– Ручаюсь, я намеревался держаться подальше от Темной Королевы.
– Нет, не от нее. Другой волшебницы, которая так околдовала вас прежде, красавицы Габриэль.
Реми напрягся при упоминании Габриэль, но только пожал плечами в ответ на опасения Мартина. Габриэль Шене может подвергнуть его жизнь опасности, предать, обречь на смерть или заключение. Но ей больше никогда не поймать в сети своих чар его сердце. В этом он уверен.
– Нет, парень. Не нужно. Я совершенно излечился. Ее чар я не боюсь. – Реми решительно пихнул маленький мешочек обратно Волку, на сей раз вынуждая мальчишку забрать его. – Теперь ты выполнил свою часть задачи. Позаботься о себе, выбирайся отсюда и жди моего возвращения в гостинице.
– Но капитан…
– Не спорь со мной, мальчик. Мы уже все обговорили с тобой, а хороший солдат всегда повинуется своему капитану.
Реми ободряюще приобнял Волка за плечи, затем легонько подтолкнул, чтобы тот пошел своим путем. Волк отступил назад на шаг, горестно наблюдая, как Реми начал подниматься по веревке – не слишком сподручное занятие в его новом костюме из скользкой ткани. Но сильный и ловкий, его капитан справился с задачей. Когда Реми вскарабкался внутрь, он задержался на какое-то время, чтобы подать короткий прощальный знак Волку.
– Уходи! – прохрипел капитан.
Волк отошел назад в тень и подождал, пока Реми не скроется из вида и окно снова не станет темным. Игнорируя распоряжение Реми, он медлил, беспокойно перекладывая маленький мешочек из руки в руку.
Вкус приключения был до сих пор приятен Волку, но сейчас он испытывал страх за старшего друга. Он чувствовал бы себя намного лучше, если бы ему удалось убедить Реми взять с собой амулет. Капитан утверждал, что стал непроницаем для чар Габриэль. Но если все обстояло именно так, почему тогда Реми столько раз за прошедшие ночи бормотал имя этой ведьмы во сне?
Вздохнув, Волк положил обратно защитный оберег в кошелек, привязанный к поясу. Он знал, что Реми хочет от него. Надо вернуться в гостиницу и ждать. Если Реми не вернется к утру, взять оставшиеся деньги и дать деру.
– И зажить припеваючи, парень, – пробормотал Волк.
Реми не произнес этого, но Волк не сомневался, что именно это капитан и подразумевал. Мальчик был доволен, что Реми уже во дворце и не может видеть его лица. Хороший солдат повинуется своему капитану, но Мартин далеко не такой исполнительный. Он не тронется с места, пока не убедиться, что его капитан благополучно возвращается.
Зал сиял сверкающим цветным водоворотом. Блестели шелка и атлас маскарадных костюмов придворных, мерцали и ярко вспыхивали, попадая в свет свечей, драгоценные камни. Трубы, лютни и барабаны наполняли воздух оживленными мелодиями. Лица присутствующих успешно скрывали всевозможные маски, танцоры скакали по комнате, улыбаясь и флиртуя с необузданным весельем, возможно, потому, что Темная Королева пока еще не появилась на празднестве. Екатерина вносила очевидную напряженность в любое самое беззаботное действо. Даже ее сын в отсутствие матери чувствовал себя свободнее. Король Франции сидел, развалясь, на своем троне, а на помосте разместилась толпа надушенных молодых людей в масках, наперебой добивавшихся внимания Его Величества. То был его близкий круг.
Однако взгляды остальных мужчин были по большей части прикованы к молодой женщине в самом центре танцующих. Никогда еще не представала Габриэль Шене в таком блеске. Ее волосы были собраны в золотую корону на макушке, а черты лица казались еще прекраснее и соблазнительнее, частично скрытые под серебристой полумаской.
Генрих крутился подле нее, легко узнаваемый под маской из-за своих густых вьющихся черных волос и бородкой сатира.
Они двигались вперед-назад, следуя фигурам танца, и Наварра пожирал Габриэль глазами через прорези маски. Его увлечение дамой становилось очевидным для глаз, не заметить этого мог разве что слепой. Но Габриэль не испытывала ликования, наоборот, ей с трудом удалось сохранять на лице ослепительную улыбку. Девушка прекрасно знала, кого ей следовало в этом винить. Николя Реми, будь он проклят! Как она ни старалась выкинуть капитана из головы, он продолжал ее мучить. Она с ума сходила от страха за него, и ее неотступно преследовал вопрос, где Реми и на какой сумасбродный поступок он все же решится.
Иногда Габриэль казалось, что ей жилось много лучше, когда она считала его погибшим. Даже боль от потери было легче переносить, чем знать, что он где-то рядим, в Париже, презирает ее и обдумывает планы, которые грозят ему неминуемой гибелью. Почти две недели прошло без единого известия о нем, и Габриэль отчаянно надеялась, что он отказался от своих безумных попыток спасти своего короля. Но ей не удавалось поверить, что Реми вдруг изменил чувству долга, будь оно трижды проклято.
