Не так-то легко обмануть Темную Королеву, и Габриэль молча проклинала Реми, который загнал их обоих в западню.
И все же ей необходимо было увидеться с ним, хотя бы только для того, чтобы выяснить, к чему привела его вчерашняя встреча с Наваррой. Она нетерпеливо переждала, пока телега с зерном, которую тянул мускулистый мул, не освободит улицу. Перебежав на другую сторону, она поспешила к жилищу Реми, с тревогой ощущая, как ее сердце колотится все сильнее.
«Кого я пытаюсь обмануть?» – задавала она себе вопрос.
Габриэль ощутила необъяснимую нервозность. Удар в дверь получился очень робким. Сжав крепче кулак, она постучала сильнее. Никто не ответил. Девушка нахмурилась. Ученик из мастерской предупредил ее, что Волк вышел, но кузнец не сомневался, что господин Равей дома. Габриэль снова начала стучать, затем взялась за ручку. К ее удивлению и испугу, дверь легко отворилась.
Реми настолько потерял голову, что даже не удосужился запереть дверь? Даже если он не думал об угрозе со стороны Темной Королевы, он должен понимать, что это все-таки Париж, а не какая-то обычная деревушка в Наварре. Город кишел грабителями, карманниками и головорезами.
Габриэль осторожно заглянула внутрь.
– Реми?
Комната была погружена во мрак, и Габриэль потребовалось несколько секунд, прежде чем что-нибудь различить. Впрочем, в скудно меблированной комнате и рассматривать-то было особенного нечего. Кто-то лежал, вытянувшись во весь рост, на кровати под тонким одеялом. Она разглядела волосы цвета темного золота, разметавшиеся по подушке.
Реми все еще в постели в столь поздний час? Это было так непохоже на него, что сердце Габриэль сжалось от нехорошего предчувствия. Она на цыпочках подкралась к кровати.
– Реми? Как вы…
Габриэль прервал жуткий гортанный крик Реми, заставивший ее испуганно отпрянуть. Капитан скорчился на матраце, отбросив одеяло, которое сползло на ноги, выставляя контуры его груди. Кожа блестела от холодного пота. С глухим стоном он метался по подушке, как если ли бы его колотило в лихорадке.
Страх обуял Габриэль. Что, если Екатерина уже нарушила свое слово, нашла способ добраться до Реми и применила один из своих смертельных ядов? Девушка и в отчаянии опустилась на колени у кровати, чтобы прощупать пульс Реми. Она удержала руку Николя всего несколько секунд, прежде чем он вырвался, но и этого хватило, чтобы удостовериться, что у него пульс здорового человека, разве только ускоренный от какого-то волнения.
– Шпагу… – Он застонал и стал бормотать что-то несвязное. – Проклятье! Дайте мне… шпагу. Нужно бороться… Нужно спасти.
Его трясло, и он судорожно всхлипывал. У Габриэль защемило сердце: не лихорадка держала Реми в своих руках – его мучил кошмар.
– Реми! Проснитесь.
Взревев, как раненый зверь, капитан открыл глаза. Он приподнялся и вырвался из рук Габриэль, смахнув с ее головы соломенную шляпу. Не успела она перевести дыхание, как он пригвоздил ее к кровати, навалившись всем своим мускулистым телом. Влажные спутанные пряди полос свисали с его лба, прикрывая глаза, на лице застыла маска дикой ярости. Габриэль застыла от ужаса. Реми зарычал и размахнулся, чтобы обрушить на нее свой кулак.
– Реми, – закричала Габриэль. – Остановитесь! Это же я.
Она съежилась, уклоняясь от удара. Реми удержал кулак буквально в дюйме от ее лица. Заморгав в замешательстве, он поднял глаза и обвел блуждающим взглядом комнату, погруженную во мрак.
– Габриэль? Откуда вы…
– Вам снился кошмар. – Она высвободила руку и дрожащими пальцами убрала с его лба волосы. – Это был только кошмар.
Задыхаясь, он перевел взгляд на нее. Ей когда-то казалось, что она знает все лики Реми. Гордость, непреклонную решимость, суровость, нежность, даже угрюмость и ярость. Но она никогда раньше не видела этого сильного молчаливого мужчину таким подавленным и уязвимым. Габриэль обняла его и притянула его голову к своему плечу. Он уткнулся лицом ей в шею, по-прежнему все так же прерывисто дыша.
– Все в порядке. – Она баюкала Николя, как когда-то свою младшую сестренку Мири, которую часто терзали дурные сны. Габриэль ласково гладила его по затылку и целовала в спутанные волосы. – Все кончено, и я здесь, – бормотала она. – Только крепче держись за меня.
Он так сильно сжимал ее, что Габриэль казалось, у нее треснут все косточки. Но она и сама не отпускала его от себя, пока не почувствовала, что безумное сердце биение Николя начинает замедляться. Девушка провела пальцами вниз по изгибу его позвоночника, погладила горячую кожу, пытаясь ослабить напряжение, которое чувствовала в тугих мускулах его спины. Когда рука опустилась ниже, Габриэль вздрогнула: Реми был совершенно гол.
