не понимаете. – Волк покачал головой. – Если я провожу вас повидаться с этим охотником на ведьм, и там с вами что-нибудь случится, мне вовсе не придется перерезать себе горло. Мой капитан поможет мне, сделав это за меня сам.
– Ничего не случится. Если мы с вами уйдем прямо сейчас и не станем мешкать в дороге, мы сумеем вернуться до того, как Реми или кто-нибудь еще успеет понять, что мы вообще уходили. Клянусь вам. Конечно, если вы боитесь сопровождать меня, я пойму вас…
– Боюсь? Я? – Волк откинул полы шляпы назад, упер руки в бока и принял воинственную позу. – Да ради одной только вашей улыбки я схватился бы с сотней тигров, пленил бы банду разбойников или сразился бы с самим Люцифером.
– Но мне всего-то надо увидеть Симона. Вы отведете меня туда?
– Мужчина должен быть настоящим глупцом, чтобы проводить женщину, которую он любит, к своему сопернику, – пробурчал Волк, хмуро взглянул на Мири. – Да еще к такому опасному.
– Ну, Волк, ну, пожалуйста. – Мири осторожно потянула Волка за рукав и умоляюще посмотрела на него широко открытыми глазами. – Вы представить себе не можете, насколько это важно для меня.
Несколько секунд, показавшихся ей вечностью, Мартин внимательно смотрел на девушку, потом не то вздохнул, не то застонал.
– Увы, похоже, я глупею на глазах, когда дело касается вас.
Он поправил плащ на плече, затем учтиво предложил ей руку.
Гостиница «Шартр» находилась прямо у городских порот. Это было большое здание. Три жилых крыла окружали внутренний двор. Балафр и его люди полностью наняли все жилые и нежилые помещения, превратив их в вооруженную лагерную стоянку. Никто не имел возможности приблизиться к Симону Аристиду, если его предварительно не обыскивал часовой.
Насколько Мирибель оценила Волка в качестве провожатого, настолько же она обрадовалась, когда его не пропустили вместе с ней внутрь здания.
Неистовое желание Мартина защищать свою подопечную и его чрезмерные драматические наклонности только навлекли бы на них неприятности, а встреча с Симоном и так могла оказаться нелегкой. Мири оставила Волка бродить по внутреннему двору, осыпая все вокруг проклятиями. Он поклялся, что, если она не вернется через час, он отправится за ней.
Девушка шла за седовласым пожилым стражником, усиленно моргая, чтобы поскорее приучить глаза к полумраку после яркого света. Главный вестибюль гостиницы был заполнен людьми Симона, кто-то из них играл и карты, кто-то – в кости. Один даже соблазнял ласками служанку, усадив ее к себе на колени.
Это была совсем иная порода охотников на ведьм, сильно отличавшаяся от отряда угрюмых монахов в капюшонах Вашеля ле Виза. Никаких признаков молитв, четок или Библии не попадалось в поле зрения. Здесь никто не таился, что все, принимавшие участие в поимке ведьмы, получали право на свою долю из имущества приговоренной. Люди Симона были из числа жестоких авантюристов, которых гнала вовсе не фанатичная вера в то, что они действуют по божественной воле Отца Небесного, а одна только жажда наживы. Мири вздрогнула, не в силах ответить себе, какой повод для уничтожения невинных женщин был хуже.
Множество придирчиво оценивающих взглядов провожало ее, пока она пересекала вестибюль вслед за пожилым стражником, который подвел ее к лестнице ми второй этаж гостиницы. Мири только выше подняла голову, за внешним спокойствием скрывая, с какой силой колотится сердце в ее груди. Впервые за всех прошедшие годы ее отделял от Симона только коридор, а затем дверь.
Старый стражник остановился перед дверью в конце коридора, путь дальше преграждали еще двое часовых. Обменявшись несколькими тихими репликами с часовыми, старик подозвал девушку. Он распахнул перед ней дверь и кивком дал понять, чтобы она первой проследовала внутрь.