Неожиданно Генрих напряг руку. Габриэль очнулась от своих тягостных мыслей и сообразила, что сбилась с фигуры и оказалась за линией танцующих. Твердая сильная рука короля вернула ее в танец.
– Вы очень жестоки, сударыня, – прошептал Генрих, одарив ее лукавым взглядом.
– Я… прошу прощения, почему? – растерянно переспросила Габриэль, изо всех сил стараясь восстановить ритм. – Надеюсь, я не задела вас?
– Уж скорее это я отдавил вам пальцы, моя дорогая. Слишком уж я неуклюж.
Габриэль одарила его неким подобием улыбки. Генриха еще можно было упрекнуть за некоторую небрежность во внешности, но танцором он был хорошим, его мускулистое тело двигалось в такт музыке и выполняло все фигуры танца со всем естественным изяществом атлета. Сжав руки, они проскользили два шага вперед, одновременно поднялись на цыпочки, затем снова отступили на два шага.
– Нет, моя волшебная королева, – продолжал он. – Говоря о вашей жестокости, я сетовал на то, что ваши мысли витают где-то вдали от меня. Надеюсь, не другим мужчиной заняты ваши думы?
Габриэль с удовольствием отметила, что маска скрыла предательскую краску, залившую ее щеки.
– Конечно нет.
– Вы меня успокоили. Я был бы уничтожен, если бы обнаружил, что у меня есть соперник.
– Разве кто-то может соперничать с Вашим Величеством! – польстила ему девушка.
Замысловатые фигуры танца разделили их, и Габриэль на время оказалась в паре с шевалье д'Алисард, маска которого в форме ястребиного клюва немного маскировала его пухлые щеки. Его любезности оказались столь же сальными, как и ладонь, и Габриэль почувствовала несказанное облегчение, когда фигуры танца вернули ее к первоначальному партнеру.
– Выходит, вы вычислили, кто я, – возобновил Генрих их предыдущий разговор, когда они кружились друг перед другом.
Король притворился огорченным, но и это было частью игры. Для Габриэль эти маскарады при дворе немного отдавали фарсом. Присутствующим на маскараде не составляло труда узнать, кто скрывается под той или иной маской, хотя все неистово притворялись в обратном.
Двигаясь вперед и назад в лад с королем, Габриэль одаривала его искрометной улыбкой.
– Конечно, сир. Неужели меня могла ввести в заблуждение ваша маска? Есть только один Генрих.
– Вы ошибаетесь, госпожа. Их несколько. Генрих, красавец герцог де Гиз, и, конечно же, Генрих Валуа, наш благородный король Франции.
Движение танца сблизило их, и Габриэль пробормотала:
– Возможно, мне следовало сказать, что есть только один Генрих Наваррский.
Чувственный рот Генриха скривился в страдальческой улыбке.
– Только один Наварра? Я мог бы принять ваши слова за комплимент, если бы не знал, как меня описывают при дворе: «Королишко, чей нос больше, чем его королевство».
– На этот счет мне нечего сказать вам, Ваше Величество. – Габриэль лукаво посмотрела на короля.
– Поскольку вы не находите мой нос ужасно большим?
– Все обстоит иначе: я никогда не видела вашего королевства и не имею возможности сравнить их размеры.
Другой мужчина мог бы и оскорбиться, но Наварра обладал чувством юмора и охотно посмеивался над собой. Он откинул голову назад и искренне расхохотался, что заставило немало голов повернуться в их сторону, любопытствуя, что сказала Габриэль, чтобы так рассмешить короля.
– Святая Гризельда! Какая же вы дерзкая плутовка-шалунья, раз решаетесь так дразнить вашего бедного Наварру, – притворно застонал Генрих.
Когда он ругался, возмущался и отбрасывал в сторону свои изысканные манеры, он становился много приятнее. Его беарнский акцент слышался ярче, и его речь напоминала Габриэль Реми. Ей пришлось резко опустить голову, чтобы скрыть острую боль, пронзившую ее.
Танец еще раз обязал их поменять партнеров. Габриэль съежилась, почувствовав, как потная рука д'Алисарда обхватила ее талию. На следующей фигуре мужчина должен был приподнять свою даму и прокрутить ее. Хрюкая и пыхтя, д'Алисард едва справился со своей задачей, чуть не уронив партнершу. Но, по крайней мере этот нелепый случай дал Габриэль время прийти в себя, прежде чем она вернулась к королю.
Наварра властно сжал ее руку и повел к следующей фигуре танца.
– Я назвал себя вашим бедным Наваррой. Вам нечего сказать мне на это, сударыня?
– Вряд ли короля можно назвать беднягой, – беспечно возразила Габриэль. – К тому же мне бы хотелось удостовериться, насколько вы мой.
– Ваш, и я докажу вам, насколько я ваш, как только мне представится возможность остаться с вами наедине.