Пробормотав что-то совсем несвязное, капитан рывком отодвинулся от нее. Вскочив с кровати, он начал шарить по полу, пока не отыскал свои штаны. Габриэль отвела глаза и встала с кровати как можно медленнее. Она имела много любовников и никогда не испытывала ни малейшего желания разглядывать никого из них.
Их тела были слабы и рыхлы по сравнению с крепким телом мужчины, посвятившего всю свою жизнь военной службе. Реми повернулся к ней спиной, и штаны заскользили по мускулистым бедрам и тугому изгибу ягодиц. Габриэль не смогла не посмотреть на него.
В комнате повисла неловкая тишина, и девушка мучительно решала, о чем же заговорить, чтобы разрядить обстановку. Не сидеть же вот так и краснеть, как какая-то дурочка.
– Ради бога, Реми, – решилась она, нервно теребя прядь волос, – вам нет нужды смущаться. Да не волнуйтесь вы так, мне доводилось видеть обнаженных мужчин и раньше.
Она недовольно поморщилась, когда слова уже слетели с губ, сообразив, что не стоило напоминать ему об этом.
– Я знаю, – ответил он. – Поверьте, я вовсе не так и стыдлив. И меня совсем не обеспокоила моя нагота. Дело в том… Дело совсем в другом.
– В чем другом?.. – начала Габриэль и тут же замолчала, поскольку ее осенило, почему он нервничал.
Она стала невольным свидетелем его слабости. Это задело Николя Реми, гордого солдата, до глубины души. Она слишком хорошо понимала это саднящее чувство, которое появляется, когда слишком обнажаешь душу перед посторонними. Но она не была посторонней. Несмотря на все что разделяло их, она все еще оставалась, его другом. Габриэль подошла и встала у него за спиной. Она почувствовала, как напряглась спина капитана при ее приближении, и положила руку ему на плечо.
– Реми, у всех бывают плохие сны, – ласково сказала она.
– У солдат никогда. – В его голосе слышалось презрение к самому себе, когда он добавил: – По крайней мере, если у них и бывают кошмары, они не трясутся, как слюнтяи.
– Никто никогда не примет вас за слюнтяя.
Габриэль потянула его за руку, пытаясь развернуть его лицом. Реми неохотно поддался, и у Габриэль перехватило дыхание, когда солнечный свет высветил то, что она не замечала прежде.
Грудь Реми представляла собой сплошные шрамы: частью едва заметные полосы, частью белые рельефные зубчатые линии, изуродовавшие гладкую поверхность его кожи. Габриэль зажала рукой рот, чтобы задушить крик ужаса.
– Не слишком приятная картинка, не так ли? – попытался отшутиться Реми. – Думаю, со спины я смотрюсь намного лучше. Не могли бы вы подать мне рубашку?
– Боже, Реми, – прошептала Габриэль, неловко прижав ладонь к его груди, словно желая успокоить себя, услышав, как уверенно бьется его сердце.
– Не стоит так болезненно переживать из-за этого, моя дорогая, – хрипло проговорил он. – Это всего лишь отметины от нескольких старых ран.
– Эти шрамы с той ночи? Накануне Дня святого Варфоломея? И именно та ночь вам сейчас снилась.
– Возможно. Я не помню снов, когда просыпаюсь.
Он солгал ей. Память о том кошмаре была выгравирована в глубоких складках у рта, в тенях, омрачавших его взгляд.
– Вы все время бормотали о каком-то демоне. Его лицо было скрыто от вас. Вы не хотели его видеть. Кто это?
– Понятия не имею. Это был только сон, глупый сон.
– Но…
– Пожалуйста, забудьте об этом, – произнес он тоном, не терпящим возражений, словно захлопнув дверь прямо у нее перед носом.
Она ласково погладила его по груди, будто так могли стереть эти жуткие шрамы и уничтожить вместе с ними все горькие воспоминания. Мурашки пробежали у Реми по коже, когда она продолжила свое опрометчивое об следование. Ее уже влекли не шрамы, а чеканные линии его груди, рук, могучие рельефные мускулы, легкий пушок золотых волос, которые исчезали за поясом.
Она услышала, как дыхание Реми участилось, и сообразила, что его лицо полыхает вовсе не от смущения. «Я могу затащить его в свою постель, соблазнить его», – вспомнила она свое обещание Екатерине.
Девушка собралась с силами и вынудила себя посмотреть на Реми. Капитан не спускал с нее глаз. Начавшая вырастать щетина на обтянутых кожей скулах придавала ему жутковатый вид. Габриэль поразило выражение его лица. Он был погружен в мрачные раздумья. Его физическое возбуждение легко угадывалось, но оно не менее легко умерялось настороженностью и откровенным недоумением.
Он схватил Габриэль за запястья и отвел ее руки от своей груди.
– Что вы здесь делаете в такую рань, Габриэль? И как вы сюда попали? – вызывающе спросил он.