Стражник не вошел в комнату, только осторожно прикрыл за ней дверь. Комната Симона была одной из самых скромных в гостинице, в ней отсутствовала всякая мебель, кроме узкой кровати и умывальника. Правда, туда перенесли огромный стол, на котором сейчас в беспорядке лежали документы, гусиные перья и чернильницы.
Мири крепко сжала руки, чтобы унять дрожь. Она оглядела комнату Симона, надеясь найти хоть какой-то след того мальчика, которого она когда-то знала. Мальчика, чьи нежные губы подарили ей самый первый в ее жизни поцелуй. Но мужчина, силуэт которого вырисовывался на фоне окна, был ей совершенно чужим. Симон Аристид не просто возмужал, он заматерел. Он и раньше был высоким, но худощавым и стройным. За эти годы он раздался в плечах и груди. На нем были простые черные штаны и льняная рубашка с глубоким вырезом, рукав которой спускались ниже запястий. Под рубашкой вилась стальная кольчуга.
Исчезла черная копна кудрей, теперь он стриг волосы коротко, и они казались тенью на его черепе. Воспаленный шрам делил его щеку надвое и исчезал под повязкой, которую он носил на одном глазу. Другой глаз смотрел непроницаемо и холодно. Едва верилось, что только четыре года разделяли их по возрасту. Симону было не больше двадцати, но выглядел он намного старше.
В комнате повисло такое глубокое молчание, что Мири от неловкости чудилось, что она слышит и глухие удары своего сердца, и собственное дыхание. Она прижалась спиной к двери для поддержки, не в силах вымолвить ни слова. Симон жестом подозвал ее. Единственное, что оставалось неизменным в нем, это его руки.
– Мадемуазель, боюсь, я могу предоставить вам не больше, чем несколько минут своего времени, поэтому, пожалуйста, изложите, какое дело привело вас ко мне.
– М… мадемуазель? – нерешительно пробормотала Мири. – Симон, ты притворяешься, будто не помнишь меня?
– Конечно, я помню вас, мадемуазель Шене.
– Мири, – настойчиво поправила она.
– Мири. – Его взгляд на секунду смягчился, и это придало ей надежду. Он внимательно изучал девушку, пока она приближалась к нему. – Вы сильно изменились.
– Ты тоже, – печально отметила девушка.
– Насколько вы можете помнить, мне в этом немного помогли.
Симон слегка щелкнул пальцем по шраму, и в его голосе прозвучало угрюмое обвинение. Мири и без того чувствовала за собой некоторую вину.
– Ужасно, но ты первым напал на Ренара, – тихо заметила она. – Я только пыталась остановить тебя, когда схватила за руку. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь из нас пострадал. И Жюстис не хотел ранить тебя. У него просто соскользнул меч. – Она легонько коснулась щеки Симона. – Ты разбил мое сердце, когда убежал прочь и затерялся где-то среди парижских улиц с такой страшной раной. Почему ты не остался со мной, Симон? Арианн ведь настоящая целительница. Она помогла бы тебе помочь.
– Я не желал принимать никакой помощи от ведьмы. А что касается вашего шурина, я напал на Ренара, поскольку считал его настоящим пособником демона.
– А меня, Симон? Кем ты считал меня?
У него заходили желваки.
– Все это давным-давно прошло. Что я думал тогда, имеет сейчас не больше значения, чем мой шрам.
Мири не остановилась, она нежно провела пальцами по всей длине его шрама. Удивительно, но Симон никак не пытался остановить ее. Потом девушка погладила его по голове, пальцы неприятно колола щетина там, где когда-то росли густые кудри.
– Твои красивые волосы, – горестно прошептали она. – Почему ты сбрил их?
– Чертовски неприятно, когда они все время падают на глаза. – Он пожал плечами. – Когда у человека остается всего один здоровый глаз, ему приходится заботиться, чтобы ничто не мешало его зрению.
– А может, ты пытался придать себе зловещий вид?
Ее предположение, по всей видимости, оказалось слишком близко к истине. Симон оттолкнул ее руку.
– Мои волосы поощряли мое тщеславие. Мой учитель ле Виз всегда считал меня слишком тщеславным.
– Я бы не назвала тебя тогда тщеславным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63