Они закружились друг перед другом, и Генрих нежно поднес ее руку к губам. Наклонившись ближе, он прошептал ей на ухо:
– Приходите в мои покои сегодня ночью, Габриэль, и позвольте мне доказать вам всю полноту моей страсти и мою преданность вам.
Габриэль отодвинулась от него. Ее снова охватил леденящий болезненный страх, который всегда настигал ее, когда ей предстояло ложиться с мужчиной в постель. Она преодолеет это опустошающее чувство. Габриэль всегда удавалось его преодолеть, но было обидно, что ей не удастся хоть немного продлить период ухаживания. Почему-то она чувствовала себя не слишком готовой окончательно уступить Наварре.
Но Генрих явно становился нетерпеливым, и Габриэль не знала, сколько еще ей удастся удерживать короля на расстоянии вытянутой руки. Она была избавлена от необходимости немедленного ответа, поскольку танец снова разделил их.
Отвлеченная своими мыслями, она едва заметила своего нового партнера, подсознательно приготовясь мириться с д'Алисардом. К своему удивлению, она почувствовала на талии крепкую хватку сильной руки. Ее легко оторвали от пола и завертели с такой силой, что у нее едва не закружилась голова. Потом ее партнер резко отпустил ее, и она чуть не потеряла равновесие. Качнувшись, но устояв на ногах, Габриэль пожаловалась:
– Клянусь, сударь, вы недостаточно рассчитываете свои силы. Ваша задача лишь приподнять и закружить даму, а не швырять ее, как копье в бою.
– Сударыня, простите меня, – пробормотал ее партнер.
– Вам следует… – Остальные слова Габриэль проглотила, впервые по-настоящему взглянув на своего нового партнера, высокого мужчину в коротком плаще, переброшенном через одно плечо. Его наряд переливался то синим, то черным цветом, подобно штормовому морю. Определенно, это был не д'Алисард, да и никто другой из придворных, которых Габриэль с легкостью распознавала.
Она слегка откинула голову, изучая незнакомца: решительную линию подбородка, худощавое лицо, плотно сжатые губы, не скрытые под маской. Его глубокие карие глаза с ответным вниманием изучали ее через прорези маски. В его глазах таились гнев и горечь.
Реми!
Габриэль замерла, забыв о танце. Другие танцоры двигались вокруг нее, превратившись в цветные пятна краски на палитре, оставленной под дождем. Музыка исчезла, и вместо нее в ушах громко загрохотали барабаны. Габриэль испугалась, что уже второй раз и жизни упадет в обморок от потрясения. Но продолжавшийся танец разделил их, и ее партнер исчез среди танцующих.
Она как-то сумела собраться с чувствами и мыслями, вполне достаточно, чтобы снова занять свое место подле Наварры. Сильная рука короля неуклонно вела ее несколько следующих движений. Генрих хмурился и озабоченно рассматривал ее.
– Вам нездоровится, сударыня?
– Все прекрасно, сир, – солгала Габриэль, попытавшись изобразить подобие улыбки.
– По вашей бледности я бы решил, что вы увидели призрак.
Слова Наварры пронзили Габриэль, но она постаралась скрыть это. «Нет, не призрак, – думала она, сопротивляясь настойчивому желанию оглянуться. – Всего лишь плод моего воображения». Мужчина, с которым ее только что свел танец, не мог быть Николя Реми. Она слишком много времени провела между надеждой и страхом увидеть его снова, и ей начинает казаться, что она видит его.
Танцуя с Наваррой, Габриэль крутилась и поворачивалась, вытягивая шею, чтобы еще раз посмотреть на мужчину в темно-синем одеянии. Она видела его мельком, но фигуры танца мешали ей разглядеть его в подробностях, и это не давало ей полностью избавиться от сомнений, чтобы прийти в себя. Конечно, незнакомец и кожаной маске был ниже ростом, чем Реми. Или выше? Мягкая с большими полями шляпа незнакомца почти полностью закрывала его волосы. У Габриэль екнуло сердце, когда ей показалось, что она мельком увидела завиток, блеснувший темным золотом.
Да нет же, это лишь отблеск света от свечей. У незнакомца, скорее всего, были черные волосы, к тому же он чисто выбрит. Реми никогда не сбривал бороду. Не то чтобы Габриэль была настолько глупа, чтобы не допустить, что Реми не сумел бы воспользоваться бритвой. Не так уж важно, есть у него борода или нет. Капитан Реми всего несколько недель назад появился перед ней почти нищим. Где в целом свете солдат-беглец мог найти деньги, чтобы облачиться в столь дорогую одежду? И как бы ему удалось проникнуть сюда? И, конечно, даже Большой Бич не настолько опрометчив, чтобы рискнуть появиться безоружным здесь, в логове врагов.
Мучимая сомнениями, Габриэль невпопад отвечала королю. Он продолжал настаивать, чтобы она пришла к нему в его покои в полночь. Габриэль обещала ему что-то неопределенное, а сама со все возрастающим страхом и нетерпением ждала, когда же танец снова вернет ее к незнакомцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63