Габриэль рывком высвободила руки и с виноватым видом спрятала их за спиной.
– Мне очень любезно сообщила ваш адрес Екатерина и даже назвала вымышленное имя, под которым вы сняли жилье. За вами следили, после того как вы покинули дворец.
Реми выслушал Габриэль с удивительной самоуверенностью, его волнение выдавали только напрягшиеся мускулы и сжатые челюсти. Взяв рубашку, он начал медленно натягивать ее через голову.
– Выходит, Темная Королева знает…
– Почти все, дьявол ее побери, – прервала его Габриель. – Она шпионила за нами и все знает о встрече, которую я устроила вам с Генрихом.
Реми просунул руки в рукава и поправил рубашку на плечах. После отвратительной ночи, проведенной в мучительном волнении за жизнь этого человека, его спокойствие взбесило Габриэль. Закипая от гнева, она встала перед ним, уперев руки в бока.
– Реми! Вы меня слышали? Екатерина знает все. Вам нельзя рисковать, оставаясь здесь, в Париже, даже на миг. Было бы лучше, если бы вы оказались сейчас как можно дальше отсюда.
– Лучше для кого? – парировал Реми. – Если Темная Королева знает все, тогда почему я еще жив? Или, по крайней мере, почему я еще на свободе? И вы тоже.
«Потому что я заложила себя этой женщине, да и вас».
– Я, право, не уверена, – увильнула от прямого ответа Габриэль. – Думаю, мне удалось убедить ее, что вы больше не угрожаете ее интересам.
– Вам потребовались бы слишком убедительные доводы, – подозрительно оглядел ее Реми. – Давайте поточнее. Как вы это сумели?
– Я великолепная лгунья. Кроме того, если она сотворит из вас мученика во второй раз, это только подольет масла в огонь и без того напряженных отношений между католиками и гугенотами. Екатерина считает гражданскую войну слишком дорогим удовольствием. Она, вероятно, захочет вернуть вас ко двору, где сможет следить за вами, ни на минуту не спуская с вас глаз. Вы будете в относительной безопасности, но только до поры до времени.
До тех пор, пока Темная Королева будет уверена, что Габриэль держит Николя Реми в сетях своих чар, под своим контролем и в своей постели. Но Габриэль не составляло труда представить реакцию Реми, если она скажет ему всю правду.
Нет, она не станет этого делать. Она протянула к нему руку.
– Реми, умоляю вас. Вы же понимаете, насколько вам опасно оставаться здесь. Вы должны уехать. Тотчас же.
– Я ценю ваше беспокойство, – сдержанно произнес он. – Но я останусь и постараюсь до конца использовать свой шанс.
Проигнорировав протянутую руку, он обошел молодую женщину и продолжил одеваться, зашнуровывая ворот своей рубашки. Габриэль безвольно опустила руку. Когда они расставались с Реми во дворце, между ними возникло нечто напоминавшее былое тепло.
Но сейчас в Реми чувствовалось раздражение, даже враждебность по отношению к ней, и Габриэль решила, что знает причину этой нервозности. Видимо, его попытки уговорить Наварру покинуть двор и вернуться на родину потерпели неудачу. Ее это вовсе не удивило. Генрих, несмотря на внешнюю апатичность, был проницателен и прагматичен. Он и выжил до сих пор от того, что ни разу не воспользовался ненужными шансами.
Генрих, не покидающий Франции, – именно этого желала Габриэль ради достижения собственных целей. Ни она обнаружила, что не в силах радоваться неудаче Реми. Она подозревала, что Реми хотел превратить Наварру во второго короля Артура. Капитан наделял своего короля мужеством легендарного монарха и его благородством. Такому королю Реми готов был преданно служить и следовать за ним до самой своей смерти. Очень похоже на то, как однажды Реми вообразил, будто встретил в ней безупречный идеал, воплощение целомудрия.
Удивительно, что такой солдат, как: Реми, повидавший столько безобразного в этом мире и испытавший все зверства войны, все еще сохранял свои высокие критерии чести и ожидал подобного от других. Это и покоряло в нем, хотя одновременно доводило до белого калении. Ей безумно захотелось взять его на руки, как котенка, и оградить от разочарований, на которые он был обречен. И хотя она сомневалась, что он примет любое ее сочувствие, она осторожно заговорила:
– Итак, по вашему мрачному настроению я могу предположить, что встреча с Наваррой прошла не слишком гладко. Вам не удалось убедить его предпринять попытку бежать.
Реми изучал свою небритую челюсть в маленьком треснувшем зеркале над умывальником.
– Наоборот, он согласился.
– Что?! – Габриэль задохнулась.
– Наварра согласился и позволил мне заняться проработкой плана его бегства, но согласился на определенных условиях. Все условия, естественно, касались только вас. – Он оторвался от зеркала и метнул колючий взгляд в Габриэль. – Примите мои поздравления. Вы совершенно околдовали этого молодого человека. Он не вернется в Беарн, если я не найду способа забрать и вас с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63